Костер для Гестии

 Гестия смотрела на огонь. Нынешний костер был зажжен для нее одной. Богиня любила зажигать костры, но также любила и делить их свет и тепло с теми, кто, так или иначе, составлял ей компанию в пути. Редко, когда это бывал бессмертный, равный ей по силам: Деметра, хоть и были они дружны, нечасто бродила по землям смертных со старшей сестрой, ибо растительный мир забирал почти все время и силы богини плодородия. Можно было, конечно, отправиться в путь и с Артемидой, но та все же больше предпочитала леса, нежели человеческие селения, или, скажем, с Афиной. Вот только последняя, если случалось забрести в город (особенно крупный), обязательно отыскивала там библиотеку. И с этого момента, как правило, бывала потеряна как спутница. Другие же родственники посмеивались над странностью Гестии (так они называли ее предпочтение путешествовать сытому и беззаботному пребыванию в Олимпийских чертогах). Разве что мать Рея да братья – младший и старший – могли понять ее. Впрочем, Гестию подобное отношение к себе мало заботило. Порой один путь с ней делили нимфы, сатиры (коим, к слову, очень непросто было сойти за своих среди людей, но природное любопытство толкало в путь с богиней Огня), а иногда и смертные: простые путники, воины и ремесленники, певцы и торговцы, мужчины и женщины.   

      Грустно, конечно, отправляться в путь без спутника, но ей это, право, не впервой. Иногда и самой хочется побродить одной, а порой накатывают грусть и усталость и вот тогда так нуждаешься в дружеской поддержке. И бессмертным богиням порой она нужна. Но увы, не всегда приходится на это рассчитывать.

      Перед мысленным взором вновь пронеслись картины минувшего дня. Прошлым вечером забрела она в маленькое селение на краю леса. Несколько домов – глинобитных хижин – были возведены близко друг от друга, вокруг них зеленели возделанные луга и примыкающий к поселку лес. Жители милостиво приняли на ночлег одинокую странницу, разделив с ней кров, ужин и новости о внешнем мире. А рассказывала неожиданная странница хорошо. О, ей было что рассказать, ведь путешествовала она без малого несколько столетий, лишь изредка навещая родичей в их чертогах. Но смертные, конечно, этого не знали. Они видели перед собой молодую, миловидную женщину, утомленную долгой дорогой. Гестия с благодарностью приняла от них чашу с молоком, отведала и ячменных лепешек на меду. Пела старинные песни – немало собрала их за свои странствия, с радостью видя улыбки, умиротворение на лицах крестьян. Даже очаги – и те горели ярче в этот вечер, точно чувствовали присутствие богини ….

      За разговорами и песнями пришла душная ночь, когда Гестия долго не могла уснуть, в который уже раз сожалея, что ныне путешествует одна – так соскучилась она по мирному общению, столь редкому в олимпийских чертогах, где зависть и ссоры одних богов с другими наполняли едва ли не каждый день. Конечно, на землях людей она тоже видела всякое – и грусть, что слезами безудержными у очага проливалась, и радость от встреч долгожданных, и счастье, такое редкое уже в те далекие времена – но даже тогда им делились с поздним путником, что ночлега у хозяев попросил, и боль, которую не с кем было разделить – жгла она несчастных хуже ее собственного пламени.

      Да и сама богиня издревле была огнем: сколько себя помнила, всегда им обращалась – еще в утробе отца Крона, когда невтерпеж становилось от ссор братьев и сестер. Любила она огонь, лелеяла его, играла без страха с яркими языками пламени, перекидывая их из руки в руку, и ничуть не обжигали они – ведь ее сутью был огонь. Дарила его Гестия людям, и сама становилась огнем в очагах, храня тепло дома, куда можно вернуться после ненастного, студеного дня, радость и сытость, защиту и надежду давая … тепло становилось на душе, когда призывали ее хозяйки, молитвы возносили Великой Гестии, хранящей домашние очаги, защищающей семьи. Сердце богини радовалось – ее чтут, ее помнят, в ее помощи нуждаются, а значит, есть ради чего жить.

***



      Утро ворвалось в сознание криками, полными ужаса. Вмиг слетела Гестия с постели, а чуткий нос уловил запах гари и дыма. Выбежав из хижины вместе с приютившими ее хозяевами, увидела она мечущихся по поселку крестьян: пожар надвигался на дома. Позже узнала богиня – он начался в лесу, в той его части, что подступала к поселку. Что тому стало тому причиной, было неведомо, однако, огонь быстро перекинулся с деревьев на луговые травы … долго ли было добраться ему до хижин? Кое-где крыши, крытые тростником, и впрямь занялись от искр и горячего пепла, что принес вездесущий ветер. Выбегающие из домов люди пытались потушить пламя, спасти свой скарб … криками взрослых, плачем детей полнилось утро.

      В первые мгновения, Гестия, как и другие поддалась ужасу. Глаза застилали слезы: не от дыма, что Огненноликой дым! Горечь и отчаяние, ничуть не меньшее, чем людское, терзали богиню – смертные не заслужили этой беды. Силы свои призвав, остановила Гестия ревущий огонь, и в тот же миг опало пламя, точно и не было его. Лишь пепел, да сгоревшие дочерна травы, да душный, с дымом и гарью смешанный ветер, говорили о том, что здесь еще недавно бушевал пожар. Люди падали на колени, благодарили богов, возносили хвалу ей, Гестии … и в то же время оглядывались со страхом. Богиня подумала, было, что они ищут всполохи огня, боятся, что вот-вот займется новый пожар… а потом поняла – думают сельчане, что совсем рядом с ними бессмертные, и страшатся встречи с ними. Гестия горько усмехнулась. И ведь правы они. Но признаваться, что это она остановила пламя, не стала. Вряд ли сельчане поверили бы, что не она устроила тот пожар. Только и оставалось, что помогать им – носить кувшины с водой от речки, что протекала неподалеку, заливать водой еще дымящиеся участки почерневших лугов, собрать вокруг себя детишек и занимать их сказками, пока взрослые наводили порядок … терзаться, глядя на истерзанный поселок, еще вчера цветущий и довольный жизнью. Да, она всегда была богиней огня, его сердцем, его госпожой, она любила зажигать костры, очаги, дарила свое пламя людям, искренне веря – с ним их жизнь станет лучше … однако, выбравшись на волю, огонь становился врагом. И видя такое, она всякий раз горевала … полная власть над пламенем была лишь у нее, но даже богиня Огня не могла приказать ему стать послушным и безобидным.

      Пожалуй, стоит все же уснуть. Хоть и богиня она, а события дня минувшего утомили и ее, добавили горьких мыслей. Но так бывает не всегда. И завтра ждет ее новый путь.