Фрагмент из очерка

Маргарита Шапошникова Соединяя душу с инструментом
Борис Турчинский

Интересные вопросы, глубокие ответы

Многое из того, что писалось о музыке и музыкантах в 80-х – кажется нам таким наивным, трогательным, но сегодня всё равно читается с интересом. Почему?
Потому что так много изменилось в мире и в нашей жизни. Рухнули границы и занавесы, а вместе с ними и чьи-то жизненные приоритеты, идеалы, надежды, кто-то стал от этого жить лучше, кто-то хуже, а музыка осталась. Нельзя сказать, что и она всё та же, прежняя. Но она с нами, своими нотами, и старыми, и новыми.
«В нашей стране сейчас время перемен, время освобождения духа, свобода мысли, время поисков идеала», - писали журналисты в 80-е. Из нашего сегодня мы видим, что новых идеалов нередко так и не нашли, а от старых слишком поспешно отказались… Это коснулось всего, в том числе и музыки.
Молодежь всегда стремится к самовыражению, тянется к новому, необычному, потянулась она в числе первых к новому и тогда, в эпоху перемен 80-х годов. И многие из музыкальной молодежи потянулись к саксофону с его богатыми звуковыми красками, ведь он, как никакой другой инструмент, отвечает духу времени всегда. Маргарита Шапошникова делится: «Когда говоришь собеседнику, что ты профессор по классу саксофона, в ответ слышишь, что это самый любимый его инструмент!».
Начало подобного рода интереса к саксофону заложено еще в доперестроечные времена, в 70-х годах, когда в РАМ имени Гнесиных Шапошникова открыла класс саксофона. К настоящему времени воспитана целая плеяда замечательных саксофонистов. Сегодня, через десятилетия, самое время подвести итог и сравнить то, что говорилось о саксофоне 30-40 лет назад с нашим сегодняшним знанием о нем. Поэтому неслучайное интервью журналистки Марии Богдановой, говоря музыкальным языком – это как бы прелюдия к другому замечательному интервью – большому, великолепному, очень содержательному интервью с Маргаритой Шапошниковой. Я открыл его у своего товарища в музыке Николая Волкова. К сожалению, он уже не с нами…
Интервью давнее, можно сказать, забытое, ему уже едва ли не четверть века! Вот поэтому я и решил извлечь его из небытия и спасти от забвения. Конечно, далеко не только поэтому: очень интересны вопросы Николая Волкова. Глубоко и содержательно отвечает на них Маргарита Шапошникова. Мне бы хотелось, чтобы коллеги, в особенности молодые, это прочли, они многое для себя почерпнут! Интервью несколько длинное, но оно того стоит! Я привожу его почти полностью, и это не только дань большому и полезному труду, прочтя, вы это поймете.

Мы были знакомы с Николаем Волковым. Это один из известных учеников профессора Калио Эвальдовича Мюльберга, у которого также учился и я в одесской консерватории. Правда, мы с Волковым несколько разминулись в годах нашей учебы…
Николай часто приезжал в Одессу, приходил в класс Калио Эвальдовича. Мне памятны встречи с ним и на двух юбилеях Мюльберга.
В 1978 и 1988 годах и он, и я, участвовали в юбилейном концерте, как исполнители. Вот о второй нашей встрече я хотел бы немного рассказать, но вначале представлю этого человека: Волков Николай Васильевич, кларнетист. Годы жизни 1944 — 2009. Заслуженный работник культуры Российской Федерации, кандидат искусствоведения, доцент института им.Гнесиных.

Во время нашей творческой встречи с Волковым, я преподавал на кафедре духовых инструментов Ровенского государственного института культуры. Кроме дирижирования и кларнета, я еще преподавал академический саксофон. Для меня это было делом новым, ведь на саксофоне тогда только начинали обучать в музыкальных школах, училищах и высших учебных заведениях. Где и как найти репертуар? Его катастрофически не хватало. Николай мне много тогда помог. Некоторые ноты он мне прислал.
Выслал каталог нот для саксофона, который приобрел в известном музыкальном магазине на Неглинной в Москве (теперь он на Арбате).
Много мне рассказывал Николай о Маргарите Константиновне Шапошниковой – ведущем преподавателе саксофона, солирующей виртуозной исполнительнице, авторе многочисленных сборников, переложений для этого инструмента, преподавательнице института искусств Гнесиных. И сегодня, когда Николая Волкова уже нет с нами, а у меня в руках его бесценное интервью с Маргаритой Шапошниковой, мой долг и перед товарищем, и перед музыкой, опубликовать этот интересный литературный труд. Для удобства чтения я его несколько оформил и упорядочил, разбил на главки.
Когда я эту работу перечитываю, всегда нахожу для себя что-то новое, и у меня такое чувство, будто обладаю бесценной шкатулочкой, наполненной знанием и мыслью. Особая ценность интервью в том, что это разговор двух очень знающих, очень разбирающихся людей. Здесь ответы дополняют вопросы, а вопросы настраивают ответы на большую содержательность.


От саксофона люди ждут открытий

Н.В.: -Маргарита Константиновна, чем саксофон отличается именно по звучанию от других инструментов? Он что, лучше других передаёт мысли, эмоции и чувства человека?

М.Ш.: -Конечно! В его звуках наиболее полно отражаются наши эмоции. По сравнению с другими инструментами слушатель лучше воспринимает мысли через звучание саксофона. От саксофона люди ждут открытий, и он полностью оправдывает их ожидания.
Любой инструмент сам по себе ограничен по звуковым возможностям, а саксофон – безграничен. Он мощный, нежный, быстрый, ловкий, певучий – он такой разнообразный! На саксофоне можно играть и быстро как на флейте, и мощно, как на тромбоне и трубе, производить трели и щелчки птиц, стучать, играть аккордами, четвертьтонами, воспроизводить полифоническое звучание, отрывать сверхвысокий регистр звучания и тому подобное.
Саксофон имеет самый широкий динамический диапазон звучания. Пианиссимо, каким обладает саксофон, можно воспроизвести разве что на кларнете. Безгранично субтоновое звучание. Металлический корпус инструмента приближает саксофон к медным духовым. Смена мундштуков в сочетании с различными тростями позволяет разнообразить звук. Он и джазовый, и классический. Интерес к саксофону возрастает с каждым десятилетием! А саксофон в старинной музыке – это просто открытие!


Хамелеон-саксофон

Н.В.: -Мстислав Ростропович одушевлял виолончель, он считал ее продолжением себя, одухотворял её. Возможно ли подобное на саксофоне и, способен ли на такое одушевление сам по себе инструмент?

М.Ш.: -Саксофон способен «растворяться» в музыканте, приспосабливаться к любому исполнителю с его характером, вкусом, взглядами, эстетическими принципами. Этот инструмент обладает безграничными возможностями, ему доступны все жанры. Саксофон, как хамелеон, – может преображаться в различных красках, сочетаниях, выражать глубокие чувства – он отвечает потребностям и запросам каждого исполнителя.

-Молодежь при выборе инструмента чаще всего отдает предпочтение саксофону, почему?

-Потому, что саксофон отвечает духу времени, чаяниям молодежи, стремящейся к свободе в мыслях и поступках. С другой стороны саксофон наиболее человечен, он доступен в освоении. На начальном этапе обучения игре на саксофоне ученик чувствует себя достаточно комфортно. Большую роль играет красота внешнего вида. Кроме того, саксофон демократичный инструмент, участник классических и джазовых составов оркестра. Мы видим и слышим его в театрах и кинотеатрах, в ресторанах и на эстрадных площадках. На нем играют не только профессионалы, но и многие любители музыки. Практически не бывает такого, чтобы саксофонист в процессе обучения переходил на другой инструмент. А вот с других инструментов: с кларнета, с флейты, трубы, фортепиано, струнных, переходят на саксофон.
Чаще всего переучиваются музыканты с изломанной психикой, неуверенные в своих силах. Саксофон такому ученику поддается, позволяет ему почувствовать себя более уверенно. При хорошем педагоге и доступном репертуаре ученик из «гадкого утенка» превращается в прекрасного лебедя. Этому имеется масса примеров из моей и не только моей педагогической практики.

-Можно ли сказать, что появление саксофона обусловлено временем и развитием музыкального искусства?

-Музыкальные инструменты, такие как флейта Пана, свирели, рожки, гудки, дудки, с древних времён находили своё применение в различных бытовых условиях. Все они совершенствовались веками. А саксофон – детище цивилизованной культуры ХIХ века, имеет своего «родителя» – Адольфа Сакса, бельгийского музыкального мастера, музыканта. Когда возникает та или иная поставленная временем проблема, обязательно рождается человек, который способен решить и решает её.
Для эпохи романтизма характерно пристальное внимание к внутреннему миру человека с его чувствами, переживаниями, надеждами и ожиданиями. В этих условиях основная смысловая нагрузка ложится на тембр. Большое внимание уделяется поискам новых звуковых красок. Тембр становится важным средством музыкальной выразительности. Проблема тембрового разнообразия решалась введением в состав оркестров родственных инструментов: флейты-пикколо, английского рожка, кларнета-эс, бассетов различных строев, бас-кларнета, контр-фагота, труб разных строев. Руководители духовых оркестров Франции, насколько я знаю, искали инструмент, способный, объединить медную и деревянную группу инструментов, чтобы деревянная группа могла звучать плотнее, а медная – мягче. Адольф Сакс блестяще с этой проблемой справился. В результате, был изобретен саксофон и появились саксгорны.


«Испугались» этого инструмента

Н.В.: -Почему саксофон не вошел или не сразу вошел в состав симфонического оркестра?

М.Ш.: -Считается, что каждый человек имеет свои периоды жизни. По таким же законам формировался и оркестр. Что касается саксофона, то он сразу был принят в духовой оркестр, затем в симфонический. Его появление с воодушевлением приветствовали и применяли в своих произведениях Г.Берлиоз, другие передовые композиторы и музыкальные деятели. Давайте вспомним творчество М.Равеля. В его знаменитом «Болеро» саксофоны представлены двумя инструментами: сопранино и тенором, для которых написаны развернутые партии и замечательные соло. Я считаю, что это был крупный шаг к признанию саксофона в качестве постоянного члена симфонического оркестра.
По моему мнению, многие академические композиторы, вероятно, не зная возможностей саксофона, «испугались» этого инструмента. Руководитель лиги классических саксофонистов в Америке Элиза Боуэр-Холл заказала К.Дебюсси сочинение для саксофона. Композитор в письме композитору Анре Мессаже признавался, что «Рапсодию» для саксофона писал с большим трудом, так как не знал «повадок» этого инструмента. Развёрнутое соло саксофона в «Арлезианке» Ж.Бизе фактически является лейтмотивом трагического события в опере. В это же время наблюдается бурное развитие джаза, где саксофон заявил о себе, как ведущий инструмент.
Возникла естественная жанровая конкуренция. По моему мнению, широкое использование саксофона в джазе смутило многих классических композиторов, не позволило инструменту в полной мере закрепиться в составе симфонического оркестра. С другой стороны, композиторы, если и вводили саксофон в свои произведения, только как лирико-драматический инструмент. Когда я изучала партитуры симфонических произведений, у меня сложилось впечатление, что композиторы обращались к саксофону в том случае, когда исчерпывался весь арсенал оркестровки. Тогда вспоминали о саксофоне и писали интереснейшие и сложные соло. «Симфонические танцы» С.Рахманинова – одно из последних сочинений композитора. В синкопированных ритмах, выразительных гармониях произведения чувствуется влияние джаза. Русская тема звучит у саксофона, как воспоминание о России (произведение писалось в Америке). Соло саксофона звучит в сопровождении рожка, кларнета и гобоя в полифоническом пасторальном изложении. Затем эта тема, преобразуясь, проходит в кульминации. Это же потрясающая находка!
Между прочим, мало кто знает, что данное соло С.Рахманинов написал вначале для женского голоса. В день премьеры певица заболела. Сергей Васильевич в ужасе: отменять концерт?! Неожиданно русские музыканты из состава оркестра предложили заменить вокалистку… безработным саксофонистом. Звучание саксофона настолько органично вписалось в образы произведения, что после премьеры Сергей Васильевич Рахманинов изменил партитуру, передав соло саксофону. Представляете?! Эту историю мне рассказал внук композитора Александр Рахманинов. Познакомилась я с ним в Санкт-Петербурге на записи «Симфонических танцев с оркестром» Валерия Гергиева. Внук композитора был в восторге от услышанного и увиденного: одновременно в соло представлена и женщина, и саксофон.
Он несколько раз звонил из Вашингтона и благодарил меня. Вот пример, когда весь арсенал инструментовки использован и даже отказано человеческому голосу во имя голоса саксофона. Голос саксофона «покорил» человеческий голос! Именно саксофон с его певучим, необычным, таким теплым, вибрирующим, одухотворенным тоном, смог так возвышено передать чувство ностальгии русской души композитора. Гений С.Рахманинова это осознал.
Почему М.Равель при аранжировке Старого замка из «Картинок с выставки» М.Мусоргского ввел саксофон? Очевидно, без саксофона это сочинение просто не звучит. И Рахманинов, и Равель признали саксофон классическим инструментом.


Создать необходимое настроение

Н.В.: -Равель использовал саксофон как характерную тембровую краску?

М.Ш.: -Звучание каждого инструмента имеет свою окраску. Что же касается приведенного выше примера, то в данном случае звуком саксофона передаются эмоции трубадура, странствующего певца при виде старого замка. Он поёт, приближаясь к нему и постепенно удаляясь. Кстати, создать необходимое настроение в этом соло сложно даже опытному музыканту. Представьте себе внутренне состояние и ответственность саксофониста в ожидании своего единственного соло!

-Возможно, саксофон не закрепился в составе симфонического оркестра, потому что по тембру не вписывается в группу духовых инструментов?

-Вы задали хороший вопрос, я вам на это отвечу так. Напротив, наблюдается тенденция окружения саксофона струнными и духовыми инструментами. Например в рапсодии К.Дебюсси, где саксофон сливается с многими инструментами большого симфонического состава. А в концерте А.Глазунова саксофон изумительно звучит с большой струнной группой оркестра. Не случайно многие композиторы в своих произведениях часто требуют от исполнителя-саксофониста «играть как струнные», «играть как труба», «играть как тромбон», «играть как рожок» и т.д.

-Мы знаем, что зарождение симфонического оркестра происходило в Мангейме. Камерный оркестр сформировался у Моцарта. Большой симфонический оркестр утвердился у Бетховена. Все это происходило до рождения саксофона. Фактически партитура была сформирована без саксофона. Возможно, некая инерция композиторского мышления препятствует полноправному введению саксофона в симфонический оркестр?

-Абсолютно с вами согласна. Рихард Штраус в «Домашней симфонии» ввёл квартет саксофонов в симфонический оркестр. Джордж Гершвин использовал три инструмента из семейства саксофонов в своих партитурах. Если говорить о современных оркестрах, то мы можем наблюдать очень большое разнообразие составов.


Саксофон – он солист

Н.В.: -Какова перспектива включения саксофона в состав симфонического оркестра?

М.Ш.: -Я думаю, что саксофон, прежде всего, сольный инструмент. Богатство красок позволяет ему самовыражаться и быть правдивым во всех стилях, жанрах, тем более, в современной импровизационной музыке. Саксофон – это солист. С другой стороны он, конечно же, является яркой оркестровой краской. Саксофон использовали такие композиторы как Д.Шостакович, А.Хачатурян, С.Прокофьев и многие другие серьезные композиторы. Я не исключаю, что саксофон в процессе развития симфонического оркестра займет достойное место в составе духовой группы.
Существование в замкнутом пространстве обедняет. Мне кажется, классический оркестр будет развиваться. И, может быть не так скоро, но саксофон станет полноправным его участником. В этом плане намечается положительная тенденция. Многие композиторы используют по два-три инструмента из семейства саксофонов. Существует и ярко себя проявляет оркестр саксофонов. У саксофона самое большое семейство среди всех музыкальных инструментов: сопранино, сопрано, альт, тенор, баритон, бас, контрабас, субконтрабас. Семейство саксофонов занимает очень широкий звуковой диапазон. В учебных заведениях всего мира молодежь с удовольствием играет в ансамблях.
Большие концертные ансамбли имеются во Франции, Германии, Испании США, Японии. У нас тоже был и есть ассоциативный оркестр, состоящий из 12 саксофонов. Но он ассоциативный. Необходимо иметь инструментарий, который стоит немалых денег. Наши учебные заведения испытывают финансовые трудности, а играть на плохих инструментах, значит играть плохо. Я не могу это позволить своим ученикам. Хотя репертуар музицирования для этого состава очень разносторонний и обширный. Большая заслуга принадлежит французу Ж.-М.Лондейксу, в работе которого собран универсальный мировой репертуар по саксофону, по всем направлениям исполнительского искусства на этом инструменте.


Звук через мысли, душу и сердце

Н.В.: -Обучение на духовых инструментах – это довольно тяжёлый труд, растянутый во времени процесс, занимающий до 17 лет обучения. Не кажется ли вам, что электронные инструменты по мере их совершенствования, заменят со временем звучание всех духовых инструментов?

М.Ш.: -Никогда! Разве можно предположить, что клоны могут заменить человека? Как сказал И.С.Бах: «Конечная цель… всей музыки – служение славе Божьей и освящению духа». В электронной музыке нет души, она с душой не связана.

-Зачем сегодня нужен инструментовщик, если электронные аппараты позволяют аранжировать любую мелодию, хочешь – в джазовом стиле, хочешь для большого или малого состава симфонического оркестра, для духового оркестра?!

-Я считаю, и уверена, что человек рождается для деятельности, для постижения нового. Звук электронный – не живой звук. Физиологический звук тот, который пропущен через мысли, душу и сердце человека. Душа человека непознаваема, она летает. Мы здесь, а она летает, она божественна. Эта летающая душа пропускает через себя звук и порождает божественное звучание. Электронное звучание на это не способно.

-Душа через звукозапись не передается, но ты слушаешь и наслаждаешься звучанием голоса или произведения на том или другом инструменте.

-Могу сказать так: я не в восторге от звукозаписи.

-Не в восторге? Недавно мы слушали запись Bobby Mc’Ferrin – человека-оркестра, и вы восхищались звучанием его голоса.

-Мне интересна только личность. Когда человек выходит и играет…

-А если эта личность мне незнакома, но при этом я восхищён игрой, даже и в записи?

-Когда мне тяжело или я чувствую опустошение, беру, к примеру, антологию Ф.Шаляпина. Я его слушаю, общаюсь с его душой. Да, посредством звукозаписывающей аппаратуры, я общаюсь с его душой.

-В этом случае вы занимаетесь самовнушением?

-А как ещё я могу вызвать его образ? Я люблю эту музыку на записи, но она не доставляет мне истинного удовлетворения. Всё зависит от личности. Одни удовлетворяются звукозаписью, другие ее терпят как неизбежное явление, третьи стараются слушать по необходимости в редких случаях. Мне доставляет удовлетворение, я сопереживаю, когда слушаю музыку в живом исполнении. Переживаются эти состояния крайне редко. Когда же исполнитель своей игрой затрагивает души слушателей – зал замирает. Вот, чего мы ждём от личности исполнителя.


Вопрос музыкальной эрудиции

Н.В.: -Что, по вашему мнению, мы должны делать для воспитания музыкантов с высокими личностными качествами?

М.Ш.: -Прежде всего, музыкантам необходимо дать фундаментальные знания и умения, сформировать личность, способную выражать в достойной интеллектуальной форме свои мысли и мысли, заложенные в музыке. В этой связи встает вопрос музыкальной эрудиции. У нас в стране привилось представление о саксофоне, прежде всего, как о джазовом инструменте. Но даже, если говорить о саксофоне в этом смысле, следует иметь в виду, что данный инструмент оказывает большое влияние на психику, прежде всего, молодежи. Джазовые музыканты играют популярные стили, они мало связаны с классической музыкой и, зачастую, не имеют классического музыкального образования. В связи с этим ставится вопрос о серьезном музыкальном образовании джазовых саксофонистов.

-Вопрос поставлю несколько иначе. Имеются ли отличия в начальном периоде обучения саксофонистов классического и джазового направления?

-Я думаю, что на начальном этапе обучение нужно вести комплексно, но с преимуществом классической музыки. Больше играть русской музыки. Открыть для джаза безграничные возможности российского фольклора. До сих пор джазового саксофониста обучают на примерах афро-американской музыки, идущей от негритянского джаза, или на постулатах западноевропейской музыки. Российской музыки практически нет.

-Обучение классических саксофонистов строится на фундаментальных принципах постановки исполнительского аппарата, звукоизвлечения, звуковедения. Отличаются ли принципы обучения джазовых саксофонистов?

-В начальном периоде обучения закладываются классические основы звукоизвлечения, в том числе, у музыкантов джазового направления. Необходимо учитывать, что саксофон, прежде всего, – духовой инструмент, и он был изобретён и первоначально использовался как инструмент крупных классических форм. Музыкантам необходимо закладывать основы духового искусства, куда, конечно, входит постановка дыхания, амбушюра, постановка пальцев, штрихи, и изучение стилей, жанров. Классическая школа – это базис для дальнейшего освоения направлений в музыке. В процессе освоения жанровых основ музыкального искусства аккуратно изучаются джазовые элементы. Преподаватель выявляет склонности ученика, поощряет его тягу к тому или иному виду исполнительства. Но все эти процессы должны проходить на базе классического образования.


А где художественный образ?

Н.В.: -Кто должен воспитывать джазового саксофониста, если мы говорим о первоначальном обучении, педагог классического направления или джазовый музыкант? Не секрет, что педагог классического направления не всегда справляется с первоначальным периодом обучения, и у студентов часто возникают проблемы в постановке исполнительского аппарата и звукоизвлечения. Что же говорить о джазовом направлении, у которого методика обучения еще не сформирована?

М.Ш.: -Джазовые музыканты и педагоги в основном занимаются вопросами стиля и пальцевой беглостью. Посмотрите, как играют наши джазовые саксофонисты. Они в любой импровизации включают заученные ранее фразы, блоки, секвенции, освоенные по всему диапазону инструмента, разучивают их и включают в любую импровизацию. А где художественное развитие? Где художественный образ? В моей практике были случаи, когда ребята проходили классическую школу, но занимались джазом на фортепиано и делали это специально. Делалось это для того, чтобы не разрушить аппарат, не зафиксировать налеты, специфические для расхлябанной игры. В результате они могли и классику, и джаз играть на высоком уровне.

-В настоящее время в музыкальном искусстве применяются новые приемы сонорики, такие как хлопки, шлепки, поцелуи, сморцандо, многозвучия и другое, это разнообразит звукообразование и звучание на духовых инструментах. В джазовой музыке их более чем достаточно. Вопрос в том, нужно ли сразу учить саксофонистов джазового направления этим приемам, или, все-таки, опираться на классическое звучание?

-Нет, конечно, сразу этим приемам не нужно учить. Сначала должен быть оформлен классический звук со всеми атрибутами. Красивый звук натурального саксофона: звук интонационно чистый, с присущим ему определенным числом высоких и низких гармоник в спектре, звук ясный, объемный, полетный. Саксофонист должен развиваться, прежде всего, как музыкант, как личность. Новые приемы – многоголосные созвучия, четвертьтоновое интонирование, «раскачка» тембра, и так далее – осмысленно используются после того как сформируется академическое звучание инструмента.


О русской саксофоновой джазовой школе


-Возможности джаза безграничны. Вероятно, в данном случае нашими джазовыми исполнителями выбран определенный коридор, в котором они удобно себя чувствуют?

-Возможно. Меня, например, очень привлекают такие музыканты как Jan Garbarek, который в каждую свою композицию привносит новизну. Louis Sklavis – кларнетист. Из певиц Rachelle Ferell. Это восхитительно!!! Слушаешь как симфоническое произведение, которое развивается, создает образы, причем инструментально-вокального характера. Чем они мне интересны? Инструмент или голос на первом плане, но вместе с тем инструментальные находки и клише сами по себе уже вызывают образные ассоциации. В этом плане русская саксофонно-джазовая школа выглядит бледно.

-Разве в джазовых композициях российских музыкантов отсутствуют национальные интонации?

-Я практически не слышу их, хотя стараюсь бывать и на концертах Игоря Бутмана, и на концертах Георгия Гараняна. Большей частью композиции отечественных музыкантов – это подражание американскому джазу, это ретро. А где же русские мотивы? Я не могу в данном случае выступать в роли судьи, хотя я имею право об этом говорить как слушатель, как заинтересованное лицо и как музыкант, обладающий соответствующей эрудицией. Для меня все музыкальные направления хороши, важно, кто в них работает, какая личность и что она даёт людям. Вот что для меня важно.
В этом смысле я могу привести пример развития джаза в Испании. В этой стране стиль «фламенко», глубоко народный, гитарный, соединен с джазовым направлением. Джаз не поглощает фламенко, и фламенко не поглощает джаз, и рождается нечто новое, интересное. Мне очень любопытны поиски норвежского саксофониста Яна Гарбарека, который перманентно находится в творческих исканиях. К примеру, он ставит на берегу моря арфу, которая подражательно воспроизводит звуки моря, ветра, внешней атмосферы. На этом фоне звучание саксофона создает удивительную ауру. Всё захватывающе интересно, такой джаз не оставляет равнодушных. Здесь проявляется свобода личности, свобода интеллекта, творческий поиск.
Многие джазмены, исчерпав себя в чём-то, едут в другие страны, к примеру, в Индию, на Тибет, изучают новые музыкальные лады, мугамы, осваивают их. И опять бесконечный поиск. Подобное творчество мне интересно в любом жанре. Для меня игра того же Георгия Гараняна – это эпоха ретро, эпоха «веселых ребят», или игра в ресторане под «выпить-закусить». При хорошей акустике ни один наш джаз не звучит. Об этом говорит в своей статье Игорь Бутман. Это правильно. А почему не звучит?
Да, бывает соответствующая инструментовка, но не звучит именно потому, что никакого внимания не уделяется культуре звука. В своё время я предложила Гараняну, как руководителю оркестра имени Лундстрема, проект концерта, в котором джазовые и классические саксофонисты выступали бы с композициями на джазовой основе. В такой манере сочиняли, к примеру, Гершвин, Денисов и другие. Интересно было бы наблюдать за соревнованием музыкантов, особенностями трактовок произведений, демонстрацией исполнительского мастерства…
Возьмем Сонату Э.Денисова. Известно, что 1-я и особенно 3-я часть сонаты – это джазовые композиции. Но вопрос не в том, какую технику композитор использовал, а в том, что он хотел этим сказать. Когда играешь 3-ю часть, у тебя трепещет вся душа. Ты ощущаешь мысли и чувства композитора, который был в то время диссидентом, которому не давали дышать, не издавали сочинения. Именно джазовым письмом он выражает свои настроения и жажду свободы. Возвращаясь к нашей джазовой школе, я задаю себе вопрос, почему не изучаются произведения того же Эдисона Денисова, композиции Т.Йошимитсу, Жака Ибера, С.Рахманинова, А.Глазунова. К примеру, «Концертная пьеса в стиле джаз» Поля Бонно – великолепный образец джазового инструментального исполнительства.

-Вероятно, для джазовых музыкантов «Соната» Эдисона Денисова представляет определенные трудности, как в техническом, так и музыкально-художественном плане?

-Полностью согласна. Учиться стоит не только на «Сонате» Денисова. К примеру, соната «Пушистая птица» композитора Тахиро Йошиматсу, «Камерное концертино» Жака Ибера и многие другие композиции, должны составлять основу обучения в вузе.


Музыка перетекает из души в душу

Н.В.: -Что джаз вызывает в душах слушателей? Почему наши джазмены не могут выйти на высокий творческий уровень? Вопросы это разные, но я уверен, вы сумеете дать на них один ответ.

М.Ш.: -Что в музыке самое главное? Музыка идет из души в душу. Мы видим и чувствуем душу человека, находимся в контакте с личностью художника. Души разговаривают, наступает полная тишина в зале. Чего в джазе не хватает? В джазе очень часто не хватает личностей, способных войти в контакт с композитором. Ведь композитор – личность. Для того, чтобы понять, что он хотел сказать своим произведением, надо пропустит его через себя, познать его суть, «побыть» в его эпохе, знать его жизнь, понять, что он чувствовал, когда писал своё сочинение. Только в этом случае, если тебя это затрагивает, можно приступать к освоению сочинения. Музыкант, который не пропускает исполняемое произведение через свою душу, не интересен, так как не способен вызвать отклик у слушателей. Должен возникнуть своеобразный дуэт между исполнителем и слушателем. Это является главным, и касается всех видов искусства.

-Правильно ли я вас понял, что джазовая методика преподавания еще только формируется, нет достойных композиторов, которые бы писали интересную музыку, нет достойных исполнителей, которые готовы понять композитора и выразить себя в этой музыке?

-Абсолютно. Посмотрите, что происходит в джазе. Вы слышите чаще всего быстрые композиции, чтобы показать какой саксофон виртуозный инструмент, вызвать улыбку у слушателя, заодно и себя показать, щеки надуть, очень высокий звук взять с киксом, прошипеть, прохрипеть… и всё. На этом останавливаются. А где же блюзы? Наши старики играли блюз. Когда играет блюз Джонни Ходжес, то хочется плакать. Джаз вышел из трудовых песен. Джазовый фольклор связан со страданиями негров, которые оказались на чужбине, и которым платили гроши за изнуряющий труд. Они выражали своё несогласие с рабским трудом, жаловались, плакали через блюз. Подобному способу выражения чувств можно научить, при условии полного проникновения в исторические события и человеческого сочувствия.
Блюз требует, прежде всего, красивого звука. Почему первые джазмены играли красивым звуком? Потому что они выражали душу. Пропустить через свою душу грязные, фальшивые, шипящие, хрипящие звуки невозможно. Хорошим примером в современном джазе в этом смысле является творчество американского сакcофониста Kenny G. Хотя в коммерческом джазе считают позволительным хрипеть, шипеть, визжать и киксовать… Мы, россияне, стали забывать русскую песню. Я очень люблю Надежду Бабкину, она прекрасная, единственная в шоу-бизнесе, поет русские песни хорошим голосом. Большое спасибо ей за это. Но даже Бабкина начинает подстраиваться под влияние «попсы». Мы же забываем свои корни, к примеру, Лидию Русланову. Вспомните, когда-то не было ни одного застолья без баяна и песен. Пели русские песни своими голосами. Ой, как же поют сегодня безголосые певцы! Так же и при игре на саксофоне. Ни один джазовый саксофонист не может красиво сыграть, потому что он «потерял» свой голос. Я была на «выдающемся» концерте современности Игоря Бутмана, который отважился сыграть Концерт Глазунова… Вы понимаете моё многоточие, о чем оно говорит?

-Кстати, как вы относитесь к творчеству Игоря Бутмана?

-Я отношусь к нему очень положительно. Он менеджер, очень хороший организатор, связывает нас с американскими исполнителями и т.п. Это он может, это у него хорошо получается. Но как к художнику отношусь к нему не отрицательно, но с большим недоверием. Если ты играешь джаз, копирующий американский, так и играй. Есть одна композиция, которая мне очень понравилась «Ностальгия». Исполнялась совсем недавно в концертном зале Чайковского. А все остальное похоже одно на другое. Муссируются одни и те же клише. В своей статье он рассуждает о проблемах классического саксофона. Могу заверить – в данном вопросе он не компетентен. Более того, ему противопоказан классический саксофон. Я же говорю о джазе с позиций заинтересованного слушателя, но не навязываю формул.

-Правильно ли я вас понимаю, что джазовый музыкант не всегда хорошо играет классическую музыку, в то же время классический музыкант может неплохо играть джазовую?

-Джазовый музыкант может играть классику, если он прошел хорошую, фундаментальную школу прежде, или если он очень пытливый музыкант и в своем творчестве постоянно уделяет внимание исполнительской культуре. Я могу привести примеры. Бени Гудман – классический пример. Он кларнетист, великолепен в джазе. Играет «Концерт Моцарта для кларнета». Да это неплохо, но, все-таки дилетантский налёт слышен. И все же это интересно, мне это интересно. Не только как кларнетистке. Да, в его игре присутствует налёт. Но это только налёт, а не пародия, как это было с господином Бутманом в «Концерте Глазунова», который прозвучал с Национальным симфоническим оркестром в одном из лучших наших залов – в концертном зале имени П.И.Чайковского в марте 2005 года. Это была пародия на классическую музыку, то есть не было ни одного живого чистого звука. Он это и сам наверно понимает. Чего стоит совершенно никчёмная так называемая импровизация в каденции, сыгранной, откровенно без всяких связей с канонами классики! Возьмем, скажем, Брэнфорда Марсалеса, американского джазового саксофониста. Известно, что Б.Марсалес проходил курс французской классической школы. Он играет довольно симпатично и классику.


Взаимное проникновение

Н.В.: -Взаимопроникновение джазового и классического направлений… Будут ли они способствовать дальнейшему развитию исполнительства на саксофоне или будут находиться в противоречии друг к другу?

М.Ш.: -В развернутой дискуссии на страницах журнала «Музыкальные инструменты» высказывается мнение о развитии, прежде всего, джазового направления в исполнительстве на саксофоне. На мой взгляд, это в корне неверно. Саксофон не джазовый, по мнению Бутмана, а концертный духовой инструмент. Если мы любим саксофон, то не следует поднимать имидж одного направления за счет другого. Это просто смешно и не по-человечески. Мир прекрасен именно в своём многообразии. И потом, непозволительно быть не в курсе происходящих событий в своей специальности, в смежном жанре.
В настоящее время я занимаюсь проектом, который предложил Иван Волков, известный в кругах джазменов кларнетист, один из прогрессивных джазовых музыкантов. Иван получил академическое образование в Российской академии музыки имени Гнесиных по классу кларнета у профессора Мозговенко. Он довольно часто посещает родную академию, всегда советуется, ходит на концерты. Так же работает мой ученик Анатолий Мурыгин. Мы контактируем, мы интересуемся, даем друг другу какие-то выкладки, пожелания, то-то надо в этом жанре, то-то в другом. Иван Волков предложил очень хорошую идею. Рабочее название проекта «Дружба двух направлений в развитии исполнительства на саксофоне». В чём суть.
Джазовые и классические музыканты играют свои произведения в одном концерте. Далее выбираем композицию, которую играем в классической и в джазовой, импровизационной манере. Классик импровизирует, джазмен играет в классической манере, и наоборот. Мне кажется, должно получиться очень интересно и познавательно.


Импровизация на заданную тему

Н.В.: -Классический саксофонист должен учиться импровизировать?

М.Ш.: -Обязан! Раньше музыкант выступал в роли и композитора, и исполнителя. Что собой представляет композиция? Это импровизация, самовыражение. Кстати, в нашей академии в классе органа изучают основы импровизации. Разве это плохо? Любой приезжий органист может импровизировать на заданную тему. В учебные планы вузов необходимо вводить предмет «импровизация» в разных направлениях. Наиболее привлекательной стороной нашего известного пианиста Дениса Мацуева, по нашему мнению, является умение импровизировать за инструментом. Стоит только предостеречь. В обучении импровизации желательно избегать штампов – играть тоном выше, тоном ниже, и все одно и то же…

-Может быть, на первых этапах обучения освоение блоков необходимо? Как музыкально-художественное исполнение опирается на технологическую базу, так и развитие творческой импровизации строится на заученных квадратах и блоках.

-Конечно. Базис должен быть. Но в данном случае нельзя закладывать «железобетонные» блоки. Это только «пьедестал», на котором строится импровизация. Именно в таком её качестве используют джазовые блоки сами американцы.


Мать русского саксофона

Н.В.: -Был такой человек, которого называли отцом саксофона – Александр Борисович Ривчун (1914-1974), в свое время он написал первую школу игры на саксофоне. Был он очень эрудированным музыкантом, играл классику и джаз. Был первым саксофонистом в оркестре Леонида Утёсова. Работал в московской консерватории на факультете института военных дирижеров. Оставил после себя сборники упражнений, этюдов, пьес, на которых повышают своё исполнительское мастерство студенты музыкальных колледжей. Концертный этюд для саксофона и фортепиано – очень эффектная пьеса, которую до сих пор с удовольствием играют саксофонисты. Если А.Ривчуна называли отцом русского саксофона, то «мать» саксофона, конечно же, Шапошникова, так вас называют, не так ли?

М.Ш.: -Саксофонистам не откажешь в наличии чувства юмора. Да, меня они называют матерью русского саксофона, то ли в шутку, то ли всерьез...
Раньше я обижалась, а сейчас горжусь этим «званием». Действительно, ренессанс русской школы саксофона пришелся на начало 70-х годов прошлого века. Идея открытия класса саксофона в вузе, как говорят, «висела в воздухе». Толчком стал приезд Жана-Мари Лондейкса, всемирно известного саксофониста, одного из самых выдающихся учеников основателя современной французской школы Марселя Мюля, который принял эстафету от самого Адольфа Сакса.
Ж.-М.Лондейкс в первый свой приезд в Россию слушал первого моего ученика музыкального училища имени Гнесиных Эдика Курчакова, очень способного музыканта, сейчас он в Америке, играет джаз и все что угодно. Лондейкс был очень удивлён тем, что до сих пор в ВУЗах России не преподают классический саксофон. Ко второму его приезду класс саксофона в РАМ имени Гнесиных был уже открыт. Разумеется, я до сих пор с ним переписываюсь, решаю все методические вопросы, он помогает с нотной литературой. Раньше я не смела говорить о русской школе, старалась наблюдать, слушать, изучать особенности ведущих исполнительских школ. Сейчас, после того, как мой ученик Сергей Колесов победил на очень престижном конкурсе на родине А.Сакса, можно говорить о том, что русская школа саксофона действительно состоялась. В Европе, в Америке и в других странах это признают.


Особенности русской школы

Н.В.: -Какие особенности есть у русской школы саксофона? Русская школа игры на саксофоне практически самая молодая из таких наиболее передовых, как французская, американская, японская. Всё молодое, как правило, бывает довольно агрессивным. Ведь приходится доказывать, пробивать, самоутверждаться… В какой мере это относится к российской школе саксофона?

М.Ш.: -В настоящее время мы наблюдаем своеобразный бум в системе обучения игре на саксофоне. Заметен интерес и к джазовому, и к популярному искусству игры на саксофоне и, особенно к классическому образованию. Русская школа отличается не только своей молодостью, но и сильно отличается своей духовностью.
Многие члены жюри, когда обсуждалось лидерство российского саксофониста Сергея Колесова на конкурсе в Динанте (Бельгия), задались вопросом: чем русский хорош, чем он отличается от других саксофонистов, что он привнес нового в искусство игры на саксофоне? И члены жюри пришли к единому мнению (и этот вывод очень важен и приятен): русский саксофонист играет душой.
Это значит, что звучание одухотворено мыслями и чувствами исполнителя. Это значит, что музыкант и инструмент объединены в одно целое, исполнитель разговаривает со слушателем звуком саксофона.
Традиция петь на инструменте идет от М.Глинки, Ф.Шаляпина, А.Неждановой, наших выдающихся инструменталистов: Давида Ойстраха, Леонида Когана, Эмиля Гилельса, Святослава Рихтера. Психологизм в раскрытии музыкальных образов должен присутствовать постоянно. Не всегда мы это слышим, даже у очень известных исполнителей. В игре Сергея Колесова была проявлена духовность, которая ярко контрастировала на фоне остальных участников конкурса. 200 участников, все играли великолепно, фундаментальная школа, красивый звук, но чего-то не хватало. А не хватало личностного отношения к музыке, вдохновения, своеобразия и духовности.
Также и игра наизусть – это свойство нашей российской школы. Настоящий артист должен заглядывать себе только в душу, а не в ноты. Когда исполнитель играет по нотам, внимание рассекается, и визуальное впечатление приобретает несколько убогий вид. К сожалению, зарубежные исполнители-солисты на духовых инструментах, в том числе и саксофонисты, проигрывают инструменталистам других специальностей – скрипачам, пианистам, виолончелистам, особенно, если играют исключительно по нотам.


Школа, как сумма технологий

Н.В.: -Понятие «школа» имеет довольно широкое толкование: это владение инструментальной технологией; подчинение техники творческим задачам; обладание творческим мышлением и художественным вкусом. Вы представили данное понятие, прежде всего, как музыкально-художественное явление. Раскройте, пожалуйста, понятие школы, как суммы технологий.

М.Ш.: -Музыкально-художественное исполнение немыслимо без технологической базы и без художественной техники. Просто техники для меня не существует. Даже если воспроизводится один звук, в нем должна быть жизнь, зарождение, развитие, какая-то фантазия. Мне, как педагогу, удается найти пути совершенствования учеников только тогда, когда смогу вывести студента на путь творческого самопознания. Мои объяснения обязательно должны быть связаны со способностью ученика, с его характером, с хобби, в конце концов; привожу образные аналогии, аналитические выкладки. И тогда ученик очень хорошо меня воспринимает и выходит на художественную технику.

-Раскройте, пожалуйста, более подробно состояние исполнительских школ в западной Европе, в США, в Японии классического и джазового направления.

-Не так давно, повторюсь, приезжал американский саксофонист John Carter, он выступал с концертом в Доме музыки. Заученные американские блоки применяются им в очень редких случаях. Здесь на первом плане композиция и фундаментальное, современное владение инструментом. То есть классический саксофон в современной музыке и джазовый саксофон в современном джазе находятся на едином пике своего развития.
И здесь, и там, идет поиск новых средств выразительности на основе фундаментальных традиций. Это очень важно.

-А каковы перспективы творческой деятельности классических саксофонистов? Людей, обученных своеобразной и признанной русской школой.

-Саксофон настолько проблемный инструмент, что я постоянно слышу от своих учеников вопрос «где я буду работать после окончания вуза»? И они не слышат от меня другого ответа, кроме как: «Ты состоишься как музыкант, если будешь личностью, способной к перевоплощению, к самопознанию и поиску. В этом случае ты найдешь свою дорогу в жизни». Перспективы открываются большие. Это и классическое направление, и популярное искусство, и джазовое направление, педагогическая деятельность, солист ансамбля, оркестра. Я вышла из джаза, но стала академическим музыкантом и играю классику. Продолжу.
Александр Осейчук – профессор РАМ имени Гнесиных, заслуженный артист Российской Федерации, имеет академическое образование, окончил аспирантуру в консерватории в классе выдающегося кларнетиста и саксофониста Льва Михайлова. Им записан на диск академический сольный репертуар, квартетный, джазовый репертуар. Открыл класс джазового саксофона в РАМ имени Гнесиных. Издал школу игры для джазовых музыкантов. Без сомнения это личность.
Юрий Воронцов – интересная личность, профессор, кандидат философских наук, заслуженный деятель искусств России. На достаточно высоком уровне владеет как классическим, так и джазовым репертуаром. На таком же высоком уровне выполняет административные функции в министерстве культуры РФ. Сторонник обучения искусству джаза на академическом отделении вуза. Ю.Воронцов открыл класс саксофона в музыкальном институте имени А.Шнитке.
Алексей Волков – профессор ГМПИ имени Ипполитова-Иванова, где открыл класс саксофона. Солист-саксофонист Большого театра. Выступает с сольными концертами, проводит мастер-классы.
Виктор Васильев, профессор кафедры духовых оркестров. Написал школу джазовой импровизации на кларнете, преподаёт саксофон.
Сергей Резанцев работает в училище эстрадного искусства.
Леонид Друтин – преподаватель ГМК имени Гнесиных, доцент Государственной классической академии имени Маймонида. Участник различных международных фестивалей и член жюри конкурсов, солирует в оркестрах.
В Симферополе успешно работала в системе детских музыкальных школ Лиля Русанова, которая создала школу. Сейчас работает в Германии, ведет класс саксофона.
Вероника Кожухарова концертирует по всему миру как классическая саксофонистка. Из более молодых выпускников следует отметить успехи Аси Фатеевой, которая часто выступает с оркестром Владимира Спивакова, Насти Воробьёвой (учится во Франции), студент второго курса РАМ имени Гнесиных Никита Зимин. Василий Касаткин, лауреат Всесоюзного и Международного конкурсов, преподает и играет в США. Никита Пирогов, Александра Демьянченко – все нашли себе применение.

-Где еще в России ведут класс саксофона достаточно профессионально?

-В Новосибирске очень хороший класс саксофона. На Дальнем Востоке кларнетист Виктор Колин возглавляет региональную школу этого инструмента. В Кемерово преподает мой ученик замечательный музыкант Владислав Вальс. В Екатеринбурге довольно успешно работает Игорь Паращук, который устраивает концерты, фестивали с приглашением не только отечественных исполнителей, но и французских, американских музыкантов.

-А у нас, в странах СНГ?

-В киевской консерватории работает известный в мире саксофонист и педагог создатель замечательного, прекрасного квартета саксофонов Юрий Василевич. В своё время он консультировался со мной, брал у меня репертуар. В Беларуси работает Владимир Науменко, преподает в музыкальном училище города Могилева. В Казахстане, в странах Прибалтики – во всех республиках бывшего СССР успешно преподают и играют выпускники РАМ имени Гнесиных.

-Особенность исполнительской школы еще и в том, что она основывается на отечественном репертуаре. На Западе масса произведений для саксофона. Вы во многом способствовали расширению отечественного репертуара. Что вы можете сказать о наших композиторах, которые писали и пишут для саксофона? Какие наиболее интересные произведения вы можете назвать? Какую музыку мы сегодня играем?

-Конечно, мы играем западную музыку. Прежде всего, французских композиторов. Во Франции очень популярен саксофон и композиторы с удовольствием для него пишут. Мы играем также переложения классической музыки. В 30-х годах А.Глазунов своим «Концертом» и «Квартетом» заложил основы классического исполнительства на саксофоне. Начиная с 70-х годов прошлого века с зарождением академического образования на саксофоне, я и мои ученики постоянно сотрудничаем с композиторами. Большую роль сыграл Михаил Готлиб. Он написал знаменитый «Концерт», который до сих пор в репертуаре саксофонистов. Первоначально «Концерт» был представлен как соната для саксофона с арфой и исполнен в первые годы образования класса саксофона. Я его играла с арфисткой Ольгой Эрдели. Позже он был преобразован автором в «Концерт» для саксофона с фортепиано и с оркестрами духовым и струнным. М.Готлибом так же написано множество различных миниатюр.
Для саксофона много писал Г.Калинкович. Выделяется знаменитый его «Концерт-Каприччио» на темы Паганини, который часто входит в программы различных международных конкурсов. Михаил Раухвергер, замечательный композитор, ведущий профессор по классу фортепиано московской консерватории. Он считался детским композитором. Увлекся саксофоном и написал семь пьес, «Квартет» и «Концерт» для саксофона-тенора.
Нельзя не отметить «Концерт» Льва Присса. Очень интересный и оригинальный, с элементами джаза. «Концерт» Александра Флярковского написан в традиционной манере. Эдисон Денисов написал свою великолепную «Сонату». Нет ни одного международного конкурса, куда бы её не включали в качестве обязательного произведения.
Андрей Эшпай написал «Концерт» для саксофона-сопрано, в котором выписана очень интересная импровизация. Первый исполнитель С.Гурбелошвили, ученик А.Осейчука, играл свою импровизацию. Мираб Гагнидзе, известный композитор со своей харизмой. Создал «Двойной концерт» для саксофона альта и сопрано. Это сочинение мы играли с Львом Михайловым на конгрессе саксофонистов во Франции и в других странах. Издан ряд пьес, «Концертино» для солирующего саксофона-тенора, и много другого Григорий Воронов, Ефрем Подгайц, Алексей Ларин – талантливые композиторы среднего поколения, с удовольствием пишут пьесы и ансамбли.


Пишущие для саксофона композиторы

Н.В.: -Расскажите, пожалуйста, о композиторах, пишущих для саксофона.

М.Ш.: -Я общалась практически со всеми уже перечисленными выше мною композиторами. Михаила Готлиба я уговорила написать пьесу для концертного выступления по случаю открытия класса саксофона в РАМ Гнесиных. Буквально через месяц он приносит «Сонату для саксофона с арфой». Упрашивать Ольгу Эрдели долго не пришлось. У неё четыре арфы и основная трудность репетиций заключалась в том, на какой именно арфе (француженке, англичанке…) ей сегодня играть.
Готлиб писал, как играл на фортепиано, для саксофона очень неудобно. Он мне сказал: «Душечка, делай всё, что хочешь». Я переделала пассажи в партии саксофона так, что можно было играть в любом быстром темпе. Сейчас способный ученик музыкальной школы может справиться с этим произведением. Григорий Калинкович, как только узнал, что М.Готлиб написал «Сонату для саксофона», приходит ко мне в класс со словами: «Почему не я»? И сочинения Калинковича для саксофона посыпались как из рога изобилия.
Очень интересно было с ним работать. Это был замечательный человек и композитор. Я долгое время не могла разобраться в образном строе «Концерта» Михаила Раухвергера. Мне выступать с Василием Синайским в Большом зале консерватории, а я не знаю, как играть. Звоню Михаилу Рафаэловичу и напрашиваюсь к нему в гости. Он даже не стал спрашивать причину визита. «Приходите». Я пришла.
Он поставил бутылочку, рюмочку. Тишина в квартире, солнце заходит, и он сидит, освещаемый косыми лучами солнца. Я вижу лик композитора, старинный комод, хрусталь, картины старинные. Меня как током ударило. Вот оно, вот так я должна играть! Как воспоминание о прошедшем... Я быстренько собрала саксофон и говорю: «До свидания!».
Он мне: «Рита, не спеши, посиди, давай еще выпьем, чайку попьём». Но я была уже в другом мире. Под впечатлением увиденного и пережитого. Концерт в Большом зале консерватории был исполнен, по мнению музыкантов и слушателей, очень успешно.
М.Готлиб был другим человеком. Я его тоже старалась познать. В его «Сонате» имеется очень красивая тема, которая проходит и в первой, и во второй части. Когда я её играла, у меня вся душа пела, но всякий раз чувствовала, чего-то не хватает. Как-то раз, после очередного выступления, он подошел ко мне, сладко улыбаясь, стал гладить ручку. Меня вновь пронзила мысль: «так это же тема любви, любви!?». Конечно же, во второй части тема трансформируется из довольно жизнерадостной, звучащей в верхнем регистре, в любовную лирику. В последующих выступлениях я играла вторую часть с такой любовью, что словами не передать.
Тот же Гагнидзе. После того как я сыграла «Сонату» Денисова он ко мне подходит: «Рита, я хочу для тебя писать», и писал, писал…
С особым теплом следует отметить творческую и человеческую дружбу с композитором Татьяной Чудовой. Сложный, глубокий, талантливый русский композитор. Одно из последних её сочинений «Sax-misteria» для большого ансамбля саксофонов в шести частях, по нашему мнению, открывает новое направление в исполнительском искусстве, которое можно охарактеризовать как «инструментальный театр».

-Расскажите о ваших научно-методических работах.

-У меня достаточно много работ. Я контактировала с издательствами «Музыка», «Советский композитор», с издательством факультета военных дирижеров. В издательстве «Музыка» вышла серия Хрестоматий педагогического репертуара для всех ступеней музыкального образования. Хрестоматии обязательно включают джазовые композиции. Изданы два сборника гамм, этюдов и пьес для начального обучения и среднего звена детских музыкальных школ. Для военных музыкантов издана серия Хрестоматий на факультете военных дирижеров. Изданы несколько тетрадей произведений, ансамблей и пьес для профессиональных музыкантов; сборник Концертов для саксофона; сборники переложений и пьесы композиторов, с которыми я работала; сборник композиций, мне посвященных. Кроме того, мною написан ряд статей по проблемам исполнительства и обучения игре на классическом саксофоне.


И еще на долгие, долгие годы…

…Вот мы всё о музыке, о музыке, а для чего музыка нужна, если так разобраться, когда б не для того, чтобы люди под ее воздействием становились лучше, чище, светлее, добрее. Поэтому давайте и о жизни немного.
И в жизни Маргариты Шапошниковой как раз вышла такая ситуация, когда она в полной мере смогла убедиться, как добры и внимательны бывают люди, уж под влиянием музыки или сами по себе – это вопрос риторический…
Долго раздумывал я, включить ли в этот очерк трогательную историю дружбы Шапошниковой с коллегами из украинского города Ровно, о прекрасных людях, протянувших руку помощи в трудное время и сделавших все возможное, чтобы помочь Маргарите Константиновне, когда ей было плохо и трудно, когда она тяжело заболела. Друзья мне прислали публикацию ровенской коллеги, журналистки Людмилы Марчук, опубликованную в еженедельнике местного Льнокомбината совсем недавно, в марте этого года. Публикация задела меня за живое.
Дело в том, что люди принимавшие участие во всей этой истории, мои хорошие знакомые. Я уже рассказывал, что в конце 80-х годов работал на оркестровом факультете ровенского института культуры, на всю жизнь у меня остались теплые воспоминания об этом небольшом, уютном украинском городе, о людях, окружавших меня в то время.
«Вот как, Борис, бывает в жизни... кто бы мог подумать, что такой человек, как Маргарита Константиновна Шапошникова может в такой провинции, как наше Ровно, получить исцеление не только физического тела, но и поверить в человеческую любовь, искренность, доброту и бескорыстие...Вот уж, истинно – пути Господни неисповедимы!», - писали мне из Ровно друзья.
«Хочу выразить свою безмерную благодарность моим коллегам-музыкантам, друзьям, за неоценимое отношение и внимание, проявленные ко мне в тяжелейшую пору моей жизни. Я вам низко кланяюсь. Спасибо вам!», - а это слова самой Маргариты Шапошниковой.


Рецензии