Донюшка. Глава 1. Купите немного проблем?

Лето в том году не задалось: июнь и июль были холодными и дождливыми, улицы грязными и мокрыми, а модницам все никак не удавалось пофорсить в легких летних нарядах из последних коллекций. Август же, напротив, выдался сухим и знойным: столбики термометров скакнули к отметке за тридцать еще в первых числах месяца и не опускались ниже двадцати пяти даже ночью уже, почитай, как вторую неделю.

      В такую жару все лужи моментально пересохли, а грязь стала пылью, которую разносил теперь в раскаленном воздухе слабый ветерок. Смешивая ее с испарениями от асфальта и бетона домов, и выхлопом от машин, превращал все в удушливый смог.

      Горожане рвались на природу — еле-еле дождавшись конца рабочей недели, они спешили покинуть негостеприимный город и укрыться кто где: на даче, в санатории, а кто просто у ближайшего водоема в палатке.

      Антон Андреевич Редькин, военный пенсионер, уволенный из рядов в звании майора — официально по выслуге лет, а неофициально из-за негибкости суждений, прямолинейности и несдержанности на язык, — был одним из таких счастливцев, которые собирались уехать в эту пятницу за пределы кольцевой дороги. Выходные после суточного дежурства в супермаркете (где он трудился на должности старшего смены в службе безопасности) выпадали на субботу и воскресенье, его армейские друзья оказались не занятыми и согласились приехать на старую дачу его родителей, расположенную неподалеку от города. Отдых, почитай, уже удался!

      Что может быть лучше крепкой мужской компании старых друзей, запаха костра и рюмки водки под хорошую закуску? Антон Андреевич сглотнул слюну, предвкушая выходные, и щелкнул поворотником, готовясь свернуть налево.

      Ставить задачи и четко их выполнять майор привык в армии: вопрос с мясом решил звонком Расулу — осталось только забрать; бак был залит под завязку еще вчера, а водки, хлеба и кой-чего по мелочи он закупит вечером в своем супермаркете. Утром, передав смену, он будет готов выдвинуться на позиции «пока не начались пробки».

                ***

      Около старинной кирпичной ограды с башенками, что отделяла Преображенский рынок от проезжей части, места для его «Опеля» не нашлось. Пришлось скрепя сердце бросить машину дальше «под знаком» и идти до входа пешком. С нехорошим предчувствием Антон Андреевич думал обернуться быстро, но, как назло, продавец Расула что-то напутал, и пока нужный пакет был извлечен из недр холодильника, прошло достаточно много времени.

      К выходу отставной майор несся почти рысью, вспоминая старую армейскую шутку про бегающего полковника, который в мирное время вызывает смех, а в военное — панику. Впрочем, полковником он не был, а за оградой скорость ему пришлось снизить — встречный хаотичный поток, спешащих от метро к расположенному рядом с рынком офисному центру, заставлял притормаживать, чтобы избежать столкновения с заспанным, похожим на зомби офисным планктоном.

      По краям и без того узкий тротуар был засижен торговцами всяким «нужным». Обычно их гонял наряд ППСников, но, видимо, как раз сегодня их серо-синий «бобик» закипел (что немудрено при такой жаре) и к месту патрулирования так и не добрался… Так что на клееночках и газетках безнаказанно были разложены целые груды сокровищ: облезлые бусы под жемчуг, странные хрустальные вазы, всевозможные статуэтки, значки, ношенные туфли, непонятные детали каких-то механизмов и много чего еще.

      Антон Андреевич не любил хлам, но, как и любой человек, втайне мечтал найти клад, а, как известно, на блошиных рынках сплошь и рядом можно встретить ценные реликвии. Поэтому, даже спеша к машине, он все же внимательно косил глазом на выставленные товары. Вдруг попадется чего?

      И тут — как в сказке! — он увидел ее: одетую в старомодный костюмчик, состоящий из белых кружевных штанишек-панталон и темно-синего платья с рюшами на рукавах; головку украшала желтая соломенная шляпка с черной ленточкой, свободные концы которой спадали на спинку. Белое, как настоящее, слегка тронутое румянцем, личико завораживало своей красотой, а тугие рыжие кудри блестели на солнце. Хорошенькая такая куколка, аккуратная, с каким-то невообразимым достоинством восседала на старинном детском трехколесном велосипеде, по-человечески вцепившись фарфоровыми ручонками в руль. С первого взгляда было понятно, что она явно не из китайского новодела — уж очень выделялась среди прочего барахла, как жемчужина среди навоза. Кроме нее, товара на импровизированном прилавке из пожелтевшей газеты, лежавшей чуть поодаль от остальных, не было, а если и был, то майор не заметил (или не запомнил): кукла каким-то сверхъестественным образом приковывала его взгляд, как магнит выпавшую из коробки канцелярскую кнопку.

      В один миг азарт охотника и жажда наживы с небывалой силой захлестнули майора, и он, как коршун, ринулся в сторону потенциальной добычи, расталкивая прохожих. Поразительно, но конкурентов у Антона Андреевича не оказалось: то ли ценители антиквариата еще спали, то ли продавщица товара — грязная, дурно пахнущая, одетая в тряпье бабка — отталкивала своим внешним видом потенциальных покупателей.

      — Здорово, мать! Почем продаешь? — начал сходу торг бывший майор. Вблизи владелица куклы оказалась еще более неприятной особой: потемневшее от старости лицо, покрытое паутиной глубоких морщин; отвратительный запашок, исходящий от давно не стиранной одежды, которой бы побрезговала даже последняя алкоголичка; хитрющий оскал почти беззубого рта. Редькин поморщился, хотел было развернуться и уйти, но какая-то незримая, непонятная сила удержала его на месте. Странная уверенность, что эту куклу нельзя упускать ни при каких обстоятельствах, поселилась в его голове.

      Бабка в ответ злобно прищурилась, отчего один глаз, почти закрытый бельмом, исчез за морщинистым веком, а другой, водянисто-голубой, аж сверкнул. Несколько секунд, показавшихся Редькину вечностью, старая карга пристально разглядывала его, будто оценивая статную военную выправку и начавшую седеть шевелюру, на мгновение уставившись зрячим глазом на широкую грудь, аккурат в область сердца.

      — Явился-таки, шельмец! Где шляешься? — зло зашипела она, обнажив ряды гнилых зубов, но, принюхавшись (майор аж оторопел от такого!), заметила пакет с мясом и вдруг подобрела: — А, мясца донюшке покупал! Молодец! Любит она мясца погрызть с кровушкой! Но лучше б цыплят живых трехдневных взял, — старуха явно понесла какую-то околесицу.

      С сумасшедшей связываться не хотелось. Он уже подумывал плюнуть и пойти себе дальше, как вдруг кукла покачнулась на своем велике как будто нарочно в его сторону. Антон Андреевич машинально дернулся вперед, чтобы не дать ей упасть, однако бабка сердито цыкнула на него, и наваждение само собой спало. От стремительности произошедшего сердце бешено колотилось, и Редькин застыл истуканом, отчетливо понимая, что без покупки уже не уйдет. Поэтому, списав все сказанное на бабкин маразм, а увиденное ; на духоту, он как можно вежливее переспросил:

      — Так почем кукла, мать?

      — А скока не жалко. Бумажкой, бумажкой только давай: не люблю мелочью греметь, как попрошайка! — неожиданно развеселившись, ответила старуха. — Ты что ж, милок, ничего не знаешь? Не сказали тебе...

      Антон Андреевич начинал злиться, но виду не подал:

      — Нет, мать, не сказали! Сколько денег-то за нее хочешь? — нарочито нагло ответил он и вытер ни с того ни с сего вспотевшие ладони о джинсы, хоть как-то пытаясь скрыть непонятное волнение.

      «Бабка-то того: дурка по ней плачет! Отберут у нее задаром мошенники местные куклу, а будет выступать — еще и побьют! — размышлял Антон Андреевич. — Предложу ей пятерик. Не обеднею — протяну до аванса. Ей хорошо, и я не в накладе. Будет время, смотаюсь в Измайлово — приценюсь, небось не меньше полтоса за такую дадут!»

      Майор полез в задний карман за портмоне и выудил оттуда оранжевую купюру.

      — Держи, мать, сколько не жалко! Хватит? — он протянул деньги старухе.

      — Ой, спасибо, соколик! — хохотнула сумасшедшая, цепко хватая купюру и пряча ее в складках засаленного платья. — Не обидел бабушку, хоть и уплочено ужо за нее. Пущай уж донюшка тебе послужит исправно, тока не корми ее перед работой много!

      Давая наставления, бабка ловко, одним махом сгребла и куклу, и велосипед, пихнув ее в пакет с мясом, который держал в руках растерявшийся майор.

      Антон Андреевич хотел было переспросить про «уплочено ужо за нее», но не успел, отвлекся: со стороны дороги раздались гудки машин, и из-за поворота показались «крокодилы» — эвакуаторы городской службы парковки. Майор торопливо повернулся к старухе, но той уже как не бывало — только на земле осталась лежать пустая газетка.
Догонять и расспрашивать бабку некогда было, и майор, подхватив покупки, помчался спасать своего железного коня.