3. Оливка и озеро

   Были в оливкиной жизни и другие страницы, которые она не любила перелистывать, вспоминая. Нет-нет, закрыть глаза, вздрогнуть всем телом, от черного влажного носа до тоненького, словно каллиграфическая кисть, кончика хвоста – и забыть, забыть, забыть…
   Дело в том, что Оливка любила воду. Но в определенном виде, налитую в миску чистую свежую жидкость. Потом оказалось, что вода как пространство под днищем лодки – тоже очень даже ничего, простирающаяся вокруг гладь, кажущаяся твердой и надежной, сверкающая на солнце – приводила ее в восторг. А вот вода, падающая с неба в виде дождя – крайне не приятная субстанция. Или, скажем, душ, под которым ее мыла хозяйка – это чье злокозненное изобретение, созданное специально для мучения маленьких собачек, больше всего любящих тепло и уют? Вы видели мокрого йорка? Того самого, постыдно уменьшегося в два раза, с прилипшей к телу шерстью, потерявшей объем и красоту? Иначе как унижением, гордая собака это назвать не могла. Попранием достоинства. Издевательством. В-общем, Оливка не скупилась на эпитеты для мытья.
   Но помимо дождя и душа, вода могла принять еще один вид. Когда незыблемая гладь разверзалась под ее лапами, опускаемыми в воду, и вода охватывала, окружала ее со всех сторон. Это было ужасно.
   На озере Оливка наблюдала, как хозяйка входит в воду, чтобы, как та выражалась, плавать. Ха! Плавать! Чего только эти люди не придумают от скуки. Потому что со стороны это выглядело отвратительно. Вот – хозяйка еще есть, стоит по колени, потом по пояс в воде, а вот – ее уже нет, одна голова плавает по поверхности, а тело исчезло, и нет больше рук, чтобы носить ее, Оливку, гладить и кормить, и нет больше ног, возле которых так сладко спится. Вообще ничего, кроме головы нет. И неизвестно, появится ли вновь. Может, хозяйка так навсегда и останется плавающей головой? Брррр, от этих мыслей Оливку бросало в дрожь, и она страдальчески вглядывалась в воду, которая поглотила хозяйку.
   Но хозяйка расценивала это совсем иначе.
   -Оливка, очень жарко! Иди ко мне!
   И выйдя на берег, на удивление целой, с руками и ногами, та подхватывала собаку и начинала заходить с ней на глубину. Очень, очень далеко. Хозяйка говорила что-то то ли о трех, то ли о четырех метрах – Оливка была не слишком сильна в мерах длинны, понимая только, что это бесконечное пространство, которое отделяет ее от песка и нежнолюбимых камней.
   А потом… Глаза Оливки закрывались от страха даже при одном воспоминании об этом – ее начинали опускать. Лапы двигались, она пыталась поймать хоть какую-то опору под собой, убежать прочь, но вместо этого маленькая всеми любимая – впрочем, в этом в тот миг она вовсе не была так уж уверена – собака погружалась в воду. Вода окружала ее со всех сторон, шерсть кружилась вокруг нее подобно диковинному цветку, а она, отчаянно гребя лапами, плыла к берегу, подальше от неясной глубины под собой.
   Оливка не понимала, почему это вызывало такие восторг и радость у хозяйки и окружающих.
   А выбравшись, она с наслаждением бросалась на горячий песок, обтирая об него мокрую шерсть, втирая ее в свою шкурку. Отчего восторг хозяйки сменялся хозяйкиным же отчаянием.
   -Оливка, что ж ты творишь? Ты же сейчас превратишься в песчаную Оливку? Что мне с тобой делать?
   -А ничего,- думала собака, с восторгом катаясь по песку и удовлетворенно наблюдая, как мечется в воде хозяйка,- чем песчаная Оливка хуже Оливки водяной?
   -Ты безобразница! Сейчас придется снова мыться!
   -Ничего, ничего, песка на наш век хватит,- и Оливка облизывала нос, к которому прилипли желтые крупинки песка.