нигде

Фраза «голубое нигде», заменившая термин «кибер-пространство», - это мир компьютеров, или, как его часто называют, мир машин. В метафорической фразе  слово «голубой» относится  к электричеству, заставляющему компьютеры работать. «нигде»  это конечно же - неосязаемое место.
 
В нем жизнь  наша стала   стала  одним  большим хакингом. Подобно хакеру, мы  взламываем     жесткий социальный статус   своей собственной  души, для того чтоб  все, что переполняет ее,  выплеснулось в этот мир.  И наше пространство -  дикое, неизведанное место. Оно для того, чтобы  нам мчаться по всему миру , в прямом смысле слова, на скорости света.

К счастью или к несчастью, машины теперь отражают человеческие голоса, души, сердца и жизненные цели. Мы встречаемся, мы говорим под музыку клавиш и электронов.  Рано или поздно граница между двумя измерениями реальностей стирается, и персонажи Голубого нигде словно появляются в реальном мире.

В крепдешиновом мареве желтого Божьего лета
Я тебя представляю, как девочку в "Снах Аризоны",
Я не знаю, как попала туда ты, и кто ты, и где ты..
Но могу и узнать, ведь я попираю законы.

Только охота в Голубом нигде не похожа на исследование закоулков библиотеки. Здесь она напоминает изучение целой бесконечной Вселенной, заключающей не только известный нам мир и его нераскрытые тайны.
И здесь  каждый из нас - величина, истина и путь. И здесь океан воображения. Ныряешь в него, и — хоп! — твое воображение включается. Оно  принадлежит тебе, а не Голливуду и не создателям компьютерных, сетевых, телевизионных, да мало ли каких еще дебильных игр, на которые тебя успели подсадить.

Метафизика Лире тождественна, астрофизика и математика.
Ты со мною честна и естественна,
Мне совсем не вредит моя статика,
Путешествовать из моей комнаты,

Мир пробудился от линейного транса с его ограниченностью и перестал воспринимать себя как автомобиль истории, что пыхтит по улице с односторонним движением в направлении некоего раз и навсегда предопределенного апокалипсиса.

Джека Лондона "Звёздный скиталец" читала?
Пусть тобой будут ломаны, колоты, -
мои рифмы из жизни подвала,
расскажи их на сцене, по-русски,
пусть весною заоблачной тронуты,
будут те, кого звали "этрусски", 

Мы неслись  каждый по своей орбите, каждый под свою музыку. Время с его бесчисленными болями, печалями, разлуками свернулось как свиток.  Правда в том, что мужчины… откликаются на красоту. И это  их  пожизненное свойство.
В этом звучал восторг,  а также что-то еще, невыразимое, падающее с обрыва, когда все смыслы уже израсходованы и не остается ничего, кроме завораживающей речи, когда слова наползают друг на друга ....

будь же разною, многоликою,
мудрой будь, интересной, желанною.
Покажи им безумье Офелии,
Пенелопы терпимость бесстрашную,
будь зловещею, Русскою, дикою,
будь талантливой и бесшабашною.

Он выхватил  все  мои   истории, расставил их в другом, очень необычном порядке. Он превратил  их в бешенство пламени, оцепенение айсберга, в наивного ребенка и древнего старца.   В конце концов, кто из нас    - продавец  снов, кто -  даритель   иллюзий... Не знаю.  Неравномерная вибрация, скорее напоминающая огромной силы вдох,  сотрясла виртуал,  и ветер отправился восвояси.
А  луна? Она  взяла, да  и упала с небес.

Делай так,чтоб сомненья не вкралися,
Для чего ты Всевышним помечена.
Делай так, чтоб тобой восхищалися.
На чужой земле Русская женщина.

Словно   это был сон, а во сне выбора нет: или здесь не надо принимать решений, или они уже приняты  задолго до того, как ты проснулся.
 
Кому   ты  воздвиг алтарь?
Будущее, если есть какое-то будущее,  - в   этом пространстве.   
Для всех, даже для самых странных фантазий существует великий огонь, в котором они умирают и воскресают. Ты действительно берешь их из ниоткуда. Но метафора - ужасно несовершенный способ описания. 
А эфир, Голубое нигде - это наша земля.
Мы водружаем здесь свой флаг.

Эссе на стихи поэта Синий Мотограф