надежды маленький оркестрик

.       
Надежды маленький оркестрик
В конце 70-х годов, когда КВН уже закрыли и еще не открыли, а из развлекательных программ было,в основном, изображение дорогого Леонида Ильича по всем каналам, наш институт два раза в год проводил слеты  КВН местного разлива. Для этого мы выезжали на субботу и воскресенье в лес. В субботу вечером было главное блюдо - конкурс самодеятельной песни. По традиции, организаторы приглашали на слет какого-нибудь известного исполнителя. Много, кто был у нас на слетах.И в очередной раз удалось договориться с самим Булатом Окуджавой. К удивлению. организаторов, он легко согласился. Мы решили сделать ему сюрприз - включить в программу только его песни и попросить его возглавить жюри.
От нашего курса выступать должен был я,поскольку худо-бедно умел играть на гитаре. и все знали, что я любил
творчество Высоцкого.Я знал песни Окуджавы, но никогда не был его фанатом, в отличие от своей сестры, у которой были кассеты со всеми его песнями. Мне надо было выбрать две песни, чтобы спеть на конкурсе.Мы начали слушать. На третьей песне мне стало дико скучно.
- Тебе не нравятся песни?, - спросила сестра.
- Очень нравятся, - ответил я, - только я бы их спел совсем по-другому.
- Ну так и пой, - сказала сестра.
Я выбрал "Молитву" ( "Молитва Франсуа Вийона") и "Грузинскую песню" ("Виноградную косточку в теплую землю зарою").
Вместе с Булатом Шалвовичем, а он в то время был уже далеко не молодым, мы сошли с электрички на станции и еще 7 километров шли пешком до выбранного места. Я пригласил с собой девушку, которая мне нравилась, и которой, как казалось, не нравился я.Она была полненькая - я вообще  люблю таких. Для меня она была неотразимой красавицей. Добравшись до места, мы разбили палатки, и начались наши дурацкие     квн-вские конкурсы. Окуджава устроился под деревом, много курил, иногда смеялся.Наверно, чтобы не обидеть нас.
Приближалась ночь. Наши институтские умельцы разожгли костер размером с трехэтажный дом. До этого мы, естественно, успели поесть и, конечно же, выпить.И конкурс начался. Перед началом оного Окуджава произнес слова, за которые я ему благодарен по сей день. Он сказал:
- Вы думаете, что будете петь мои песни. Это не так, это ВАШИ песни. Они перестали быть моими, когда я их в первый раз исполнил. Поэтому постарайтесь спеть эти песни по-своему, потому что слушать второго Окуджаву мне будет скучно.
И мы пели. Кто-то лучше, кто-то хуже. Когда я пел, я смотрел на свою девушку. У меня получалось так, что свои песни я дарил ей. Когда мы закончили, мы попросили Булата Шалвовича спеть самого.И тут он попросил у меня мою гитару. Я удивился - у других были гитары, получше моей, семирублевой. Он быстренько ее зачем-то перестроил и спел три новые песни. Потом он спустился с импровизированной сцены, вынул из кармана ручку и что-то написал на моей дешевой "ленинградке".
Когда я прочел, что он написал, я остолбенел. "лучшему исполнителю моих песен".От гордости я надулся так, как, наверно надувается лягушка, когда ей через задницу вкачивают воздух. Моя пассия смотрела на меня влюбленными глазами. И хотя я был не очень опытным ловеласом, я понял - сегодня все будет. Мы пошли с ней в палатку, зашнуровали ее изнутри. Я поставил гитару в угол, чтобы не дай Бог, не задеть. Моя девушка начала раздеваться, и - о ужас - она подскальзывается и падает в тот угол, где стояло мое сокровище! Гитара разлетелась в щепки. Ночь любви не удалась. Я до утра просидел, обхватив голову руками, не в силах принять случившееся.
Утром Окуджава уехал, а я отказался участвовать во всех номерах своей команды, потому что не мог этого сделать физически.Роман закончился, так и не начавшись.
Я сейчас с улыбкой вспоминаю эту историю. Во многом благодаря тем простым словам Окуджавы, я стал, говорят, неплохим психоаналитиком. Я понял, что я могу сказать пациенту какие угодно мудрые слова, но если он сам не начнет их говорить своим голосом, все бесполезно. Булат Шалвович Окуджава показал мне, что уважая себя, можно с любовью относиться к своему слушателю. Когда Булат Шалвович ушел из жизни, для меня это было личное горе, хотя с тех пор мы с ним ни разу не встречались.А песни Окуджавы жили, живы и будут жить. В том числе, и благодаря "лучшему исполнителю его песен".