Феномен постсекулярной Турции

Рецензия на статью В.В.Матюхина "Постсекулярная Турция"

В современных общественно-политических дискуссиях мы можем встретиться с термином «постсекулярный мир».  Есть мнения, что сейчас наш мир отошел от секуляризма и становится «постсекулярным». Причиной таких предположений послужили тенденции, свидетельствующие об усилении религии в жизни общества, ее активном участии в политике. Стали возникать различные религиозные движения за возрождение исконных ценностей, зачастую с консервативным и даже фундаменталистским уклоном. Страны Ближнего Востока являются наглядным примером, где даже после вестернизации и секуляризации по западному образцу к власти стали приходить именно религиозно настроенные лидеры или по крайней мере такие, признающие важную роль исторической национальной религии в жизни общества, его консолидации. Можно наблюдать возрастание религиозного влияния в публичной сфере не только на национальном, но и на международном уровне. На Ближнем Востоке с 1980-х годов резко усилилась роль политического ислама, который легализовался под влиянием широкой поддержки народных масс. Некоторые политологи считают причиной  «исламского возрождения»  тот факт, что мусульманские общества разочаровались в западных светских политических идеологиях, главным образом в национализме, либерализме и социализме. Причиной такого резкого неприятия западных политических проектов стали растущие противоречия внутри исламских сообществ, где резко встали на повестку дня идеи плюрализма и открытого диалога с религиозными деятелями. Тем более, несмотря на достаточно мощную вестернизацию и секуляризацию в образовании, в сельской местности все еще сильны традиционные ценности ислама.  Кстати, налицо и конфликт города с деревней, так нам знакомый и в нашей отечественной истории. Но вернемся к «исламскому возрождению». В исламском мире возникли идеи своеобразной альтернативы западному пути модернизации и секуляризации, подразумевающей сохранение традиционной религии  как активной участницы общественно-политических процессов. Стали высказываться мнения, что не обязательно идти по западному пути секуляризации ради прогрессивного развития и демократии. Более того, стали провозглашаться принципы слияния ислама с традициями демократии и плюрализма.

В нашем исследовании весьма интересен феномен политизации религии на примере Турецкой Республики, где уже более десяти лет у власти находится умеренно-исламистская партия справедливости и развития (ПСР). Идеология этой партии заключается в приверженности демократическим ценностям в сочетании с традиционной религиозной идентичностью. Возникает своеобразная «консервативная демократия» или демократический ислам. Несмотря на приход в Турции к власти умеренных и даже в чем-то консервативных сил , активной клерикализации в обществе не происходит.  Демоисламисты учитывают светский характер турецкого государства, заложенный еще Мустафой Кемалем Ататюрком в ходе кемалистской революции. Однако, имеет место быть конфликт идейных кемалистов и сторонников активной демократизации общества на базе взаимодействия с традиционной религией. Исламизм и секуляризм становятся противостоящими друг другу силами, где первый играет роль носителя демократических плюралистических идей, а второй как раз отстаивает авторитарные принципы управления страной. Поэтому мы и имеем право говорить о возникновении «постсекулярной Турции», в которой сохраняется светскость государства  и при этом усиливается религиозно-политическая сила традиционного ислама. По мнению философа Юргена Хабермаса феномен «постсекуляризма» стал возможен как раз именно в достаточно развитых секулярных обществах, которые прошли через технологическую модернизацию по западному образцу, но при этом сохранили в общинах религиозные консервативные мировоззрения. Можно сказать, что именно в таких развитых обществах встал вопрос о возможности прохождения дальнейшего прогрессивного пути развития в науке и демократии без ущемления традиционной религии как важной историко-культурной составляющей. Определения Хабермаса о «постсекулярном обществе» вполне подходят для современной Турции, где религия часто используется местными политическими структурами для консолидации общества и национальной общей идеи. Авторитарный режим претерпел внутренние идеологические перемены, допустив религиозных деятелей к активному участию в гражданской жизни общества, при этом сохраняется светский принцип государства, заложенный Ататюрком. Турецкий философ и политический деятель Ибрагим Калын согласен с мнением Хабермаса, признавая возможность альтернативного пути западного развития, основанного на жесткой светскости еще со времен эпохи Просвещения. Рост влияния религиозных общин в Турции нашло отражение и в идеях исламского богослова Фетхуллаха Гюлена, который считал изучение западной науки и техники как форму служения Аллаху. Мировоззренческие противоречия между рационалистическим западным подходом и новыми религиозными идеями о модернизации Хабермас видел в построении своеобразного мультикультурного демократического гражданского общества, где соблюдается плюрализм и свобода дискурса. На Западе сторонники мультикультурализма выступает за сохранение многообразия культурных идентичностей, а секуляристы как раз хотят политико-культурной ассимиляции.

Если обратится к турецкой действительности, то кемалистские элиты долгое время игнорировали этническое и конфессионально- субкультурное разнообразие, делая упор на насильственной интеграции. Все это лишь усугубляло социальное напряжение в обществе, поэтому новой политической силой в лице умеренных исламистов был найден выход в отказе от секуляризма. Религиозные общины почувствовали возможность открыто влиять на политику, участвовать в общественной жизни. Отсюда и возможные предположения о дальнейшей клерикализации турецкого общества, так как нет уже сдерживающей  идеологии и столь жесткой позиции правящих элит, как это имело место быть при Кемале. Ведь в результате кемалистских реформ установился государственный контроль над религией и ее жестким ограничением в частной сфере. Принцип секуляризма был закреплен в Конституции, сохраняющийся и в современной Турции. Секулярные завоевания долгое время насильственно удерживались правящей кемалистской верхушкой в процессе противостояние традиционным исламских общинам. Армия выполняла своеобразную функцию «опекуна» светского режима и всячески подавляла клерикальные движения. Хотя в период правления ПСР уже произошел демократический переворот, в результате органы влияния секулярно настроенных групп стали подчиняться гражданским властям. При этом Конституционный Суд Турции даже хотел закрыть ПСР на основании нарушения светских устоев республики. Даже когда исламисты добились отмены запрета на ношения в публичных местах традиционной исламской одежды, Конституционный Суд отменил их действия. Угроза возможной исламизации вызвало в 2007 году масштабные  митинги в поддержку республики, Конституции и принципов лаицизма (светскости). При этом в ходе своей политической предвыборной компании Партия Справедливости активно заявляла, что  не имеет ничего против светского секулярного принципа турецкой государственности. И сами члены ПСР стараются руководствоваться в управлении страной светскими принципами. По мнению турецкого политолога М.Хепера большинство населения Турции относится одинаково положительно как к светским принципам, заложенным Кемалем, так и к традиционному исламу. По его мнению кемалистские реформы сделали турков более рациональными и терпимыми, как бы имеющими иммунитет от радикально исламистских воззрений. Да и большинство турецких избирателей поддерживают определенную партию именно за трезвые политические решения ради национальных и социальных интересов вне зависимости от исламистской или сугубо светской направленности.

Таким образом, турецкая модель общества может смело называться «постсекулярной». Не только в теории, но и на практике мы видим поразительное сочетание светскости и почитания традиций ислама. Изменение баланса сил в политической жизни Турции выдвигает на повестку дня выработку новой концепции «посткемалистского» секуляризма, более либерального и разделяющего мультикультурные ценности. В этом смысле турецкое общество, несмотря на сохранение авторитарной политической системы, все-таки приблизилось  к европейским с их идеей толерантности и мультикультурализма. Государство по-прежнему позиционирует себя как нейтральное и равноудаленное от всех религий, руководствуясь принципами светскости и плюрализма. Хотя это плюрализм и либерализм скорее относится к культурно-гражданской сфере, чем к государственно-политической. В программе ПСР лаицизм так и остается основным принципом, но подразумевающим открытый диалог всех религий и недопустимость подавления свободы совести. Но есть мнения о том, что либеральная интерпретация этого принципа служит усилению роли религиозных общин в политическом истеблишменте, тем самым нарушая светские принципы управления. Также прослеживается использование умеренным исламистским руководством продвижение традиционного ислама через общественные институты, используя для это свои административные ресурсы. В этом и заключается парадокс турецкой либерализации, которая с одной стороны может ослабить давление и усилить критику авторитарного режима, но с другой стороны позволить активному продвижению уже более радикально настроенных фундаменталистских исламских сил.  И стоит ли тогда снова Турции вернуться к жесткому кемалистскому принципу подавления традиционного ислама в ущерб демократизации ради безопасности из-за угрозы исламского радикализма?  Поэтому, я считаю государство некой сдерживающей  силой  для фундаменталистских тенденций, в то время как заигрывание с мультикультурализмом может привести к плачевным последствиям. Все мы прекрасно знаем, какие фанатичные и зачастую бандитские режимы приходят в странах Ближнего Востока после так называемых «демократических революций» в целях свержения авторитарного светского или умеренно-религиозного руководства.