Умер Марк Ляндо

                Вой Иова

            (фото 1965 года. Среди СМОГистов Марк крайний справа)
Меня дополнительно попросили полностью атрибутировать фото и определить кто на нём изображён. Справа - налево Марк Ляндо, Аркадий Пахомов, Владимир Алейников, сидит Леонид Курилло, предположительно, автор фотографии, студент Строгановки, над ним Юрий Кублановский, рожки ему делает Борис Кучер, Леонид Губанов, сидит Вячеслав Самошкин. Крайнее лицо слева не опознано. Фото сделано в общежитии Строгановки.

Его стихи трудно читать. Кто не слышал, как он сам читает свои стихи, не поймет их. Он вкладывал при чтении столько дополнительной информации, что не углядеть за расставленными словами.
Марк был всегда самым крепким из поэтов, словно обломок скалы, он вытесывал из себя громокипящие камни. Читал Виногимны, так, что непонятно, то ли сам бог Дионис ему диктует, то ли Пан. Он был олицетворением мужской силы и здоровья. И казалась, что он вечен. Жить той, бездольной, богемной жизнью и всегда, 90 лет сохранять форму супермена, казалось невозможно.
Были в Москве такие особенные дома, точки, где собирались, где создавались направления искусства. По возрасту Марк Ляндо подходил Лианозовцам. Ходил бы он к ним, видел бы много бараков, мусорных свалок. Стал бы Лианозовцем. Но он в это время ходил в геологические партии и видел нашу необъятную и могучую Родину, которую исколесил вдоль и поперёк и даже, как и положено геологам, заглядывал вглубь. Когда Марк начал писать стихи, поэты 50-х годов, круга Черткова, собиравшиеся на мансарде Галины Андреевой, уже перестали писать. И он не стал поэтом мансарды. Марк примкнул к СМОГистам, но самый старший Смогист был на пятнадцать лет младше Марка и тут полноценного соединения не произошло, хотя за чтения у памятника Маяковскому расплатился он тяжело. Так насело на него КГБ, что пришлось лишиться профессии. Это был тяжелейший удар. Жизнь приходилось начинать с нуля, всё заново. Ради поэзии, из-за поэзии произошла эта перемена жизни.
У Марка была своя точка сборки, это его загородный дом в Томилино. Именно этот деревянный дом стал еще одной интеллектуальной точкой на поэтической карте России. У этого дома было и своё особое, уникальное название – «База». Хотя сам Марк предпочитал другое – «ковчег», но тем не менее все знали, что это «База». Никогда не говорили, пошли, поехали в «ковчег», но всегда говорили, пора на «Базу» и это было всем понятно. Покочевал, побродил, поглядел на жизнь вокруг, и пора на «Базу». Хотя, с другой стороны, ясно, что тут был истинный ковчег. Ковчег не разных людей и «зверей», но разных культур. Здесь спасалась сама культура. Здесь, действительно, образовалась база, то есть основа, всех фундаментальных знаний, базовых знаний, которое выработало человечество. И я бывал на «Базе» и тоже оказался у края стола этого интеллектуального пира. Тут собирались не только поэты, больше энциклопедисты. Не было, казалось, таких областей человеческих знаний, которая тут не была освоена, перемята, пережевана и даже заучена наизусть. То время, в которое все доступы к любым источникам были надежно перекрыты, рождало немыслимых интеллектуалов. И сам Марк, ставший на долгое время экскурсоводом, был источником знаний. Он знал абсолютно всё. Я приезжал, топил печь в доме и слушал разговоры старших и не представлял, не мог представить в каком мире нахожусь. Контраст с повседневностью казался столь разительным, скорее фантастическим. Легче было представить, что ты перелетел на другую планету к гуманоидам, чем то, что эти люди, которые собирались на «Базе» были людьми, жившими в эпоху «развитого социализма».
Мне возразят, а где же труды всех этих «интеллектуалов»? Да, особо предъявить нечего, несколько тонких сборничков стихов самого Марка, да имена нескольких друзей. Николая Бокова, Софьи Губайдуллиной (первая жена), Бориса Петрова, Эдмунда Иодковского, неизвестного онтологического поэта Бориса Шеламанова. А я спрошу, что же осталось от Сократа? Ничего. Остались только свидетели его «бесед». Так и «База» не была академическим институтом, а была отдушиной, уголком свободомыслия. Здесь высоко летали мысленные соколы. А итоги, итоги — это то, что мы с вами живем. И когда, допустим некий человек по фамилии Греф сегодня с правительственной трибуны заявляет, что прочитал «Каббалу», то я вспоминаю, художника Никифорова, который эту каббалу наизусть нам читал 50 лет назад, когда «грефы» сдавали Ленинский зачёт, и мы ее тут же всю разбили, разоблачили, высмеяли и отвергли.
Многим казалось, что Марк поет с чужого голоса. Действительно, он так и не вписался в реальность, не нашел себе подходящую компанию. 90-е годы его тоже не приняли, хотя он и стал, наконец, издаваться. Его стихи написаны словно в начале 20-го века, а не нашим современником. Это не то чтобы подражания, или перепевы. Просто еще один поэт Серебряного венка, только живущий почему-то в 20-ом веке и даже в 21-м и умерший от загадочного «короновируса», как сто с лишком лет назад, умирали от «испанки». И вполне оригинальный поэт, преимущественно с эллинистическими мотивами.
В Коктебеле есть крутой обрыв, ведущий на Килову горку. Сейчас это место обустроено, появилась длинная лестница и называется оно «у Грифонов». А тогда это была просто крутая тропинка, над морем, взобравшись по которой на обрыв, можно было окинуть взглядом всю бухту, это огромное, прекрасное пространство между Кара-Дагом и Хамелеоном. Я любил тут сидеть и смотреть в даль, словно с облака, и однажды, увидел знакомую фигуру, восходящую по тропинке ко мне. Это был Марк. Мы не виделись лет десять в Москве, и вот, встреча. Мы обнялись, и я сказал: «Ну, теперь повернись Марк, оглянись. Зачем ты шел иначе так долго?»
- Да я знаю, знаю, что там, за спиной. Знаю. Там всё. Весь мир, и вся энергия его. И он так и не оглянулся, и пошел дальше, не обернувшись.
Здесь, в Коктебеле, в Доме Волошина, он и получил заряд на всю жизнь, и признание. И он шел не оглядываясь на современников. Шел своим путем, который он сам и нашел. Путем Дао, а как еще мог идти Марк Лан-Дао?




МАРКУ ЛЯНДО

Вой Иова

Теперь ты не он-лайн, где-то офф,
Где
Аллах
Игова
Яхве
Элохим
Саваоф.
И полон всяких сакральных стихоф
Свет просветил твои очи, не мрак.
На то ты и Марк
Ты ответь мне, коли выть за Иова мастак,
Ты скажи мне ответь мне за всех просто так.
и признайся, что
Да
Ты Лян-До,
ты Да-О,
ты Да.
Пусть Коцит в отдаленьи ворчит
заметаешь следы
В Хуанхе
Чтобы в царство твоё налехке
Ты вошел со стихом, безо всякой воды.
И тебе раздаются призы
Лао-Цзы