Груневальд - зеленый лес. Часть 3

Когда после смерти ее короля , о которой она узнала позже всех и не была допущена к телу, они вновь встретятся, он в вамсе, разшитым перламутром и серебрянной нитью и горностаях на плаще –шаубе и на бархатной шапке, которую можно было считать короной и это будет их предпоследняя встреча.

Она задохнется от холода города, замка и мелкой реки, на берега которой ей придется приехать в жаркий июньский день – точно такой же, каким она встретилась со своим королем. А нынче его сын, превратившись в ледяную глыбу с вмерзшими горностаями , белками и бобрами, дышавший белесым морозным космосом , расколол ее мгновенно превратившееся в многоцветный звенящий лед тело, которое рассыпалось от тихого хрустящего звука отколовшеся сосульки. Впрочем, Анна умрет несколькими мгновениями раньше, когда начнут покрываться изморозью  ее легкие и даже потяжелевший сгустившийся воздух не сможет преодолеть этого кристаллического волшебства .

А из окраинных близких лесов раздаться отчаянный , затухающий по мере удаления от ледяного замка ,шум – белки, рыси, олени, волки, зимородки и тетерева, лисы, ужи и дождевые черви будут торопливо убираться прочь по причине той необъснимой тревоги, которую они все могут чувствовать пред пожарами и землетресениями. И  вопли голодных никс, сопровождаемые слыбыми , но беспокойным движениями пустоглазых чудовищ в озере среди гниющих корней мирового дерева, будут заглушены отчаянным обиженным детским плачем.


Он будет таким долгим, что к ниму привыкнут в этих краях и, объсняя его приезжим, будут рассказывать печальную историю любви, выдуманную от начала до конца. Ее дочь, принцесса, не отправится с матерью в ледяной город – она отправится на поиски брата в льняные поля и, судя по всему, там, среди льна, ржи и вербены, она его найдет. Именно их плач будут еще долго слышать в этих местах.

 
С той пары Анна и ищет постоянным встреч с семейством своего любимого. Никаких хороших вестей она им не несет – только плохие. С сыном своего короля она тоже встретиться. Как раз на берегу озера, после окончания успешной охоты, которые он, как и отец, любил. Он будет так потрясен этой неожиданной встречей, что умрет через несколько дней. С тех пор ничего не может ее остановить в поиках новых встреч, но будучи лишь бесплотной мыслью о воспоминании воспоминания и ничто вещное не могло отвлечь ее от ее нематериальности, она с похвальной честностью признавалась себе, что если она встретила  короля там, где она нынче пребывает, она бы уже не искала бы никаких встреч. Но он был королем - оленем, возможно, потому они и не встречались...

И горестный, только ей слышимый вопль, среди охотников, пирующих во дворе дома, она издавала не по причине неудовлетворенной мести, а по причине того, что так и не нашла своего короля.

 
С никсами они даже подружились, а боги бревна ее не замечали и, скорей всего, ничего о ней не знали. С некоторых пор на берегах озера стало появлятся много разных людей – она ( ну нельзя стенать и убиваться все время, даже привидению) обращала печальное внимание, похожее на унылый сопливый заплаканный нос, на то, что менются одежды, нравы, речь людей, которых на берегах становилось все больше.


Причем больше становыилось не только людей – время от времени появлялись и привидения, а иногда – даже из-за границы. Одно время к ней на берега озера стало захаживать одно очаровательное привидение, абсолютно из других , не анниных времен, но галантное, жовиальное, обаятельное и говорливое. Они сиживали на берегах озера по ночам, беседовали при самых разных лунах и при самых разных погодах, кормили никс с руки , а иногда он мужественно нырял в озеро, не боясь ничего,но предварительно сняв голову и оставив ее, умную, красивую голову с очевидными следами посмертного гниения, на берегу.

Разумеется , бояться ему было нечего- ни никсы, ни старые боги нежитью никак не интересовались.  Без головы на берег было выбраться нелегко, но  у него получалось, он все время шутил что то про гильотину, всадника без головы и даже познакомил ее с приятелями, безголовыми, но тоже симпатичными. Они предпочитали носит свои головы в руках, но Анна к этому быстро привыкла и помня об этикете, пользовала его при встерчах с удовольствием . Священнослужитель – торжественный, величественный, с огромным количеством связей и знакомств и даже ( по непроверенным слухам) – святой. Анна его очень уважала и немного побаивалась. Он был иностранец, и даже не немец.


А второй – куда моложе, бойче, задиристее , Анну даже пугал своей удалью и шумностью, судя по всему,  был моряк и, судя по всему, пират и , судя по всему, гамбуржец, хотя Анна никогда при жизни не бывала в свободном ганзейском городе Гамбурге, но гамбурский акцент представляла. Своего посмертного приятеля она поначалу тоже держала за иностранца – уж больно лощен и чуден был – однако потом выяснилось, что местный, жил здесь недалеко от озера, когда появится мода среди богатых людей города, а также музыкантов, комедиантов и художников , селится здесь, среди сосняков, вырыть еще пару/тройку озер, провести  улицы, построить богатые виллы и пару церквей. Занимался он делом, суть и смысл которого Анна так и не смогла понять, но каким то образом связанного с лицедейством, т. е .  ничем серьезным, но совсем новым и даже позже уедет в Америку, где и станет привидением. Подробностей он ей никогда не рассказывал и, даже упоминая об своей смерти, снимал голову, что бы Анна не заметила , что он сереет – так приведения меняют цвет лица , когда им неудобно или стыдно. Анна, будучи дамой воспиттанной, никогда не интресовалась, да и кому приятно об этом вспоминать...

Он то и приведет ее как то раз на берег реки , не городской, но окраинной , при том , что городская река была притоком  окраинной– у него там должна была произойти встреча, которой он давно ждал, много и взволнованно говорил, но , при этом , что то не договаривал.