Горсть ирисок

              Барак… Будь у пятиклассника Вовки Курочкина какая-нибудь энциклопедия под рукой, он бы знал, что так называются временные деревянные строения. Однако такого дефицита у него не имелось, а Интернета с его Википедией в 1965 году ещё не придумали. Вот и полагал Вовка по своей наивности, что это обычное жилище для обычных людей. Да и как иначе – весь их квартал был застроен такими сооружениями, и многие его одноклассники как раз в них и проживали. И были при этом очень даже обыкновенными, о двух руках и двух ногах и совершенно безрогими. А про временность проживания, так Вовка был ещё мал, чтобы делать какие-то выводы на сей счет - в его жизни бараки были величиной постоянной.

              Самому Вовке повезло больше – их семья жила в единственной на весь квартал «деревяшке», похожей на обычный жилой дом. И семей в нём обитало всего четыре, а не двадцать. Впрочем, везение было достаточно спорным – дом имел плохую наследственность. Раньше в нём размещалась катавалка*, и ядовитое производство сделало своё дело – гвоздь в стену можно было забить кулаком. При этом все элементы конструкции в непреодолимой жажде жизни из последних сил цеплялись друг за друга, и дом стоял.  Ничего приличного под его стенами не росло, разве что крапива с лопухами, а берега многочисленных канав, заполненных какой-то чёрно-синей гадостью, победно обживала прицепа**.  Впрочем, избавленный от возможности с чем-то сравнивать, Вовка совершенно не тяготился местом своего обитания, равно как и соседством с этими, как непонятно говорили взрослые, «ужасными бараками».
 
              Никакие они были не ужасные, а вот что было действительно страшно, так это оказаться одному «в сарайках», да ещё под вечер, когда начинает темнеть. Поблизости с каждым бараком было беспорядочно нагорожено несметное количество каких-то клетушек для дров и разного скарба, не помещавшегося в микроскопические комнатки барачного населения. Получался весьма запутанный и интригующий своей таинственностью лабиринт. Среди Вовкиных приятелей ходило множество самых правдивых историй о нечистой силе, обитающей в этих проклятых местах. Особенно популярным был сказенёк о «Чёрной Руке», внезапно хватающей сзади за горло зазевавшегося ротозея. А Санька Суслик клялся и «давал зуб», что в этих лабиринтах запростяк можно пропасть, как в «вермутском треугольнике».

              Страхов добавляли родители, недовольные шастаньем мелочи в этих опасных во всех отношениях местах: от риска расшибиться до угрозы пожара от чинарика какого-нибудь неосторожного малолетнего курца. Иные взрослые, оказавшись в сарайках по своим делам, не стеснялись пугающе гукать на появлявшуюся в поле зрения мелочь, а потом удовлетворённо слушать рассыпчатый стук каблуков, сопровождаемый удаляющимися визгами и писками.
 
              Надо ли говорить, что любимым занятием Вовкиных приятелей были групповые рейды по этим «заколдованным» местам?  Не брали в свои игры только Жеку. Жека жил с матерью, тёткой Нюрой, в самой невыгодной комнатке одного из бараков. Она располагалась рядом с «парадным», и по этой причине была уменьшена в пользу входной веранды, да и окно выходило не на улицу, а на ту же веранду, сохраняя даже в ясный день серый полумрак в комнате. Опять же, вечный топот, хлопанье дверей, шум и гвалт комфорта не добавляли. Хотя как раз последнее обстоятельство не имело особого значения – Жека с матерью были глухонемыми. А ещё Жека был – дурачок.

              Тётка Нюра нА люди показываться не любила, и Вовка её видел только когда она выходила за водой на колонку. Всегда, казалось, в одной одежде: телогрейке неопределённого цвета, тёмном линялом платке, закрывающем лоб и шею, и в литых сапогах. Она шла, покачиваясь, большая и бесформенная, неуклюже ставя ноги «поперёк дороги», с вечной папиросой в уголке рта, ни на кого обычно не глядя. До Вовки доходили разные сплетни, а что-то он и сам случайно слышал от неосторожных по пьяному делу взрослых. Суммарно получалось, что тётка Нюра «сидела» и может вот так просто «за здорово живёшь» человека убить, и ей ничего не будет, потому что - справка. Про справку Вовка ничего не понимал, но представлял себе такой документ, в котором написано, что этой ужасной тётке разрешается убить любого, кого она захочет, потому что она уже «отсидела». А ещё говорили, будто она человечину ела, и из-за этого немая стала.

              Жека, похоже, был их ровесником, но значительно крупнее и сильнее остальных ребят. Это было заметно на глаз. А когда однажды он метнул в обидчика огромный камень, который потом никто из ребят даже поднять не мог, все сомнения и вовсе отпали. А обидчики были. Ребята повадились дразнить Жеку сразу, как только он с мамкой заселился в барак, попервости только словесно. Интересно же: услышит или нет? Услышал или нет, они так и не разгадали. Но понял! А может догадался по их глумливым физиономиям. Всяческим дразнилкам подвергалась и сама тётка Нюра, с безопасного расстояния, конечно.

              Нет, ничего плохого ни Жека, ни его мамка ребятам никогда не делали, но было так увлекательно пугаться придуманной самими же угрозы, а после бахвалиться друг перед другом своими доблестями. Особенно старался Оська– Васька Осьминкин, большой мастер на всякие пакости, которые другим бы и в голову не пришли. Ребята Оську не любили, а если честно сказать - побаивались. Его появление в компании сразу же гасило всякую весёлость, и в общении возникала какая-то непонятная натужность и настороженность. Но отторгнуть его из мальчишеских сборищ никто даже и не помышлял, чтобы тут же не стать объектом Оськиных издевательств.

              С некоторых пор пришло Оське в голову тихонько подкрасться к тётке Нюре сзади, когда она шла с колонки, и бросить в ведро камень погрязнее. Тётка останавливалась, ставила вёдра и лезла рукой в воду. К этому времени надо было успеть удрать как можно дальше, потому что извлеченный из воды камень тут же летел в обидчика. Получивший разок камнем по заднице Оська придумал более изощрённое иезуитство – опускать в ведро кусок грязи. И обиды больше, и кидаться нечем.

              - Спорим, - горячился он перед ребятами, - я заставлю Бабу-Ягу вернуться на колонку!

              Но выиграть нахально объявленное пари у него так ни разу и не получилось.  «Баба-Яга» никогда не возвращалась за чистой водой, зато стала ходить со своими камушками с ноготок размером и ловко метать их в цель почти незаметным движением руки, так что Ваське пребольно доставалось ещё пару раз. Она предпочитала наказывать обидчиков вот так, никогда не обращаясь за справедливостью к их родителям. Да и что она могла им объяснить?

              Вовка в числе активных «бойцов» никогда не состоял, но в компании присутствовал, а значит был заодно.  Так думал он сам, и это ему не нравилось…


              Из-за чего в тот раз завязалась буча, никто так и не понял. Стайка пацанов играла на привычном утоптанном пятачке в «расшибалочку». На лимонадные пробки. Денег для таких целей ни у кого не было, а если кто и зажал «десюнчик» в кармане, так его было жалко ставить под свинцовую биту. Потом покалеченную деньгу нигде не примут. Лучше молочное мороженое за девять копеек купить или фруктовый лёд за шесть.

              Только Вовка собрался бить, как мимо с криком: «ВАсар!» просвистел Оська. Приученная по сигналу тревоги сначала действовать, а потом думать ватага не хуже стаи воробьёв синхронно взметнулась с корточек и ломанулась следом за Васькой. А тот, словно ум потерял, летел прямиком в сарайный лабиринт, уводя за собой всю безмозглую ребячью ватагу. Как будто все разом забыли, что сквозной проход в последние дни был завален привезёнными кому-то горбылями.

              Вовка замешкался было, собираясь захватить стоявшие на кону пробки, но быстро отказался от такой удачи, увидев, что прямо на него с раскрытым ртом и бешеными глазами летит Жека. И даже показалось ему, что у Жеки в руках что-то страшное, может даже топор. Видение добавило сил, и Вовка почти догнал Оську, как вдруг все сразу поняли, что дальше хода нет.

              - У него там топор! – горячим шёпотом выдохнул Вовка, и в ребячьей стайке произошла короткая бесполезная схватка за места подальше от надвигающейся угрозы.

              Прошло никак не меньше минуты, и ужасной погоне давно пора бы уже появиться, но – никого!

              - Он - в засаде! – догадался Суслик. – И как только мы высунемся – капец!

              Ребята затаили дыхание и навострили уши. Тишина подтверждала наличие гнусной западни на их обратном пути. Но нет. Вот послышалось густое сопение, невнятный треск и шепелявое чвакание какой-то жижи… Они простояли в тревожном ожидании ещё пару минут и, прячась за спины друг друга, настороженно двинулись в обратный путь. Наконец Оська, первым выглянувший из-за угла, издал победный клич и, не таясь, вышел на открытое пространство. За ним осторожным гуськом вытянулись остальные.

              Жека чуть ли не по шейку сидел в канаве с мерзкой жижей. Похоже, он в запале промахнулся мимо брошенной вместо мостка доски и угодил в это чёрное болото. Такой глубины, чтобы по шейку, там никак не ожидалось, видимо, он ещё вдобавок за что-то зацепился и никак не мог встать на ноги. Да, похоже, и сам перепугался, что его кто-то там внизу держит. Одна рука была в воде, и он отчаянно шурудил ею в глубине, а второй в это же время пытался за что-нибудь зацепиться на краю канавы.

              Оська тут же выступил вперед покривляться. Он в полном ощущении своей безнаказанности присел перед Жекой на корточки и принялся строить рожи и обидно жестикулировать. Это было уже совсем не по-мушкетерски. Вовка, сам от себя не ожидая такого, оттолкнул Оську в сторону и протянул Жеке руку.

              - Ты чё, дурак? – заверещал Оська. - Ему – руку? Предатель!

              Но Вовка не реагировал. А Жека недоверчиво смотрел на протянутую руку. Он к такому не привык. Потом неуверенно и осторожно ухватил её. И тут у ребят как пробку вышибло. Они загалдели и полезли помогать Жеке выбираться. И только непримиримый Оська незаметно исчез в образовавшейся суете. Наконец, Жека выбрался, весь слизкий, с порванной штаниной и в одном сапоге. Ребята на всякий случай сделали по шажку назад, но Жеку сейчас они, видимо, не интересовали. Он печально заковылял к выходу из лабиринта, что-то подвывая себе под нос.

              А потом было вот что. Через пару дней «Баба Яга» поймала Вовку. Точнее, он сам поймался. Ну, в общем, так уж вышло…

              В сарайном лабиринте шла ожесточенная рубка в «ловички». Это вам не девчачьи пятнашки на полянке. Здесь требовалось скакать по крышам, пролезать в какие-то щели, прыгать сверху, постоянно рискуя обрушиться вместе с сарайкой или надеться на ржавый гвоздь, что и случалось время от времени.
 
              Уходящий от погони Вовка красиво спрыгнул с крыши хибарки… прямо под ноги тётке Нюре. Она тут же воспользовалась такой удачей и ловко схватила прыгуна за шиворот. Игра тут же замерла, все участники подтянулись поближе, не нарушая, впрочем, безопасной дистанции, чтобы своими глазами увидеть трагическую развязку. А Вовка даже тихонько пукнул со страху. Баба Яга между тем перехватила пленника другой рукой и полезла в карман.

              «За финкой!» - запаниковал Вовка. Но нет, вместо кривого пиратского ножа тётка достала горсть замызганных ирисок с прилипшими к фантикам табачными крошками и бесцеремонно сгрузила их Вовке за пазуху. Тот рискнул поднять голову и с удивлением обнаружил, что тёткины глаза… улыбаются. Папироса так же крепко сидела в углу её рта и общее выражение лица не изменилось, но улыбка отчётливо читалась в глазах Бабы Яги.

              Наличие табачных крошек не помешало ребятам стремительно умять все ириски.

              - Это она тебе за Жеку. – невнятно произнёс, борясь с прилипающей к зубам конфетой, проницательный Санька Суслик. И все согласились, попутно удивляясь, как безъязыкий Жека смог объяснить мамке, кто его выручил.

              С тех пор Вовка и тётка Нюра стали здороваться, завидев друг друга. Вовка преувеличенно энергично (как делали некоторые взрослые) ещё издали кивал головой и в ответ получал такой же кивок. А ещё ребята стали брать Жеку в свои игры, пока только в футбол «на одни ворота», где ставили его вечным вратарем. А он и не обижался.
___________________________________
*катавалка – мастерская по изготовлению валенок
**прицепа – череда