5. 2 Религии Греции при приходе Орфея

                Какие верования и  религии существовали в то время в  Греции?

                Из книги «Великие Посвящённые» Эдуарда Шюре:

(стр. 177)  «Во главе … купцов или пиратов стояли часто жрецы, которые распоряжались ими. Они скрывали в своей барке деревянные изваяния какого-нибудь божества; изваяние было, без сомнения, грубо вырезано, но моряки тех времён высказывали ему такое же поклонение, какое многие из наших матросов оказывают мадонне; но жрецы эти обладали, тем не менее, известным количеством знаний и божество, которое они переносили из своего храма в чужую страну, представляло для них определённое понятие о природе, совокупность законов, а вместе с тем и религиозную и общественную организацию. Ибо в те времена вся руководящая жизнь исходила из святилищ.

В Аргосе поклонялись Юноне, Аркадии – Артемиде; в Корине  финикийская Астарта превратилась в Афродиту, рождённую из пены морской.

Некоторые эзотерические наставники появились в Аттике. Египетские колонисты перенесли в Элевзис культ Изиды под видом Деметры (Цереры), матери Богов. Эрехтей основал между горой Гимметой (Гималаи?) и Пентеликом культ Богини-Девы, дочери неба, покровительницы маслины и мудрости. Во время враждебных   нашествий, при первом знаке тревоги, население укрывалось в Акрополе, теснясь вокруг богини и вымаливая у неё победу.

Над местными божествами царило несколько космогонических богов. Но в уединении, на своих высоких горах, вытесненные блестящим кортежем божеств, представлявших женское начало, они имели мало влияния. Бог солнечного цикла, Аполлон дельфийский, уже существовал, но не играл ещё выдающейся роли.

                Как возник культ Аполлона?

«По древнему фракийскому преданию поэзия была изобретена Олен’ом. Имя же это по финикийски означает Всемирное Существо. Имя Аполлона имеет тот же корень. Ap Olen или  Ap Wholon означает всемирный Отец. Вначале в Дельфах поклонялись Высшему Существу под именем Olen. Культ Аполлона был введён одним жрецом под влиянием учения о Глаголе-Солнце, которое было распространено в святилищах Индии и Египта. Этот реформатор отождествлял небесного  Отца с его двойным проявлением: с духовным светом и с видимым солнцем. Но эта реформа не пошла далее святилищ древних храмов. Орфей первый придал могущество солнечному культу Аполлона, оживотворив его и наэлектризовав мистериями Диониса.

У подножия снеговых вершин Иды, на высотах Аркадии и под дубами Додона, жили жрецы Зевса. Но народ предпочитал таинственному всемирному Богу своих богинь, которые представляли собой природу в её могуществе, с её силами, ласкающими или грозящими».

                Если все, до этого изложенные, верования были верой в Дух, то здесь мы имеем веру в силы природы, то есть в Материю. Какая из вер правильная? Обе, и существовать они должны в единстве. Пока человечество не поймёт этого, люди будут вести войну между двумя верами. Сейчас на стороне Духа стоит религия, а на стороне Материи – наука.

«Но в виду того, что все эти божества не сливались в религиозном синтезе, между ними происходила ожесточённая война.

Враждебные храмы, соперничающие города, разделённые религиозными обрядами и честолюбием жрецов и королей, народы, разделённые различием богослужения, - все ненавидели друг друга и вели между собой кровавые битвы.

Позади Греции находилась дикая и суровая Фракия.

Фракия – по Фабр Д’Оливе происходит от финикийского Rakhiua, что означает эфирное пространство или небесная твердь. Для поэтов и для посвящённых Греции, как Пиндарь, Эсхил или Платон, имя Фракии имело символический смысл и означало страну чистой доктрины  и происходящей от неё священной поэзии. Слово это имело для них и философский, и исторический смысл. С философской точки зрения, оно определяло интеллектуальную область: совокупность учений и традиций, которые утверждают происхождение мира от божественного Разума. Исторически, это имя напоминало расу и страну, где впервые возникла дорийская поэзия, этот могучий отпрыск древне-арийского духа, чтобы расцвести в Греции, пройдя через святилище Аполлона».

                Получается, что поэзия отражает собой гармонию окружающего мира. В ней присутствует рифма и ритм, а для земного человека ещё и понятие слов.

«Пастухи горных долин и воины равнин принадлежали к сильной белой расе Дорийцев. Эта мужественная раса, отличалась в своей красоте – резко очерченными чертами и решительным характером, а в безобразии – тем устрашающим и в то же время величественным выражением, которое служит отличием маски Медузы и античных Горгон.

Почему Греки почитали всегда Фракию за священную страну мира и истинную родину Муз? Потому что на её высоких горах находилась самые древние святилища Кроноса, Зевса и Урана. Оттуда   спустились в священных мольпических приёмах Поэзия, Законы и священные Искусства».

                В Законах также  отражается ритм окружающего мира.

«Возможно, что имена Тамариса, Линоса и Амфиона соответствуют действительным личностям, но на языке храмов они олицетворяли прежде всего три рода поэзии.

                Какие три рода поэзии? Стихи, песни, проза? Музыка, речь всё влияет на состояние человека, всё несёт в себе определённые вибрации.

«В тогдашних храмах история писалась не иначе, как аллегорически. Личность была ничто, доктрина и дело – всё.

 Тамарис, который воспевал борьбу Титанов и был ослеплён Музами,  олицетворяет поражение космогонической поэзии и победу новых веяний.

Линос, который ввел в Грецию меланхолические песни Азии и был убит Геркулесом, указывает на вторжение во Францию чувствительной поэзии, слезливой и сладострастной, которая вначале оттолкнула от себя мужественный дух северных Дорийцев. Тот же Линос означает и победу лунного культа над солнечным.

Наоборот, Амфион, который, судя по аллегорической легенде, приводил своими песнями камни в движение и воздвигал целые храмы звуками своей лиры, - представляет собой ту пластическую силу, которая таилась в солнечном мифе и в дорийской поэзии, отражаясь на эллинском искусстве и на всей эллинской цивилизации.

Совсем иным светом сияет Орфей. Он просвечивает не протяжении веков лучом индивидуального творческого гения, душа которого трепетала любовью к Вечно-Женственному, и на эту любовь отвечало такою же любовью то вечное Начало, что живёт и дрожит под тройным видом в Природе, в Человечестве и в Небесах.

Страбон утверждает положительно, что древняя поэзия есть ничто иное, как аллегорический язык. Дионисий Галикарнасский подтверждает это и признаёт, что тайны природы и наиболее возвышенные нравственные идеи скрывались под её покровом. Древняя поэзия называлась языком богов не только метафорически; тайный и магический смысл, который составлял её силу и её очарование, содержался в самом её имени.

… борьба между поклонниками солнца и луны не была – как можно бы подумать – пустой распрей двух суеверий; эти два культа представляли две теологии, две космогонии, и две общественные организации совершенно противоположного характера. Культы Урана и солнечный имели свои храмы на возвышенностях и на горах; представители их были жрецы и они обладали строгими законами.

Лунные культы царили в лесах, в глубине долин и имели жрицами женщин; они отличались сладострастными обрядами, безпорядочным применением оккультных искусств и наклонностью к оргазму.

Между жрецами солнца и жрицами луны происходила борьба на жизнь и смерть. То была борьба полов, идущая из древности, открытая или замаскированная, никогда не прекращавшаяся между началом мужским и началом женским, наполняющая своими превратностями всемирную историю и в которой отражается тайна миров. Так же, как совершенное соединение мужского и женского начала образуют саму суть и тайну божественности, так и равновесие этих двух начал – может одно лишь производить великие цивилизации.

У фракийцев жрицы луны или тройной Гекаты захватили верховную власть, овладев древним культом Вакха и придав ему страшный и кровавый характер. Как признак своей победы, они приняли имя Вакханок, чтобы подчеркнуть своё главенство, верховное царство женщины, её господство над мужчиной.

Поочерёдно то волшебницы, то соблазнительницы, то жрицы кровавых человеческих жертв, они устраивали свои святилища в уединённых равнинах.

Обнажённые формы, похотливые танцы в лесных чащах… Крики, хохот, и сотни вакханок бросалось на любопытного чужеземца, чтобы повергнуть его на землю. Он должен был выразить полную покорность и подвергнуться их церемониям и обрядам, или же погибнуть. Вакханки приручали пантер и львов, которые должны были участвовать в их празднествах. По ночам они поклонялись перед тройной Гекатой; затем, в бешенных круговых плясках вызывали подземного Вакха, двуполого и с лицом быка. Но горе чужеземцу, горе жрецу Юпитера или Аполлона, приблизившемуся, чтобы подсматривать за ними: его безпощадно растерзывали в куски.

Вакх с лицом быка встречается в XXIX орфических гимнах. Это – остаток старинного культа, который никоим образом не принадлежит к чистому учению Орфея. Ибо последний очистил и преобразовал народного Вакха в небесного Диониса, символа божественного духа, который раскрывается на протяжении всех царств природы. Интересно, что мы находим подземного Вакха вакханок в Сатане с лицом быка, которого вызывали и которому преклонялись ведьмы средних веков в своих ночных шабашах. Это и есть знаменитый Бафомет, в поклонении которому церковь обвинила Темплиеров, чтобы уронить их значение.

Таким образом, Боги разделили Фракию на два враждебных лагеря. Но жрецы Юпитера и Аполлона, уединившиеся на пустынных, озаряемых молниями вершинах, были безсильны перед Гекатой, которая приобретала всё больше влияния в знойных долинах и оттуда начинала угрожать алтарям сынов Света.

В эту эпоху во Фракии появился молодой человек из царского рода, обладавший непобедимой силой обаяния. Его считали сыном одной из жриц Аполлона. Его музыкальный голос производил необычное очарование. Он говорил о Богах с особым ему свойственным ритмом и на нём была ясная печать вдохновения. Его белокурые волосы, гордость Дорийцев, падали золотыми волнами на плечи, а музыка его речей проникала до глубины души. Его темно-голубые глаза сияли нежно и проникновенно, и взгляд их был полон магической силы. Свирепые фракийцы боялись его взгляда, но женщины, всегда чувствовавшие более тонко, говорили, что в его глазах соединялся могучий свет солнца с нежным сиянием луны. Даже и вакханки, привлечённые его красотой, бродили вокруг него, жадно прислушиваясь к его непонятным для них речам.

Так продолжалось некоторое время, пока молодой человек, которого называли сыном Аполлона, не исчез внезапно. Говорили, что он умер и спустился в ад. В действительности, он удалился втайне в Самофрас, затем в Египет, где и попросил убежища у жрецов Мемфиса. Приобщившись к их мистериям, он через двадцать лет возвратился на родину под новым именем, которое получил при посвящении после ряда выдержанных испытаний, от своих учителей. В этом имени выражалась его миссия; он назывался теперь Орфей или Арфа, что означает исцеляющий светом».