К морю, к солнцу

Абсурд – осмысленный бред.
Л.С.

Солнце выжгло ровный круг в занавеске. Я возлежал на троне и дочитывал бестселлер сезона «Домашнее кремирование». Книга закончилась, я медленно сполз на ковер из желтых цветов, и сквозь челку глаз стал смотреть на далекие сияющие светила, которые на поверку были обыкновенной и прекрасной хрустальной люстрой. Я вспомнил ее последнее место в большом зале Дома культуры меньшинств, как она висела там, никому не нужная, с оставшимся со времен первого съезда плакатом, вернее обрывком его, с единственным словом «ЛЮБОВЬ». И тут меня начало тошнить. Я едва добежал, запутавшись в паутине сушившихся невесомых и прозрачных сетей и, вывернутый наизнанку, некоторое время не мог отдышаться.
Успокоилось. Я присел на ванну. Вместе с водой из открытого крана вытекал сам Иоган с «Ich  ruf zu dir, Jesus Christ». Я обнял раковину, погрузив в музыку руки, и в мыслях был уже где-то там, в оживших картинах Тарковского. Шевелящиеся, кружившиеся в водоворотах водоросли то закрывали, то открывали мои ненужные воспоминания, пустые мысли, едкие замечания и бесполезные разговоры. Что-то уходило из меня.
В попытках спланировать начинающийся день я почистил зубы, побрился, застелил кровать. Желание проветриться было не ново, но так естественно, что я  тут же решил осуществить его. Я вышел из квартиры и уловил движение за спиной. Облако. Облако духов. Одновременно повернулись. Девушка. Не просто какая-то  a девушка, а the девушка. Эта девушка.

- Привет, мой незнакомый сосед. Странно, что я вас раньше не видела.
- Привет. Я здесь давно. А вы?
- Наверно со вчерашнего дня. Мне тетя подарила квартиру. А раньше в детстве костила у нее. Придете вечером?
- Приду.
- Я уезжаю. Отдыхать, к морю, к солнцу. Поэтому хочу устроить. Будет много друзей. До вчера?
- До вчера.

…

Я вошел в городской пыльный солнечный день. Достал из кармана сложенное письмо, отправленное по адресу из газеты «Крик души» и вернувшееся недавно обратно. Смазанный штамп говорил о возврате письма отправителю. Причина неясна, только номер – 25.

- Простите, можно узнать, почему вернули? – я нагнулся к окошку на почтамте. Пожилая полная женщина с белым бантом с интересом посмотрев сначала на меня, затем на конверт, объяснила:
- Адресат выбыл.
- А что за номер здесь, вот?
- Двадцать пять? Адресат не востребован.
- То есть?
- Письма идут, а их не получают. Когда писем становится много – отправляют обратно.
- Почему?
- 25 – смерть.

Спустившись по раскаленным ступеням, оставил надежду в урне.

- Смерть – сорвалось задумчиво с губ…

…

Вечер. Звонок. Внезапно заколотилось сердце. Ты. Букет желтых цветов. Поцеловала меня.

- Проходите.
- Какое у вас прекрасное ожиренье!
- Спасибо, его мне мама по наследству передала.

…

Ах, какой был прекрасный вечер!..

Ты провела  меня и познакомила со всеми. Я не хотел тебя оставлять, но происходящее так заинтересовало меня – они обсуждали, они рассказывали – люди, которых ты пригласила. Ты налила мне чай и показала, что можно съесть. Я прислушивался к тому, о чем говорят. Говорили о разном, говорили воодушевленно, восторженно. Всех их объединяло общение, каждый был то рассказчиком в центре внимания, то вежливым слушателем. Рядом обсуждали влияние еврейской нации на развитие мирового сообщества.

- Если Вы еврей, мы можем сделать Вам двойное гражданство в Германии. Если хотите.
- К сожалению, нет.

Говорили о жизни, о ситуациях, о силе духа, о везении. Рассказывали о судьбе – своих, друзей, знакомых, с пониманием, излишне не перемывая чужие кости. Рассказывали об увлечениях. Вот сейчас справа от меня выясняли достоинства нового альбома «Сектор газа». И к каждому можно было подойти, и везде можно было высказать свое мнение. Я растворился в этой атмосфере, слушал, впитывал, спрашивал, спорил. Уходя от них одних, я сразу включался в другой диалог, в другую историю, в другой интерес. Я опьянел. В какой-то момент времени я сказал – хватит и тихо выскользнул из квартиры.
Я принял душ, находясь под впечатлением прожитого вечера и, накинув халат, наслаждался небольшими зарядами энергии, бегающими в моем теле.
Перед моей дверью стоишь ты – мелькнуло в голове и осталось в ней. Я открыл – ты. Закрыла дверь. В чем-то легком, невесомом. В руке дорожный чемодан. Я  хотел отставить его, но он почему-то упал на бок и открылся.

- Не попрощался со мной, – нашла губы.
Электричество наполняло меня - ты знала это.
- Мне кажется, я уже все про тебя знаю, – сказала ты в подтверждении мысли, развязывая пояс халата.
- Ты когда-нибудь занимался этим в очках?
- Нет.


Я хочу проснуться в огромной кровати
с вчерашней знакомой – сегодня женой.
Шепчут волны, гладит волосы ветер,
впереди много счастья – ты рядом со мной.

…

- Спишь, милый? – ласково прошептала ты.
- М-м.
- Коку в постель! Быстро! – с визгом, достойным самой лучшей бензопилы. Потягивая из трубочки, ты спросила, положив нежную руку на мужскую грудь:
- А каким спортом ты занимаешься – ты, такой стройный сильный парень?
- Я бегаю по утрам за трамваем, когда опаздываю на работу.

Я дотянулся и поднял из выпотрошенного чемодана книгу "Искупление желаний".

- О чем?
- А, ерунда. Тривиальное чтиво. О любви.
- А меня ты любишь?
- Не люблю, поэтому целую.

Пожелали мы встать с нашей огромной кровати только к полудню.

- По радио передали, что на город надвигается буря – сказала ты, помогая мне причесывать волосы.
- Хорошо, что нас здесь не будет. Знаешь, как называют наш город?
- ?
- Город дорог.
- Похоже на розу ветров. У меня тетя Роза. Она немка. Слушай, мы собираемся уехать, а в дорогу ничего не купили.
- Купим там.
- Нет, хочу здесь. Тем более у меня и список где-то был. Мы впишем в него пару пунктов.

Я перегнулся через твое плечо и увидел начало:
a)   Томатное молоко
     б)   Ркцеретели (3 бутылки)
     в)    Крем против мужчин…

- Зачем тебе крем?
- Ну я же не знала, что поеду с тобой – и вычеркнула его. Все, собираемся на охоту…

…

Причалил автобус – высокий розовый слон. На первом этаже его шел снег, на втором лил потоком дождь, на третьем по салону носился колкий холодный ветер. Но люди были веселы и решительны – кто-то кутался в длинный шарф, у многих над головой были разноцветные зонты. Они оборачивались, улыбались, показывали:

- Идите туда, наверх!

По винтовой лестнице на крышу, залитую солнцем, пахнущую морем. Блики света, размножаясь, отражались – в стеклах, в ручках, в золотых рисунках пола. Нас качало как на волнах, мы держались друг за друга.

- А ты знаешь, что за праздник? – прижимаясь, ты спросила.
- Праздник света? Праздник лета?
- Нет, любимый. Это праздник – старый праздник, древний праздник косарей. И сейчас он возродился. Пахнет он травой зеленой, просыпается он в людях, вот пример его – смотри!

Я увидел – трое бизнесменов в дорогих черных костюмах стоят в очереди в кассу, по-французски говорят. Забирают свои косы и уходят прочь от "Volvo".

Косари уходят к морю,
Косари уходят к солнцу.
По душистым райским травам,
Ноги в росы окунув.

За горизонтом шумело море.

…

- Следующая остановка – супермаркет. Спуститесь, пожалуйста, на землю.

Вращающиеся стеклянные двери похожи на карусель. Внутри Вавилонское столпотворение, шарканье тысячи ног по мрамору. Звучит Вивальди. Буддистские монахи, водящие хороводы. Немудрено потеряться. Я думаю, так и было предопределено.

- Ну что нам надо? – ты достала список – свиток наших покупок.

Нас стало уносить друг от друга – тебя тянули в одну сторону, меня в другую. Я ухватился за уголок листка, стал грести одной рукой, отталкиваться от дна обеими ногами. Людей не осталось – превратились в волны. Что-то неумолимо отрывало тебя от меня. Листок натянулся и остался у каждого. Твое лицо.

- Я потерял тебя – меня вынесло на мель.
- Что Вас интересует, месье? – молодой человек в голубой рубашке с короткими рукавами подошел ко мне.
- А кто Вы? – спросил я, отряхиваясь. Ключи были у тебя. Это успокоило.
- Продавец-консультант.
- А я – творец-аналитик. Молодой человек вытянулся по стойке смирно.
- Все из списка!

С огромными пакетами я еще раз прокатился на карусели. Чертовски захотелось есть. Сосиска в тексте – вот, что спасет человека. Около тележки меня хлопнули по спине. Один знакомый. Он был невероятно рад, что встретил меня и что есть кому рассказать о себе. Он говорил, я жевал, глотал и кивал.

- Ты телку-то себе нашел?
- Любовь?
- Ой, какие мы нежные! Может, тебе и слово трахаться не нравиться? Нашел?
- Нет – ответил я, чтобы не спугнуть счастье.

Он улыбнулся широкой пошлой улыбкой, взялся пухленькой пятерней за плечо:

- Да, чуть не забыл. У меня тут недавно сосед умер. В туалете. Прямо на стульчаке. Представь – ты заходишь, бац и откинулся! Ха-ха! – и крепко держась за мое плечо, он засмеялся, самодовольно похрюкивая как свинья.
- Ну, бывай, – он ушел, не переставая смеяться.

…

Звонок  в дверь. Ожидание. Ты открываешь. Ты только что думала. Я обнимаю мое ожидание. Мы входим медленно, медленно в комнату. Перед нами на небольшом столике два фужера и в них вино красное.

- За, – поднимая фужер, говоришь ты.
- За, – поднимая фужер, отвечаю.
- Я купил продолжение своей книги.

Ты улыбаешься и отстраняешься. Я слышу море. Мне легко и приятно. Я качаюсь на волнах, на волнах цветов. Руки мои поднимаются, бутоном пальцы мои раскрываются. Книга касается пола.

- Что?
- Яд. Ты бросил меня.

И снится мне чудесный сон:

- А чей это мощный? – ты, подходя к "Харлею".
- Моего деда, - перекидывая ногу через черную кожу. Ты сзади.
- А где твой дед?
- Дед dead, baby – выжимая из хрома газ. Дед dead.


К морю, к солнцу.