Глава 4. Мешок муки

          

 

1941 год. Старший брат Анас (ударение на второй слог) закончил семь классов на "хорошо" и  "отлично".
 Читал много и любил учиться, постоянно познавал что-то новое. После уроков бежал к отцу на хлопковый пункт. Ему было всё интересно: как сортировать, взвешивать  хлопок, научился делать правильно расчёты. Самостоятельно освоил игру на гармошке-тальянке, пел очень красиво, как папа, только у папы был баритон, а у Анаса -тенор и, конечно, у каждого свой репертуар.
 
  Непревзойдённым рассказчиком был старший брат Анас. Его  слушать и общаться с ним всегда интересно,  потому что он ориентировался на слушателя. Со взрослыми - деловито-серьёзно, с детьми - познавательно-романтично, если учёный заговорит,  с ним – научно.

   Когда отцу пришла повестка на войну, он подозвал меня к себе, положив мне руку на плечо,  молча передал  связку ключей,- так начал брат Анас свой очередной рассказ,- я догадался,что эти ключи надо отнести на хлопковый пункт. Потом  добавил:
  - Сынок, тебе уже 14 лет, совсем взрослый, береги мать. сестрёнок, братишек и себя тоже - остаёшься за меня. Ключи отдай дяде Расулу, помогай ему иногда, ведь он уже стареет. Эти слова отца я запомнил навсегда.

 Дядя Расул запричитал:
 – Ну, что я буду делать? Всех мужчин забрали на войну!  Некого мне ставить.  Анас, будешь работать вместо отца!  Сегодня же оформляйся!
  - Вот так я и дома, и на работе остался вместо отца.

  - Помню, за хорошую работу меня наградили целым мешком муки!  Мне положена была зарплата, но денег не было, наверное, но мешок муки в военные времена стоило очень больших денег. Мама  обрадовалась:
 - Кормилец ты наш! –  говорила она, но тут же переходила к наставлениям:
 - Нигде не задерживайся. Как получишь- сразу домой, чтоб засветло вернулся, поэтому я тебя завтра бужу рано, на рассвете… Ложись спать.

 Я, конечно, знал, что она имела ввиду, здесь повсюду сновали басмачи - люди, которые не захотели жить по-новому, остались в темноте и в невежестве, поэтому  и грабили, и творили, что им вздумается, так как мужчины все на фронте, а в городе и  кишлаках остались одни женщины, старики и дети.

 Я проснулся даже раньше мамы и пошел во двор - солнце уже поднималось из-за гор красным диском. Ослик мой тоже зашевелился, меня почуяв… Мама дала мне лепёшек, воды на дорогу и, приобняв меня, пожелала счастливой, удачной дороги… Ехать надо было далеко в райцентр.

     То ли утренняя прохлада, раннее солнце или предстоящая дальняя дорога подняли меня  спозаранку.  Если признаться, я впервые  один отправляюсь, но дорога мне знакома- с отцом не раз ездил  по делам. Чтобы как-то скрасить безлюдную и  монотонную дорогу, я пел песни одну за другой. Ослику нравилось моё пение, он даже бодрее, энергичнее заскакал по этой узкой дороге.
 
 Дорога стала сужаться и змейкой потянулась в гору. Это очень опасное место- здесь уже не до песен.  Такие трудности только Осёл может преодолеть . Конь просто свалится с кручи.  Ещё хочу вам сказать,что Осёл вовсе не упрямое животное! Он стоит, как вкопанный,  его не сдвинешь – значит, у него кончились силы. Коня хозяин может загнать до смерти, а Осла нет.

 До полудня я был уже на месте. Но моё бодрое хорошее настроение пропало, когда сказали, что ждать нужно до вечера… Муку ещё не привезли…   Огорчаться я долго не умею – и  Ослику нужен отдых, и мне  тоже. Пошли к арыку и устроились в тенёчке. Красота! Поели ,попили  и вздремнули чуток.

Просыпаюсь от шума, два аксакала громко спорили возле элеваторной. Быстро поднялся, взял Ослика под уздцы и  вижу, что можно забирать муку и отправляться в дорогу домой. Конечно, засветло приехать не удастся, мама будет переживать и пожурит меня за это… Но, главное, с мукой приеду! Дома мука закончилась… Вот все обрадуются, больше всех мама. Я представлял уже какие вкусные лепёшки и беляши будут на столе.

 Здесь очень быстро темнеет, дорога пустынная, только ближе к Шурчи она расширяется и освещается огнями из жилищ. Уже немного осталось, вот кладбище только пройдем, а там - дома.

   Вдруг Ослик насторожился, и я прислушался - топот копыт... «Басмачи!» - мелькнула мысль. От их быстроногих коней нам с Осликом не уйти. 
 Раздался окрик:
- Эй! Бола!
 Выхода нет…  Дёрнул я Ослика в сторону кладбища.  Быстро принимаю решение скрываться именно здесь!  Осёл -  самое умное животное.  Мой друг!  Не упрямится,  лучше  меня ориентируется во всём.

    Я знал точно, что басмачи очень суеверны, страшатся  ночью входить на кладбище, даже под дулом автомата их не заставишь.  Они фосфорическое свечение над некоторыми могилами принимают за темных духов, а я то знаю, что это из костей выделяется химический элемент фосфор. Они в школах учились плохо, если вообще учились...

  Никогда ночью не был на кладбище. Скажу честно,  как-то неуютно,  только звёзды тревожно  наблюдали за нами с высоты. Могильные  камни-памятники, слабо освещаемые луной, словно домики целого города усопших, которые взяли нас под свою защиту. Мы  с  Осликом,  как  одно целое, бок о бок залегли за большим камнем с арабскими буквами. Тишина. Только всадники  у ворот о чём-то переговариваются, может, к Аллаху обращаются и молятся. Раздался выстрел! Мы вздрогнули! И началась у них ругань между собой.
 
 Лежу и думаю: почему я им должен отдавать муку, своего Ослика, свою жизнь?  Что они здесь делают, когда мой папа на войне? А меня ждут дома… Мне позарез надо привезти этот мешок муки! И какая-то решительность и сила  внутри появилась, казалось, даже  мертвецы перевернулись в своих могилках от такой несправедливости!

Вдруг послышался шорох за моей спиной. Что это? В оживших мертвецов и в привидений я не верю! Вглядываюсь в темноту: что-то движется в мою сторону, издавая то ли стон, то ли хрип. Чуть приблизился и увидел собаку. Это Алабай! Когда хозяин его умер, он не покидал его могилу, так и жил на кладбище. Он меня узнал! Я с братом приходил сюда, подкармливали его и звали к себе жить. Он не захотел ...

  Алабай мимо меня последовал вперёд, к воротам, со своим устрашающим хрипом. Я даже не успел ничего сообразить.
 
- Шайтан! - отрывисто крикнул один из них.
 И звук удаляющихся копыт .Это хорошо, что не в сторону нашего поселка. Алабай уже лежал у ворот, положив морду на лапы, когда я подошёл. Взглянул на меня  и вздохнул по-человечески.  Я понял, что он болен.  Достал фляжку,   налил в свою  фуражку воды и дал ему напиться .Он долго  лакал, поднялся и  встряхнулся.
- Алабай, мне же сказали,  что тебя уже нет в живых, ты жив! - погладил его.

Мой Ослик  тоже поднялся, зашевелил ушами,  постоял молча и кивнул головой.  Дал мне понять, что готов в путь.  Осёл - хорошее животное, но я человек, я хозяин,  должен обдумать всё: закрепить хорошо мешок с мукой,  положить на место фляжку,  достать из голенища плётку, которую всегда ношу  с собой, нет не для Ослика,  а для того, чтобы отбиваться от шакалов. Что-то их много развелось в этом году.  Ослик пошёл быстрым шагом, я его чуть попридержал… Мало ли что… Никого не было! Но плётку держал в руке до самого дома.

 Вот и домик наш, свет в окошке, мама не спит…
- Мама! Я привёз муку, куда поставить?
 -Сынок! Приехал!- выдохнула она. Главное ,ты сам жив - здоров! Почему так долго?  Я Бога молила, чтоб  только был жив. Даже без муки!

 Я объяснил, почему так долго . Но про всадников-басмачей ни слова! Она, итак, переживала за нас всех и за отца - что-то писем от него давно нет.


                *    *    *

  Этот рассказ -  дань памяти моему старшему брату Набиуллину Анасу Калимовичу, человеку широкой души,  любящему свою семью,  где вырос,  своих детей и внуков, свою работу, свою Родину. Он с честью выполнил просьбу отца и долг перед Родиной, почётный Труженик тыла! Отслужил в пограничных войсках, приехал домой в звании ст. сержанта с многочисленными наградами.
Даже мы, рождённые после войны, брат Ирек и я, многим обязаны ему. Однажды он, показывая на нас,  сказал:
- Эти дети будут жить в мире и получат хорошее  высшее образование. Его слова сбылись.
Он всегда для меня и всей нашей семьи будет ярким примером честности, порядочности, трудолюбия и бескорыстности.