На речку

По полю пробегают солнечно-соломенные волны. Мягкие, радостные, то широко и плавно, то мелкой дрожью, расходятся под тёплым ветром. Над нашими головами плотная синь небесной выси поднимается атласным куполом. Вдали в несколько ярусов плывут купы облаков. Огромные башни кучевых обещают к вечеру грозу. Но до вечера ещё далеко. Солнце только на полпути к зениту.

Дорога стелется между полем и лесом. Сосны на опушке ветвистые. Кора, нагретая утренними лучами, переливается разноцветными чешуйками. Под деревьями - ковёр из хвои и шишек. Можно пройти немного вглубь, по хрусткому ковру и увидеть дикие лесные мальвы – невысокие, с небольшими пурпурными цветками. Среди них растут маслята. Но сейчас мы идём не по лесу, а по дороге.

В сумке у папаши булькает бутыль с водой, зажатая среди полотенец и одеял. Там ещё игральные карты, печенье, фотоаппарат. Папашина кудрявая голова возглавляет наше небольшое шествие. Его решительная целеустремлённая походка подгоняет нас, зовёт за собой. Мелкая дорожная пыль оседает на его сандалиях. Он - наш вождь, полководец и оракул, а ещё театр одного актёра – иногда, под настроение. На широких плечах его болтается рубашка-размахайка. Из-под неё виднеются шорты. Плотная фигура полководца излучает надёжность и уверенность.
 
За папашей шагаю я, стараясь поспеть. Это важно – поспевать за папашей. У меня панама в горошек. Я предвкушаю, как "на камушках", где я не смогу сама перейти ручей вброд, папаша возьмёт меня на закорки. И, может быть, пронесёт ещё немного. Он знает, какое это для меня удовольствие. Но, у папаши тяжёлая сумка. Чтобы нам всем было удобно на речке, папаша вынужден весь наш прекрасный путь её тащить. А-а, там ещё яблоки.

Следом за мной идёт Дашка. Она в коротком платье, с конским хвостом из прямых густых русых волос. У неё в руках тоже небольшая сумка. Дашкино лицо – округлое, как луна. Нос обещает вырасти большим и с горбинкой, как у мамаши, но пока он ещё не вырос. Дашка уже ростом почти с родителей и у неё часто портится настроение. Но мы с ней обычно находим общий язык. Мы всегда заодно. Мы горланим хором песни, придумываем всякие штуки. Однажды мы ставили друг другу банки на руки, как заправские врачи и вырезали хорошей немецкой кукле-блондинке на лбу красивую звезду, а под косой месяц. Здорово ещё было зажигать траву с помощью линзы и всякое такое. Правда, Дашка чем старше становится, тем сложнее уговорить её на интересные дела.

Дашка недовольно надула губы – мамаша просит её тоже надеть панаму. Но Дашка считает себя взрослой и не хочет надевать.

Мамаша замыкает шествие. Она выше нас всех. Стройная и статная в белом платочке. На ней бледно-розовое платье до колен. В ушах горят бирюзовые серёжки. Их ей подарила бабушка, давным-давно, ещё когда мамаша поступила в университет. Эти серьги очень идут к её карим глазам и тёмным волосам под белоснежным платочком. Если папаша – вождь, идейный вдохновитель и душа нашей компании, то мамаша - рулевой. С ней не забалуешь. Она строго следит, чтобы никто не простудился, чтобы не напекло голову, и чтобы мыли руки. Но когда дела уже сделаны, и можно уже не очень беспокоиться, она становится доброй и даже иногда поёт песни.

Собаки у нас ещё нет. Она появится перед самой школой – через пару-тройку лет. И тогда к нашему шествию добавится ещё и шныряющий по опушке пёс, с развевающимися на ветру чёрными ушами.

После перехода «камушков» до речки совсем уже недалеко. Здесь раскинулись низинные луга и поля с небольшими стайками кустов то там, то здесь. В лугах уже не так припекает, влажно даже в жару, не поют в июне жаворонки. Жаворонкам нужны солнечно-соломенные волны. А "на камушках" водятся пиявки. От этого иногда замирает сердце. Но нетерпение перед речкой сильнее боязни пиявок.

Высокий берег Москвы-реки порос мягкой травой-муравой. Под берегом в песчаной осыпи гнездятся ласточки. На другом берегу видна церковка. Плывёт мимо длинная баржа. Мы располагаемся, как обычно, неподалёку от мостков. Там, свесив ноги с мостков, можно бултыхать ногами.

Нас ждёт солнечный, тёплый день на берегу. Мы будем плескаться в прохладной воде, греться на солнышке. Папаша будет делать большие заплывы. Он волжанин и плавает как рыба. Мамаша будет часто нам кричать: «Вылезайте сейчас же!», чтобы мы не простудились. И мы не простудимся. Мы съедим всё печенье и яблоки, выпьем всю воду, как следует поплещемся и погреемся. Иногда над нами будут пролетать большие облака, прикрывая нас ненадолго своими прохладными движущимися тенями-крыльями от солнца. Потом мы пойдём домой. И, может быть, баба Гуля на ужин испечёт оладьи с большими дырками. Мы будем ужинать на веранде и смотреть в окна на грозу. А нагретая на солнце кожа и куриный бог в кармане будут напоминать о речке.