Бог и библиотекарь 13 - Вторжение

Говорят, что когда-то, давным-давно боги и человеки находились в одинаковом положении – только боги были сильнее и жили дольше.

Тогда мир был понятен и полон страсти, подвигов и чудес. Черепахи обгоняли героев. Дамы превращали мужчин в свиней. Не было квантовой теории, интернета и конституции. С тех пор много утекло, изменилось… Осталась только фишка со свиньями.

К этому добавим, что мир – мир в широком смысле, не город и не страна, даже не планета – кругляш в бездонном – имеет закоулков гораздо больше, чем Кносский лабиринт. А ведь искусник Дедал, сам того не зная, пристроил его к древнейшим, совершенно невероятным дебрям, в которых заблудилась целая армия целого царя с грозным именем, гаремом и стадом первоклассных верблюдов. Тонны одних щитов! А шлемы с красными плюмажами? А мечи? Интендант был в ярости.

(Затем потерялась еще одна, отправленная на спасенье первой. И в конце концов, человек по имени Бит-не-Бит. Но этот добровольно, бежав от сварливой женушки[1]. Пришлось договориться с одним быком, который охранял вход в пещеру… Но лавочник Бит-не-Бит умел договариваться. Кстати, после он нашел обе армии и остался с ними – парни обнаружили вид грибов, весьма питательных и… полезных во многих смыслах. Их жизнь стала куда прикольнее, чем в походах, где «прикольность» понимают слишком буквально.)

Так вот, о закоулках… Кое-где мир остался столь же непосредственным и чудесным, как на заре Творения. Время в нем не было столь прилежно, расточая пространство до степени, когда пустота даже пальцем не шевельнет, чтобы уберечься от назойливой материи. Последней не хватает и на приличный Великий взрыв – максимум, на Большой. Вот как обернулось.

Было уже под утро, когда тьма по пяди уступает рассвету, но еще сильна полуночной силой, еще властвует, пугает и холодит.

Францишек с вечера лежал на привычной лавке и не мог заснуть, блуждая мыслями, перескакивая с одного на другое.

То грезил детством, вспоминая школьные неприятности и бесконечные каникулы в Закарпатье – у выжившей из ума сестры матери, которая, как он ясно видел теперь, была женщиной умной и проницательной, просто несчастливой на свой манер, замкнувшейся, словно остров в юбке. Думал о родителях. О немногих своих друзьях, давно оставленных в шумном Кракове. Вспоминал библиотеку, и не мог понять – очарован ею или ненавидит ее? Удивился, вдруг осознав, что совсем не думает о несостоявшейся свадьбе. То ли слишком больно, то ли впрямь, как она сказала – поверхностно и уныло. Бесперспективно… Дура!

Время шло. Францишек все вертелся, думал, смотрел на огонь в жаровне, на Волса, или просто перед собой – в точку, в которой ничего нет.

Растолстевший Волс парил над самым полом, мухлюя, – касался грязных досок хвостом, поддерживая себя, чтобы не свалиться. Выпендрежник! Стоило ему задремать, а это происходило все чаще, волшебный ящер спускался на пол и валялся как собака среди объедков, подергивая во сне лапами.

Что же он такое? Францишек вспомнил их встречу в библиотеке и чреду мучительных ночных снов, которые этот проходимец на него насылал в ту пору. Один ему особо врезался в память, в котором он шел по лесной тропе, еле продираясь между деревьями, как вдруг…

В ночной тьме в конюшне заржала великанша Агата. Ее зычный глас Францишек ни с чем бы не перепутал.

Под окнами, громко и неожиданно, ей вторила другая лошадь.

Францишек настороженно сел на лавке, прислушиваясь. Волс даже не шевельнулся.

Кто-то явно ходил снаружи. Звуки были четкими, суховатыми. В забытьи он спутал их с треском прогорающих углей.

В подполе что-то стукнуло, словно на пол уронили кочан капусты. Или голову. Звякнули звенья цепи.

Теперь уже всполошился сонный «геккон».

____________________________

[1] Предварительно став философом и даже получив степень, – бронзовая табличка-диплом, хранящаяся в Британском музее, до сих пор не расшифрована.


Далее http://proza.ru/2020/06/29/1811