Старый день

В тот день Мария заметила на плече своего семилетнего сына Филиппа солнце. И потеряла покой.

Так помечала людей Огневица; это значило, что она что-то у них заберёт в Старый день, тридцать первого июня. Что именно – не знал никто. У одних пропадали любимые вещи, у других – способность видеть или слышать, а у третьих – жизнь или душа. Живые тела без душ быстро заполняла тьма, поэтому их свозили на север страны, в Угрюм-дом в самой чаще Мёртвого леса. В середине июля, когда новый год окончательно вступал в свои права, этот дом поджигали, тем самым прощаясь со своими родными и не давая им никому навредить.

Никто не знал, кого отметит в этот раз Огневица. Поэтому с конца мая небольшая страна погружалась в уныние: люди, боящиеся хоть как-то выделиться, меняли яркие одежды на невзрачно-серые и выходили на работу, не поднимая взгляда. Но что бы они не делали, солнца на их телах или телах их близких расцветали, а это значило, что старуха больше не сведёт с них своих слепых глаз.

* * *

Откуда она появилась – не знал никто. Поговаривали, что когда-то давно в одной деревушке жила на отшибе старая слепая женщина. Она занималась травничеством и помогала местным.

Однажды зимой в той деревне пропал ребёнок, а через пару дней ещё один. Взрослые исходили всю округу, но дети словно испарились. И тогда кто-то пустил слух, что старуха промышляет тёмным колдовством, что детей она держит в подвале и использует их кровь для своих ритуалов, а тела съедает. Нашлись даже свидетели, что слышали детский крик, когда проходили мимо дома старухи. Обезумевшие от горя родители ворвались к старой женщине и увидели в сенях маленького мальчика, играющего с соломенной куклой. Не став слушать объяснений, деревня устроила самосуд: старушке отрезали язык, чтобы она не смогла читать заклятий, и вывезли в лес в самый лютый мороз. Там её, голодную и голую, продержали ночь, чтобы она помучилась, а затем, утром, еле живую, сожгли на костре.

А через месяц пропавших детей нашли, точнее, они сами вернулись домой. Оказывается, ребята договорились сбежать вместе и жили всё это время в заброшенном доме лесника, прячась от искавших их взрослых в подполе. Только вот откуда взялся ребенок, найденный в доме старухи, так и осталось загадкой – больше пропавших детей в округе не было. Терзаемые чувством вины, деревенские жители решили оставить и воспитать его, а про случай со старухой забыть – женщина и так доживала последние дни, рано или поздно она бы умерла, и оставила бы бедного мальчика совсем одного. Ребенка взяла к себе бездетная вдова.

И вновь деревня зажила тихо и спокойно, но в начале июня у всех жителей появились метки в виде солнца на разных частях тела. Они были словно выжжены на коже. А в последний день июня, Старый день, когда местные наряжали яблони и готовили костры к празднованию прихода нового года, тот самый мальчик, найденный в доме травницы, пропал. Он вернулся вечером, со стороны леса, но не один. Он вёл под руку ту самую слепую женщину, которую местные безвинно казнили. Вся её фигура излучала жар, а тонкая старческая кожа будто подсвечивалась изнутри алым пламенем. Любой закричавший тут же лишался голоса, бежавший – больше не мог ходить, рыдающий – видеть. Всю ночь бродили мальчик со старухой по округе, у каждого в деревне они забирали что-то ценное. А утром, с первыми лучами июльского солнца, они зашли в горящий костёр и исчезли, чтобы в следующем году вернуться вновь.

* * *

Правда эта история или нет, но солнца в июне появлялись на телах людей по всей стране вне зависимости от того богатый человек или бедный, добрый или злой, и сводили оставшийся месяц своих обладателей с ума от неизвестности.

Король издал указ, который запрещал выходить на улицы тридцать первого июня. Наступление нового года в этой стране больше не отмечали. Шум и запахи еды привлекали голодную старуху, а мальчик – её глаза – всегда приводил к их источнику. И тогда начинался Парад Мёртвых: забранные Огневицей души заполняли улочки, заглядывали в окна домов и, если вдруг видели в них зажжённый свет или еду, то звали своих хозяев. Встреча с Огневицей и её пасынком даже человеку, не отмеченному солнцем, не сулила ничего хорошего: с большой вероятностью именно он мог получить метку в следующем году.

Говорили, что откупиться от Огневицы невозможно, но даже обречённые не теряли надежду. И Мария бросила все свои силы на то, чтобы отвадить беду. Вместе с сыном они слепили напротив входа в дом Грязевика – мужскую фигуру из песка и глины, которая служила оберегом от злых сил - и вставили ему вместо рук цветущие ветки шиповника. Ветки шиповника женщина разложила и по всему дому: считалось, что Огневица не переносит его запаха. Тридцатого июня, ночью, Мария нажгла березовых поленьев и пеплом посыпала пороги и подоконники, чтобы духи не смогли проникнуть внутрь. Тридцать первого июня, когда весь город погрузился в тишину, она плотно задвинула шторы, чтобы не видеть появляющихся на стекле надписей на незнакомом языке, и шёпотом предложила сыну поиграть в молчанку. Если он проигрывал, то должен был бы убирать за собой игрушки целый год, а если она – то выполняла любое его желание. В полумраке и мёртвой тишине они провели час, затем ещё один и ещё.

Мария тихо мыла посуду, прислушиваясь к каждому шороху. Филипп же играл в соседней комнате с деревянным солдатиком. И когда женщина почти убедила себя, что ничего плохого не случится, раздался стук в дверь. Трясущейся рукой Мария приподняла край занавески и вгляделась сквозь исписанное стекло на улицу. По спине её пробежал холодок: Грязевик был разрушен.

- Впусти меня. Я пришёл поиграть, - услышала она незнакомый голос, и тут же в панике бросилась в комнату к Филиппу. Но не успела: мальчик ещё не открыл дверь, но уже прервал линию пепла на пороге.

Мария в панике схватила сына за руку и затолкала в шкаф.
- Ты помнишь про нашу игру, малыш? – произнесла она, старательно скрывая дрожь в голосе, - То была репетиция, а теперь мы играем серьёзно. Молчи, ладно? Если ты помолчишь, пока я не открою шкаф, то ты победишь, и я куплю тебе всё, что захочешь, договорились?
- Да, хорошо, но это обещание.
- Да, дорогой, обещание.
И Мария отошла к окну.

Дверь беззвучно распахнулась. В комнате появился мальчик, примерно ровесник её сына, а следом за ним вошла пожилая женщина. Она не была такой страшной, как описывали слухи - обычная бабушка, выглядящая очень старой и усталой. Оба гостя были одеты в бедную, грязную одежду.
И оба хранили молчание. Мальчик бережно взял старушку под руку и повёл прямо к Марии, а затем остановился и посмотрел на неё.
- Простите, - прошептал он, и его большие печальные глаза застелила пелена слёз, - Чтобы новый год наступил, Старый день должен получить дань. Мне очень жаль.
- Мой мальчик… он умрёт? – одними губами произнесла Мария, прижимая дрожащие ладони к щекам, по которым тут же покатились крупные капли слёз.
- Нет, не умрёт.

Старая женщина наклонилась к мальчику. Тот снял с её глаз повязку, и Мария поняла, что потеряет её сын.

Он потеряет мать.