Судебное заседание в арбитражном суде

— Люблю слушать нашего гендира — тепло, радужно, перспективно. Ты так не умеешь, христопродавец. Вот и вчера, к примеру, наш гендир сказал что-то очень хорошее. Даже от души отлегло как-то. Просто дал мне зеленый свет для дальнейшего продвижения вперед. Потому что главное, ситуация то — стабилизировалась!
— А о чем шла речь, кукла Лена?
— Ясно поняла, что впереди будет ещё лучше, чем позади! Хотя, куда уж лучше, казалось бы? Правда, о чем, собственно, шла речь — я не поняла. Тут ты прав, но это и не важно.
Главное, что все мы должны умножить усилия — ну, чтобы всем хорошо стало окончательно. Вот это я усвоила четко. Ну, что ты на меня уставился, христопродавец?
— Фигура у тебя обалденная, кукла Лена. Вообще, и в заполярном антураже в частности. Вот я и подумал...
— Быстро оставил эту тему! А то я тебя знаю, обормота, чем это сейчас кончится. Я только кастрюлю на плиту поставила — а он уже вспомнил. Совсем разбаловала я тебя — уже и слова сказать нельзя, сразу он ручища распускает.
— Ты сегодня такая ранимая, кукла Лена...
— Да прямо! Нашел он девушку в печали. С работы пришли поздно, ничего еще не готово. Я не заю за что схватиться — а он уже лезет.
— Так я и подсказываю, за что тебе хвататься то нужно в первую очередь, кукла Лена. Активно и плодотворно. Только начал издалека.
— Или ты меня не лапаешь, или останешься голодный. Разговаривать я еще с ним буду! Рассказал бы лучше, какие в мире новости.
— В Нью-Йорке счастливо продолжаются погромы, кукла Лена. На этом фоне окончательно выяснилось, что Иисус Христос был негром.
— Опять врешь. У нас, в деревне под Рузой, церковь есть. Меня туда бабушка покой ная водила, когда я еже маленькая была. Иисус Христос был такой же негр, как и ты. Впархивает он мне тут простоквашу! Ох и любите вы, евреи, подчеркнуть свою «белизну», особенно в районе седалищной части.
— Тогда могу рассказать нормы усушки мяса и естественной убыли колбас, на которых держалась вся советская торговля. Все чистая правда и история полная подлинного драматизма. «Наш магазин борешься за звание продуктового» и все такое.
— Рассказывай. Если хочешь остаться и голодным, и без постели. Ишь, дрессирует он меня! Интересное что-нибудь расскажи. Про любовь.
— Рынок интимных услуг в Новом Уренгое застыл в тревожном ожидании, кукла Лена. Профсоюз секс-работников «Заполярная девчонка» обивал сухую забастовку, и в Новом Уренгое настал половой покой. Из это только то, что нам известно к настоящему моменту. Сообщаю тебе об этом с глубоким прискорбием, кукла Лена.
— Ну и пускай. Хорошо даже. Тебя то беспокоится нечего — у тебя же дома содержанка какая куколка. Сам только что сказал. И обхаживаю тебя — седой уже, а ишь как лоснишься весть. А скорбят пускай те — у кого половые каникулы.
Ну а Израиль как там?
— Евреи, кукла Лена, деликатно, но твердо...
— Ну начинается! Опять ешиву «Голос Торы» он мне тут устроил. «Хорошо обдумано и оставляя очень мало места для спонтанности». Слышала уже много раз. Твоя спонтанность вот уже у меня где сидит. А у меня плита вкачена. Отстань. Всё, потрогал, всё на месте? Теперь сиди тихо.
— Кстати, про нашего гендира. Контрагенты утверждают, что его подпись под договором недействительна, поскольку он пребывает не в своем уме последние четверть века. На этом основании они подали иск в арбитраж и отказываются платить неустойку. Так что наша компания снова в яме.
— А чем мотивируют?
— Наш гендир, в начале 90-х, кода на него дело о хищении в особо крупных завели, справку предъявил, что его со второго класса бьют судороги, не переставая по сию пору.
— Ну и?
— Признали невменяемым. Эпилепсия то в этом деле — как крепостная стена (см. картинку над текстом)!
— Твоя работа, мировая закулиса?
— Я тогда в «Клинике Эпилепсии» работал, кукла Лена, в институте Ганнушкина. И где они мое заключение сейчас раскопали...
— Это тебя трясет по сию пору, а не нашего гендира. Да иду я, иду, нехристь ты царя небесного! Только инсулин уколи сначала...