Умом Россию не понять...

Воспоминания не очень давнего «советского» прошлого.
Работали мы тогда с товарищем в небольшом опытовом бассейне на Васильевском острове, куда временно были допущены для проведения научных исследований. Старинный кирпичный двухэтажный корпус стоял в глубине парка в тени огромных деревьев, и многим, наверно, в голову не приходило, что там ведутся работы на самом острие современной науки. Хотя оборудование бассейна, сразу скажу, первоклассным не было, оно было просто по-военному добротным и ухоженным. А весь уход лежал на плечах всего-то двух человек: старого капитана 1 ранга в отставке Георгия Сергеевича и не менее старого мичмана Василия Ивановича. Зимой они боролись с холодом и топили свою маленькую котельную. А весной первый этаж очень часто тонул в талой воде – и начиналась «борьба за живучесть», в которой и нам однажды довелось принять участие.
И тем не менее мы не раз удивлялись, глядя на плоды стараний двух старых моряков. Что из приборов ни спроси – есть в наличии, а если требовалась какая-нибудь лебедка или компрессор, то и они тут же отыскивались, и пусть немного в пыли, но – работали! А пыль всегда вытереть можно.
Была у наших стариков любимица – маленькая светлая собачка, не то болонка, не то дворняжка. Умная, ласковая – но звали её почему-то Тэтчер. Видимо, наш бассейн таким образом реагировал на тогдашнюю политическую обстановку в мире.
Отношения у нас установились вполне доверительные и даже дружественные, и Георгий Сергеевич иногда рассказывал интересные случаи из  своей довоенной жизни. Один его рассказ особенно ярко запомнился нам.
Когда он учился ещё в школе, в каждом классе под руководством учителя обязательно избирался из учеников «комитет воинствующих безбожников» – три человека. Прения разгорались порой нешуточные: кто достоин, кто не достоин… Мелом на доске писали фамилии, обсуждали, спорили, давали отводы и часто нелестные характеристики. Жили активной общественной и политической жизнью, короче говоря. «И вот однажды, когда пришел срок,  – рассказывал Георгий Сергеевич,  – стали и в нашем классе выбирать комитет. И меня выдвигали, и других. Долго судили, рядили. А когда наконец подвели черту, проголосовали и стёрли с доски лишних кандидатов, «безбожный» комитет был избран.
На доске красовались три фамилии: Богоявленская, Христолюбова и я – Дьяконов!»