День кораблестроителя

Сегодня, 29 июня, в России отмечается очередной день корабела, или кораблестроителя. И хотя я к этой отрасли народного хозяйства не имею никого отношения, но с большим уважением отношусь к этим специалистам.  Я уже немало написал заметок о различных кораблях, о той роли, которую сыграло судостроение в развитии отечественной промышленности.  Современные корабли – это вершина человеческой мысли, особенно атомные подводные лодки, которые сложнее, чем космические корабли.

Но сказать, что я вообще никак не связан с судостроением, не могу.  Во-первых, мой родной дядя, с которым у меня самые теплые отношения уже 70 лет, всю жизнь проработал в судостроении. Начав слесарем на Хабаровском судостроительном заводе, затем окончил Ленинградский кораблестроительный институт, он до сих пор связан с судостроением, побывав за долгие годы службы и работы на многих должностях. И военного представителя, работника одного из отделов Главного штаба ВМФ, работника института, работающего в интересах военного судостроения.  По понятным причинам я не назову его фамилию.

Попав после окончания медицинского института на службу в Тихоокеанский флот, я попросился на подводную лодку доктором. Меня направили на дизельную подводную лодку, которая заканчивала капитальный ремонт в 178-м военном заводе, который в 70-80-е годы был на берегу бухты Золотой Рог, рядом с еще одним судостроительным заводом – Дальзаводом.  Мне не раз приходилось водить личный состав нашей субмарины по территориям обоих заводов на стоящую в доке подводную лодку, где наши матросы помогали заводским рабочим.  Так что общее представление о судостроении у меня появилось.  А вот о профессионализме некоторых судостроителей, к которым  обратился помочь  опустить в кают-компанию большой холодильник «Минск», я убедился на личном опыте. За пару бутылок «шила» (так на сленге моряков называется спирт) они сумели через специальный люк для погрузки аккумуляторных  батарей, предварительно немного сузив холодильник, загрузить его в подводную лодку.  Работоспособность холодильника от этого не пострадала.  Да и работой во всех узостях современных кораблей, выполняя сложнейшие сварочные или сборочные работы, как это делают наши судостроители,  можно только восхищаться.

Еще когда мой дядя работал военпредом на Хабаровском судостроительном заводе, я познакомился с его сослуживцами, офицерами военно-морского флота, на погонах которых имелся знак в виде двух перекрещенных инструментов. Мужики были очень приятны в общении, по крайней мере, я с ними находил общий язык. Возможно, этому способствовало то, что наше знакомство произошло после  моей трехгодичной службы на подводной лодке в должности начальника медицинской службы.  Судостроительный завод имел свою медико-санитарную часть, которая  являлась структурным подразделением одной из поликлиник городской больницы, где я был парторгом. И по роду своей деятельности я не раз и не два бывал на территории завода, был знаком с его директором Лодыжцом, тем более что его жена работала врачом в нашей больнице.

Тесные контакты у меня были и с директором НИИ технологии судостроения Чугаевским, к которому я не раз обращался с просьбой оплатить счет на рентгеновскую пленку для нашей больницы. Ведь основная моя должность была не парторг, а заведующий рентгеновским отделением больницы. И всегда мне шли навстречу. Поэтому перебоев с рентгеновской пленкой, в те годы дефицитом, наша больница не испытывала.

Получив от больницы квартиру в районе Затона, я стал соседом рабочих Хабаровского судоремонтно-судостроительного завода, который раньше назывался ремонтно-эксплутационной базой флота.  Цеха этого завода было видно из окон моей квартиры.  Дом-то был ведомственный, построенный на средства РЭФ флота и Амурского речного пароходства, я попал в число 10% получивших жилье по ордерам райисполкома.  Так что я снова оказался по соседству с судостроением, и даже играл в хоккей на стадионе «Водник», который был на балансе ХСРЗ.

Потом моя карьера пошла вверх, я стал главным рентгенологом края и стал ездить в командировки. И город Хабаровск тоже был в сфере моих интересов. Побывав в поликлинике № 8 в поселке имени Горького, я узнал, что градообразующее предприятие этого поселка, одноименный завод,  входит в отрасль судостроения и выпускает некоторые изделия для гражданских  судов и военных кораблей. А в Краснофлотском районе города Хабаровска есть завод Кирова, а рядом небольшой военный завод № 179, которые тоже относятся к судостроительной отрасли.

А о том, что в городе Комсомольске-на-Амуре есть огромный Амурский судостроительный завод, на котором выпускались в числе других атомные подводные лодки, причем в очень больших количествах, знал каждый житель Хабаровского края. Особенно жители сел и городов нижнего Амура, когда видели, как мимо вниз по реке проплывает огромный плавучий док, знали – еще одну лодку потащили на достройку в Большой Камень.  Мне не довелось побывать на самом заводе, а вот в Медсанчасти, относящейся к 3-му Главному Управлению Минздрава СССР, я был не раз.  Останавливался и в гостинице, стоящей на балансе завода. А вот с директором завода познакомился уже много позднее, когда нас познакомил мой дядя, к тому времени живущий в Москве.

На одном из дней рождения этого дяди меня представили заместителю  Главкома вице-адмиралу Барскову, который отвечал за судостроение в ВМФ. Он оказался интересный мужчина, как ни странно, увлекающийся разведением роз на своей даче.  Позже, на 60-летней юбилее моего дяди, Барсков проиграл мне спор, я правильнее назвал цифры сходящих со стапелей Амурского судостроительного завода атомных субмарин.  Причина моего выигрыша была простой – просто мне комсомольчане подарили буклет, посвященный юбилею завода, а Барсков полагался на свою память.

В середине 90-х годов мы с женой отдыхали в Большом Камне, который считается городом корабелов в Уссурийском заливе Японского моря.  Именно там достраивались атомные подводные лодки, которые производили в Комсомольске-на-Амуре.  В это время судостроительный завод переживал не лучшие времена, поэтому заводской профилакторий выкупила какая-то частная фирма и стала продавать путевки на отдых всем желающим. Мы ездили на отдых на своем автомобиле, поэтому могли объехать весь город, и я имею представление об этом городе, который уже в веке нынешнем становится центром судостроения на востоке России. Именно здесь собираются строить огромные танкеры и газовозы, чтобы вести продукцию из России в страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

Уже будучи заместителем заведующего отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома, я был еще на двух судоремонтных заводах в Хабаровском крае – в городах Николаевске-на-Амуре и Советская Гавань. Конечно, чувствовалось, что это уже старые заводы, построенные в первой половине ХХ века,  к этому времени уже наблюдался упадок народного хозяйства Советского Союза.  А в «демократической» России эти заводы вообще перестали быть нужными,  и их коснулся развал всей промышленности Дальнего Востока, за исключением некоторых заводов. Слава Богу, падение завершилось, и снова со стапелей стали сходить военные  надводные корабли, подводные лодки, ледоколы, танкеры и газовозы, транспорты,  которые нужны народному хозяйству страны для торговли и для защиты границ и морских коммуникаций.

В 2017 году я волей случая оказался в Санкт-Петербурге в конце июня, когда отмечался впервые в истории России день кораблестроителя.  К дяде на дачу приехали его сослуживцы, с которыми мне довелось познакомиться. Чуть позже наше знакомство продолжилось на Военно-морском салоне, который проходил в эти дни.  На нем на многочисленных экспонатах, макетах и реально стоящий в гавани военных кораблях – фрегатах, корветах, других кораблях, можно было убедиться, что отечественное судостроение существует, и начался новый виток его развития.

Так что сегодня вечером я с полным основанием подниму бокал с шампанским, чтобы мысленно поздравить своего дядю, его сослуживцев, с праздником, и пожелать им новых трудовых свершений на благо России.