И Сталин повторил за Олешей

Во всех дискуссиях, как самый главный козырь, спорящие повторяли: если поэт взялся вещать нам высокие истины, поучать нас, пусть он прежде всего сам соответствует!
Но ведь никто из великих деятелей культуры не собирался своим творчеством НАЗИДАТЬ, эта роль приписана высокому искусству вульгарной социологией. Отражать жизнь во всем ее разнообразии – да, пытаться стать сопричастным, творить, изобретать – да, но никогда – служить учебным пособием к правилам поведения. Разве что в насмешку, как у Маяковского в стихах для детей «Что такое хорошо, а что такое плохо», а уж когда Владимир писал свое «Облако в штанах» - он и помыслить не мог, что обучает подрастающее поколение, как парить над землей подстреленному любовью!
Нет возможности да и смысла для нашего смешного спора изучать литературную критику со времен Аристотеля и Катулла, ругавшего графоманов. Но со школьной скамьи мы хорошо знаем русских прогрессивных деятелей от литературы: Белинского, Писарева, Добролюбова... И все они считали своим долгом предъявить поэтам и писателям  счет - насколько их творения способствуют либеральным ценностям, общественному развитию. Эта взыскательная нота в 18-19 веках звучала и в стихах, поэты сами признавали необходимость восславлять свободу и милость к падшим, высокие чувства, красоту...
Остановлюсь в своих попытках продолжить этот перечень. Настоящее искусство тем и замечательно, что не ведает ограничений ни в выборе тем, объектов внимания, а уж тем более - методов изъяснения! У настоящего художника свой взгляд, свой голос, своё миропонимание. Случалось, что суровый окрик критика шел не во благо развитию литературного процесса, а даже и во вред. Так в пылу полемики вокруг "новых людей" критика, а вслед за нею и литературная общественность, даже пошла на бойкот творчества Лескова, писателя глубоко национального, оригинального, сумевшего по-своему отразить и время, и русский характер. Каково ему пришлось в те суровые годы - даже трудно представить, так что травля Пастернака - явление не новое, не в советские годы изобретенное.
Кстати, вернул Лескова к жизни Горький, которому памятники следует ставить уже за одно только его умение вопреки общественному мнению и политическим обстоятельствам спасать коллег! Он же придумал Союз писателей, изобретал множество всяких коллективных проектов, которые давали возможность жить и зарабатывать писателям и поэтам во время революционного перелома. Он пытался убедить крутых политиков в важности и необходимости существования самых разных творческих индивидуальностей. И на встрече Сталина с писателями горячо рекомендовал, к примеру, Леонида Леонова, как гения!
Вот на одной из таких встреч писатель Юрий Олеша и ввернул красивую фразочку о том, что писатели, поэты - инженеры человеческих душ. В период индустриализации, великого пересотворения человека, одержимому этим замыслом вождю такая формула не могла не понравиться. Сталин взял ее на вооружение, многократно повторяя при нужных обстоятельствах, ссылаясь на автора: "Как сказал писатель Олеша..."
Воспитательная функция литературы таким образом была закреплена пропагандистским методом с наивысшего этажа власти! Ну а что, до этого царь не провозглашал себя личным цензором поэта, не держал его в деревне, не позволяя выехать за границу, советуя гениальную стихотворную драму переписать прозой на манер Скотта?
Советская школа, как ранее – критики, приобщая читателей и зрителей к высокому искусству, взяла на вооружение этот термин: «инженеры человеческих душ», выделяя одну из его функций - назидательную. Отсюда, видимо, и происхождение всех нынешних требований к Творцам: взялся меня учить – соответствуй высоким требованиям морали, заповедям,  правилам поведения в приличном обществе!
А они в полном соответствии с человеческой природой, восхищаясь окружающим миром, гневаясь или недоумевая по поводу его несовершенства, то философствовали, то играли словом, как дети, открывая в нем подспудные смыслы, то ерничали и насмешничали над убожеством людей... Да разве можно перечислить, на что оказались способны Поэты и Прозаики, умевшие находить какие-то свои оттенки, краски, звуки в самовыражении и отражении всего сущего! Но до сих пор не находилось критика, который бы сурово одернул их: "Взялся поучать - соответствуй всем своим поведением!"
Маяковский попытался было поискать, "делать жизнь с кого", да быстро сломался, нельзя из гения небывалого масштаба и неслыханного измерения настрогать учебных указок, очень хрупкий материал. Есть кому среди ловких людей писать моральные кодексы, очищая библейские умствования от многовековых наслоений сомнений, исканий, многозначности...
История показала, что не вышколить самих писателей, невозможно однозначно трактовать их творения. Казалось бы, приговорили "обломовщину", поставили в красный угол для подражания Штольца, а читатель всё пытается понять, чем же так симпатичен против деляги-немца этот увалень, поэт в душе, не желающий служить в департаментах? Откуда двойственность в образе нового человека - Базарова, который так же, как и его оппонент Павел Павлович, сломался не в общественных боях, а столкнувшись с холодной красотой? Тургенев с графом Толстым по какой причине чуть было на дуэль не вышел? Как же всё не просто, не выстраивается по школярской линейке, готовой бить по рукам с непокорными перьями!
И не надо ничего выстраивать, готовых поучений настоящая литература не содержит, как из жизни, урок надо долго и трудно извлекать из этих толстых томов или четверостиший, "во дни сомнений, во дни тягостных раздумий", наслаждаясь, удивляясь, негодуя и недоумевая. Как они это сумели высказать, зачем, почему мне доверили стать соавтором при чтении?..