Японский лётчик Бонсай

Гостеприимный Вьетнам готов накормить всех и вся: даже если не брать в расчёт примитивные местные заведения уличной еды, такого изобилия ресторанов, кофеен, баров и закусочных, наверняка, не найти больше нигде. А тех, кто думает, что на каждом углу их поджидают «сюрпризы» азиатской кухни а-ля сушенных букашек и всякой «дичи», что при желании разумеется можно найти, придётся немного расстроить: проще отыскать русский ресторан или ресторан европейской кухни. Удивит же разнообразие гастрономической культуры, продолжающей традиции народов мира во Вьетнаме: русская, украинская, узбекская, армянская, английская, немецкая, греческая, швейцарская, итальянская, французская, испанская, мексиканская, индийская, японская, китайская, корейская, тайская, сингапурская, американская кухня… Но нельзя сказать с полной уверенностью, что этот список исчерпывающий.
                * * *
Пока жизнь кипит, бурлит, всё течёт и меняется, неизменным остаётся только размеренный ритм жизни вьетнамца. Даже если ты «биг-босс» собственного ресторана, но и здесь бывают исключения.
Паб Виена находится по соседству с рестораном японской кухни Хона, разделяют их только проход к небольшому вещевому рынку для туристов, японское меню «Бонсая», а также беспричинная зависть и злоба друг к другу. В остальном - это были практически братья-близнецы с аналогично-сносной кухней, подшефной вьетнамских кулинаров-самоучек.
Пока официанты Виена как пчёлки кружились в зале и усаживали первых посетителей, лишь распахнув свои «двери», Хон и его команда лениво «по-вьетнамски» перемещались от столика к столику и в лучшем случае успевали закончить с подготовкой перед самым открытием. Но главная беда была даже не в этом. Вот и сегодня Хон и его лучшие официантки Хан и Чи облокотившись подпирали барную стойку. Администратор скромно, стараясь не привлекать лишнего внимания, раздавал прохожим рекламные листовки: шефа на месте нет, а из меню доступна только японская кухня, поэтому попросили гостей в ресторан пока что не усаживать. Вот тебе на: поэтому и без того нечастые гости «Бонсая» по утрам помогали Виену собирать аншлаги.
Поначалу, казалось, что проблема лишь в том, что Хон и его компаньон Куи не могут ни о чём договорится, кроме того, что касалось паршивца Виена, да и это самого Хона, похоже, мало волновало. А вот его жена и Куи – терпеть не могли конкурентов и устраивали разного рода склоки, на их счастье скандалить им помогала жена и администратор паба Виена по совместительству: она была под стать «бонсаевским». Но особенно бросалась в глаза хромая, расхлябанная дисциплина, до которой никому не было дела.
Когда Хон стал единоличным боссом, казалось, дела пойдут в гору. Сразу так оно и получилось: Хон знает, как достичь желаемого, нацелен на результат, но мягкость характера, доброта и, видимо, свалившееся дело жены на его плечи и голову - тяготило Хона и оказалось непосильным. Умный, рассудительный мужчина, а напора, сильного характера не хватает, чтобы показать, кто здесь хозяин. Вот и сейчас, пока все дожидаются Тует с рынка, работа стоит и все жаждущие поесть прямиком идут к Виену.
Разумный хозяин такого никогда не допустит и организует процесс с максимальной выгодой для ресторана, чтобы не разбрасываться клиентами направо и налево. В данном случае - в основном налево. Но Хон ни слова не скажет Тует, когда та вернётся, тем более не по своим же делам она катается на рынок, а за овощами, фруктами и зеленью для ресторана. И если сказать по правде, одни просто побаивались, другие скорее боялись, потому никто с ней совладать не мог: своенравная, дерзкая, крепкая, такой всё не почём – хоть в лоб, хоть по лбу, но так лучше не рисковать – иначе сам ещё в ответ прилетит – не увернёшься.
                * * *
 - Всё «окей», - отмахнулась Хан администратору и приветливо улыбнулась. – Шеф на месте! Можно приглашать гостей.
И вроде бы все облегчённо вздохнули – теперь работа закипит, только о какой работе может идти речь, когда Тует ленивая, нерасторопная, да и стряпня вызывает много нареканий у гостей. Опять усядется на складе и будет весь день рассматривать тряпьё в телефоне. По несколько почтовых отправлений забирает за неделю. Единственное объяснение происходящего крылось в том, что Тует приходилась какой-то родственницей семьи Хона, ведь вьетнамский бизнес так и работает: муж, брат, сват и дальше по списку.
Поэтому все знали: до кухни ей дела нет.
- Передайте на кухню, - пытаясь быть дипломатичным, рапортовал администратор, - Пересолили первое.
В ответ с кухни доносился лишь дикий рёв разъярённой женщины. Вполне возможно, кому-то в этот момент перепадало под горячую руку. Комплимент от шефа, так сказать.
- Как нет блюда-дня?! Это же абсурд, - искренне недоумевая и возмущаясь, администратор ловил взгляд босса, – Что я скажу гостям?!
Но все пожимали плечами, провожая взглядом пустеющие столики без того полупустого зала. Хон же хоть и пытался разобраться в чём дело, но возвращался всегда ни с чем, то и дело пожимая плечи, разводя руки.
- Блинов не будет, - раздосадовано доложила Хан. – Кухня не готовит.
Она, кажется, единственная понимала и сочувствовала администратору. Хан недолюбливала Тует, не боялась, но всегда была настороже.
- Да что же это такое?! – вопрошающий взгляд вновь метил в сторону Хона. – В меню-то вот они, родненькие. Давайте я что ли приготовлю?! – и администратор шёл извиняться, провожая взглядом очередную партию покидающих ресторан гостей. – Не далеко ушли, - оборачиваясь к бару, как бы невзначай, добавлял он, хотя все и так прекрасно видели, что их гости ушли к Виену. – Он-то своих денежек не упустит.
Все покорно продолжали молчать и понимающе кивать головами, но никто не собирался ничего предпринимать.
В защиту стоит сказать, что блины для вьетнамских поваров – больное место - ох не любят они их готовить! А когда шеф на кухне не любит свою работу, то все старания команды ни к чему: вьетнамская рыба сгнила с головы, а в случае «Бонсая» - с обеих.
                * * *
Прохожие выискивающее осматривались в поисках недорогого обеда, не смотря на более широкий ассортимент, а иногда и более выгодные предложения, чем у конкурентов, они сторонились пустующего «Бонсая» и его японского прозвища. И словно по волшебству оседали у Виена.
- Эх, «Бонсай» ты «Бонсай», - горевал администратор, - Сбитый ты мой японский лётчик…