Серия инкубы. Наваждение

   Я увидела его лицо впервые сквозь пламя костра. Дым не давал разглядеть хорошенько, гарцующие блики туманили взор, а отскакивающие от дров горячие искорки создавали ощущение манящей опасности. Он не принимал участия в общем разговоре, но внимательно слушал, временами кивая, дружески улыбаясь, а потом как-то внезапно достал гитару и запел. Я не успела убежать в свою палатку до этого момента, и потому бессильно проигрывала тихой рвущей душу мелодии, сильному твердому голосу и романтичным словам, все сильнее влюбляясь с каждым взятым аккордом, с каждым новым его вздохом, с каждой строчкой, слетающей с его губ.

   А потом он догнал у меня палатки, и наши губы встретились, узнавая, и мы пропали для этой звездной ночи, для маленького палаточного лагеря, для всего мира, ожидающего от нас тысячи суетных дел, мы выпали в параллельную реальность, где имели значения только прикосновения, запахи, нежность, сила, где проигрыш становился победой, а слава победившего падала на колени перед проигравшим. Мы любили друг друга так, словно никогда не делали этого раньше и больше никогда себе не сможем этого позволить. Все перевернулось, смешалось, закрутилось в нелепый узел, в котором собственные желания стали чужими, где мораль пала, стыд смешался с восторгом, а упоение стало флагом, который мы небрежно выбросили наружу.

   Стоит ли говорить, что когда я проснулась на ворохе разбросанных спальников, его уже не было?

   Я спешно привела себя в порядок и вылезла из палатки под жаркое солнце июня. Большинство наших уже сидели вокруг костра, завтракая разогретой в котелке вчерашней гречневой кашей. Меня уныло поприветствовали вялым поднятием рук, сил после ночного загула у народа хватало только на это. Я взяла заботливо протянутую мне тарелку, но есть не хотелось, и я молча разглядывала неприбранный лагерь, надеясь найти следы моего вчерашнего знакомого, имя которого я так и не успела узнать. Пока я размышляла, как бы поаккуратнее завести разговор про интересующего меня мужчину, при воспоминании о котором мое тело мгновенно покрывалось мурашками, тема возникла сама собой.

   - Кстати, а кто это так хорошо вчера пел? - спросила немного осипшая после вчерашнего Вика, - к кому приходил парень с гитарой?

   Через несколько минут оказалось, что парня не знал никто. Вчера все решили, что кто-то встретил знакомого в одной из компаний, расположившихся на пляже неподалеку от нас, и тот вечерком прибежал на огонек, захватив с собой, как водится, бутылку коньяка и гитару. Впрочем, особо никого это происшествие не заинтересовало, ну пришел и пришел кто-то, наверно спьяну компанию перепутал, очень даже хорошо вышло, и выпили вместе, и песни попели. Никого, кроме меня.

   И когда все, наконец-то окончательно проснувшиеся, с визгом и гиканьем побежали купаться, я решила провести собственное тщательное расследование. Так как я не имею способностей Шерлока Холмса и даже миссис Марпл, то не буду утомлять вас подробностями, лишь скажу, что закончилось оно ничем.

   Мы вернулись в город, и жизнь потекла своей чередой. День сменялся днем, а ночь ночью. И каждую ночь я не могла выкинуть из головы то сумасшествие, что произошло с нами на берегу лесной речки, перед рассветом, каждую ночь меня била дрожь, кровь моя вскипала, а воспоминания становились только ярче. Дни же стали томительной подготовкой к безумным ночам, где я заново переживала эту сладкую ярость, продолжавшую манить меня в мир, которому я не знала названия.

   Я осунулась, похудела на несколько килограмм, моя одежда повисла на мне мешком. На работе я не могла сосредоточиться, и решила взять несколько отгулов. Мой руководитель, милая и умная женщина, с которой за пять лет нашей работы мы стали добрыми друзьями, внимательно прочитала мое заявление и приперла меня к стенке.

   - Рассказывай, что произошло на самом деле, - мягко, но строго потребовала она.

   И я, захлебываясь в слезах и ненужных подробностях, всё рассказала. Она слушала молча, нахмурив брови, и нервно теребила ключи от своей машины, что было ей совершенно не свойственно. Выдержав паузу, она по памяти написала мне на бумажке сотовый телефон.

   - Позвони. Если она тебе не поможет, то, наверно, не поможет уже никто, - печально заключила она, протягивая мне телефон и подписывая мое заявление.

   Я благодарна кивнула, и через десять минут уже выходила из офиса, набирая рекомендованный номер. А еще через час я уже стучала в дверь женщины, которая согласилась срочно меня принять. Выслушав мой сбивчивый сумбурный рассказ, ведунья налила мне стакан воды, и предложила погрузить меня в неглубокий транс, для того, чтобы она точно поняла, что произошло.

   - Милая, это был инкуб, - печально сказала она через полчаса, - прости за эту неприятную новость. Я помогу тебе избавиться от этого наваждения, но тебе придется ходить ко мне неделю на убывающей Луне. Начнем в понедельник...

   Но я уже не слушала. Избавиться? Забыть? Я не хотела ничего забывать! Я хотела пережить это снова и снова! Ради этого стоило жить. Вся моя жизнь была подготовкой к этому ошеломляющему событию.

   - Скажите, а я могу встретить его снова? - я постаралась скрыть от ведуньи и свои мысли, и лихорадочный блеск глаз.

   - Не бойся, инкубы редко покидают места обитания. Он не будет специально искать тебя снова. Если случится быть в том месте снова - просто будь осторожнее...

   - Спасибо! - я бросила на стол деньги и вылетела из квартиры, нужно было успеть так много: уволиться, найти группу, которая собиралась в поход по тем местам, взять напрокат палатку и спальник, купить продукты. Уволиться мне моя мудрая начальница, положим, не дала, но с глубоким вздохом подписала отпуск за свой счет.

   И началась моя нескончаемая походная жизнь. Я под разными предлогами примыкала к туристическим группам, чужим компаниям, биологической экспедиции, но все было напрасно. Никто не выходил незаметно из леса, не присаживался с бутылкой к костру, не терзал сердца невыносимо красивой мелодией, и не подходил неожиданно сзади, обнимая так, что жизнь теряла смысл и обретала одновременно новый. Лето подходило к концу, а с ним и мое терпение, и надежда...

   Мне стало невыносимо находиться у костра, хотя раньше я чрезвычайно это любила, но сейчас все отравляло воспоминание его складной фигуры, сидевшей напротив меня в ту ночь. Я стала уходить гулять вдоль берега, бормоча слова, которые он шептал мне на ухо, и которые я повторяла с того дня каждый день, словно молитву. И вот однажды, проходя по пляжу недалеко от сидевшей там незнакомой компании, я услышала знакомую мелодию. Словно завороженная, я подходила все ближе, и уже видела знакомые очертания его пленительной фигуры, мне казалось, что я ощущаю его запах, хотя на таком расстоянии это было невозможно, все во мне замерло в ожидании свершающегося в этот момент чуда встречи, пока я не увидела девушку с блестящими от страсти глазами, сидевшую напротив него через пламя костра.

   Мелодия умирала, и вместе с ней умирало мое бешено стучащее сердце.

   Девушка поднялась легким движением с песка, и плавно переставляя красивые точеные ножки, устремилась к своей палатке, а мой старый неверный знакомый - за ней. Несмотря на рвущуюся вокруг меня на части нелепую ткань бытия, я про себя отметила, что гитара, которую он отложил, вставая, словно испарилась, ее нигде не было. Одним движением он повернул девушку к себе, поднял за подбородок, но я была быстрее - я так сильно ударила его по щеке, что он со стоном пошатнулся, а я тут же добавила снова. Забыла рассказать, что в детстве папа, так и не дождавшийся рождения сына, водил меня на бокс, а маме говорил, что на танцы, и пока моя мама сумела разобраться, в чем дело, у меня уже был первый юношеский. Так что удар у меня был поставлен не просто хорошо, а профессионально.

   Девушка ойкнула, и, видимо посчитав меня законной подружкой или женой, быстро юркнула в палатку.

   - Ты, - выдохнул он.

   - Да! - горестно воскликнула я, вовлекаясь в странный разговор, и собираясь от всей души врезать ему еще пару раз.

   Но он обезоруживающе улыбнулся, и привлек меня к себе. И Вселенная послушно раскололась надвое. Все повторилось, как в прошлый раз, и мы оказались в чужой палатке, куда до нас метнулась испуганная девушка, но еще одна странность этого вечера - когда мы залезли в нее, ее там уже не было. Я чувствовала его яд на своих губах, и твердила про себя, как мантру, что мне нельзя засыпать, нельзя отводить взгляд, нельзя отпускать его ни на минуту. Я обнимала его с одержимостью идущего на смерть, и мои уста были тоже полны яда, название которому - решимость. И когда палатка нагрелась настолько, что стало понятно, что на нас неудержимо обрушился день, он в изумлении отпрянул от меня и спросил: "Как ты это сделала?"

   Прошло полтора года.

   Я никому прежде не рассказывала эту историю целиком, но завтра мне рожать нашего первенца, и я решила развлечь себя и вас, вспоминая, как все начиналось.

   Тогда я не знала, что колдовские чары можно разрушить, я просто хотела пробыть с ним до утра, чтобы взглянуть в его глаза, когда он будет уходить. Я искала его, потому что открыла для себя любовь - не спешите осуждать меня, любовь начинается по-разному, и оказалось, так тоже бывает.

   Мой инкуб превратился в человека и остался со мной навсегда. Мы женаты, невероятно счастливы, но вот только я очень боюсь рожать. Но я знаю секрет, если чего-то очень хочешь, то все обязательно получится.

   А я хочу!

   Приходите через месяц в гости, я познакомлю вас с нашим сыном!