Кострома и бешеные деньги

История благотворительности в Костроме насчитывает без полувека полтысячелетия, причем это история лишь наиболее крупных пожертвований, счет которым открыл боярин Дмитрий Иванович Годунов в лихие годы опричнины. Немало, должно быть, он потрудился тогда, если до конца своих дней раздавал нажитое Успенскому и Архангельскому соборам московского Кремля, Троицкой Сергиевой лавре и Соловецкому, Макариеву Калязинскому, Кириллову Белозерскому и костромскому Ипатьевскому монастырям. 
В следующем столетии на украшение Костромы церковью Воскресения Христова на Нижней Дебре пошел бочонок золота, свалившийся на Кирилла Григорьевича Исакова, а противоположный берег Волги украсился церковью Рождества Христова на Городище, построенной родным братом управляющего Большой казной, который в конце жизни облагодетельствовал московский Успенский собор тысячекилограммовым серебряным паникадилом.
В Костроме, другими словами, всплывало то, что сплывало или проплывало мимо казны, как, скажем, построенные виноторговцами Степаном Семеновичем Беловым Спасо-Преображенская церковь в рядах (1766), Иваном Денисовичем Солодовниковым Богородицкая церковь на Московской улице (1775) и Осипом Дмитриевичем Белянкиным и Степаном Ивановичем Котельниковым Борисоглебская церковь (1800) или доходные дома на Пятницкой улице (1887) спиртозаводчика Ивана Петровича Третьякова.
Как пресловутый «капитал Дурново», на проценты с которого до 1917 года в Морском и Сухопутном кадетских корпусах обучались «самобеднейшие дворянские дети Костромской губернии» и счет которому вели «Костромские губернские ведомости»(Капитал Дурново // Костромские губернские ведомости.- 1863.- № 40.- Часть неофициальная.- С. 247, не интересуясь тем, откуда взялись полмиллиона у мелкопоместного и малодушного чухломского дворянина Василия Акимовича Дурново (1776-1834), сочетавшего военно-морскую службу с контрабандой шелка, красной рыбы и черной икры из Персии(Общий морской список.- СПб., 1890.- Ч. III.- С. 515-516).
Александр Николаевич Островский в «Бешеных деньгах» вывел образ Саввы Геннадьича Василькова, прообразом которого явился также использовавший службу в Министерстве финансов (1826-1832) для приватизации сибирских золотых приисков и ныне забытый Платон Васильевич Голубков (1786-1855)(Русский биографический словарь.- М., 1997.- Т. Гоголь-Гюне.- С. 270; Энциклопедический словарь / под ред. И.Е. Андреевского, К.К. Арсеньева и Ф.Ф. Петрушевского.- СПб., 1893.- Т. IX.- С. 122; Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала образованности до наших дней). Изд. 2-е, совершенно перераб., илл. Предварительный список русских писателей и ученых и первые о них справки.- Пг., 1915.- Т. I.- С. 191; Геннади Г.Н. Справочный словарь о русских писателях и ученых, умерших в XVIII  и XIX столетиях, и список русских книг с 1725 по 1825 год.- Берлин, 1876.- Т. 1.- С. 242; Ельчанинов И.Н. Материалы для генеалогии Ярославского дворянства.- Ярославль, 1913.- Вып. II.- С. 536; Лобанов-Ростовский А.Б. Русская родословная книга.- Изд. 2-е.- СПб., 1895.- Т. II.- С. 327; Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей.- М., 1960.- Т. IV.- С. 136; Серков А.И. Русское масонство. 1731-2000. Энциклопедический словарь.- М., 2001.- С. 258). Забытый настолько, что прототипом Саввы Геннадьича Василькова теперь считается Савва Тимофеевич Морозов(Ревякин А.И.  А.Н. Островский в Щелыкове. Издание второе, исправленное и дополненное.- М., 1978.- С. 286), которому в год публикации «Бешеных денег» исполнилось … девять лет.
Хотя Васильков – это всего лишь бледная тень Голубкова, эпитафия на утраченной могиле которого на кладбище московского Донского монастыря гласила:

«Иркутск и Петергоф его благословляют;
Далмат и Алеут молитвы шлют о нем;
Усердие его ко благу ближних знают
И сам великий царь, и царственный весь дом;
Был пользы общия ревнитель,
Сын церкви, ближним друг, наук благотворитель»
(Московский некрополь.- СПб., 1907.- Т. I.- С. 314).

Он фактически содержал Императорское Московское общество истории и древностей Российских, Императорское Русское археологическое общество и Императорское Русское географическое общество, последнему из которых перечислил, к примеру, 22000 рублей на издание карты Азии (1848) и 30000 рублей на Камчатскую экспедицию (1851)(Семенов П.П. История полувековой деятельности Императорского Русского Географического общества.- СПб., 1896.- Ч. I.- С. 3, 29, 183), а кроме того, Московский попечительный о бедных комитет, которому он пожертвовал полмиллиона, Иркутскую женскую гимназию, на которую истратил миллион (1841), и пр. Но не забывал и Кострому и в одном лишь 1847 году прислал 3000 рублей жертвам пожаров, 3000 рублей Мариинскому детскому приюту, 3000 рублей на стипендии ученикам городского училища, 1000 рублей на ремонт Троицкой церкви, в которой был крещен, и т. д.(Есть люди… // Костромские губернские ведомости.- 1847.- № 48.- Отдел второй.- Часть неофициальная), а в 1851 году – по два экзепляра изданных им книг(Собрание актов о привилегиях, дарованных английским правительством Ост-Индской компании и Лондонскому банку.- М., 1843; Английская Индия в 1843 году, соч. гр. Варрена.- М., 1845; Британская Империя в Индии. Сочинение шведского генерал-лейтенанта графа Биорнштерны. Переведено по поручению П.В. Голубкова.- М., 1847; Кабул. Путевые записки в 1836-1838 гг. А. Борнса.- М., 1847; Наполеоновский проект сухопутной экспедиции в Индию.- М., 1847; Автобиография Суворова.- М., 1848; Афганистан и англичане в 1841 и 1842 годах, соч. К.Ф. Неймана.- М., 1848; Биография кн. Д.М. Пожарского.- М., 1848; Индия под английским владычеством, соч. Барту де Пеноэна.- М., 1849; Путешествие в Бухару. Рассказ о плавании по Инду от моря до Лагора с подарками Великобританского короля и отчет о путешествии из Индии в Кабул, Татарию и Персию, предпринятом по предложению высшего правительства Индии в 1831, 1832 и 1833 гг. лейтенантом Ост-Индской компанейской службы Александром Борнсом, членом Королевского общества. Пер. с англ. по поручению Платона Голубкова.- М., 1848-1849.- Т. 1-3) библиотеке Успенского кафедрального собора(Островский П.Ф. Историческое описание библиотеки Костромского Успенского кафедрального собора // Костромские губернские ведомости.- 1858.- № 22.- Часть неофициальная.- С. 212-213), между тем как Федор Ва()сильевич Чижов, фамилию которого носили шесть костромских училищ и городская библиотека, не дал родине ни одной книжки.
Помыслы того и другого, впрочем, простирались далече от Костромы, причем в разных от нее направлениях, и если одного привлекали природные богатства и торговые пути Белого моря, то другой считал, что России, подобно Великобритании, следует прирастать Индией через Каспийское. Во Введении к «Собранию актов о привилегиях, дарованных английским правительством Ост-Индской компании и Лондонскому банку» Голубков писал: «Наконец мне удалось приобрести их и перевести на отечественный язык. Предлагаю их любознательным, трудолюбивым и предприимчивым моим соотечественникам для руководства в их торговых на Восток предприятих»(Собрание актов о привилегиях, дарованных английским правительством Ост-Индской компании и Лондонскому банку.- М., 1843.- С. 1).
«Я родился в Костроме в 1786 году 13 ноября, - рассказывал Голубков посетившему его Павлу Ивановичу Небольсину (1817-1893). - Из ребяческих лет помню только одно, что я бегал в одной рубашонке по улицам… По шестому году меня засадили за книжку. Мать собрала 15 копеек, купила азбуку и сама принялась учить меня грамоте… Я бегал на службу в нанковой капотке; о сюртучишке не смел и помышлять… шинелишки на зиму не было!»(Небольсин П.И. Рассказы проезжего. О странствованиях по Заволжью, Уралу и по Волге. Статья третья. Меценатин // Отечественные записки.- 1853.- Т. LXXXVI.- Январь.- Отдел VII.- С. 16).
Накануне Отечественной войны он лишился горячо любимой жены Анастасии Сергеевны, урожденной Хитрово, дочери действительного статского советника Сергея Алексеевича Хитрово(Лобанов-Ростовский А.Б. Русская родословная книга.- Изд. 2-е.- СПб., 1895.- Т. II.- С. 327), а потом не раз мог лишиться и собственной жизни, прошагав весь путь многострадального Костромского ополчения с I пешим полком. Подпоручик Голубков – кавалер орденов Святой Анны III (22.04.1814) и Святого Владимира IV с бантом (14.10.1814) степеней, а также серебряной и бронзовой медалей в память той войны.
Его единственной наследницей оказалась младшая сестра Александра Васильевна Голубкова, в первом браке – Королева, во втором – фон Галафре, в третьем – Григорова, жена отставного артиллерии подпоручика Александра Николаевича Григорова (1799-1870), распорядившегося голубковским капиталом от своего имени и 40 тысяч рублей отдавшего на строительство городского театра, 120 тысяч – на восстановление Богоявленского монастыря и свыше миллиона – на устройство и содержание Григоровской женской гимназии.
Знал ли об этом Чижов, выросший, как и Голубков, на Троицкой улице?
Примечательно также, что отцы обоих были выходцами из духовного сословия, причем Василий Васильевич Чижов (ок. 1766-1831), похороненный на костромском Крестовоздвиженском кладбище, из духовного сословия Калужской губернии. Он являлся выпускником Калужской (1782) и Троицкой лаврской (1784) духовных семинарий и санкт-петербургского Главного педагогического института (1786), затем свыше трех с половиной десятилетий – учителем истории, географии и статистики, а кроме того, библиотекарем костромских главного народного училища и губернской гимназии (1786-1822) и даже автором небольшого диалектологического исследования, опубликованного в Трудах Общества любителей российской словесности(Слова, употребляемые в разных местах Костромской губернии, и наречия противу правил грамматики, собранныя учителем гимназии Василием Чижовым // Труды Общества любителей российской словесности.- 1820.- Т. XX.- С. 142-144).
Мать Федора Васильевича Ульяна Дмитриевна, похороненная при Ильинской церкви села Биберева Нерехтского уезда Костромской губернии, была тверской дворянкой, сестрой участника русско-турецких (1787-1791, 1806-1812, 1828-1829), русско-австро-французской (1805), русско-прусско-французской (1806-1807) и Отечественной войн (1812-1815), генерал-лейтенанта (01.01.1826) и кавалера Ивана Дмитриевича Иванова (1764-1828)(Военная энциклопедия.- СПб., 1912.- Т. X.- С. 560; Отечественная война 1812 года: Энциклопедия.- М., 2004.- С. 294; Русский биографический словарь.- СПб., 1897.- Т. 8.- С. 21; [Михайловский-Данилевский А.И.] Император Александр I и его сподвижники в 1812, 1813, 1814, 1815 гг. Военная галерея Зимнего дворца, издаваемая с высочайшего соизволения и посвященная его Императорскому Величеству Государю Императору.- СПб., 1846.- Вып. 58.- Тетр. 6.- С. 1-6; Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812-1815 гг. // Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XIX вв.- М., 1996.- Вып. 7.- С. 402).
«Мать Ульяна Дмитриевна, зная в совершенстве несколько иностранных языков, приохотила к ним и детей. В круг ее общения входили самые образованные дамы Костромы; среди них особенно выделялись баронесса Шкотт и графиня Кромвель, которые принимали деятельное участие в становлении отечественного женского образования и основали первый на Волге частный пансион для девочек»(Симонова И.А. Федор Чижов.- М., 2002.- С. 17), - повествует современная исследовательница жизни и творчества Чижова, явно путая Кострому с Лондоном.
Сестры Чижова, похороненные при костромской Никольской церкви за Волгой( Русский провинциальный некрополь.- М., 1914.- Т. I.- С. 701, 939), Александра (1817-1881), Ольга (1819-1888) и Елена (1821-1893), первой и последней из которых он завещал по 55, а замужней Ольге – 40 акций Общества Московско-Ярославской железной дороги, на дивиденты, надо понимать, с 1887 года в двухэтажном полукаменном доме на Нижне-Набережной улице содержали богадельню для слепых женщин(Устав богадельни сестер Чижовых для слепых женщин.- Кострома, 1895). Душеприказчицей сестер, устроившей в 1897 году при богадельне Федоро-Давидо-Константиновскую домовую церковь([Баженов И.В.] Краткие статистические сведения о приходских церквах Костромской епархии. Справочная книга.- Кострома, 1911.- С. 21), была дочь отставного артиллерии поручика Николая Николаевича Прохорова (1819-1908) Екатерина, а ее сестра Александра (1851-1921), учительница костромской Григоровской и нерехтской Мариинской женских гимназий, похороненная на костромском Лазаревском кладбище, – биографом родителей и сестер Чижова.
Научной биографии Чижова, как известно, не существует, а имеющиеся, как говорится, не выдерживают никакой критики, особенно в костромской части. Одна из них, к примеру, продолжение Чижовым железной дороги от Ярославля на север, а не на восток объясняет его выбором между родиной и прибылью: «Ветвь на Кострому была проложена после его смерти С.И. Мамонтовым. По сердечному влечению Чижову хотелось построить эту ветвь, но, считая ее убыточной, он в интересах общества Московско-Ярославской железной дороги отказался от такого желания»(Либерман А. А. Памяти Федора Васильевича Чижова. Краткий биографический очерк, с приложением его портретов.- М., 1908.- С. 18).
В другой намекается на то, что чижовские миллионы возникли из воздуха и что его завещание («все то, что придется на мою долю участия в Обществе Московско-Курской железной дороги, будут ли то акции этого Общества, принадлежащие мне по нашим учредительным протоколам, или капитал, все оставляю я на устройство и содержание технических учебных заведений в Костроме») было показным, так как «до последней минуты своей жизни Ф.В. не знал своего капитала, даже не мог знать достоверно, да и сам просто не верил в непреложность его, так как до фактической реализации основных акций оставалось еще целых 14 лет, а за такое длинное время с дорогой могли быть такие случайности, которые лишили бы ее всякой доходности»(Чероков А.С. Федор Васильевич Чижов и его связи с Н.В. Гоголем. Биографический очерк по поводу 25-й годовщины смерти его, с портретом покойного.- М., 1902.- С. 44).
Развеять сомнения могли бы неопубликованные записки Чижова, но близко знавший его Александр Иванович Кошелев (1806-1883) отозвался о них так: «Шибко боюсь, что записки Чижова сообщат потомству много небылиц и представят деяния как его, так и других в ином виде, чем как они происходили»(Русское общество 40-50-х годов XIX в. Часть I. Записки А.И. Кошелева.- М., 1991.- С. 182).