праздник
Корпоратив решили гулять прямо без отрыва от производства.
Виновница прибыла с первой электричкой, в начале пятого утра. Прическа, макияж, лучшие лосины из премиального леопарда и половина золотого запаса деревни заставили всех, подтягивающихся к полшестого, громко и матерно выражать восхищение. И каждому зардевшаяся аманинница еще через площадь орала, шо готовилась, бо не хочет выглядеть нищей, как эти хуторские, у которых больше двух цепочек и пяти голдяков одновременно хрен что увидишь.
Культурную программу представлял лихой дедуган из ее села с флуерашем. По приезду он долго и нетрезво в него дул, настраивая. Что-то внятное начало получаться к пяти утра. Выяснилось, что старый пердун знает семьсорок, длятебядлятебя и черныеглаза. На флуераше. Правда,когда он с достоинством осушил первый литровый келих, он рассказал всем подтянувшимся дворовым котам, ранним воронам и, собственно, виновнице - то есть всем, кого видел на улице, что есть у него старинная фамильная песня, которую играл еще его дед среди зеленых лугов Молдавии, и он ее потом сыграет. Потом сыграл. Потом выяснилось, что это все те же семь сорок, только замедленные в три раза и с вечной печалью молдавского народа в глазах.
Народ, судя по всему, был предупрежден, бо на работу начал подтягиваться со своим. Сначала появилась детская коляска, на которой, пыхтя, три товарки именинницы тащили литров двадцать вина. Потом пришел ром, без жены, но с неизменными двумя ящиками тюльки и трехлитровым бутылем чачи. Потом подтянулся местный, укушенный зоопарковым верблюдом, секссимвол с гармошкой. Играть на ней никто не умел, но притаскивал он ее уже пару раз. Просто сидел обычно, романтично уставившись вдаль нетрезвыми глазами за киоском Одессапрессы на земле, светя голым торсом и любовно поглаживая блестящие кнопки инструмента. Бабкам такой концертной программы обычно хватало.
Праздник начался ближе к семи. Выставив газетки, картонки и ящики с товаром, все гурьбой ушли метров на десять, за киоски. Начали с тостов и семи сорока. Дворники сгоняли еще и за гитарой, хотя их, говнюков, никто об этом не просил.
К восьми народ разговелся и начал оттягиваться от души. Краснорожий уже ром вдруг с диким криком повалил один из праздничных столов, шикарный, из-под бананов, из особо прочного картона, вскочил и под трехсотый раз играемые семь сорок грянул евреечку с выходом. После особо замысловатого па он опасно подошел к лоткам с товаром и упал в ящик с помидорами. Где мгновенно заснул на мягеньком.
Его решили оставить спать, не вынимая и оттарабанили ящик с цыганом в томатном соусе в тенек. Что оказалось ошибкой, бо выяснилось, что он мало того, что бормочет громко во сне, так еще и спит с открытыми глазами. Чем немало эпатирует сильно поддатый трудовой коллектив.
Его перетащили под наши окна и к дико прекрасной атмосфере простого человеческого праздника под окнами прибавилось похрюкивание, попукивание и все эти сонные выкрики про айнэнэ и чавэлабричка.
К двенадцати все выдохлись, шрам от верблюжьего укуса бабками был досмотрен до несхочу, дед с флуерашем мерно кемарил под каштаном, предварительно получив пару раз своим инструментом в собственный бубен, дворники ушли драться за гаражи, выясняя, кто сел на гитару и над хутором повисла тревожная полуденная полутишина.
Тут неожиданно нарисовались бредущие с пляжа скандинавы. Группа пыталась купить фрукту, имея только надувного кита, деньги и шведский с английским, но не имея стальных нервов и уважения к местным традициям. Поэтому, когда проснувшийся верблюжий гармонист попер на них с криками, шо он прям щаз отомстит за славянских богов всем их Торам, Одинам и Халкам, они дружно прыснули врассыпную, пропустив момент, когда славянский мститель запутался в двадцати сантиметрах забора и заболел асфальтовой болезнью на весь бубен.
Испуганных шведов собрали по району, успокоили, налили по штрафной и, напихав в карманы шорт ромову тюльку в качестве комплимента от работников торговли, отпустили восвояси.
Бабки растолкали деда, вручили флуераш и под черные глаза стали петь про нэсэгаляводу и розпрягайтэхлопциконив.
Постепенно праздних выдохся, растворившись в полуденном зное и все эти белозубые, загорелые и прекрасные бойцы закемарили кто где был, не справившись с атакой.
Второе дыхание пришло часам к трем. Вместе с торгующими раками вилковскими парнями, которые приехали без раков, но с брынзой, салом и тремя огромными баклажками вина. И одной самогона.
Деда не будили. У них с собой было. Портативная колонка, мерзко верещащая на весь двор. Правда, к длятебядлятебя и черныеглаза добавилась еще долиначуднаядолина.
Часам к пяти подтянулись жена и братья мирно спящего под нашимитокнами томатного Будулая. Про праздник они не знали, пришли торговать своими руками, мамой клянусь, выращенными пластиковыми букетами и двумя траурными венками. Валере от скорбящих родственников и Алексею Степановичу от коллектива комании Север-88. ТОЖЕ СДЕЛАННЫМИ СВОИМИ РУКАМИ, МАМОЙ КЛЯНУСЬ!
Им объяснили всю беспочвенность надежды поторговать этими поделками в такой день и они мирно ушли, унося раненного самого громкого товарища со сломанным венком на шее и букетом пластиковых роз в жопе.
К десяти вечера проснулся промаринованный ром, тяпнул штрафную и попытался своротить киоск Одессапрессы во всю мощь своих сорока килограммов и метра пятидесяти. У него не получилось, но ларек был уже под сигнализацией, что и объяснила приехавшая охрана весело обписивающему ларек рому.
Его опять положили в тот же ящик и снова засунули под наши окна до утра.
Начали расходиться. Часть народа уже провтыкала свои электрички и решила ждать нового рабочего утра на месте. Они кружком расселись на травке за киосками, нестройно напевая черные глаза, иногда булькая и хрустя чем-то в темноте.
Аманинница собрала манатки и перед отходом пообещала после сегодняшней разминки закатить настоящий праздник на все выходные. Тем же составом и там же.
Два соседа курили под парадной, лениво обсуждая, где быстро и законно купить ружья. Честное слово, после отходного спича виновницы один из них проглотил горящую сигарету. У второго она просто выпала.
Свидетельство о публикации №220063000348