Поэт русского лада Николай Тряпкин

Так вышло, что для меня Николай Иванович Тряпкин – не просто выдающийся поэт 20 века. Через его творчество, через места, овеянные его именем, я и мои друзья познавали не только Советскую Россию 20-го века, но и современную деревенскую Россию. Много потерявшую, обескровленную, но хранящую теплинку надежды на возрождение.
Начиналось всё в далёком уже 2008году, когда я обнаружил на книжном лотке в Москве стопку поэтических сборников Николая Тряпкина  «Уж видно тот нам выпал жребий». Они лежали среди всякого рода откровенной макулатуры, и стоили, кажется, 20 рублей за книжку. До этого во время учёбы в Литературном институте я читал стихи Николая Тряпкина, слышал отзывы о них моего поэтического мастера Юрия Кузнецова. Не сказать, что сильно проникся. Но всё же понимание того, что это настоящая поэзия – осталось. И вот теперь возникла как бы обида за своего старшего собрата по перу. К тому же в это время я уже жил в подмосковном Реутове на улице Победы, где долгие годы жил и Николай Иванович. Начинался дождь и я решил купить все сборники Тряпкина – их было 6 или 7. Но самое главное началось вечером, когда я открыл купленный за бесценок сборник, и понял, какие бесценные богатства заключала в себе певучая многозвонная  тряпкинская поэзия.

Я уходил в леса такие,
Каких не сыщешь наяву,
И слушал вздохи колдовские,
И рвал нездешнюю траву.

И зарывался в мох косматый,
в духмяный морок, в дымный сон,
И был ни сватом и ни братом –
Жилец бог весть каких времён.

В «нулевых годах» имя Николая Тряпкина нечасто вспоминали даже в литературной среде. 19 декабря 2008 года мы с товарищами организовали и провели вечер, посвящённый 90-летию поэта в Центральной городской библиотеке Реутова. Как выяснилось, это было единственное мероприятие памяти поэта в этот юбилейный день. Однако встреча получилась довольно представительной – в ней приняли участие поэты Василий Казанцев и Геннадий Иванов, литературный критик Сергей Куняев. Автору этих строк запомнилось, как лауреат Государственной премии России поэт Василий Казанцев сказал: «Даже если бы Николай Тряпкин написал только стихотворение «Летела гагара», он надолго остался бы в русской поэзии».
Именно эта встреча стала отправной точкой для создания Комиссии по сохранению творческого наследия поэта при Союзе писателей России, возглавил которую профессор Литературного института Владимир Павлович Смирнов. А ответственным секретарём был избран автор этих строк. Актив комиссии составили поэты Геннадий Иванов, Фёдор Черепанов, Александр Фомин, Григорий Шувалов, Евгений Богачков. Позднее к нам присоединялись многие другие энтузиасты.
Надо сказать, что судьба Николая Тряпкина действительно уникальна. Он единственный из больших русских поэтов, кто смог прожить и творчески осмыслить, по сути весь 20-й век. Он родился в 1918 году, а ушёл из жизни в 1999-м. Можно сказать, перефразировав известную формулу Белинского о «Евгении Онегине», что творчество Тряпкина – поэтическая энциклопедия русской советской жизни.
В своих вершинных произведениях, например, в стихотворениях из цикла «Семейная хроника» Тряпкин восходит к эпосу. Его стихи здесь звучат как новая русская «Илиада».

И настало то утро, зачавшее это сказанье,
И подводы со скарбом стояли уже у крыльца.
И столпился народ и галдел, как на общем собранье,
Хлопотали отцы, не забыв про стаканчик винца.

И стучал молоток, забивая горбыльями окна,
И лопата в саду засыпала у погреба лаз.
И родная изба, что от слёз материнских промокла.
Зазвучала, как гроб, искони поджидающий нас.

Бог хранил Николая Тряпкина и вёл к поэтическим вершинам через все тернии русского 20-го века. Не буду пересказывать биографии поэта, ибо и сам, и другие уже не раз делали это в статьях. Замечу лишь, что судьба как бы соприкасала  Тряпкина с изломами народной жизни, чтобы он ощутил их не умозрительно, а как личную трагедию в сопряжении с большим народным горем. Но при этом самые страшные испытания, выпадавшие на долю большинства его сверстников, обходили его стороной. Подростком Коля Тряпкин вынужден был с семьёй покинуть родную ему деревню Саблино в Тверской области, чтобы спастись от «раскулачки». Однако на страшные «ударные» стройки, тысячами перемалывающие жизни крестьян-спецпереселенцев ни он, ни его родные не попали. 
Из-за врождённого заикания поэта не взяли на фронт, но по дороге в эвакуацию, по всей видимости, он не раз  попадал под бомбёжки. И таким образом довелось ему почувствовать, что такое война.  Вспоминается, как точно подметил литературовед Сергей Федякин ощущение взрыва в таких мощных тряпкинских строчках: «И пред ликом Бориса и Глеба/На колени бросалась земля». Однако при этом война не предстала перед поэтом во всей испепеляющей души жути.
Думаю, что во многом именно благодаря вот таким милостям судьбы Николаю Тряпкину удалось до глубокой старости сохранить в себе непосредственное поэтическое начало. Он сам без малейшей доли самолюбования написал о себе в стихотворении «Как людей убивают»: «И на землю гляжу я глазами ребёнка». Те, кто видел поэта при жизни, безоговорочно соглашались с такой оценкой Николая Тряпкина самого себя. При этом, конечно, никакой инфантильности не было в его поэзии. Он далёк был от идеализации окружающей его советской действительности, что с особенной силой и горечью проявилось в цикле «Стихи о печенегах».

Как научились воровать
Воруют все – напропалую.
Ворует сын, ворует мать –
И строят дачу воровскую.

Ворует пекарь у печей,
Ворует резчик у буханки,
Ворует сторож у бахчей,
Ворует книжник у стремянки.

Но он же вскоре после распада СССР написал знаменитое ныне.

За великий Советский Союз!
За святейшее братство людское!
О Господь! Всеблагой Иисус!
Воскреси наше счастье земное.
 
О Господь! Наклонись надо мной.
Задичали мы в прорве кромешной.
Окропи Ты нас вербной водой,
Осени голосистой скворешней.

***
За прошедшие уже 11 с половиной лет работы нашей Комиссии без ложной скромности, удалось сделать кое-что важное для сохранения памяти о поэте. Хотя все наши усилия приносили бы куда более скромный результат, если бы не поддержка людей из тех мест, где жил Николай Иванович. Особенно  благодатным в этом смысле стало для нас подмосковное Лотошино. Здесь за эти прошли пять Всероссийских поэтических фестивалей-конкурсов имени Н.И.Тряпкина «Неизбывный вертоград»,  появилась библиотека имени поэта, здесь же была восстановлена могила его родителей, находившаяся на грани уничтожения.
За годы нашей работы были выпущены два уникальных по-своему альманаха, целиком посвящённых творчеству поэта, опубликованы десятки литературоведческих статей и репортажей в федеральных и региональных изданиях. А к столетнему юбилею вышла первая за 15 лет поэтическая книга Николая Тряпкина «Звёздное время», составленная из лучших его стихотворений.
Конечно, не обошлось и без утрат. Несмотря на все старания, обращения к властям разных уровней, не удалось сохранить небольшой, но ладный дом, который поэт вместе со своим «любезным папашей» строил в Лотошине, в начале 50-х годов прошлого века, когда страна оживала после военного лихолетья.
В те годы, когда мы только начинали заниматься сбережением памяти о Николае Тряпкине, дом ещё можно было сохранить. И сама собой напрашивалась мысль, что именно здесь, на привольной подмосковной земле мог бы возникнуть музей поэта… Но увы – теперь дом не подлежит восстановлению. 
Но зато на месте деревни Саблино в Тверской области, где родился поэт, нам с помощью местных жителей удалось  поставить поклонный крест и деревянный памятный знак.
Поэт, после того, как семья его вынуждена была уехать из Саблина, не раз приезжал в места, где прошло его детство. Упоминания об этом встречаются в его стихах. С годами эта деревня, признанная в 60-е годы «неперспективной», и исчезнувшая с лица земли, обретала в душе поэта черты русской крестьянской Атлантиды.

До чего же давно прошумели все эти забавы!
И давно уже нет на земле деревеньки моей.
Там весною теперь зацветают покосные травы
И в густом ивняке запевает в ночи соловей.

Но живут в моем сердце все те перезвоны ржаные,
И луга, и стога, и задворки отцовской избы.
И могу повторить, что родился я в сердце России,
Это так пригодилось для всей моей грешной судьбы.

Зная, как любил Николай Иванович эти места, навсегда оставшиеся его малой родиной, мы, конечно, стараемся не допустить, чтобы саблинское поле вконец задичало. Ежегодно приезжаем сюда, и вынашиваем план строительства на этом поле избы-читальни-молельни.
Стоит добавить, что в год столетия Николая Тряпкина в селе Степурине в 12 километрах от Саблина появилась оригинальная  авторская стела, созданная  талантливым художником Ильёй Скуратовым. Так же удалось поставить памятник на могиле поэта на кладбище Ракитки. Деньги  и на стелу, и на памятник собирались, что называется, всем миром. 
И вообще не раз помощь приходила к нам, как говорится, откуда не ждали. Земляки поэта – от глав районов до крестьян – не раз абсолютно бескорыстно помогали нам. И это не случайно – в русском человеке так и не удалось истребить тягу к чему-то, что выше сиюминутной суеты и обогащения. Люди чувствовали что-то настоящее в нашем деле и отзывались.
Я вижу во всём этом добрый знак: имя Николая Тряпкина, его творчеством останется с русским народом и другими народами Земли, поможет преодолеть нам глобалистские мороки и пророческими окажутся слова Юрия Кузнецова: ««Я уверен в одном: в XXI веке значение самобытного слова Николая Тряпкина будет только возрастать». 
Алексей Полубота