Матросские будни

                МАТРОССКИЕ  БУДНИ

  В октябре 1958 года мы прибыли в воинскую часть 42892 – базу по обслуживанию авиационного полка. Полк находился на берегу  вдоль  Кольского  залива, где проходило теплое течение Гольфстрим. Вот здесь и началась моя служба на Северном флоте. После прохождения курсов молодого бойца нас перевели в воинскую часть.
    Вскоре молодых военнослужащих собрал заместитель командира роты по политико-воспитательной работе и рассказал о поселке Сафоново, где нам предстояло нести службу. Рассказал он и о том, что в части есть художественная самодеятельность. А это для меня главное.
  И вот первое занятие в танцевальном кружке. Здесь собрались опытные танцоры, но и я не лыком шит. Тут же приступил к выполнению всевозможных трюков, движений, разминки. В общем, показал все, чему научил меня руководитель в Чистяково.
    В Доме офицеров, где работал кружок, руководителем был  солист ансамбля песни и пляски Северного флота. У него я тоже многому научился. Занятия были три раза в неделю. И постоянно он показывал нам все новые и новые движения. Вскоре начал ставить отдельные сюжеты, а затем уже и полностью русский перепляс, украинский гопак, молдавские, гуцульские, матросские и многие другие танцы.
  Прошло около двух месяцев. Мы готовились к новогоднему  концерту. Подполковник, начальник ДО СА лично контролировал занятия кружков художественной самодеятельности. Из нашей части в праздничном концерте участвовало только двое артистов: я, как танцор и  Володя Леводянский – как солист хора.
    Новый, 1959 год мы встретили великолепно. В гарнизоне меня уже начали узнавать как артиста. Но, сами понимаете, какому командиру понравится, если его подчиненные  почти ежедневно посещают репетиции, выезжают на концерты. Бывало, если в наряд на камбуз или на охрану объектов ставить было некого, ставили меня. Никакие доводы о том. Что сегодня репетиция, а завтра концерт не помогали.
  Однажды был очень ответственный концерт в Доме офицеров флота  Североморска – слет отличников боевой и политической подготовки авиаторов и моряков Северного флота. Я участвовал в трех плясках: матросской, молдавской и солдатской.
          Последний танец длился около семи минут и назывался «На привале». Там я изображал солдата разгильдяя. Причем, плясал играючи. А в газете «На страже Заполярья» появилась  и моя фотография. С подтекстовкой: Образцово правит службу старший матрос коммунист Олег Мартынцов. За высокие показатели в учебе он объявлен отличником ВВС.
Комсомольцы оказали ему большое доверие, избрав своим вожаком. Всю работу комсомольской организации Мартынцов строит в тесной связи с планом боевой и политической подготовки.
        И вот мне нужно быть на концерте, а командир взвода меня не отпускает из части. Я просил командира роты о том, чтобы меня в этот день не ставили в наряд. Не помогло. Даже до командира части дошел, но тот и слушать не хотел. Он мне сказал поучительно:
     - Вы, товарищ матрос, должны нести службу как все. Получили наряд в караул по охране боевого склада, выполняйте!
   - Есть! – ответил я и ушел. Но не в часть, а к начальнику Дома о фицеров и доложил о ситуации.
  - Как это так, - возмутился тот. – Они что, не понимают, что делают? У нас три танца срываются, да еще какие!
  - Но поймите и меня, - отвечаю, - я получил приказ.
  - Хорошо, иди в часть. А я доложу начальнику штаба авиации генерал-майору Чапаеву.
  Только пришел я в часть, как на меня набросился командир взвода:
   - Ты что, не мог русским языком объяснить, что готовится солидное мероприятие в масштабе Флота?
  - Я же Вам докладывал, старшина. Так Вы меня и слушать не хотели. В наряд и точка…
   - В общем, матрос, беги к командиру роты.
  Прилетаю к нему, а он сидит как сыч. Хотел сказать что-то вразумительное, но у  него не получилось. Послал меня «подальше» и отправил к командиру части. Я, конечно, догадался в чем тут дело. Но вида не подал. Захожу к командиру части.
  - Товарищ командир! Матрос Мартынцов по вашему приказанию прибыл!
   - Вот что, Мартынцов. Давай, чтобы больше таких фокусов не было. Дуй на свои репетиции и концерты. А я за тебя выговор получать не хочу от генерала. Ясно?
   - Так точно, ясно!
   Отчеканил и ушел. Иду, а сам улыбаюсь. Доволен, что моей персоной сам начальник штаба, генерал-майор Чапаев, авиации Северного флота занимался.
  Честно говоря, нас, самодеятельных артистов, спортсменов, музыкантов недолюбливали и обычные матросы. Ведь им приходилось отдуваться за нас в нарядах, пока мы пели и плясали. А это в несколько раз больше в месяц на посту стоять, на камбузе картошку чистить, полы мыть, стоять в карауле.
   С того памятного дня прошло несколько месяцев. Дни летели похожие друг на друга. Завтрак, репетиция, а вечером – концерт.
Ведь мы обслуживали многие точки Северного флота Мурманской и Архангельской областей, выезжая туда с концертами. Мне было интересно побывать в различных местах этого сурового и прекрасного холодного края.
  Бывало так, что приезжаем в отдаленную часть, а клуба у них нет. Ставили друг к другу две бортовые машины – это и была площадка для концерта. А добираться к месту назначения было еще тяжелее. И на лыжах шли, и в оленьих упряжках ехали, и на кораблях ходили. Но зато, как нас принимали солдаты и моряки – передать словами невозможно!
   Я немного забежал вперед. Когда все утряслось в отношении моего участия в концерте в Североморске, я прибыл в Дом офицеров с улыбкой на лице.
    - Ну, что, Мартынцов? – спросил начальник ДО. – Все нормально?
    - Так точно, товарищ подполковник!
    - То-то! Идите, репетируйте. Да костюмы приведите в порядок!
 Нужно сказать, что за своими концертными костюмами мы следили сами. Брали в часть, сами стирали, утюжили, штопали и чистили.
   Оказывается, начальник Дома офицеров позвонил Чапаеву, который курировал работу культучреждений  авиации Северного флота. Он, в свою очередь. Позвонил начальнику политуправления, а тот сделал «вливание» командиру части.
Однажды  командир части пришел к нам в кубрик и решил посмотреть телевизор, знал, что сегодня вечером по Мурманскому телевидению будут транслировать концерт моряков и авиаторов Северного флота, в котором я и Володя Леводянский, из его части, будем брать участие. И вот идет концерт… Все мои сослуживцы ждали этот момент, то есть появления меня на экране телевизора и тут ведущий объявил о нашей солдатской пляске «На привале…» авиаторов поселка Сафоново, - солист Олег Мартынцов. Все,  с хохотом, смотрели этот танец, а командир все приговоривал, как только появится этот артист, матрос разгильдяй, посажу… на гауптвахту его…
Я, матрос, играючи играл на сцене солдата разгильдяя и командиру, очевидно, было не приятно смотреть на такого   неряху,  непутевого солдата… 
  Мы сплясали и тут же нас привезли в часть. Захожу в кубрик, а все еще смотрели телевизор, в том числе и командир части. Как только я появился в кубрике, матросы мена подняли и начали подбрасывать  верх.  Подходит командир и говорит: молодец, спасибо, авиаторов не подвел и пожал мне руку. Взвод был построен и командир части объявил мне благодарность – за хорошую службу  и участие в художественной самодеятельности.
А 25 февраля 1960 года  на адрес: Сталинская область, город Чистяково-1 улица Колумба, дом -2, кв.5
Мартынцовой Екатерине Васильевне на имя моей мамы пришло от командования части письмо  такого содержания:
   Дорогая Екатерина Васильевна!
         Командование части сообщает, что Ваш сын Олег проходя службу в Вооруженных Силах встречает 42-ю годовщину Советской Армии и Военно-Морского Флота отличными успехами в боевой и политической подготовке. Своей безупречной службой на благо Родины, хорошей дисциплиной он завоевал авторитет среди товарищей и старших. Активно участвует в общественной жизни подразделения, Является отличником боевой и политической подготовки, имеет ряд поощрений от командования подразделения и части.
            Уважаемая, Екатерина Васильевна, командование части благодарит Вас за воспитание Вашего сына. Вы дали Родине хорошего воина и воспитали в нем качества настоящего советского человека. Командование части желает Вам дорогая Екатерина Васильевна доброго хорошего здоровья и долгих лет жизни.
                Командир войсковой части 42892
                Подполковник    подпись АНАНЬЕВ
                Заместитель  Командира по политической
                части  в/ч 42892  подполковник    подпись  ПЕТРУША.         
Вскоре командование части, перед строем личного состава
объявило мне отпуск с выездом на Родину на десять суток без проезда в оба конца.
      С тех пор меня больше никто не тревожил. Правда, я сам по возможности проявлял сознательность. Вскоре мне присвоили звание «старший матрос» и назначили командиром отделения. В свободные от репетиций дни и часы я ходил в наряды вместе со своими подчиненными. И вагоны с лесом, углем, дровами разгружали вместе. Ребята стали относиться ко мне с уважением. Не только мои приказы выполняли, но и дружеские просьбы.
    Однажды, еще будучи рядовым матросом, но уже имея прозвище «артист», я заступил в наряд. Мыл шваброй полы в спальном корпусе, где в это время отдыхали около 50-и матросов. «Деды» сидели в курилке и дымили махоркой. Свое курево, положенное мне по норме, я отдавал ребятам, так как сам был не курящим. Так и не научился за все годы службы.
    Один из «дедов» должен был меня заменить. Я подошел к нему с просьбой принять пост. Но Толя (так его звали) в ответ выругался нецензурной бранью и отказал мне. Недолго думая, я прямо при «дедах» избил его шваброй. На шум собралась вся рота. И ребята встали на мою защиту. Досталось тогда старослужащим. С тех пор последние три месяца они несли службу наравне со всеми так, как этого требовал Устав. А я нелегально получил благодарность от командира роты за такое «воспитание».
    После этого случая у меня с некоторыми из них завязалась дружба. Они знали, что я хороший танцор, но на концертах моих ни разу не были. Избитый шваброй Анатолий из Москвы как-то сам подошел ко мне и попросил извинения за инцидент. Потом попросил научить танцевать матросское «Яблочко». А то приедут домой с флота, а танца знаменитого не знают. Стыдно. Конечно, я не отказал. И спустя какое-то время ребята уже могли более или менее плясать «Яблочко». На прощание даже стол накрыли, пригласили меня, благодарили за урок. Говорили, теперь приедут домой настоящими моряками Северного Флота. Пожимали мне руку, и я радовался, что мы подружились. Примерно через год меня назначили командиром взвода и присвоили очередное звание «младший сержант». Служба шла, концерты не прекращались.
   Как-то раз на сцене попробовал себя в роли ведущего. Мне понравилось. А руководитель хора предложил мне подготовить несколько своих номеров как конферансье. Стихи, веселые истории, танец и т. п. Он объяснил, что если у меня будут свои номера, то программа будет проходить гораздо интереснее. Предложил сходить в библиотеку, почитать журналы «Клуб и художественная самодеятельность» и другие журналы на эту тематику. Выбрать себе материал, выучить, а потом обещал со мной позаниматься. Так я и сделал. И вот помню свои первые репризы.
    -  Вчера мы были с концертом в Мончегорске. Едем. На дороге машину останавливает пожилая женщина, просит подвезти. Она проходит в салон и садится впереди меня. Все артисты в задней части салона пели свои песни. Я, как ведущий программы, достал свою записную книжку и читал вслух. Не прошло и десяти минут, как бабуля поворачивается ко мне и говорит:
   - Молодой человек, читайте  книгу про себя.
   - Простите, мадам, - хлопаю ее по плечу. – Здесь про меня ничего не написано.
   - Молодой человек, у вас в голове ничего нет!
  - Простите, мадам, мойте чаще голову, посыпайте ее дустом и у Вас ничего не будет!
   В зале смех. А я уже объявляю следующий номер программы. А потом вновь заполняю перерыв. Помню, была еще такая сценка.
Выхожу я на сцену и только намереваюсь что-то сказать, как ко мне из зала подходит ребенок (кого-либо из наших артистов) и говорит:
  - Дядя Олег, только что в зале был свист. Вы можете мне рассказать, в чем разница между свистом паровоза и человека?
- Понимаешь, девочка, паровоз в начале дает гудок, а потом трогается с места. А человек – наоборот. Сначала «тронется», а потом свистит.
   Или моя любимая история:
   Вечер. Все матросы отдыхают. И, вдруг, в 22.30 звонок из дежурной части полка:
   - Дневальный?
   - Так точно!
   - Сейчас к вам едут проверяющие. Смотри, чтобы было все в порядке. Понятно, товарищ дежурный?
  - Так точно!
   Проходит минут двадцать. В матросский кубрик заходят подполковник, майор и старшина взвода. У тумбочки стоял молодой матрос, который толком еще не научился разбирать воинские звания. И тут заходит офицер, а на погонах у него по две большие звезды. Парень был с Украины и разговаривал на родном языке. Вот он и говорит:
   - Т…т… товариш два майора! Вси люды сплять, колы ж и я ляжу? Дижурный по хати хлопчик Бабенко
   - так, рядовой Бабенко! Вы не хлопчик, а рядовой, а я подполковник. Мы хоть и носим матросскую форму, но из сухопутных частей. Обслуживаем морскую авиацию. Вам ясно?
- Так точно!
- Ну, что у вас тут? – говорит подполковник, посматривая на вешалку и доставая из кармана белоснежный носовой платок. Проводит им по вешалке. Чисто. – В самоволке есть?
  - Никак нет, товарищ два майора!
   - Я же вам сказал, вот он – майор, а я – подполковник. Что же тут неясного?
   Подполковник смотрит, как заправлены шинели, просматривает пуговицы.
   - Молодцы, пуговицы начищены, шинели правильно заправлены.
  - Ага, вчора так драилы, щоб блыщалы як у кота…
   - Ясно, матрос Бабенко. Можете не продолжать.
 Пошли дальше. Подходят к тумбочке, где стоит дневальный Бабенко. Подполковник вновь платочком проводит по тумбочке. Чисто. Затем по рамочке под стеклом, где расположен распорядок дня взвода.
   - А это что, рядовой Бабенко?
   - Пиль, товарищ  подполковныку!
   - А какая есть русская пословица?
 Подполковник думал, что матрос скажет: «Чистота – залог здоровья». Но матрос Бабенко стал по стойке смирно и четко с украинским акцентом сказал: «Свыня грязюки  завжды  найде!»