Ты - не Ева 21

Глава 21
Вчера Саня пригласил Тамару покататься. Она отказывалась, но Ира настояла: "Развлекись, а то весь отпуск сидишь в сиделках да киснешь по-своему Адику". Тамара знала, что нравилась когда-то Саньку. Ничего необычного – она часто ловила на себе мужские взгляды – и равнодушных среди них не было. Но Санькин интерес был каким-то легким, необременительным, может потому, что он вообще человек такой - даже несмотря на объемную фигуру, не производит впечатления грузного, скорее, облако напоминает. Был он самым старшим в их компании – вторую «вышку» получал, после юридического - экономическое образование, и уж точно самым обеспеченным, но держался со всеми ровно и равно, без превосходства.

Когда Тамара поругалась с Адамом, Санек пробовал наладить с ней отношения, но ничего у него не вышло. Она искала сочувствия, а он произошедшее на базе воспринимал весело, как приключение, анекдот, в упор не замечая, что она страдает, пытался отвлечь и рассмешить.

А теперь ей захотелось немного этой легкости. И Тамара не обманулась в ожиданиях. Санек весь светился радостью встречи, в светло-карих, опушенных длинными ресницами глазах – восхищение, сыпал остротами и комплиментами, успевая поведать последние новости об общих знакомых и себя не забыть.

Баловень судьбы, младший сын влиятельных родителей, далеко не последних людей в городе, он числился сейчас помощником депутата и со смехом рассказывал, что отец буквально выпихивает его на выборы.
Они ехали в новеньком баварском внедорожнике, болтали, смеялись, и Тома себе нравилась – вот она, оказывается, какой может быть – остроумной хохотушкой, без спрятанной за шутками горечи.
 
Санек привез ее к новым фешенебельным многоэтажкам – кажется, раньше тут был частный сектор.  Стеклянный лифт поднял их на крышу, где оказался сервированный на двоих столик под белоснежной скатертью и рядом другой – повыше и поменьше, с корзиной для пикника. Невидимые феи накрыли и испарились, оставив дорогое шампанское запотевать в ведре со льдом. А закуски еще дышали теплом, и искрились на ароматных кусочках индейки янтаринки соуса, и темнели веточки средиземноморских трав.
Колечко она обнаружила в мороженном – десерт Саня достал из корзинки, в которой, видимо, был спрятан охлаждающий элемент.

Тома с удивлением смотрела на свою ложечку, в которой блестело крупным изумрудом кольцо.

Санек улыбался, довольный произведенным эффектом.
- Думал взять бриллиантовое. Но, как ни крути, изумруды тебе больше к лицу.
Она аккуратно вернула ложку в розетку, отодвинула мороженое.
- Это «нет»? – его улыбка никуда не делась. Казалось, ничто не способно вывести его из состояния благодушия.

- Сань… у нас дружеский ужин. И да – это нет, - ей стало смешно. Другая девушка, найдя помолвочное кольцо во время ужина с мужчиной, которого и другом-то нельзя назвать, скорее – приятелем, могла бы засомневаться – правильно ли она поняла намек? Но у Томы таких мыслей не возникало. Тамаре не раз и не два делали предложение руки и сердца. Не только потому, что она была красива, но и вела себя так, что становилось понятно – эта женщина не для мимолетной интрижки, хочешь удержать ее возле себя – предлагай максимум. И всегда ее это удивляло, хотелось сказать: если я не хочу тебя так, то зачем мне твоя фамилия и прописка по одному адресу? Впрочем, Саня и его амбиции нисколько ее не раздражали, скорее – забавляли.

- Да – это нет, нет – это да, - пропел он на мотив песни «Я это ты» Насырова. Потом добавил все в том же шутливом тоне:
- Я особо и не надеялся. Но кольцо возьми – давно хотелось тебе что-то подарить. Что-то, достойное тебя. Да раньше… как-то стеснялся.
- Я не могу взять.

- Считай это моим поклонением красоте. Практически языческое подношение матери-природе за то, что создала тебя такую. Я на тебя смотрю, Тома, и моя душа радуется. Неужели это сопоставимо с ценой какого-то колечка.
- Думаешь, мне можно по улицам ходить и за погляд деньги брать? – кокетливо спросила Тамара.

- Несомненно. Мусульмане не зря придумали паранджу. Чтобы любоваться можно было только тому, кто достоин, кто осыпал золотом и подарками. Возьми, Том. А то я его сейчас в Кубань выброшу. Не веришь?
Он указал кивком головы на темную гладь реки далеко внизу, в которой отражались пятна фонарей.


Тамара рассмеялась:
- Не добросишь ведь.
- Значит, попадет на бренную землю.
- Представляю, какая радость какому-то бедолаге. Разом кредиты закроет.
- Внутри этого жилого комплекса – охраняемая территория. Тут не селятся бедолаги, Том. Так что, скорее всего, колечко попадется какому-нибудь депутату, прокурору или чиновничьей жене, выгуливающей своего тойчика.
Тамара промолчала. И кольцо осталось лежать в лужице стаивающего мороженого…
- Могу я для тебя что-то сделать? – спросил он, когда с угощениями было покончено, и Тома пару раз уже намекнула, что не прочь вернуться домой. – Может, маму в санаторий устроить? Подлечится, окрепнет? Или сестре с работой помочь?

За ужином Тамара вкратце успела рассказать ему о «семейных обстоятельствах».
- Маму мы в поликлинике уже поставили в очередь на путевку. Как только ей станет полегче – дадут. Ну, а насчет Иринки - если какая-то дистанционная работа есть, она будет рада. Степка маленький слишком, надолго его даже с няней не оставишь, а я скоро уеду.
На последних ее словах Саня помрачнел, но быстро взял себя в руки, энергично заговорил:

- Да что там в поликлинике вашей могут предложить? Какую-нибудь тмутаракань зимой. Решено – путевка с меня. Мне это ничего не стоит, а отдохнет твоя матушка как у Христа за пазухой. И работу Ирине найдем. Твой покорный слуга – без пяти минут депутат. А у нашего брата штат раздут, куда-нибудь еще одну единицу впишем. Будет иногда на людях появляться – и довольно. Да и зарплата такая – вполне можно позволить няню, а потом и частный садик. С этим тоже помогу.
- Спасибо, Сань, даже неудобно как-то, - с искренней признательностью поблагодарила Тамара.

- Да ты что? Я даже и не ради тебя это делаю. Ради племяша твоего. Я же детей люблю.
- А своих чего не заведешь?
Он вздохнул, потом, вернув на лицо дежурную улыбку, весело проговорил:
- Ой, Томик, куда мне спешить? Я еще парень молодой! Нагуляюсь, наберусь опыта, гены настоятся - говорят же, у возрастных родителей дети умнее – там и потомством можно обзаводиться.
- Остроумец.
- Почему нет? Когда напротив красивая девушка, можно поднапрячь серое вещество и речевой аппарат, чтобы вызвать ее улыбку… Тебе очень идет, когда ты улыбаешься, - закончил он просто, без шутливой патетики.
Его мягкий взгляд смутил Тамару. Да уж, пора заканчивать этот дружеский междусобойчик. Но к Саньку у нее было еще одно дело, раз он взялся играть в джина. Вчера заходил Валентин – по материной просьбе мастерил для нее скобку металлическую в туалете, чтобы можно было опереться. Сам все купил, привинтил быстро, но аккуратно, не попортив плитку. «Руки у тебя золотые», - похвалила Тамара, пытаясь оплатить его старания. Парень от денег категорически отказался, несмотря на то, что Васильевна накануне жаловалась матери, что никак внук не может устроиться на работу, перебивается шабашками – с такой биографией, да еще и на УДО - не берут его.

- Извини, я обнаглею, - Тамара посмотрела на Саню проникновенно, просительно, зная, как такой ее взгляд действует на мужчин. – Если ты… такой всемогущий, помоги еще одному человечку. Сразу говорю, парень хороший – но, бывший зек.
- Такое добро у нас даже в цене. Неофициально, конечно. Уборщиком в администрацию не возьмут, там справка о несудимости нужна, но он, так понимаю, и не метит в полотеры? Физически развит? – получив утвердительный ответ, предложил: - Могу к отцу в телохранители устроить. Его Савеличу как раз на пенсию пора. А за что твой приятель сел-то?
Тамара коротко обрисовала дело.
- Мда… - задумался Санек. – Нехорошо… С такой статьей в телохранители не идут – не поймут остальные. Ладно, возьму к себе, будет разнорабочим. Я же дом недавно достроил, недалеко от твоей мамы, кстати. Скоро буду переезжать. Работы там еще и внутри, и во дворе хватает по мелочи. Так что заглядывай в гости – протеже своего проведать. Ну и меня заодно.
- Спасибо, ты чудо-человек просто, - Тамара в очередной раз восхитилась, как играючи и естественно он разрулил все проблемы.
- Это ты чудо, Томочка. Было у тебя три желания, как в сказке – и все для других использовала. Это ж такая редкость, когда женщина не только красивая, но еще и с большим сердцем.
- Не перехваливай, а то зазнаюсь и… - улыбаясь, проговорила она, а мысленно продолжила: «Я бы попросила и для себя. Да ты, все-таки, не всемогущий…»
- И что?
- Нос задеру и на лестнице споткнусь.
- Ой, не стоит. Я ж не дам тебе упасть, буду на руках до первого этажа нести. А я дядя большой, одышка, давление, сердце…
- Все-все, поняла, опять скромнею, не будем так рисковать, - выставила ладонь перед собой Тома.

Санек легонько поймал ее за запястье и быстрым движением насадил на пальчик кольцо.
- Возьми, не выбрасывать же на самом деле...
 
Оно и теперь было на ней, вдавливалось в мягкую оплетку руля. А Адам не заметил и не спросил – откуда.

Мысли ее перескочили к Володиному письму – такое странное старомодное признание. Даже немного наивное. Скучает, ждет, на все готов… И тоже обещает золотые горы, по-своему, по-московски. А ее тянет назад, в эту неустроенную квартирку, от которой за версту веет комнатой свиданий. Опять? Опять. Зачем она только сказала Адаму про это письмо? Ему и так несладко...

Тамару терзало запоздалое раскаяние. Его – «И сейчас люблю», «Ты хочешь, чтобы я ушел» - теперь стали важнее собственного разочарования. Она понимала, насколько уязвлен Адам. И чувствовала – больше не позовет… Может, это к лучшему?

Впереди затормозила машина, и Тома вовремя разглядела направляющего к ней ДПС-ника в форме со светоотражателями. Боковых улочек, куда можно было уйти от нежелательной встречи – после бокала вина ей вряд ли будут рады – не наблюдалось. И Тома не нашла ничего лучшего, как развернуться через сплошную. За ней не погнались, хотя ее маневр не мог не остаться незамеченным – стражи порядка уже «нащелкали» себе достаточно нарушителей.

Можно было добраться домой объездным путем. Но как только Иринина иномарка крутанулась по асфальту, Томе стало легче, словно кто-то решил за нее, что делать…