Резонанс пятой гармоники

Эдуард  Богуш



Резонанс пятой гармоники

      

    Сегодня с погодой явно повезло. Хоть, ночной дождик и хотел испортить настроение жителям, но  перед самым рассветом неотложные дела заставили его покинуть город, а юго-восточный ветер, довольно редкий в этих краях, наполнил легкие города последним теплом уходящего лета. К восьми утра на небе не осталось ни одной тучки. Вскоре,  первые робкие солнечные лучи обрели дневную силу и прогнали остатки сырости. Деревья, проснулись, стряхнули ночную дрему и в полном объёме продемонстрировали свою осеннюю, красно-желтую коллекцию одежды.
    Александр Николаевич, закончив завтрак, вышел с чашкой кофе на балкон. Курить он давно бросил, но привычка пить кофе на свежем воздухе осталась. Поэтому балкон его квартиры, единственный во всем доме, так и остался не застекленным. Расслабляющий аромат хорошего кофе и яркая палитра уходящего лета пробудили в рациональном уме Александра Николаевича давно забытое романтическое настроение. Полковник продолжал стоять на балконе, даже когда кофе закончился. 
     Давненько романтика не случалась в его жизнь!
     Улыбаясь, он вернулся на кухню. Спешить некуда. Выезд запланирован только на десять утра. Но ехать предстояло на восток, а значит, яркое солнце будет слепить глаза. Хоть и мелочь, но черту скепсиса в поток романтизма все же внесла. «Может выехать позже?» - подумал Александр Николаевич. Но, покопавшись в глубинах подсознания, полковник понял, солнце не причем. Вдруг, появилось ощущение, что встреча с малой родиной, будет не такой радужной, как он её представлял, и ум стал искать любую возможность оттянуть столкновение с реальностью. 
    Вообще-то, Александр Николаевич не любил изменения в предварительно намеченных планах. Любые корректировки тщательно составленной перспективы ассоциировалось с непредсказуемыми, вернее, плохо продуманными  последствиями. Ничего не поделаешь - издержки профессии.
     Но сегодня особый случай. Он ехал на родину, вернее, не то место, где родился, а то, где он провел детство и юность. Последний раз в доме деда Александр Николаевич был пятнадцать лет назад, когда мать и отчим проводили там свой отпуск. Он поехал только для того, чтобы помочь привести дом в жилое состояние, ибо после смерти деда в девяносто втором году, там долго никто не жил. Как сейчас выглядит дом, он плохо представлял.
     Еще раз глянув на список вещей и продуктов, Александр Николаевич решил по дороге заехать в супермаркет. В селе много водки не бывает! Этот постулат он хорошо помнил. Наверняка будут и вечера воспоминаний, и мелкие услуги, за которые деньги не берут, и вообще всего не предвидишь, надо быть готовым к любой неожиданности.
    Особенно волновала сохранность дома. Последний раз мать ездила в село три года назад, когда умерла соседка баба Катя. Хоронить старушку было не кому, и, помня доброту одинокой женщины, мама взяла хлопоты на себя. В тот же год мать и отчим Александра Николаевича уехали жить в Болгарию, в родной город отчима. С тех пор в селе никто не появлялся. Конечно, мама просила и не один раз, чтоб он заехал, посмотрел все ли в порядке, но, времени у сына холостяка не нашлось.
     Что касается стен и крыш, то построены дом, сарай и гараж добротно, вряд ли развалятся. В этом плане дедуля кремень. Если брался за работу, то переделывать за ним было незачем. Но, долгое отсутствие хозяев могло вогнать в искушение лиц, с мягко говоря,  неустойчивыми моральными принципами. Другими словами, Александр Николаевич боялся увидеть сломанную оконную решетку или выбитую дверь. Не исключены и другие последствия  сельского вандализма.  Но это были исключительно личные переживания Александра Николаевича и к заданию, которое он получил перед выходом в отставку, отношения не имели.

     Весной подполковник Акимчук Александр Николаевич отпраздновал пятьдесят восьмой год жизни. Он хотел остаться на службе, как можно дольше, ибо, по большому счету, не знал чем заняться после выхода в отставку. Два года назад начальник управления предложил Акимчуку перейти на должность значительно ниже его звания, или уволиться. Александр Николаевич без колебаний остался на службе. Одна только  мысль, что рано или поздно он останется за бортом огромного «корабля», на котором служил всю жизнь, приводила его в дикое уныние.
    Начиналась военная служба Александра Николаевича, в ниже указанном ведомстве, не совсем гладко. Был момент, когда его могли отчислить за несоответствие. Но, со временем лейтенант Акимчук нашел свое призвание. Его талант общения с сухими цифрами, инструкциями,  законами и подзаконными актами получил достойную оценку руководства.
     То, что Александр Николаевич не оперативник, стало ясно в самом начале службы. И после того, как в очередной раз он оказался на волоске от провала, Акимчук написал рапорт о переводе его в финансовый отдел, который тогда стремительно расширялся.
      Первый тревожный «звонок» прозвенел еще на стажировке. Упражнение, как говорится, проще не придумаешь. Выйти утром на площадь Победы найти объект, чем-то отличающийся от основной массы людей и вести его до полуночи. В отчете указать, чем именно объект заинтересовал стажера и поминутно все его передвижения по городу, где был, с кем встречался, ну, и само собой,  фото-отчет.
    Надо ж было не женатому лейтенанту Акимчуку выбрать симпатичную брюнетку, вышедшую из универмага Украина! Она несколько раз оглянулась, закуталась в косынку, надела темные очки, чем собственно и привлекла внимание стажера. Слежка прошла отлично, Александр Николаевич остался не замеченным, а утром, ровно в указанные сроки, сдал отчет.
   Куратор стажировки похвалил Акимчука и, уже хотел ставить зачет молодому лейтенанту, как в кабинет зашел коллега и, просматривая фотографии, узнал в брюнетке, которую отслеживал Акимчук, жену заместителя начальника промышленного отдела их управления. Оно бы и ничего страшного, мало ли случайностей на свете. Но, согласно отчету стажера, ночевала эта дамочка не по адресу своей прописки, а совсем в другом месте. Перед тем, как доложить в службу контрразведки, провели свое негласное расследование. Дамочка работала доцентом в киевском пищевом институте, на кафедре общей химии. Согласно документам отдела кадров Пищевого института, она в это время находилась на курсах повышения квалификации в Ленинграде. Не на шутку встревожились! Уж не «крот» ли завелся в управлении! Проверили адрес ночевки. Слава Богу! Любовником оказался молодой и талантливый подчиненный выше указанного замначальника промышленного отдела. Скандал раздувать не стали. Любовника по-тихому перевели в другой отдел и строго предупредили «о не соответствии статусу его внеслужебной деятельности».
    Больше месяца, посвященная в «секс скандал» часть управления, при виде стажера Акимчука давилась от смеха. Естественно, муж дамочки ничего не узнал, но ярлык «не фартового» на Александре Николаевиче остался.
   Потом было много обидных нестыковок, а замкнула серию неудач автомобильная авария. Находясь на оперативном задании, Александр Николаевич попал в автомобильную аварию и потерял сознание. Пока пришел в себя, ГАИ уже составило протокол. Выяснилось, что в базе данных ГАИ такой автомобильный номер отсутствует, и на молодого лейтенанта в штатском надели наручники. Пришлось вмешаться высокому начальству, протокол ГАИ ликвидировали, а задание из-за глупой аварии чуть не провалили.
       Короче говоря, не получился из лейтенанта Акимчука украинский Джеймс Бонд.
 
     В финансовом отделе Александр Николаевич прослужил чуть больше тридцати лет. Классический бухгалтер в представлении граждан это полноватый, лысоватый и седеющий мужчина. Но Александр Николаевич был явной противоположностью этого образа. Скорей всего, он  напоминал строевого офицера из роты почетного караула – худощавый, подтянутый, с ровной спиной и аккуратным ежиком на голове. Да и бухгалтером в классическом понимании этого слова он не был. Его группа занималась не финансовыми расследованиями, а схемами финансирования секретных операций самого управления, где служил  Александр Николаевич. И особенно тем, чтобы скрыть любой финансовый след этих мероприятий. В сейфе Акимчука хранились сотни печатей различных малых предприятий, он занимался регистрацией фирм однодневок, их бухгалтерской отчетностью, знал, как правильно заполнить любой бланк, заявку, анкету. Но его личной изюминкой было знание международного банковского дела.
     Если глянуть на работу их группы со стороны: рутина рутиной! Но, сколько элементов творчества Александр Николаевич находил в этой рутине. И главное - ни одного прокола! Только благодарности и очередные звания. Одним словом – человек на своем месте.
     Но, времена меняются, на смену пришла молодежь, виртуозно владеющая компьютером, пришлось уступить место начальника отдела. Конечно, Александр Николаевич делал попытки освоить компьютер и интернет в необходимых объемах, но молодежь всегда была на шаг, а то и два впереди. У молодых особое чутье на новинки. Результатом этой погони за молодежью стало то, что Александр Николаевич освоил некоторые методы программирования и стал практиковаться на игровых программах. Просто играть в компьютерные игры было скучновато, а вот создавать новые и совершенствовать уже имеющиеся игры было увлекательно и занимало почти все его свободное время. В интернете на форумах среди таких же поведенных на создании игровых программ, с которыми он обменивался информацией, у него был свой ник «Папаша Хелпер». Акимчук даже подружился на одном из форумов с неким или некоей «Баба Блек». У них с «Баба Блек» часто возникали схожие идеи.
     Как истинный военный, Александр Николаевич строго следил за здоровьем. Еще в юности он прочитал ряд книг об античности и был в восторге от древней Спарты. Бытовой аскетизм, регулярные физические нагрузки, здоровый образ жизни стали по существу его религией. Женщинам нравился моложавый бравый офицер, но его идейный аскетизм они воспринимали, как скупость и потому долго в жизни Акимчука не задерживались.
    Нет, с точки зрения городского обывателя, Александр Николаевич жил нормально. Аккуратная двухкомнатная квартира, добротная мебель, необходимая бытовая техника все  это было, но … но только в пределах мотивированной необходимости. Ни дорогих часов, ни фирменных костюмов, ни деликатесов на ужин, ни разрекламированных курортов.
     Все вещи и поездки, по мнению Александра Николаевича, должны иметь строгую функциональную необходимость, не более. А потому, с точки зрения самодостаточной городской женщины, жизнь с  Александром Николаевичем представлялась, «как камера одиночка, без права на прогулку». 
    Первая жена продержалась семь лет. Были еще две официальные, но не долго. Как только Александр Николаевич слышал от спутницы жизни фразу: «Неужели мы не можем себе это позволить?», развод становился неизбежен. Детей не было, ибо нести ответственность за появление на Земле очередного мученика он не хотел. Во всяком случае, это была его официальная позиция. Возможно, нежелание иметь детей было последней каплей, переполнявшей чашу терпения, его женщин, и они легко шли на разрыв отношений.
     В конце концов, Александр Николаевич познакомился с одной  «не избалованной судьбой» библиотекаршей. И, исключительно благодаря тому, что проживали они каждый у себя дома, а встречались только по выходным и праздникам, их отношения продлились около пяти лет. Но прошлой осенью, не истерзанная щедростью своего любимого, она поехала в Италию ухаживать за каким-то больным пожилым человеком и там, вышла замуж за сына этого самого больного.
    Это был удар, причем как в прямом, так и переносном смысле слова,  ниже пояса! Ибо по первоначальному плану, библиотекарша должна была вернуться через два месяца. Переживал Александр Николаевич сильно, даже похудел, хотя с его телосложением это было почти невозможно.
     Вот отомстила, так отомстила! За всех брошенных и обиженных Александром Николаевичем женщин!
     Но время лечит душевные раны. К тому же, с недавних пор Александр Николаевич обнаружил, что необходимость в регулярных встречах с женщинами отпала. Нет, не подумайте чего плохого. Как боевой штык, он по-прежнему оставался в сексуальном строю, но по спортивной терминологии, перешел из профессиональной сексуальной лиги в любительскую. Теперь секс для Александра Николаевича был не мучительной природной необходимостью, а эдаким вольным творческим изысканием. Поэтому последние полгода были самыми спокойными в жизни  Акимчука.
    Время неумолимо движется. Думай об этом или не думай, а отставка была не за горами. Редко кому удавалось, работая в Конторе, спокойно уйти на пенсию. Не удалось это и Александру Николаевичу.

    Две недели назад, двадцать пятого августа 2013 года, перед самым обеденным перерывом, его вызвал к себе генерал-лейтенант Лящук. Лящук не был непосредственным начальником Александра Николаевича, но имел в Конторе огромное влияние. Не пойти Акимчук не мог.
    Генерал ждал, стоя лицом к окну, курил. Мерно, почти беззвучно работала вентиляция.
     - Разрешите?
     - Здравствуйте, Александр Николаевич, - генерал повернулся к посетителю и протянул руку для приветствия.
     - Здравия желаю, товарищ генерал.
     - Давайте пообедаем, где-нибудь на набережной, - загадочно предложил Лящук и положил в карман начатую пачку сигарет.
    Генерал был в гражданской одежде, Александр Николаевич тоже.
     Дежурная машина подвезла их на набережную в районе пятого причала. Когда служебная «тойота» уехала, офицеры, к удивлению Александра Николаевича, пошли не в кафе речного вокзала, как планировал Лящук, а свернули в лабиринт подольских переулков.
     Генерал и подполковник устроились в отдельном кабинете одного из бесчисленных подольских кафе.
    - Кофе через двадцать минут, - попросил официанта генерал.
    Когда дверь за официантом закрылась, добродушно-расслабленная маска покинула лицо генерала. Взгляд стал острым и сосредоточенным.
    - Угощайтесь, Александр Николаевич, здесь хорошая кухня.
    - Насчет кухни я не сомневаюсь. Меня смущает уровень секретности.
    - Вы правы. О нашей беседе никто знать не должен. Для начала хотел спросить, вы уже нашли, чем займетесь на пенсии?
    - Пока нет, а если честно, то даже боюсь об этом думать, - Александр Николаевич взял вилку, нож и стал методично нарезать хорошо прожаренную отбивную. Лящук держал паузу. - Судя по вопросу, товарищ генерал,  пришел мой черед покинуть Контору?
    - Да, в списке на увольнение по выслуге лет есть ваша фамилия, и потому хочу предложить  неформальное продолжение службы. А если точнее, то конкретное задание.
    - Ясно, - Александр Николаевич понял, что он оказался на перекрестке судьбы, но думал не долго. - Видимо, это лучший способ не умереть от скуки в моем положении.
    - Вот и договорились! С этой минуты вы на задании. Ешьте, Александр Николаевич, а я буду говорить, – генерал по привычке схватил сигареты, но, по какой-то причине, решительно отложил их в сторону. - Еще с советских времен ученые всего мира разрабатывали воздушную геологическую разведку. Представляете себе что это?
    - Ну, летит самолет, фотографирует землю, потом данные обрабатывают.
    - Почти правильно, но не совсем, - генерал слегка расслабился, так как основная часть работы - вербовка, прошла нормально. – На самолете стоит не фотоаппаратура, а генератор частот и приемник отраженного сигнала. Если максимально упростить, то суть такова - разные частоты по-разному отражаются от земных пластов различных полезных ископаемых и так далее. На основе этих данных геологи прогнозируют залежи тех или иных ископаемых. К началу девяностых воздушная георазведка достигла своего максимального результата около тридцати, процентов точности, в зависимости от глубины залегания. И вот, в одном из киевских научных институтов, профессор Клотенко получил от своей аппаратуры результат девяносто пять процентов. И то, по мнению друзей профессора, эти пять процентов накидали ему недружественные оппоненты. Я сам видел расшифровки тестовых заданий, опубликованные в альманахе академии. Испытания проводили в Первомайском районе Донецкой области. На расшифровках видны не только  горные проходки, но и глубина залегания, и тип угля, и толщина пласта, и даже количество метана, залегающее вокруг пласта.
    - Ого! На нобелевку тянет! – заметил Александр Николаевич.
    - Согласен. Одна загвоздка, Нобелевскую премию посмертно не вручают.
    - Ах, вот оно что! – Акимчук стал догадываться о серьезности предстоящего дела.
    - Наш отдел по контролю за наукой, конкретно прошляпил этого профессора.
    - Каким образом?
    - Вовремя не смогли оценить важность открытия. Причем важность не столько геологическая, сколько военная. Профессор успел сделать снимки всей территории Украины на глубину до пяти километров под землю. Я говорил со свидетелем его доклада в Академии наук. Академики застыли, как в немой сцене «Ревизора». По результатам доклада профессора Клотенко, Украина может не только не покупать газ и нефть у России, но и долгие годы сама снабжать оную. Доклад естественно засекретили. А после смерти профессора он таинственным образом исчез из архива академии.
    - Ни чего себе!? - Александр Николаевич, чуть не поперхнулся остатком стейка, - его убили из-за доклада?
    - То, что смерть профессора не случайна, догадаться не сложно, но, убили его за гораздо  более серьезное преступление. Последний регион, который профессор исследовал, был Крым. Его вертолет упал на скалы в районе Фороса. Аппаратура профессора и «черный ящик» сгорели дотла. Аварию еще можно, с большой натяжкой, списать на несчастный случай, но вот незадача, на следующий день полностью сгорела лаборатория профессора.
    - Со всей документацией и резервной аппаратурой? – Подполковник вопросительно глянул на генерала.
    - Приятно говорить с коллегой, - улыбнулся Лящук.
    В дверь постучали.
    - Войдите, - разрешил генерал.
    Официант принес кофе, пирожные и удалился.
    - Анатолий Семенович, - Александр Николаевич впервые назвал генерала по имени отчеству, - а какова моя роль? Нужно проверить финансы этой лаборатории?
    - Если б так просто, то мы говорили в моем кабинете. Мои ребята больше месяца роют землю вокруг этой лаборатории. Двое сотрудников лаборатории Клотенко исчезли на следующий день после пожара, причем в прямом значении этого слова. Никаких сведений о месте их пребывания найти не можем. Один сотрудник погиб при пожаре. Допросить удалось только, последнего оставшегося в живых, старшего научного сотрудника Ефимова, но и он позавчера умер. Ефимов работал с профессором со дня основания лаборатории, многое успел рассказать.
    - Ефимова тоже убили?
    - Нет. Как ни странно инфаркт естественный. Человек потерял практически все, что имел в этой жизни: результаты труда, друзей, работу. Короче, бесследно для здоровья такое не проходит. От Ефимова  узнали, что качественный скачек в исследованиях профессор получил, когда связался с одним французским математиком, который занимался формулой отраженных сигналов. Француз, якобы предложил профессору совершенно новую математическую модель резонанса отраженных волн третьей и пятой гармоник. Клотенко пошел на риск и отказался от старых разработок. Он всё начал с нуля. Лабораторию чуть не закрыли, но научные и деловые связи профессора спасли ситуацию. Сгоревший при пожаре лаборатории парень был программист и инженер-электронщик, который на основе новой математической модели излучения и фиксации отраженных сигналов создал программное обеспечение и всю электронику для излучателей и дешифратора. Последнее, что профессор доделал в своем приборе - это эмпирический подбор расположения трех излучателей частот на разной высоте. По словам Ефимова, именно запаздывание отраженного сигнала от разных излучателей на приемник и давало прибору такую невероятную точность. Сам Ефимов отвечал за механику, то есть, подбор и способы крепления деталей и самих приборов, поворотные узлы наклона, амортизацию и гашение вибраций.
    - Потому и остался в живых, - заметил Александр Николаевич.
    - Почему вы так считаете? – переспросил Лящук.
    - К самому прибору он отношение не имел, отвечал лишь за способ крепления и подбор металлов для деталей и корпуса. А какова специальность исчезнувших сотрудников?
    - Это супружеская пара. Он геофизик, она геолог. Эти двое имеют непосредственное отношение к созданию профессорского открытия, по крайней мере, к ее научной части. Ефимов сообщил нам, что профессор прекрасно понимал, ЧТО он создает! А потому ввел режим строжайшей секретности. Полную документацию по прибору имел только он. Остальные работали по своим конкретным участкам. Все журналы, видео и фото испытаний хранились в его сейфе. Единственно, что нам удалось найти это квитанции на заказ материалов и деталей, для создания аппаратуры. Они хранились в бухгалтерии академии.
    - Про финансовый след часто забывают, - профессионально заметил Александр Николаевич, - а это уже по моей части.
    - Нет, Александр Николаевич, это не совсем то. Но я подхожу к сути вашего задания. Пара башковитых парней из КПИ - мои старые проверенные эксперты, посидели над квитанциями профессорских заказов и пришли к выводу: даже из половины этих материалов можно сделать минимум три комплекта аппаратуры, а то и больше. Я понимаю, многие детали вышли из строя в процессе наладки и испытаний, но никаких списаний и остатков материалов мы не нашли. Была кладовая материалов, которая при пожаре не пострадала, но там осталась сущая мелочь. А, по словам Ефимова в лаборатории хранился только один контрольный экземпляр аппарата, который и сгорел при пожаре, второй уничтожен при аварии вертолета.
    - Если был третий экземпляр прибора, то его украли?
    - Вряд ли. Украсть можно то, что есть в наличии, а третий экземпляр прибора Ефимов не видел, вернее, даже не представлял о его существовании. Он делал много корпусов и деталей крепления, но профессор был невероятно требователен и большую часть отбраковывал. Куда складывали или выкидывали отбракованные детали, Ефимов не знал.  Говорит, что когда один комплект аппаратуры ездил на полевые испытания, второй оставался в резерве, по результатам испытаний дорабатывали оба. Потом меняли их местами и опять испытывали.
    - Если так, то можно предположить, что есть и секретный экземпляр документации. Профессор, безусловно, дорожил своей работой, он не мог не сделать копии, причем, как бумажные, так и электронные.
    - Прекрасно, подполковник! И я пришел к такому выводу, - генерал отпил уже изрядно остывший кофе, - но мы обыскали всё: квартиру, лабораторию, квартиры и дома его родственников, даже самых дальних - ничего. Единственная зацепка – слова Ефимова: «профессор часто жаловался на усталость и постоянно ездил на свою дачу». Дачей профессор называл когда-то купленный домик в селе, примерно в ста километрах от Киева. Мы и там все обыскали – ничего, а мои ребята искать умеют. Единственно, что подтвердило дачный след, в машине профессора нашли первоклассный набор слесарного инструмента и комплект паяльников. По словам соседей по селу, профессор часто засиживался допоздна. Бывало, выводят утром корову на пастбище, а в окошке у него еще горит свет. Нелогично, получается? Приехал отдохнуть, а сам всю ночь работает?
    - Единственный, кто мог подтвердить наличие третьего экземпляра – инженер-электронщик. Только он знал точное количество электронных плат, - логика Александра Николаевича включилась на полную мощность.
    - Согласен, он был самым опасным свидетелем, а супружеская пара геологов, все поняла и, не дожидаясь, пока их зачистят, исчезли. Возможно, прихватив с собой часть документов.
    - Значит, третий экземпляр профессор собирал на даче?!
    - И об этом никто, кроме подельника электронщика не знал. На вопросы соседей про свет в окошке, профессор отшучивался: «бессонница замучила, книжку читал». От тех же соседей узнали, что никакие гости к нему не приезжали, и «в хату он никого не пускал», но со всеми поддерживал дружеские отношения. Даже помог двум парням подготовиться для поступления в институт. За яйцами, молоком и овощами ходил сам к одной пожилой супружеской паре по соседству. Соседи очень гордились, что на их улице живет настоящий профессор, и потому оберегали его дом от местных вандалов.
    - Получается, если аппарат был собран на даче, то он до сих пор там! А где аппарат, там и документация!
    - Абсолютно точно!
    - Осталось выяснить, зачем я понадобился, - Александр Николаевич допил последний глоток кофе и посмотрел в лицо генералу.
    Генерал продолжил.
    - Я просматривал документы тех, кого в этом году отправляют в отставку. В вашем деле обнаружил интересную деталь.
    - ???.
    - Дело в том, что домик, который профессор использовал под дачу, находится в том же селе, где и родной дом вашей матушки. Наверняка вы там провели свое детство, а может и юность? Вы многих там знаете, а они вас. По графику в отставку вы идете к концу года, но в интересах дела, оформляете документы с завтрашнего числа. Поедете в родную деревню. С непосредственным руководством договаривайтесь сами, я нигде светиться не должен. Теперь конкретно о задании. Первое: вместе нас никто видеть не должен. Второе: ваша задача найти прибор и документы к нему. Вот тут, со слов Ефимова, наш художник сделал эскиз прибора. – Генерал достал из внутреннего кармана распечатанную копию эскиза. – Конструктивно, чтоб не привлекать внимание, прибор перемещали в двух дорожных чемоданах на колесиках. Есть версия, что третий экземпляр профессор делал на продажу, потому и не хотел никому говорить. Тут ничего не поделаешь, мы все нищие, по сравнению с цивилизованным миром, а ничто человеческое нам не чуждо. Если так, то за аппаратом рано или поздно явится заказчик. А может, в село пожалуют и те, кто убил профессора. В селе знают, где вы служите?
    - Да, у них своя информационная система и работает не хуже нашей. 
    - Мои ребята там несколько грубовато похозяйничали. Думали кавалерийской атакой все решить, но, как я понял, украинское село это особый мир нам пока малоизвестный. Короче, кроме скандала ничего не получилось. То, что вы так вовремя вышли на пенсию, может их насторожить. Но, с другой стороны, если усыпите их бдительность и как «свой», как земляк, войдете в их, как вы выразились «информационную систему», то она приведет вас к результату.
    - А что случилось в селе?
    - Мы своими обысками и допросами переполошили и обозлили людей, поэтому не спешите, дайте ситуации успокоится. Ни в коем случае не показывайте свою заинтересованность, информацию собирайте по крупицам. Для связи дам телефон с защищенной линией и инструкцию по резервным каналам связи. Аккумулятор держите отдельно и вставляйте в телефон только перед сеансом связи. Не удивляйтесь, мой голос в трубке будет слышаться, как женский, ваш для мня тоже, поэтому говорите в соответствующем роде. Вот контрольное слово, которое вы должны от меня услышать перед тем, как начать говорить. - Генерал написал на листке два слова - «лапа моя», дал прочитать, а потом сжег. - Если в начале разговора вы не услышали этого слова, значит у телефона не я. Или я, но под контролем. В этом случае телефон немедленно разбить на мелкие части и выкинуть в водоем. В инструкции есть резервный канал связи. Короче, вспоминайте основы оперативной работы. Связь только со мной лично. Никаких посредников! Кто бы ни пришел от моего имени, без моего предупреждения, он предатель и враг! На сегодняшний день в операции задействован еще один человек, но его функции чисто технические и к вам он отношения не имеет. Как будет развиваться ситуация, будет видно со временем. Все понятно?
    - Так, точно! Не сомневайтесь, больше тридцати лет на службе.
   - Вы где храните сбережения? Судя по скромному образу жизни, они у вас не малые?
   - По-разному, - уклончиво ответил Александр Николаевич, ибо, пользуясь служебным положением, давно большую часть сбережений держал в бельгийском банке.
   - Знаю, что подвергаю вас огромному риску, и как сложится ситуация в дальнейшем не известно. Противник у нас серьезный. Вот вам запасные документы. Потом посмотрите. Там есть и открытый счет в зарубежном банке. Если хотите, можете заранее перевести туда свои сбережения. Об этих документах знаю только я. В Конторе они не числятся. Понадобится оружие, обеспечим.
   - Надеюсь, до этого не дойдет.
   - Неизвестно кому мы соль на хвост насыпим, скорей всего, после операции придется исчезнуть, хотя бы на время. В нашем деле без страховки нельзя.
   - Товарищ генерал, разрешите вопрос.
   - Слушаю.
   - Вы сказали, что профессора Клотенко убили за преступление гораздо более серьезное, чем разведанные запасы нефти и газа. В чем оно заключалось?
   – Слушай внимательно, - генерал достал из кармана смартфон. - Это запись переговоров вертолета, в котором находился профессор, со сторожевым украинским кораблем, патрулировавшим побережье. Вся запись не представляет интерес, а только конец. Пилот вертолета и радист корабля - старые знакомые и договариваются о встрече вечером. На корабле все переговоры пишутся и потому у нас есть эта запись.
     Лящук включил запись. Через шум вертолетного двигателя слышно голоса людей.
    «… когда меняешься с вахты? … вахта до шести, а там как отпустят … у меня последний вылет на сегодня, старик совсем замучил, может по пиву? … можно, … извини, тут что-то случилось, профессор, что с вами, на вас лица нет? –  Гриша, смотрите какой огромный подводный грот в скале! На карте его нет, а их там не меньше трех, прячутся…» запись оборвалась.
     - Это были последние слова профессора Клотенко, - генерал спрятал телефон.
     - То есть, он случайно обнаружил место, где прятались российские подводные лодки?
     - Клотенко исследовал крымский шельф и под Балаклавой. Случайно обнаружил неизвестную базу подводных лодок. Связь между вертолетом и кораблем сразу прервалась. Видимо, с Ай-Петри следили за вертолетом и прослушивали переговоры, а когда услышали, что сказал профессор, включили глушилку. На Ай-Петри стоит российская часть ПВО. Пилот вертолета все понял, и срочно повернул на базу. Но, не долетев до Фороса, откуда они взлетели, вертолет рухнул на скалу.
    - Неужели сбили?
    - Другого объяснения нет, но нет и фактов, чтоб предъявить россиянам. Они первые прибыли на место падения и все подчистили.
    - Сволочи! Хозяйничают, как у себя дома.
    - Теперь понятно, с кем имеем дело и почему беседуем не в  кабинете?
    - Так, точно, понятно. Неужели в управлении есть предатели?
    - Треть наших офицеров либо учились, либо проходили стажировку в Москве.
    - Это когда еще, при Союзе было?
    - Агенты бывшими не бывают - аксиома нашей работы.
    - Получается, стань доклад профессора Клотенко публичным - конец нефтегазовой удавке? Конец российскому диктату? – подытожил Александр Николаевич.
    - При нынешнем политическом руководстве это идеалистичный взгляд, - поморщился генерал, - многие украинские руководители от этой монополии имеют огромные деньги и так просто от них не откажутся.
    - Неужели все так плохо?
    -  К сожалению да. … И теперь у нас нет ни профессора, ни его лаборатории, ни прибора, ни сотрудников, ни доклада – чисто работают, с гарантией.
    - Ни чего себе! – удивился подполковник.
    - Но, если есть, хоть один шанс, мы обязаны его использовать и найти прибор.
    - А почему, товарищ генерал, вы мне поверили? Ведь, теоретически, я тоже могу работать на Кремль?
    - Это мой секрет, - улыбнулся генерал, - и разглашать его я не намерен.
     Какое-то время сидели молча. Александр Николаевич сделал первый анализ полученной информации.
    - И так, моя задача найти прибор, документацию и передать вам?
    - Нет, мне вы только доложите, что нашли все это. В этом деле я под большим наблюдением. Мне в любой момент могут приказать отдать найденное вами третьим лицам, и прибор профессора Клотенко больше никто и никогда не увидит. Поэтому передавать мне ничего нельзя. Кому передать я сообщу, когда «товар» будет у вас. Скорей всего это будут технари из КПИ, о которых я говорил ранее. Любая информация, помощь от меня, все через инструкцию к телефону, который я дал. И еще.
      Генерал написал на бумажке слово «техпромфинплан».
     - Запомните это слово. Сам термин вам хорошо известен. Тот, кому вы передадите прибор, должен знать это слово и написать его без ошибок. Причем он при вас должен достать чистый лист бумаги, потом достать ручку и при вас написать слово. Это очень важно! Последовательность операций тоже является паролем. Любой, кто назовет мое имя, но неправильно напишет пароль – предатель и враг!
     - Понятно.
     Лящук сжег бумажку, на которой был написан пароль.
     - Тогда, Александр Николаевич, с Богом. В случае удачи вас ждут немалые призовые, до конца жизни хватит, - улыбнулся генерал.
     - Откуда дровишки, товарищ генерал?
     - Скажем так, есть у нас еще предприниматели-патриоты, желающие распрощаться с Россией навсегда. Ну, и, конечно, найти эти несметные богатства, о которых говорил профессор в своем докладе. Поверьте, ради этого они раскошелятся.
     - Это хорошо, когда личное и государственное совпадает, легче работать.
   Лящук встал из-за стола, показывая рукой, чтоб Александр Николаевич продолжал сидеть.
     - Я выйду первый. Вернусь на набережную и сяду в служебку, а вы минут через десять ловите такси и возвращайтесь на работу. С этой минуты вместе нас никто видеть не должен. Спросят, зачем я вас вызывал, ответите: «Просил освободить должность и выйти в отставку раньше графика».
     Акимчук в знак согласия кивнул головой.
    - Даже врать не придется.
   
    После беседы с генералом Акимчук сидел в кабинете один. Общаться ни с кем не хотелось. Встреча с Лящуком, будто магнитофонная лента, вновь и вновь прокручивалась в его голове. Нет, ни подвоха или лжи он не нашел. Все глубоко мотивировано и логично. Видимо, генерал попал в сложную ситуацию, а потому был предельно искренним. С другой стороны, Александр Николаевич действительно не представлял, что ему делать на пенсии и переход на нелегальную работу показался идеальным выходом. Все лучше, чем работать бухгалтером в супермаркете или консультировать нуворишей по уходу от налогов. А о том, чтоб просто сидеть дома и речи быть не могло. Нет, рыбалку и охоту он любил, но только, как вид отдыха от основной деятельности, а по-другому они для Акимчука теряют всякий смысл. К концу дня подполковник взял себя в руки, написал рапорт об отставке и отнес на подпись непосредственному руководителю.

     После беседы с будущим агентом, Лящук не пошел на набережную, чтобы сесть в служебную машину, а свернул за угол и зашел в то же кафе, только с черного входа. В небольшом складском помещении его ждал официант, который их обслуживал.
     - Ну, как тебе наш кадр? – сходу спросил Лящук.
     - С виду не скажешь, что «бухгалтер», смахивает на строевого офицера. А так, идеальный расходный материал. Ни жены, ни детей, и в меру глуп.
     - Я не об этом. Думаешь, справится?
     - Жадноват. Когда ты сказал про премиальные, то глазки заблестели. Но в остальном нормально, думаю справиться, во всяком случае, другого кандидата у нас нет, а мне в село соваться больше нельзя. 
     - Угораздило же тебя, блин, - выругался генерал, - терпеть не могу работать без страховки! Но кроме этого бумажного червя послать не кого. Будем ловить на живца. Готовь группу, как только подполковник найдет прибор, обложим село. Главное, чтоб их агент мимо нас не проскочил.
     - А с прибором что делать?
     - Слышал, что я ему сказал?
     - То, что ты ему сказал, я слышал, а теперь мне скажи?
     - Ничего другого на ум не приходит, я не бизнесмен, мое дело этих тварей поймать! У меня к ним мно-о-ого вопросов накопилось. Думаю, враг вычислит нашего кадра быстро. Как и мы, будет следить за его поисками. Но брать их надо наверняка.
     - Ты мне про «тварей» не заливай! – фамильярно огрызнулся официант, - хитрей тебя я в жизни никого не видел. Ты дал ему пароли, которых даже я не знаю.
     - Потому я и генерал, а не подполковник. Это мой принцип: всю информацию знать должен только я. Вот личное дело нашего нового агента. – Генерал достал из кармана пластиковый диск. – Здесь все, кроме его служебных дел. Немного суховато, копни глубже. Посмотри внимательно, может я чего не увидел.
     Официант взял диск, вставил в компьютер и стал просматривать.
     - Что конкретно искать?
     - Проверь, может у него были или есть какие-то скрытые конфликты, не учтенные бытовые контакты, внебрачные дети, покопайся в родословной. Когда враг его вычислит, им понадобится крюк, за который его взять. И еще, надо придумать агенту оперативный псевдоним.
     - Домкрат! – отрезал официант, не отрываясь от экрана.
     - Почему «домкрат»? – удивился генерал,  но тут же процитировал Ильфа и Петрова: «Он падал вниз стремительным домкратом!»
     - Именно поэтому.
     - Домкрат, так домкрат. На проверку его личных данных у тебя мало времени. Через две недели агент Домкрат должен приступить к выполнению задания.
     - Я понял. План-схему и группу обеспечения представлю через неделю. Расходимся?  Или еще чего?
     - Как назовем операцию?
     - Проект «Хромая утка», подойдет?
     - Ну и мастак ты названия придумывать! Пока все. Что-то я упустил второпях, но «главное ввязаться в бой, а там посмотрим».
   
    С тех пор прошло две недели. Александр Николаевич стал привыкать к своей новой жизни. 
   
     Зеленая «нива» фыркнула огоньками простенькой сигнализации, напоминая нетерпеливую собачонку, увидевшую вдалеке своего хозяина. Александр Николаевич, вышел из супермаркета с двумя пакетами и направился к машине.  Коллеги часто порицали его за пещерный менталитет в автомобильных пристрастиях. Но он был в том возрасте, когда привычка становиться частью жизни и менять её крайне болезненно. Единственной уступкой моде была переделка салона Нимфы, как он ласково называл свою «ниву».
   Американская приборная доска и немецкие сиденья были великолепны! Тут он согласен. Но сама машина, и это решено окончательно - будет прежняя! Он и болячки ее знает и нрав. Главное достоинство его машины: Нимфа - никому, кроме хозяина не нужна. Ее можно без опаски ставить и под магазином, и во дворе, воры проходят мимо, не замечая этот советский металлолом. Не говоря о том, что на рыбалке и охоте этот вездеход просто незаменим.
   В родное село Александр Николаевич собирался надолго – минимум на всю осень, а потому грузился по максимуму. Свободного места в салоне и багажнике практически не осталось. Но Акимчук, сунул-таки один кулёк в свободную щель между водительским и пассажирским креслами, а сумку с напитками пристроил под своим сиденьем, отодвинув в сторону огнетушитель.

     Свободные воскресные дороги позволили без труда выбраться из Киева. Давненько Александр Николаевич не ездил на восток, все на юг, да на юг. Помниться, сколько ни ездили к деду, а дорога Киев-Прилуки всегда была дрянь. Если, и заделывали какую яму, то на ее месте обязательно вырастал горб. Расслабиться такое покрытие водителю не давало и приходилось все время быть начеку. 
    К удивлению полковника Акимчука, а, государство сделало такой роскошный подарок, и при выходе в отставку Александр Николаевич, получил-таки на погон заветную третью звездочку. Так вот к удивлению полковника в этот раз все было иначе.   
   Дорога приятно радовала, Александр Николаевич перестал осторожничать и прибавил газу. Придорожная торговля резала глаз осенним изобилием. Овощи, яблоки, груши продавались не килограммами, а ведрами и мешками. Сало, мясо, молоко – в любом количестве! А какая ухоженная земля по обе стороны дороги! Левитан с его пейзажами просто отдыхает! 
   Поля с готовой к уборке кукурузой и подсолнухом тянулись за горизонт! Там, где убрали зерновые, уже распахано и подготовлено под новую посадку. Ни одного бесхозного клочка земли!
     В такие минуты, при виде несметных земельных богатств, Александр Николаевич становился не митинговым, а настоящим патриотом Украины. Вид бескрайних ухоженных полей завораживал его взгляд и наливал гордостью его украинское сердце!
    Ай, да Лящук! Насквозь людей видит! Знал, кому поручить это задание!
    Интересно, как сейчас живут в его родном селе? Когда в последний раз он посещал дедовскую вотчину, пайхоз и пара фермеров не пахали и половины бывшей колхозной земли. Большинство селян жили с огородов и добавок. Может, что и поменялось за это время.
    Из пяти крупных сел, которые он проехал, в четырех стояли бензиновые и газовые заправки, а в двух он даже заметил банкоматы на стене магазина. В девяносто восьмом, когда он последний раз ехал по этой дороге, на всю трассу была одна заправка и то, ночью не работала.
    А магазины, какие магазины! Теперь в селах были не только продуктовые, но и мебельные и строительные магазины. Цивилизация, наконец, пришла в украинское село! Как же он отстал от жизни в своем кабинете!
    Но радость Александра Николаевича резко убавилась, когда он свернул с трассы в родные Поддыбки. Первая же яма отрезвила надежды репатрианта на всеобщую победу прогресса. Нимфу резко швырнуло на ухабе. Полковник сбавил ход.
    Село Поддыбки в колхозную бытность насчитывало свыше пятисот дворов. Но даже тогда это было негусто. А сейчас максимум в половине усадеб жили люди, и то в основном доживавшие свой век пенсионеры. Таким селам дорогу никто делать не будет. Была надежда, что начнут заезжать богатые дачники, но по многим причинам массовость это движение не набрало. На всё село десятка три, может четыре, хозяйств купили под дачи, да те стоят без ремонта, и вот, вот развалятся.
    От центральной улицы в разные стороны, не обязательно под прямым углом расходились не заасфальтированные, извилистые грунтовые дороги, по обе стороны которых стояли дома. Конец такой улицы местные называли «куток». Вот на таком кутку, в конце улицы с гордым названием «Генеральская» под номером 15, и стоял дом деда Александра Николаевича. Согласно адреса, который дал Лящук,  дом профессора был неподалеку на улице с не менее гордым названием Суворовская.
    Нимфа Александра Николаевича подъехала к центру села. Двое мужчин преклонного возраста стояли у входа в продуктовый магазин. У каждого в руке недопитая бутылка пива. Их неторопливую беседу прервало облако пыли и шум мотора сильно нагруженной «нивы». Незнакомый автомобиль свернул с центральной улицы и, раскачиваясь на неровностях грунтовой дороги, медленно направился в сторону, где стояла усадьба бывшего управляющего заготконторой Артура Ивановича Сытюка. Конечно, на этой улице было еще четыре действующих хозяйства, но, привыкшие доверять природному чутью, свидетели приезда Александра Николаевича, догадались: «Это к пятнадцатому номеру». Из магазина выскочила, не обремененная очередью, продавщица Оксана.
    - Це до кого? – спросила она мирно беседующих Пантелеймоновича и Михалыча.
    - В лицо не признал, но здається внучок Артура Ивановича, - допивая пиво ответил Михалыч.
    - Це, точно?
    Михалыч только руками развел.
    Внезапно встревоженная продавщица вернулась в магазин и стала набирать чей-то номер телефона. Но абонент, которому она звонила, трубку не брал.
 
         Проехав всю улицу, Александра Николаевич остановилась у тяжелых железных ворот, со всех сторон затянутых молодой порослью акации и клена. Почти вся краска на воротах облезла и только табличка с номером «15» гордо синела на фоне доминирующей ржавчины. Засов на калитке сломался еще после смерти деда. Александр Николаевич открыл такую же ржавую, как и ворота, калитку и вошел во двор. Сорная трава, или, как говорят в селе, бурьян, полностью затянула двор и была высотой почти в пояс. В тех углах, где крапива вытеснила спорыш и чертополох, виднелись выкошенные участки. Кто-то из соседей приходил собирать крапиву для домашней скотины.
     Сердце учащенно забилось. Момент был очень волнующий. Александр Николаевич не спеша обошел территорию усадьбы.
       С домом, вроде, нормально. Никаких видимых повреждений не видно. Замок на дверях на месте, решетки и ставни не повреждены. Это придало уверенности. Сарай, летняя кухня, курятник, хлев тоже нормально. Но что это!?
    В крыше гаража торчала большая толстая ветка дерева. А на огромной липе, что росла рядом, одной ветки не хватало.
     «Вот, ё..п..р..с..т» - выругался Александр Николаевич. Тогда, еще пятнадцать лет назад он хотел спилить липу! Уже тогда она угрожающе нависла над гаражом! Но мать пожалела дерево. Она всю жизнь собирала цвет этой липы и не позволила губить любимое дерево.
    Замок на гараже цел. Александр Николаевич достал связку ключей и открыл гараж. Верстак, инструменты, старый велосипед, надувная лодка, куча покрышек от давно проданного дедовского  москвича – все на месте. Огромная ветка застряла в проломе крыши, не долетев до пола полметра. Ничего трагичного! Будет время, он все отремонтирует.
       Закончив с осмотром помещений, Александр Николаевич отправился в свою самую любимую часть усадьбы. Сад находился между домом и огородом. Под садом находилось двадцать соток земли из пятидесяти четырех прилагаемых под огород к усадьбе. По меркам сельских жителей - огромное расточительство. «Скільки картоплі можно було б зібрать!».
     Но дед любил свой сад. Эта любовь передалась и матери, и ему. Дед посвящал саду все свободное время. А огородом  занималась бабушка. Когда она умерла, огород вообще не пахали. Чтоб земля не гуляла, Артур Иванович отдал огород соседям, под клевер. Кого б другого селяне запорицали: «Як так, жити на землі и не пахати город!».  Но Артур Иванович пользовался особым уважением и потому все, что он делал, никогда не обсуждалось. Скорей всего, не замки и решетки, а именно остатки этого уважения смогли сохранить дом в неприкосновенности. Опять же, помнят люди, как его дочь по первому звонку приехала хоронить одинокую старушку бабу Катю. За её счет тогда и могилу вырыли, и поминки сделали. Чтоб все по-людски, а не как собаку безродную зарыли.
     А когда через полгода племянники бабы Кати понаехали дом делить, даже на кладбище не пошли помянуть покойницу! Стыдобище!
    Но, как говориться, не пошли им деньги от бабкиного дома впрок. Не успели племянники выйти на трассу, чтоб сесть в автобус, как напали на них лихие люди, избили и деньги отобрали. Участковый был, дело завели. Всех свидетелей опросили, да так и пылится это дело в  шкафу местного следователя, хотя, почти все село знает этих грабителей.
    Но все это Александр Николаевич узнает позже из бесед с соседями, а сейчас он с замиранием сердца шел в любимый сад. Именно здесь под огромной яблоней антоновкой, в возрасте восемнадцати лет, он стал мужчиной!
    Александр Николаевич огляделся. Вишни сливы, яблони, черешни, абрикосы, куда ни глянь - стоит дедово наследие! Полковник сорвал несколько сочных осенних слив и с удовольствием съел. Землю под деревьями затянул ковер из одичавшей мелкой малины, ежевики и подлеска клена. На месте той самой антоновки, о которой любил вспоминать Александр Николаевич, росли абрикосы-самосейки. Жаль, отжила свое яблоня! Уже тогда она была в почтенном возрасте. Даже пня не осталось.
     Сорок лет назад, Саша заранее спрятал несколько старых одеял на границе участка, в зарослях крапивы. Спрятал так, интуитивно, на всякий случай, будто кто свыше подсказал.
      А какая в тот памятный вечер была огромная луна! 
     Таня и Саша ушли из сельского клуба раньше обычного. Танцы им не понравились. Местные ребята выпили лишнего, скандал был не минуем. Уличное освещение отключили, ибо луна светила, почти как солнце. Оба они обещали домашним, что вернуться с танцев около двенадцати, не раньше. В запасе было полтора часа. Их родители давно знакомы между собой, так как с раннего детства Саша и Таня проводили каникулы в селе у бабушки с дедушкой. Все были уверены, что дело идет к свадьбе и скорей всего дети давно поладили между собой. Саша всей душой хотел этого, но Таню что-то останавливало.
    А в тот теплый июльский вечер, как бы сами собой, между ними рухнули все невидимые энергетические барьеры. Луна освещала дорогу, цикады пели любовные гимны. Как они пришли в этот сад и сами не заметили. И ОНО свершилось! Так романтично и прекрасно, будто в романе! Даже комары не посмели мешать этой самой прекрасной магии мира!
     До конца лета любовники встречались почти каждую ночь.
     Но потом их дороги больше не пересеклись.
     Она училась в Ленинграде на микробиолога. Он в Киеве в торгово-промышленном. На следующее лето Таня в село не приехала. Ее направили в стройотряд. Узнав, что Тани не будет, Саша завербовался матросом на днепровский теплоход.
     Сказка дважды не повторяется и с этим пришлось мириться.
    Всего месяц безумной юношеской любви, а воспоминаний на всю жизнь! «У других и такого не было, так что спасибо Господу за подарок!» - думал в то лето Александр, утешая свое горе.
    Вдруг его воспоминания прервал шорох с той стороны сада, где росли грецкие и лесные орехи. Полковник быстро направился к маленькой ореховой рощице на краю сада. На его глазах молодой парень спрыгнул с огромного грецкого ореха, полез в рюкзак и взял мерно жужжащий телефон.
    - Ладно, не кричи, пізно, він вже тут, - парень закончил розговор и положил телефон в карман.
  Затем, не обращая внимания на хозяина, юноша стал спокойно собирать с земли орехи, которые тряхнул с дерева. От наглости незнакомца Александр Николаевич опешил. Парень его явно видел, но полностью игнорировал. Немая сцена продолжалась довольно долго. Целая палитра неприятных чувств пронеслась в душе Александра Николаевича. Наконец, когда парень набил рюкзак орехами и достал пустой кулек, Александр Николаевич не выдержал.
     - Здравствуйте, юноша, меня зовут Александр Николаевич. Я хозяин этого сада и дома. А как вас зовут?
     - Чиж. Мене усі звуть Чиж.
     -  А вас не смущает, что это не ваш сад и не ваши орехи? Вы можете объяснить, что вы здесь делаете?
     -  А мені плювати, чий це сад і хто ви такий. Я купив право збирати в цьому саду все що тут виросте. Так, що горіхи я збираю свої.
     - І хто ж продає таке право? – от наглости пришельца Александр Николаевич неожиданно перешел на украинский язык.
     - Слухайте, добродію, ви тут приїхали, потім поїхали, а ми як жили, так і будемо жити. Нащо вам це треба!?
      О, если б не задание, которое получил полковник от генерала, досталось бы этому воришке за нахальство, но праведный гнев частного собственника пришлось утихомирить.
     - Ладно, Чиж, я тебя понял. Закончишь собирать, заходи в дом. Выпьем, поговорим. Похоже, я тут действительно давно не был.
     Теперь уже хлопец от удивления выронил рюкзак и, вытаращив глаза, смотрел на хозяина дома! Он был готов на что угодно, даже если его сейчас отлупят. Но гордость не позволяла все бросить и убежать. Причем, по сельским законам Чиж был полностью виноват, а потому за него никто заступится.
   «Що це - ловушка? – думал Чиж.
      Довольный собой полковник пошел к дому. Три года назад, уезжая после похорон бабы Кати, мама провела генеральную уборку в доме. Она все перестирала, перечистила и теперь Александру Николаевичу осталось только стереть со стола пыль и достать из серванта чистую посуду. Пока он разгружал машину, Чиж закончил собирать орехи и стоял в метрах пяти от двери в хату.
     Полковник постучал в окошко и махнул парню рукой, мол, давай, заходи.
     В это время открылась калитка двора и показалось испуганное лицо продавщицы сельского магазина Оксаны. Она видела, что Чиж направился в открытую дверь дома.
    - Чиж! – кликнула испуганная девушка, - ти куди?
      Чиж оглянулся, махнул рукой, дескать, отстань и шагнул в дом. Девушка осталась ждать в проеме калитки. Ей стало интересно, что будет дальше. Минут через пять к ней подошла соседка Полина Андреевна, что жила неподалеку. Она видела, как Оксана бежала по улице в сторону пятнадцатого номера, к которому до этого подъехала зеленая машина.
    - Оксана, що тут таке? – заинтригованная ситуацией спросила Полина.
    - Чиж горіхи збирав, а онук Івановича його спалив. Тепер пішли до хати розбиратися.
    - І що там, тихо? Не б’ються?
    - Наче тихо.
     Женщины какое-то время напряженно ждали развития ситуации. Но природное любопытство взяло верх.
    - Може піти подивитись що там? – Оксана посмотрела на Полину. Она хотела, чтоб соседка ее подбодрила, так как самой идти было страшновато.
    - Ну, пішли! – Полине тоже стало интересно.
   Женщины осторожно приблизились к дому. Из двери доносился спокойный баритон хозяина.
   - … ну, теперь более менее понятно. Дякую за беседу, буду дальше обживаться, телефон я твой записал, ты мой тоже. Будем дружить?
   - Ви, як що, то звертайтесь, треба буде допомога, дзвоніте.
   Стало ясно, что беседа была мирной. Из дома максимально усиленной походкой, держась за косяки дверей, вышел гость.
   - А вам чого? – грюкнул на женщин удивленный Чиж и чуть не упал, потеряв равновесие.
     Чиж изрядно выпил. Он еле стоял на ногах. Оксана все поняла и взяла ситуацию под контроль.
   - Так! – громко скомандовала дивчина, - до дому, та швидше! На ногах ледь стоїш.
   Только было, Чиж хотел что-то возразить, как его опять здорово шатнуло и рюкзак с орехами выпал из рук. Оксана подхватила парня под руку и они пошли на дорогу. Полина Андреевна осталась одна. Поколебавшись, какое-то время, она решила зайти в хату.
      - Доброго здоровья, Александр Николаевич, с приездом!
      - Полина? Привет! Заходь.
      - А де мати ваша, вітчим? Не приехали?
      - Нет, они теперь живут в Болгарии, приехал только я. Вот, вышел в отставку, дома скучно,  приехал посмотреть, что тут делается. Садись, выпьем за приезд, за мою пенсию?
     - Ні, не можу, ще роботи багато. Може молочка принести та яйця?
     - О! Это кстати, только давайте завтра, сегодня мне есть чем заняться.
     - Эге ж, бачу. Ну, не буду вам заважати. А як зважитесь дах на гаражу ремонтувати, то кличте мого Семена, допоможе. Це еще торік гілка впала, а телехвона вашого ні в кого нема, а материн не відповідав.
     - Добре, як надумаю покличу.
     - До речі, Тетяна Андріївна теж у селі. Вже як пів року. Мати свою доглядає, бо щось Вікторівна стала дуже хворіти.
        Не успел Александр Николаевич осознать о какой Татьяне Андреевне сказала Полина, как соседки и след простыл.
   Откуда! Откуда у женщин это умение сказать важную информацию мельком, походя, как бы, невзначай и скрыться! 
     Значит, Таня здесь, в селе! Хмель от двух стаканов водки моментально прошел. Меньше выпить не получалось. Чижа надо было брать на гарячем, отсюда и лошадиные дозы.
     Не переставая думать о словах Полины, Александр Николаевич перекрыл дренажные  шланги системы водоснабжения, вставил водяные фильтры, залил в насосную станцию воду и подал давление воды из артезианской скважины в систему. Не дожидаясь пока бойлер нагреется, полез в холодный душ. Ледяная вода прогнала остатки спиртовых паров.
    «Сорок лет! А если точнее, то сорок лет и тринадцать дней со времени расставания! Жуть сколько времени! … А что мы можем сказать друг другу? Привет, Танечка! Привет, Сашенька! А помнишь, Танечка, как нам было хорошо? А она в ответ: «Все, Сашенька, жизнь прошла, делить больше нечего!». Идиотская ситуация!
    Выйдя из душа, полковник растер тело полотенцем, от чего оно стало почти красным. Понятно, встреча с Таней неизбежна, но инициатором он точно не будет! Достаточно, что он, как дурачок бегал тогда, спрашивал: «А где Таня? А когда она приедет?». «Хватит об этом! Надо успокоиться!».
    Нет! С ума сойти можно! А, Полина какова! Значит, об их романе все село знало? И не только знало, но и помнит до сих пор. Сколько Полине тогда было? Она на восемь лет его моложе. Понятно, что мужикам плевать на чужие романы, а женщины такое помнят. Может Полина виды на него имела, потому и помнит? Странно, надо в этом разобраться.
     Больше всего поразило и рассердило Александра Николаевича, это какой властью обладает над ним Таня, вернее не она, а воспоминания о ней. Стоило оказаться в саду, вспомнить яблоню, лунную ночь, и будто не было этих сорока лет! Как не следил Александр Николаевич за своим телом, а признаки времени спрятать не удалось. Вот они: и морщины, и потухший взгляд. Интересно, а как ОНА выглядит? Порывшись в папке со старыми документами, которую он взял с собой, полковник нашел пожелтевшее фото. Сердце защемило еще сильнее. Они, совсем юные, сидели на лавочке у Таниного дома. Фотографировал ее отец.
    Как ни пытался полковник отвлечься, но мысли постоянно возвращались к Татьяне. До конца дня он нарубил дров, ибо угольный склад был пуст, (вы слишком много хотите от местных жителей, уголек они подчистили), затопил котел, осенние ночи холодные и дом стоило прогреть, выкосил траву во дворе, установил телевизионную  антенну, а когда стемнело, приготовил ужин.   
     От обилия физических упражнений и душевных переживаний организм, наконец, устал и отключился. Первый день на малой родине, как и предполагал Александр Николаевич, принес слишком много неожиданностей. 
     Проснулся полковник, как всегда в шесть утра. Молоко и корзинка с яйцами уже стояли на крыльце. Природные часы военного человека работали точнее любого будильника. В каком бы пьяном или уставшем состоянии он не был, и как бы поздно он не ложился, а глаз полковника открывался ровно в шесть утра. И не важно, это будни, выходной или праздник. Последнее особенно бесило его женщин.
     Небольшая разминочная гимнастика, минут на двадцать, водные процедуры, и традиционный завтрак: яичница с беконом. На домашних яйцах показалось особенно вкусно. Кофе, не смотря на сумерки, полковник вышел пить на свежий воздух в сад. Поставил чашку на опорный столбик забора, глубоко вдохнул прохладный воздух и зажмурил от удовольствия глаза. На какое-то время он даже забыл о задании найти прибор профессора.
     Отдельные сгустки тумана еще покрывали опавшие листья и траву. Но утренний ветерок уже набирал силу и, как пастух овец, гнал влагу из сада в поле. Слышалось, как то тут, то там на землю падало яблоко, груша или слива. Иногда они падали дуплетом, и тогда звук шел из разных мест одновременно. Яркая одинокая Венера первой встречала новый день. Светало!
     Под ногами полковника, с деловым видом, прошмыгнул соседский кот. Четырехлапый бандит косо глянул на силуэт незнакомого человека, но не почувствовав от него угрозы, заспешил по своим делам. Чистый сельский воздух пьянил обилием кислорода! Куда бы Александр Николаевич ни смотрел, все здесь принадлежало ему – огород, деревья в саду, дом, сарай, гараж, ливада за огородом.  Дух украинского хуторянина-собственника торжествовал! Это было почти счастье!
     «Но вернемся к нашим баранам» - подумал полковник.
      Он на месте! Первые контакты установлены. По информации Чижа село условно поделено на две сферы влияния. Часть села контролируют два брата фермера, причем большую и лучшую половину, а остальное, то есть, теневой остаток, бывший урка из соседнего села по прозвищу Хряпа. Человек, видимо, отчаянный, ибо, по словам Чижа, прошел несколько стрелок с братьями фермерами, но от своего не отступился. Под Хряпой ходят все пьяницы, бездельники и маргиналы. Сила не очень большая, но неприятностей наделать могут. В последние годы обе стороны не задевают друг друга и потому в селе тихо. Баланс нарушается, когда периодически из тюрьмы приходят те, кого братья фермеры туда ранее упрятали.
    Но, у Хряпы, видимо, есть методы обуздать воинственно настроенных сидельцев. К тому же, участковый всегда на стороне фермеров. Безусловно, и те, и другие тщательно следят друг за другом, а потому все под присмотром. Если не работники фермы, то Хряпины пацаны обязательно должны хоть что-то знать о профессоре. Это село! Здесь нельзя ничего сделать, чтоб кто-то не увидел, или не услышал, или не догадался. Как говорил местный философ Колько: «Ты пукнул в одном конце села, а в другом уже знают, что ты ел на завтрак».
   Если дом профессора пуст, то тайник в другом месте. Незаметно сделать тайник в селе невозможно. Либо ты должен привезти стройматериалы, либо вырыть землю. По любому  кто-то заметит, что ты часто ходишь в одно место. Другое дело собрать косвенную информацию, проанализировать ее под определенным углом и сопоставить факты. Но это уже его профессиональный долг. А тайник есть, обязательно есть!
    Тишину нарушил легкий шорох опавших листьев. Неужели крыса? Александр Николаевич терпеть не мог этих мерзких тварей. Он уж собрался пойти в дом за пневматическим пистолетом, который всегда брал с собой на рыбалку и охоту, ибо терпеть не мог присутствия крыс. Но, к счастью, вскоре из под вороха опавших листьев показался обыкновенный еж. В зубах он держал сочную, только что упавшую сливу. Это хорошо! Там, где живут ежики крысам делать нечего.
    Александр Николаевич вернулся в дом. Приблизительный план действий на сегодняшний день готов. Первое – покрасить ворота, потом навести порядок в саду. Мало ли, вдруг они с Таней опять тут встретятся. И дело не только  в Тане. Раз вернулся хозяин, значит, порядок должен быть везде! Внук он своего деда или нет!
    К девяти утра солнышко высушило все поверхности, на которых туман оставил ночную влагу. Полковник нашел в сарае электродрель, насадку из стальной щетки, удлинитель и стал чистить от ржавчины ворота. На шум дрели пришел муж Полины - Семен. Вскоре  остановился, проезжавший на велосипеде, пасечник дед Михайла.  Соседи торопились первыми узнать новости от внука Артура Ивановича.
    - Здоров, Сашко! – для деда Михайла Александр Николаевич остался тем самым вихрастым парубком, что приезжал к деду на каникулы.
    - Доброго ранку, Михайло Гаврилович! – полковник выключил дрель и повернулся к соседу. – Как поживаете? Чи багато меду собрали в этом году?
    - Так, було трохи, жалітись нема на що. А ти як, жити приїхав, чи будеш продавати хату?
    - Нет, продавать не буду. В отставку вышел, теперь буду жить, как дачник.
    - Твій дід вправний був хазяїн, добру хату залишив. А мати де? Ще жива?
    - Да, все в порядке, поехали жить на родину к мужу, в Болгарию. Там у него дети от первого брака, внуки, правнуки, а у меня этого нет.
    - А ти до них не поїдеш?
    - Есть такие планы, обязательно навещу, но пока здесь поживу.
    - Як меду треба, то заходь!
    Дед Михайла сел на велосипед и неспешно направился к своему дому.
    - Крепкий старик, - заметил Семен, - маточное молочко пьет, до ста протянет.
    - А сколько ему сейчас? – спросил Александр Николаевич.
    - Точно никто не знает, под восемьдесят, не меньше.
    - Наверно старше, мать говорила, он к ней сватался, а сватаются в селе только когда отслужат в армии. Маме сейчас семьдесят семь, – примитивная логическая схема сама всплыла в голове Александра Николаевича, - а ты как? На пенсии или где работаешь?
    - У фермера, водителем. На пенсию через пять лет.
    - Подожди, я тебе деньги отдам за молоко и яйца.
    - Не спеши, отдашь в конце месяца, может чего еще понадобится.
    - Как у тебя со временем? - Александр Николаевич вспомнил про гараж.
    - Сегодня не моя смена, свободен.   
    - Может, глянем, чего надо, чтоб крышу подлатать? Полина сказала, ты помочь можешь?
    - Пошли.
     Полковник открыл гараж и сосед оценил степень ущерба.
    - Зараз принесу бензопилку, пошматуем гіляку, потім буде видно. Ох, и буря тогда была! Ты еще хорошо отделался. У людей кровлю снесло. Не дай, Боже, таке повториться!
    - Может, всю липу спилим? А то сегодня одна ветка, завтра другая?
    - Бензину мало!
    - Так, у меня полбака в машине.
    - Тоді нема питань, спиляємо!
     Покраску ворот пришлось отложить. До обеда провозились с липой.  Семен взял монтажный пояс и, начиная с самого верха, пилил ветки и ствол. Александр Николаевич верёвкой оттягивал спиленное, чтоб оно не падало на гараж. Полина несколько раз приходила, спрашивала «коли чекати на обід». Мужики решили - пока не сделают, за обед не сядут. Порезанную на короткие чурки липу  сложили сохнуть в сарай. Ветки помельче хотел сжечь, но зашел другой сосед Виталий и просил забрать их. Впереди осень и щепки на растопку печи ему еще понадобятся. Для костра остались только листья и совсем маленькие веточки. Закончили работу к трем часам дня. Полина принесла полный казан картошки, который долго держала в печи теплым, вареную курицу и квашеную капусту. Александр Николаевич  «выкатил» то, чем все это полагалось запить.  Недаром, перед отъездом он еще раз заехал в супермаркет! Надо слушать свой внутренний голос.
     Расслабленные третьей чаркой, соседи вспомнили общих знакомых, кто и где сейчас обитал. Из тех, с кем Александр Николаевич бегал босиком по лужам, почти никого в селе не осталось. Незаметно полковник подвел разговор к тому, что в селе нового или необычного?
      - То ви мабуть не знаєте! – вспомнила Полина, - У середині літа понаїхало міліції до нас.
      - Навіщо? – прикинулся не знаючим Александр Николаевич.
      - Так той, казали, що дачник, професор, що жив на Суворова, помер, чи його вбили.
      - Точно вбили, - подтвердил Семен, - ох люті хлопци приїхали, почти все село тягали на допит. И були то зовсім не міліція, а СБУ. Може чули ваші колеги?
      - Ні, я по финансах працював, у нас кожен відділ работает сам по собі. Скорей всего это были оперативники, есть там такие. Мабуть большая шишка этот професор. Так что, нашли кто его убил?
      - Ні, його вбили не в селі, - вспомнила Полина, - просто всіх опитували, що він тут робив, коли приїздив, скільки тут був, і весь час щось шукали.
      - Ох і наробили лиха ті хлопці! У Степана Канюки собаку пристрелили, бо вона на них кинулась. Микола, син Ганни, що жила навпроти, замість допиту поїхав на рибалку. Так вони його привезли із ставка, та кийками по ребрах так відходили, що мабуть і досі синці залишились!
      - Так знайшли шо шукали?
      - Мабуть ні. Бо приїхав їхній генерал, думаю, хтось жалобу кудись відправив, такого  разносу їм наробив, та всіх забрав. Що шукали так ніхто незнає. Після них Хряпини хлопці ще кілька разів ту дачу перегорнули, але теж нічого не знайшли.
      - Люди казали, що професор наче продався американцям, а гроші сховав у селі, - вставила своё Полина.
      - Глупости это! Ні яких кладів у професора не було! – подвёл итог Семен, - вони щось інше шукали.
      Надо было вовремя соскочить с темы профессора. Александр Николаевич вспомнил про ворота.
      - Я тут глянул, у деда вся краска высохла, может в магазине есть?
     - Одною краскою не обійдется, ще кровлю робить. Давай зранку до строймагазину. Я тут все написав. Закажемо с доставкой.
     - Тобі завтра на смену! - вставила Полина.
     - Поки буряки не  пішли, роботи мало, домовлюсь.
     - А що, тут можно с доставкой?
     - Э-э, Миколаєвичу, зараз у нас все як у Києві!
     Полина собрала посуду.
     - Семен, пішли, вже, Миколаєвичу, треба відпочити.
     - А Колько ещё жив? Де він зараз?
     Полковник вспомнил про друга детства, с которым часто бегали на рыбалку.
     - П’є потихеньку, – ответила Полина, - в матері живе. Своє хазяйство не веде. Так вдвох з бабой Маней і хазяйнують, – потом повернулась к мужу, - пішли вже!
     - Ну, бувай Миколаєвичу, горілка в тебе добра, як щось треба заходь.
      Полина как в воду глядела, только гости ушли, Александра Николаевича тут же и уснул. Одно дело в спортзале гирями разминаться, а другое сельский труд на свежем воздухе. Тут привычка нужна.

      Капитан Игорь Осипов, он же официант из кафе, где проводилась вербовка Александра Николаевича, всю неделю провел в плодотворной работе. Его природная избыточная жажда деятельности, которая привела к столь неприятным последствиям на даче профессора, наконец, получила огромный фронт работ. Осипов был дальним родственником Лящука и по инициативе самого Лящука, в неформальной обстановке обращался к нему на «ты». Горячность парня были, как его основным достоинством, ибо он, как таран мог пробить бреши в таких оборонительных порядках, на которые Лящуку официально потребовались бы месяцы, так и его недостатком. Лящук всегда прикрывал парня, ибо знал: рано или поздно «таран» опять понадобится.
     Кафе, где вербовали Акимчука, принадлежало сестре капитана, а потому было нелегальной явкой генерал-лейтенанта. Через неделю после вербовки подполковника Акимчука, Лящук опять зашел на обед в это кафе. Капитан вызвал его, ибо готов был докладывать по операции «Хромая утка». В последнее время у генерала пошаливал желудок и он заказал овсяную кашу с пропаренной рыбой.
     - Очень интересная родословная у нашего агента, - начал доклад Осипов, - удивительно, как его вообще в органы взяли.
     - По комсомольской путевке, тогда девяносто процентов так попадали в органы. Или ты про сбежавшего отца?
     - Не только. С отцом как раз все ясно, неудачная попытка бежать с торгового судна закончилась трагически. С покойников и взятки гладки. Парню было четыре года и его к этому не пришьешь. Тут дедуля Акимчука фрукт интересный.
     - Какой именно дед, отца или матери?
     - Именно тот, в дом которого он и поехал. 
     - Я читал о нем. Кажется, начальник заготконторы местной потребкооперации. По советским законам легальный бизнесмен.
     - Представляю, как хорошо жили советские бизнесмены. Ни тебе рекетиров, ни налогов.
     - Ошибаешься, рекетиром тогда выступало районное начальство, так сказать партийно-хозяйственная элита района. И, судя по двум попыткам посадить дедулю в тюрьму, он им ничего не отстегивал. Думаю, что неофициальных попыток взять деда «на живца» было гораздо больше. Кремень дедуля!
     - Видел я эти дела, ни одно до суда не дошло, развалились. Хотя, если б захотели, то посадили, слышал, в советское время для этого и повод не нужен был.
     - А план? Хозяйство тогда было плановое, кто-то должен был делать план по району. Толковых посадишь, кто работать будет?
     - Понятно, перегибать палку тоже плохо. Но я не об этом, а о том, как Артур Вайно Кирстен неожиданно стал Артуром Ивановичем Сытником.
     - Да? Не знал, что он Кирстен. Действительно, интересно! – Лящук не смог доесть остаток рыбы и отодвинул тарелку в сторону.
     - Это произошло в Ташкенте, куда видимо после ареста отца нашего дедули, хорошо разбогатевшего при НЕПЕ эстонского коммерсанта Вайно Кирстена, сбежал его сын. Документы местного ЗАКСА заполнялись тогда на узбекском языке, а потому никто из наших при проверке личного дела Акимчука не заинтересовался. При нынешнем интернете с автопереводом это не проблема.  Так вот дед нашего агента Акимчука некто Артур Вайно Кирстен женился на гражданке Елене Сытник и взял ее фамилию. Как он уговорил переписать отчество на Иванович - история умалчивает, хотя, догадаться не трудно. Когда папашу воцерковленного Ивановича, Вайно Кирстена благополучно расстреляли, сынок, сменив фамилию и отчество, исчез из поля зрения НКВД.
   В тридцать третьем году, когда первая волна голода на Украине закончилась, Елена и Артур  вернулась в родные края Елены Сытник. Супруги стали прилежно трудится в колхозе. В тридцать четвертом родилась мать нашего подопечного. В Великую Отечественную воевал дедуля почти три года, после ранения вернулся в освобожденное село. Деталей, где и как воевал Артур Иванович, нет, только список воинских частей, к которым был приписан. Известно, что после третьего ранения его списали. Во время последней волны голода в Украине в сорок седьмом году ни он, ни жена с дочкой не пострадали. Есть донос односельчанина, что Сытник держал в лесу подпольную кроличью ферму.  Официальная бумага о том, что проверка этого факта дала отрицательный результат, к делу прилагается.
    - Думаю, откупился дедуля кроликами от энкаведешника. Жрать тогда все хотели. – Авторитетно заметил генерал.
    -  В райпотребсоюзе работал, с шестьдесят пятого года, а дом закончил строить в восемьдесят втором! Наверняка мог построить дом еще в конце шестидесятых, но выделяться не хотел! Односельчане отзываются о нем только положительно, многим помог и деньгами, и советом. Был дедуля в селе чем-то вроде гуру по житейским вопросам. С отцом подполковника все ясно, до Неаполя тот не доплыл. Тело утопленника вернули на родину. Урна с прахом захоронена на могиле его матери в Сумах. В возрасте сорока двух лет мать вышла замуж вторично за бывшего гражданина Болгарии Кирила Делчева. Который моложе ее на пять лет, но фамилию менять не стала. Ну, это их дело.
     - Так чем тебя смутил дедуля? – генерал не торопясь пил специальный лекарственный травяной чай. Он уже догадался, что смутило капитана, но хотел, чтобы тот точно сформулировал свои сомнения.
     - Меня смутило, что если дедуля был таким хитрозадым, то как бы внучек не унаследовал это. Я сравнивал фото, очень похожи! А то мы тут схемы рисуем, посты наблюдения планируем, агентуру нащупываем, а у него раз, и проснется менталитет эстонского коммерсанта с чуждой нам логикой! И пройдет он через наши посты, как призрак через стену.
     - А с другой стороны, он так же и от противника может уйти. Ты об этом не подумал?
     - А если он с прибором и документацией слиняет? Что нам с этого толку?
     - Во-первых: нас, как госбезопасность, прежде всего, интересуют убийцы профессора и их агентура в нашем ведомстве; во-вторых: никуда он не денется. В отличие от многих наших сотрудников - он настоящий патриот. Хотя слово это теперь больше ругательное.
     - Почему так уверен?
     - Он типичный хохол-собственник, не смотря на эстонские корни. Хотя, эстонские хуторяне ничем не отличаются от украинских. Разве что земля там беднее, а потому и нравы суровее. Мне, как контрразведчику, нравиться его скупость. Он бережлив, ему есть что терять. Вот если б Домкрат транжирил деньги, то тут есть над чем задуматься. Вспоминай, чему нас учили: человек в социальном плане управляется двумя вещами – страхом и надеждой. Страхом потерять деньги, здоровье, родственников, недвижимость, и надеждой все это обрести, но уже в большем объеме. У каждого человека есть свой баланс страха и надежды. Если нашел этот баланс – он твой с потрохами. Самые страшные те, кому нечего терять и кому ничего не нужно. Страх над этими людьми бессилен. Может, заметил, как офицеры нашего управления, каждый месяц заполняют блиц-анкеты. Вопросы самые простые: какая была вчера погода, какие погоны у дежурного сержанта, какой цвет обуви вы любите носить и т.д.
    - Ну и что?
    - Так вот, управление с моей подачи приобрело специальную компьютерную программу, которая как на детекторе лжи расшифровывает эти ответы и дает психологический портрет человека. Определенная погрешность, конечно, есть.
    - И что?
    - Если коротко, то программа выдала: подполковник Акимчук действительно имеет склонность к нестандартным, близким к авантюрным, решениям. Но при этом строго себя контролирует. А главное, программа выдала, что он доволен своей жизнью и потому НЕ склонен к предательству!
    - А если нарвется на чужое предательство? Узнает, например, что мы его как «живца» отправили в это село? Как он поведет себя?
    - Программа рассказывает о менталитете человека. А как он поведет себя в конкретных обстоятельствах - большинство из нас и сами не знают. Главное, Акимчук не ищет потенциальных контактов на стороне, чего нельзя сказать об многих наших коллегах.
    - Давно эта машинка нас исследует?
    - Почти два года, но чем дольше идет анкетирование, тем точнее информация. Несколько больших начальников, когда увидели эти бумажки, сразу подали в отставку.
     - А я? Как, прошел проверку на вшивость?
     - Если я работаю с тобой, значит все нормально. Вернемся к делу. Про дедулю это ты красиво нашел, молодец! Женщин его проверил?
     - Ничего интересного, обычные городские клуши и приживалки. Только библиотекарша молодец! Как она его обула! Просто блеск! Ребята взломали ее электронную почту. Читал, как роман в письмах. Такое публиковать надо! Шикарная наука для моложавых пердунов, - капитан передал напечатанные листки шефу.
     Генерал просмотрел переписку полковника с библиотекаршей.
     - Согласен, хороша девка! А не будь жадиной! Нашел хорошего партнера, так держись за него! – усмехнулся генерал. - В студенчестве ничего? Может конфликты, бурные романы?
     - Нет, никаких отклонений. Учился средне, любил математику, а вот диплом защитил на «отлично». В армии занимался комсомольской работой, стал кандидатом в члены партии. А дальше, как по накатанной дорожке к нам в органы.  Теперь, что касается проекта «Хромая утка». Установлено несколько наблюдательных камер на въезде в село и на выезде в соседнее. Скрытые камеры на доме профессора мы поставили еще при обыске. Местные маргиналы даже не подозревали, что роются в доме профессора под нашим наблюдением. К тому же агентура участкового всегда к нашим услугам. При появлении первой же активности подозреваемых лиц, оперативный пост в виде передвижного рентген аппарата для профилактики  туберкулеза, моментально выдвигается в соседнее село Николаевка. Это два километра от нашего подопечного. Плюс - дежурная автолавка. Перекрыть основные дороги сможем за семь минут. А если понадобится оцепление, то в течении двадцати минут. Подробная карта всех дорог и тропинок идущих к селу имеется. За четыре дня я сам под видом охотника это все обойду и проверю. Тогда и уточню количество необходимого оцепления. У меня всё.
     - А у меня нет. В Грузии на горной дороге упал автобус. По документам среди пассажиров два сбежавших от нас сотрудника профессора Клотенко. Их нужно опознать и осмотреть личные вещи. Выезжай сегодня. Фото есть? 
     - Так точно, есть! … Жаль, если это они. Я на этих двух очень рассчитывал!    
     - Несчастный случай или диверсия? – переспросил капитан.
     -  На месте разберешься.

    С момента приезда в село Александра Николаевича прошла неделя. Татьяна Андреевна в день его приезда ездила к подруге  в город, а потому весть о прибытии полковника докатилась к ней с опозданием.
     У Елены Викторовны, Таниной мамы, десять лет назад врачи обнаружили какое-то сложное легочное заболевание. Загрязненный городской воздух был ей противопоказан. Окончательно она переехала в село только семь лет назад. А раньше проводила здесь только теплое время года. Но вскоре и зимой ей стало тяжело в городе. Бедная женщина долго не могла решиться. Каково ей одной в семьдесят лет зимой в частном доме! Пока могла, справлялась, но в последний год, то одна болячка придавит, то другая, совсем не в мочь. Спасибо дочка приехала! А этим летом и внучка с правнуком гостили. Зятя, правда, не дождались, уж больно важный и занятой он оказался, но и за внучку с правнуком большое спасибо.
     Весть о приезде Саши, а для Татьяны Андреевны он по-прежнему Саша, не могла не взволновать. Ох, глупо тогда получилось! Весь год переписывались, строили планы на лето, а тут … подвернулась командировка в ГДР с научным руководителем и … она соврала про обязательный стройотряд. Интересно, Саша ложь почувствовал или нет? Наверно почувствовал. Ибо ни одного письма больше не написал. И на том спасибо. А то ведь, как бывает: пишут, клянчат, приезжают для «окончательного выяснения отношений». А Саша не такой. Если НЕТ, значит, НЕТ, и все тут!
      А рассудить здраво: вот что он ей мог тогда дать? Ему восемнадцать, она на полгода моложе. До конца учебы еще три года, а что потом? Общага, жизнь с родителями, нужда? Нет, не такой она видела свою жизнь. А доцент, что пригласил ее на летнюю практику в ГДР, хоть и оказался женат, но познакомил с кем нужно. Немецкий язык она знала и на последнем курсе, не без помощи этого же доцента, перевелась в Берлинский университет. Там и диплом защитила, и удачно замуж вышла. Муж немец - Курт Штрайх устроил её на хорошую работу, и немецкий паспорт получила. Разве это все мог дать Саша? Она была молода, хороша собой, ей хотелось всего и побольше!
      Кто ж знал, что потом все так обернется! Что развалится эта чертова «берлинская стена», что на сотрудников секретной лаборатории, где она работала, начнут охотиться. Им с дочкой чудом удалось бежать в Бельгию. Мужа арестовали, а через двое суток он умер прямо в камере. Понятно, ШТАЗИ зачищала свидетелей и муж, как начальник лаборатории, попал под раздачу.
     Потом, как черт из табакерки появился этот Вадик, Вадим Игнатьевич. Дал ей и дочке свою фамилию, перевез в Питер. Год притворялся добропорядочным бизнесменом, но потом заставил работать в нарколаборатории. Так сказать, отрабатывать «крышу». Их накрыли в девяносто пятом. Вадик чудом выкрутился, какие-то связи в ФСБ, а через три месяца и ее из тюрьмы вытащил. Но, пришлось подписать какие-то бумаги. Сразу подала на развод. Вадик не возражал, но от былой учтивости не осталось и следа. Устроилась ассистентом в политехнический, на кафедру общей химии. Когда горечь обиды на Вадика прошла, они вновь стали общаться. Под крышей феэсбэшников Вадим Игнатьевич круто развернулся, стал много зарабатывать, помог ей купить небольшую квартирку. Даже появилось искушение опять вернуться к нему. Но здравый смысл взял верх, и не даром. В две тысячи первом году Вадик исчез. Не иначе, как опять влип в криминальную историю. Больше он в ее жизни не появлялся. Дочь поступила в Сорбонну, по окончании университета вышла замуж за шведа. 
      Много чего было за эти сорок лет. А светлых моментов только два. Рождение дочери и месяц безумной любви с Сашей!
     Татьяна Андреевна белила мелом большую комнату своей хаты и вспоминала прожитые годы. Конечно, нормальные хозяйки белят хату весной, но тогда не до того было. Мама сорвала спину, пришлось ездить на процедуры. Но врачи маме не помогли. А баба Ульяна из соседнего села Мала Девица за один раз поставила её на ноги. Потом сажали огород, потом еще что-то, и еще, она даже не помнила что. Здесь дни так похожи один на другой, что течение времени абсолютно не чувствуется.
     Закончив потолок и стены, Татьяна Андреевна стала белить печь-лежанку. Сама она предпочитала электропростынь, но мама привыкла к этой печке. До сих пор, если прохладная ночь, то спит на ней. А ночи с каждым днем становились все холодней и холодней. Скоро придется топить печь не только на ночь, но и днем.
      - Таня, - в комнату зашла мама, - надо картошку занести в погреб, а то завтра свято – сельский храм, а на дворе не прибрано. И вообще не хорошо, что картопля на солнце лежит.
      - Мам, ту, что на покушать я уже занесла. Это лежит на продажу. Зачем ее сначала заносить в погреб, потом выносить. Я накрою брезентом.
      - Ладно, только не забудь. – Елена Викторовна опять вышла во двор.
     Татьяна Андреевна закончила белить печь, свернула газеты, что стелила на пол и помыла полы. Те места, с которых она начинала, уже подсохли и радовали глаз свежей белизной. Татьяна Андреевна  принесла из другой комнаты большое зеркало, повесила его на место и стала внимательно себя рассматривать. Захотелось развязать косынку и снять халатик. «А ты ничего, мать! Полгода  сельской жизни явно пошли на пользу!» Ушел слегка обвисший животик, подтянулись бедра, выпрямилась спина. «Ух, ты!», - она только сейчас заметила отсутствие, когда-то так напугавшего её, второго подбородка!
     Татьяна Андреевна сняла защитную клеенку с комода, которую накинула во время побелки стен, и вытащила старую фотографию. Она и Саша сидели на скамейке у их дома. Сердце учащенно забилось: «Хоть бы на секундочку вернуться в то время!»
     - Танюш, - опять вошла мама. Татьяна Андреевна кинула фото на место и слегка покраснела, будто застали ее за чем-то недостойным. – Там ведь не только картошка. Петро, как рубил дрова, так все бросил. Надо бы то же сложить.
     - О, Господи! Мама! Дался тебе этот праздник! С каких пор ты стала такой религиозной!
     - Ну, причем тут религия? Просто в селе праздник, люди по-своему готовятся, все должно быть нарядным, убранным. Если мы живем среди людей, то надо как-то соответствовать.
     - Хорошо, отдохну часок и сложу дрова. А зерно для кур сама запаривай, у меня сил нет.
     - Только кота покормлю и займусь курами, - уже из прихожей  ответила Елена Викторовна.
    Мама вышла во двор. Татьяна Андреевна опять достала фото и невольно сравнила себя с той девчонкой, что сидела на лавочке. «Надо съездить в город, - подумала Татьяна Андреевна, - навести порядок на голове, и обновить гардероб».
    - Таня, - со двора послышался мамин голос, - иди сюда.
    - Ну, что там еще? – раздраженно отозвалась Татьяна Андреевна и вновь спрятала фото на место.
   Таня вышла во двор. У ворот стояла бортовая газель. Водитель выскочил из кабины и зашел в их калитку.
    - Доброго здоров’я, хазяйка. Чи продаете картоплю?
    - Продаем, - ответила Елена Викторовна, - а почем вы берете?
    - Два пятьдесят за кило, - водитель вопросительно посмотрел на вышедшую молодую хозяйку, так как безошибочно определил с кем ему торговаться, - да и то надо посмотреть, что у вас за картопля.
     - За посмотреть денег не берем, - ответила Татьяна Андреевна, - смотрите, но меньше чем за три не отдадим. Если дураков ищете, то они живут в другом месте.
      Водитель подошел к куче картошки, взял несколько штук и повертел в руках.
      - Два семьдесят и это окончательная цена.
      - Два восемьдесят и будем мерить моим ведром, - отрезала Татьяна Андреевна, давая понять, что разговор окончен.
      Картошка действительно была хорошая. Водитель для порядка выждал паузу и согласился.
      - Хорошо, открывай ворота. Сколько ее тут?
      - Центнеров восемь, девять, не больше, - обрадовалась покупателям Елена Викторовна.
      - Самі стільки зібарали?
      - Соседи помогли.
     Из кабины вылез еще один парнишка, Татьяна Андреевна вынесла из сарая мерное ведро и работа закипела. Хлопцы нагружали ведро с верхом, пока картошка не начинала падать. Считалось, что это десять килограмм. Татьяна Андреевна недаром предложила свое ведро, ибо покупатели мерили ведром, у которого диаметр верхнего края  был значительно больше, и потому горка над ведром то же была больше. Об этой хитрости она узнала еще в юности от бабушки. Меньше чем за час ребята упаковали картошку в мешки, а мешки в кузов машины.
      Получив деньги за выращенную своими руками картошку Елена Викторовна просияла.
     - Ну, вот и мы к празднику порядок наведем.
     - Хозяйка, можно руки помыть, - водитель обратился к Елене Викторовне.
     - Заходите, на кухне кран, мыло.
     Второй парень не пошел мыть руки, а сразу сел в кабину.
    Что касается денег. Татьяна Андреевна по меркам украинского села получала неплохую российскую пенсию, плюс были некоторые сбережения прошлых лет. И внучка маму с бабушкой не забывала. Иногда присылала из Швеции то тысячу, то полторы евро. А потому вся эта возня в огороде и копейки за проданную картошку практического значения не имели. Но Елене Викторовне нравилось видеть результаты своего труда. К тому же суета по хозяйству мотивировала легкую физическую нагрузку и поддерживала мамино здоровье. Только ради мамы Татьяна Андреевна включилась в игру с огородом, курами, садом и печкой. Если б не мама, Татьяна Андреевна давно уехала жить к дочери в Швецию. Ничего в бывшем совке её не удерживало. Во всяком случае до того дня, пока не узнала о приезде Саши.
 
     Старший из братьев фермеров Василий вообще не употреблял спиртного, даже в праздники! Имел характер хмурый, не общительный. А младший Петро любил посидеть за хорошим столом. На праздник сельского храма он традиционно накрывал большой стол для сотрудников его фермы и их жен. Семен и Полина еще в субботу, когда закончили ремонт крыши сарая, пригласили полковника пойти с ними к фермеру на праздник. Для вида полковник пытался отнекиваться, типа, я тут новичок никого не знаю. Но Семен человек прямой и объяснил, что люди сами просили привести его на праздник, ибо хотят познакомиться.
     Фермер Петро жил на окраине села у бывшего колхозного сада. Огромный трехметровый забор отделял его усадьбу от внешнего мира. Когда полковник, Семен и Полина подъехали, громадные шириной в семь метров ворота усадьбы были настежь открыты. Под длинным навесом накрыт стол, за которым уже собрались человек тридцать. Справа от ворот у самого забора стояла ровным рядом сельхозтехника. Десятка два разных тракторов, комбайнов, сеялок, веялок. Ближе к воротам действующая техника, а в конце забора старая и поломанная. С другой стороны ворот новенький, только что отстроенный и полностью механизированный коровник. У входа в коровник уткнул ковш в землю маленький котерпиллер (мини бульдозер и экскаватор).  Для Александра Николаевича все было в новинку и он жадно рассматривал детали.
     Как только, вновь прибывшие заняли свободные места, вышел хозяин и произнес первый тост.
     - Дорогі мої колегі та поважні гості. Я не дуже розумію релігійного змісту цього свята, але для мене це перш за все свято врожаю. Рік видався не простий, але дякувати Богу врожайний. Дякую вам, люди, за вашу працю і за щиру любов до землі!
     - Доброго здоров’я, пане Петро! – послышалось в ответ.
    «Обычная сельхозартель с патриархальным укладом, - подумал Александр Николаевич, - но, до чего ж приятно смотреть! Вместе работали, вместе отдыхают».
      Полковник  был далек от идеализации украинского села. Наверняка у них были и конфликты, и воровство, и скандалы, но сейчас люди отдыхали, у них было хорошее настроение и никто о плохом не вспоминал.
     Веселье было в самом разгаре, когда хозяин предложил дать слово их гостю.
     - Друзі, давайте дамо слово онуку нашого вельми шановного Артура Івановича.
     Собравшиеся с интересом повернулись в сторону Александра Николаевича. Это было неожиданно, но, весьма кстати. Полковник привстал, так чтоб все могли его рассмотреть.
     - Уважаемые односельчане, я, как говорится, попал с корабля на бал. Не успел приехать, как меня пригласили на этот праздник. Меня здесь долго не было, я человек военный, вот, вышел в отставку и сразу решил навестить родительский дом. Еще когда  ехал сюда, то видел, в каком идеальном порядке наши украинские поля и сердце наполнялось неподдельной гордостью за Украину. А теперь я вижу и тех людей, руками которых создана эта невероятная красота. Для вас это будничная работа, а меня, городского жителя, вид всех этих неисчерпаемых богатств сильно впечатлил. И отдельно хотел сказать спасибо за то, что не забыли моего деда, Артура Ивановича, присматривали за домом. И хоть я почти никого здесь не знаю, но у меня полное ощущение, что я приехал к друзьям на родину.
    - А де ж ти служив? Чи може воював? – с разных сторон посыпались вопросы.
    - Нет, я нигде не воевал, героических подвигов не совершил. Служил в главном управлении СБУ в Киеве, по финансовой и бухгалтерской части. Такая служба то же есть. А сейчас в отставке, в ранге дачника.
    - Ми чули хлопці тобі сад потрусили, може допомогти?
    - О, нет, спасибо. Мне столько фруктов не съесть, так что пусть хлопцы ходят, собирают. Наверное, дед был бы доволен, что урожай из его сада не пропал даром. У меня есть предложение, по-доброму вспомнить тех односельчан, что ушли от нас и, которые оставили по себе добрую память!
     Все встали со своих мест.
    - Добрая им память!
    Через какое-то время, когда гости изрядно выпили, появился баян. Веселье приняло новый размах.
     К Александру Николаевичу подошла пышнотелая, еще не потерявшая былой привлекательности жена фермера.
    - Що ж ви так мало їсте? Чи вам щось не до смаку?
    - В моем возрасте чем меньше съешь, тем лучше себя чувствуешь, - шутливо ответил полковник, - но я оценил и ваши огурчики, и крученики, и грибочки.
    - Вибачте, я чула ви знаєтесь на бухгалтерії?
    - Да, а что? Помочь нужно?
    - Я тут обом братам помічниця на всі руки, і за бухгалтера теж. Трохи зашиваюсь, може підкаже?
    - Конечно, без проблем. У вас есть специальное образование?
    - Курси бухгалтерів закінчила, але наука і життя виявились трохи іншими.
    - Когда прийти?
    - Може завтра, о дванадцятій? Я вранішнє молоко відправлю, і буду вільна.
    - Добре.

   Обстоятельства складывались, как нельзя лучше. Александр Николаевич вел спокойный дачный образ жизни, ни к кому не лез с вопросами, но при этом знакомился со всё большим количеством местных жителей и органично вписывался в сельскую жизнь.
    На следующий день, прихватив ноутбук со всеми образцами бухгалтерских документов, Александр Николаевич отправился к фермеру. Малое предприятие, как юридическое лицо, он знал, хорошо. Тут ему никакие инструкции не нужны. Но на изучение сельскохозяйственной специфики ушел почти час. Когда картинка дел сложилась, он позвал Ирину, жену фермера, и довольно долго объяснял ей, что к чему. Ох, и тяжело бедной женщине давалась наука, но она старалась, как могла. Договорились продолжить ликбез на следующий день.
     Пока сидели, разбирали документы, несколько раз забегал смотреть, как тетя Ира учиться, её племянник Коля.
     - О, Коля, добре, що зайшов. Тут треба роздрукувать на принтере документи, що Олександр Миколаєвич приніс. – Марина повернулась к Александру Николаевичу. - Цю техніку ще не освоїла. 
     Александр Николаевич перенес на флешку Ирины необходимые документы и отдал Коле.
     - Держи, не потеряй
     - Ну, ви як профессор! – восторженно заметил Коля.
     - Какой профессор? - насторожился Александр Николаевич.
     - Так той, що загинув. Він жив навпроти нас, я до нього бігав математикою займатись.
     - Ну, приходи ко мне, я тоже математику люблю. У меня даже есть несколько книжек, так и называется «Занимательная математика». И такая же книжка есть по физике. Приходи.
     - То я в-вечорі зайду? - обрадовался Николай, - бо зараз роботи повно.
     - Жду.
     Довольный неожиданно открывшимися перспективами парень побежал домой.
     - Жаль хлопця, до науки тягнеться, а де йому тут вчитися. Ті, що дом професора
обшукували, як дізнались, що він ходив до нього готуватись до іспитів, так вчепилися в хлопця, що страшне. А він втік на рибалку. Ох, і побили його! Петя навіть дзвонив до прокурора нашого у район, каже приїдь сюди, тут таке робиться, дітей шмагають. Так на наступний день слідчі поїхали звідси.
     - Бедный парень.
     - Ледь оговтовся, про вступ до університету навіть думати забув.
    - Хорошо, значит завтра к двенадцати? – подвел итог беседы Александр Николаевич.
    - Так, дуже вам дякую. Коли яка допомога потрібна, звертайтесь.
   
     Если у Александра Николаевича дела шли неплохо и он каждый день приближался к цели, то у Татьяны Андреевны в тот день, когда она поехала в Прилуки прикупить новой одежды и сделать стрижку, было не все гладко. Несколько раз ей казалось, что за ее стареньким шевроле едет какая-то тойота. Глупость, конечно! Кому нужна пожилая дачница? Но и на парковке, и у салона парикмахерской, и возле магазина одежды она видела одну и ту же машину.
     Под конец вояжаТатьяна Андреевна заехала в супермаркет, купить что-нибудь вкусненького.  Заодно глянуть через витрину, не стоит ли где рядом, так примелькавшаяся ей тойота. Действительно, тойота стояла в соседнем парковочном ряду. Значит, не показалось. Татьяне Андреевне вспомнился тот кошмар в Питере с арестом и тремя месяцами изолятора.   
    Бедная женщина, каждую минуту, пока ехала домой, ждала неприятностей. Но ничего не случилось. В суете Татьяна Андреевна забыла купить мамины любимые конфеты и остановилась у сельского магазина. Именно в это время зеленая нива, что ехала от фермера, проехала мимо нее и повернула на Генеральскую улицу.
    Александр Николаевич случайно глянул на магазин. Женщина, что вышла из шевроле с российскими номерами, показалась знакомой.
     - Так це ж Тетяна Андріївна, -  Полина проследила за взглядом Александра Николаевича. Семен одернул жену, показывая пальцем у виска: «куда ты лезешь!»
     Нива без остановки проехала дальше. «Если суждено встретится, - подумал Александр Николаевич, - то не так, не на ходу, и желательно без посторонних».
   Долго в этот вечер полковник не мог уснуть, все крутился с боку на бок. Пойти или не пойти к Тане? Понятно, встреча неизбежна и чем длиннее пауза, тем глупее, была ситуация. 

     Когда Полина и Семен укладывались спать, Полина не выдержала.
     - Дорослі люди, а ведуть себе наче діти.
     - Це ти про кого? - спитав Семен.
     - Та про Олександра Миколаєвича та Тетяну Андріївну. Ходять, наче не помічають один одного, а я ж бачу, як у нього очі блищать.
     - Самі розберуться, - отрезал Семен, - тобі воно треба? Шайтана відпустила?
     - Та відпустила, побіг кудись по своїх собачих справах.
     - Від Марини щось чутно нове?
     - Трохи не забула! Посилка прийшла. Там і тобі речі і мені, трохи грошей і якийсь годинник великий, старий. Сказала, щоб у її кімнаті поставила та у розетку підключила.
     - Дивно? Старий, а треба у розетку підключати?
     - Час іде, тепер годинники з розеткою вже старі.
     - Добре, завтра подивлюсь. … Той рижий Ганс, що на фото біля неї, збирається з нею одружуватись, чи в них не серйозно?
     - Звідки я знаю. Там де вона зараз ранніх шлюбів не буває.
     - Дівчині тридцять, а ні сім’ї, ні дітей? Ми колись онуків побачимо, чи ні? -  бубнил Семён.
     - Давай лягати, бо завтра о п’ятій треба їхати. 
      
     В разговоре с Лящуком по телефону Александр Николаевич кратко изложил полученную информацию. Раскрутку фермерского племянника генерал обозначил, как приоритетную. Еще тогда во время обысков и допросов односельчан профессора, у Лящука сложилось мнение, что этот Коля знает больше, чем рассказал, но, как бы это мягче выразится, «бригада следователей заняла не правильную позицию». Во всяком случае, парень единственный, кто регулярно бывал в нутрии дома профессора.
    После разговора с полковником, Лящук вызвал в кабинет Осипова и изложил  суть полученной информации.
    - Помню этого звереныша, - капитан наморщил лоб от неприятных воспоминаний.
    - А по-моему, вы с ним два сапога пара. Тот твердолобый  и ты.
    - Я ж ему сказал, сиди, не куда не уходи! Ребята нащупали в соседнем доме погребок не учтенный. Я хотел отлучиться, глянуть. Думал, нашли, что искали, но мимо. Вернулся назад злой! А змееныш исчез. На рыбалку он, видите ли, пошел. Ох, порвало меня на части!
     - А чего злой вернулся?
    - Хозяин дома, где нашли схрон, купил дом пять лет назад. И ни сном не духом, что у него в саду закопано пять двадцатилитровых бутыля самогона. По сельским меркам целое состояние! Если б не наш обыск, так бы и не знал. Ребята давай смеяться, расслабились. Он им стал предлагать пробовать. Пока всех в чувства привел, совсем озверел. Вот пацан и попал под горячую руку.
    - Ладно, дела прошлые. Что у тебя сейчас.
    - Сейчас тоже кое-что есть. Проверили все чужие машины, которые за последние две недели заезжали в село. Две автолавки со всякой бытовой мелочью, и три скупщика картошки. Одна газель показалась подозрительной. Проверили. Машина куплена недавно и принадлежит так же недавно открытому малому предприятию «Анхиз». Газель эта сразу не понравилась. Машина объехала пол села, для вида торговались за картошку, давали заведомо низкую цену, и только в одном дворе купили, почти не торгуясь всю картошку, около двадцати мешков. Это половина грузоподъемности бортовой газели, то есть докупать не стали. Водитель заходил в дом помыть руки. После этого никуда не заезжая машина покинула село. Это двор некоей Степчук Елены Викторовны. Проживает с дочерью, то же пенсионеркой, гражданкой России Звягиной Татьяной Андреевной. Звягина, по данным председателя сельсовета, приехала весной, ухаживать за матерью. Та действительно реально заболела, ибо сельсовет выделял машину везти ее в областную больницу.
    - Как следили за газелью по селу?
    - Сразу после летнего обыска завербовал одного уголовника, по кличке Чиж. У местной милиции за ним кое-что числится, чтоб не сесть в тюрьму согласился сотрудничать.
    - И что этот Чиж на глазах у всех односельчан следит за машинами?
    - Никак нет. За машинами по его поручению следит его двоюродный брат Сева. Севу используем в слепую, типа игра в казаки разбойники. Очень удобно, ездит малец на велосипеде и никто на него внимания не обращает. Парнишка смышленый, глазастый, примечает все детали. Его аудио отчет Чиж присылает по телефону.
    - Когда тучи сгустятся, пацана и этого Чижа из села убрать! Мы не с дураками имеем дело, они их вычислят в два счета. Дальше.
    - Не знаю наш кадр или нет, но Звягина эта с шикарной родословной. Была и гражданкой ГДР, и второй раз вышла замуж, переехала в Питер. Была арестована по делу о нарколаборатории. По профессии микробиолог. До суда не дошла, была отпущена.
    - Установили за ней наблюдение?
    - Да, и похоже вовремя. На следующий день она поехала в Прилуки за покупками. Сделала прическу, купила одежду и заехала в супермаркет. За ней все время следовала машина. Ее пасли. Но в контакт не вступили, возможно, заметили наше внимание. Машина, что следила за Звягиной от нас ушла, потом мы нашли ее брошенной. Оказалась в угоне.
    - Понятно, вспугнули. Выясни больше об этой Звягиной. На кой черт ей прическа и новые шмотки в селе? С появлением Домкрата обстановка оживилась?
    - Похоже да. У меня вопрос? Если убийцы профессора пожаловали за прибором, то откуда они узнали о резервном экземпляре?
    - Я всё жду, когда ты задашь этот вопрос.
    - Утечка из конторы?
    - Не просто из конторы, а прямо из нашего отдела. Эту сволочь я обязательно найду!
     - Кто-то обошел твою машинку?
     - Да, и Домкрат единственная приманка для него. Вернемся к заказчикам прибора. В селе явно есть их человек. Если профессор делал один экземпляр на продажу, то логично предположить, что они подселили соглядатая.
    - Которому потом он и должен отдать прибор? – продолжил мысль капитан.
    - Возможно, но скорей всего, он следит, чтоб прибор не уплыл в чужие руки. Возьми у председателя сельсовета списки всех кто купил дом, начиная с 2008 года. И в основном не дачников, а тех, кто ведет хозяйство, кто постоянно там живет. Начни с этого … обладателя самогонного клада. Да, еще узнай у председателя сельрады, не делал ли кто серьезных покупок из односельчан, или как-то изменился за последнее время. Короче, они такие вещи должны примечать. Оцепление продумал?
    - Да. Управление выделило два легких вертолета с приборами ночного видения. Они расположатся на бывшем досаафовском аэродроме в десяти километрах. С их помощью мы перекрываем село по обе части дороги за восемь минут. Я проверял.
      - Помни, мы ловим тех, кто придет искать аппарат профессора, агент Домкрат, по нашей отчетности не проходит. Его нахождение на месте операции случайное, - напомнил генерал.
     - Я помню.
     - Не идет из головы эта Звягина. Почему они заехали именно к ней во двор? Эта дурацкая слежка, брошенная машина?
     - Я немедленно займусь ей, - подвел итог беседы капитан Осипов.
     - Говоришь, они заходили к ней в дом?
     - Да, возможно установили жучек. Ибо, как объяснить, что они сразу нашли ее в Прилуках.
     - Установили слежку за этими любителями картошки? Кто они?
     - Директор малого предприятия, на которое записана машина пенсионер. Понятия не имеет, что он директор. Машина исчезла.
     - И второй след оборвался?
     - Виноват. Не досмотрел.
     - Хорошо, соберемся, когда Домкрат сообщит новую инфу.

     После того, как полковник Акимчук навел порядок во дворе, доме и саду, его деятельная натура изрядно заскучала. Занятия математикой с Николаем и ликбез с женой фермера пришлись кстати. Во-первых, что бы начать уроки математики, пришлось самому вспомнить, полистать старые учебники из дедовой библиотеки, и даже залезть в интернет. А, во-вторых, ему нравилась роль наставника и учителя. Помимо математики он научил Колю играть в шахматы. Как говорил дед, Артур Иванович, каждый культурный человек обязан уметь играть в шахматы и преферанс.    
     Пошла третья неделя пребывания в селе. Во время занятий с Николаем, несколько раз касались темы профессора. Но не специально, а как бы вскользь. Типа, на какую тему было последнее занятие, а что он говорил об этом разделе и тому подобное. Первое время при упоминании профессора Коля как-то внутренне напрягался, но потом перестал и полностью доверился своему новому педагогу.   
     Особенно парню нравились доказательства теорем «от обратного». А задачи по  геометрии и тригонометрии  привели в полный восторг.
    Как-то Николай пришел, когда Александр Николаевич делал новый верстак в гараже. От ремонта крыши остались доски, полковник решил подновить поверхность верстака. Запах древесной стружки самый любимый запах детства полковника. Сколько он помнил, столько дед что-то мастерил.
    - Ви навіть у цьому схожі на професора! -  улыбнулся Коля.
    - Почему? - удивился полковник.
    - Той теж, коли дошки стругав, тішився наче дитина.
    - Мы, городские жители, лишены этого удовольствия. В городской квартире мало возможностей для творчества, а работа с деревом это что-то из глубины веков, почти на генном уровне. Жажда созидания, творчества присущи каждому нормальному жителю Земли. Значит, профессор был хорошим человеком.
    - Так, він був доброю людиною, Ганні Петрівні допомагав.
    - А що він майстрував? – полковник намеренно перешел на украинский, чтоб продолжить интересующую его тему.
     Но тут Коля изменился в лице.
    - Так, нічого, вибачте, мабуть сьогодні нема часу. Треба бігти до дому.
     Больше Коля заниматься не пришел, ни на следующий день, ни потом. Когда на третий день Александр Николаевич зашел к жене фермера узнать в чем дело, то выяснилось - парень вторые сутки, как уехал к тетке в Смелу. Единственный перспективный свидетель исчез. Что-то случилось? Кто-то вспугнул? А может парень сболтнул лишнего и испугался? 
 
     Дела у Татьяны Андреевны развивались еще стремительней, чем у Александра Николаевича. Только она успокоилась по поводу немотивированной слежки за ее машиной, как в среду утром нашла в почтовом ящике конверт. Белый конверт без адреса, только ее фамилия и имя. От письма шел сильный негативный поток энергии. Татьяна Андреевна долго не решалась вскрыть конверт. Наконец, выбрав время, чтоб остаться наедине, она прочитала письмо.
       «Привет, дорогая женушка. Приезжай завтра к одиннадцати утра в Киев по адресу ул. Щербакова, 52. Это строительство многоэтажного дома. Речь пойдет о твоей дочери и внуке. Письмо никому не показывай, это в твоих интересах. Вечно твой Звягин Вадим Игнатьевич.»
      «Вот тварь! Никак в покое не оставит!». Татьяна Андреевна швырнула письмо на тлеющие угли печи. Через несколько секунд бумага вспыхнула.
     Выстрел из прошлого был неожиданным и метким. Женщина долго сидела у окна, не имея сил встать. И только когда с огорода пришла мама, она с большим трудом вышла ей на встречу.
      - Разрезала пару гарбузов, по-моему, семечки уже созрели. Глянь? – мама протянула дочери горсть семечек.
      Татьяна Андреевна механически кивнула головой, соглашаясь с мамой.
      - Да, самые спелые надо собирать. Будет чем зимой заняться.
      - И куры с удовольствием гарбуз едят, - не замечая угнетенного состояния дочери, продолжила Елена Викторовна.
      - Мам, мне завтра в Киев надо, продлить пенсионную карточку. Заодно заплачу за квартиру. Тебе что-то купить? – Татьяна Андреевна соврала первое, что пришло на ум.
      - Заедешь на Лесной рынок, если продают лук-сеянку, то возьми два кило. В конце ноября высадим.
      - Так рано еще. Только октябрь начался.
      - А может потом не сподручно будет, пусть лежит.
      - Хорошо, заеду.

         По указанному в письме адресу действительно, торчала незаконченная высотка. Татьяна Андреевна объехала здание вокруг. Стройка была в полу замороженном состоянии.  По крайней мере, очередь из грузовых машин, желающих разгрузится, не торчала. Изредка кто-то заходил и выходил из проходной. Машину Татьяна Андреевна оставила метрах в ста от ворот. Почему? Объяснить не могла, просто интуиция.
       Не успела подойти к двери проходной, как та открылась, и на встречу вышел её бывший муж Вадик, Вадим Игнатьевич. На нем были строительная каска, резиновые сапоги и телогрейка. Татьяна Андреевна удивилась, увидев утонченную, привыкшую к комфорту натуру в таком виде.
      - Привет, дорогая! Не удивляйся, я тут вроде бригадира.
      - Какого бригадира? Что за маскарад?
      - Идем в кабинет, я тебе все расскажу.
      - Ни куда я не пойду! Говори, что хотел и я поехала.
      - Давай без семейных сцен! Раз уж приехала, пойдем, поговорим спокойно, без чужих глаз. Дело серьезное и касается всех, в том числе и твоей дочки. Идем со мной. Вот тебе бумажка-пропуск, предъявишь, когда будешь выходить.
     Вадим Игнатьевич протянул клочок бумаги размером с визитку с надписью «Разовый пропуск».
      - У вас тут тюрьма, что ли?
      - Почти, хозяева - бывшие менты, так, что порядки вроде зоновских.
     Скрепя сердцем Татьяна Андреевна, сопровождаемая бывшим мужем, зашла на территорию стройки. Они прошли через проходную, по тропинке к новому зданию, затем спустились в подвал, где был оборудован скромный бригадирский кабинет. Пока шли по стройке, им встретился только один рабочий. Бомжового вида мужик вез тачку с обрезками арматуры, а еще какие-то звуки раздавались с верхних этажей.
     - Не обращай внимания, у хозяев стройки кончились деньги, все подрядчики разбежались. На территории остались несколько охранников и наша бригада. Мы оборудуем паркинг.
     - Как ты мог опуститься до такой грязи? - Татьяна Андреевна с ужасом рассматривала не привычную обстановку.
     - О, ты сейчас не такому удивишься, проходи.
     Вадик открыл дверь и пропустил бывшую супругу вперед. В кабинете горел свет. За столом расположился седой полный мужчина. Когда Татьяна Андреевна вошла, он повернулся к ней лицом.
     - Ты!!! – от ужаса ноги Татьяны Андреевны подкосились, но Вадик поймал её и усадил на стул.
      На нее смотрел не кто иной, как первый муж Курт.
     - Здравствуй, дорогая, вижу, что узнала. Не пугайся, это действительно я.
     - Но мне сказали, что  ты умер, даже справку дали.
     - Все правильно, я не в претензии, что ты вышла второй раз замуж. У меня дело намного важнее.
     - Но, как тебе удалось …
     - Специалисты моего уровня нужны всем странам. Мне сделали ложную смерть, дали другие документы, а вместо меня похоронили какого-то бродягу. Тебя специально напугали и дали зеленый коридор в Бельгию, чтоб не было опознания. Но я все равно позаботился о тебе и послал Вадима Игнатьевича. Так, что и с того света не переставал заботиться о вас с дочерью.
    - Спасибо, оценила. Жаль, не оказалось более приличных друзей, а то я чуть в тюрьму не попала.
    - Ребята, дела прошлые, зачем ворошить, - включился в семейную беседу Вадик.
    - Ну, и ради чего ты восстал из мертвых? Ради дочери? - Татьяна Андреевна, наконец, пришла в себя и стала трезво оценивать ситуацию.
    - В том числе и ради нее. Сейчас веду одно дело. Со мной связаны большие люди и ты можешь нам помочь. Я не женат, живу один, если дело получиться, смогу оставить дочери приличное состояние.
    - Жили без тебя и дальше проживем, - Татьяна Андреевна встала, что бы уйти.
    - Сядь на место! – Почти криком приказал Курт.
      - Что!? – презрительно хмыкнула Татьяна Андреевна.
      Курт достал из ящика стола пистолет с глушителем и направил в сторону жены. Но не успела она испугаться, как тихо звякнул затвор пистолета и Вадик, что стоял рядом, рухнул на пол. Курт встал со стула и сделал контрольный выстрел в голову. Затем повторил приказ, но уже спокойным тоном. Чем напугал Татьяну Андреевну еще больше и она потеряла сознание. Очнулась Татьяна Андреевна уже сидя на стуле. Сильно пахло нашатырным спиртом.
      - Сиди и слушай, - Курт был предельно серьезнее.
      Бедная женщина оледенела от ужаса.
      - Теперь понимаешь, насколько все серьезно!
      Курт перевел взгляд на неподвижную фигуру Вадика.
      - Давно хотел это сделать, но всему свое время.
      - Ты ужасен! Я боюсь тебя.
      - Это правильно. Меня надо бояться, но еще больше бояться тех людей, которые меня сюда послали.
      - Чего ты хочешь? – бедная женщина не имела больше сил сопротивляться.
      - Вот и хорошо, перейдем к делу. – Курт вновь присел за стол и спрятал пистолет в ящик. - Мне от тебя нужно всего две вещи. Первое: я дам тебе часы с браслетом. Матери скажешь, что купила их в бутике. Снимать часы без моего разрешения нельзя, ни при каких обстоятельствах! Ни в ванне, ни в постели! Браслет с секретом, не зная секрет часы трудно снять. Кто бы ни пытался, этого делать нельзя! Сработает датчик, что ты сняла браслет. И тогда, - Курт посмотрел на Вадика, - повторяю, в этом деле очень серьезные люди. Не выполню приказ я, придет другой. С часами понятно? Хорошо. Теперь второе: ты должна восстановить отношения с этим Сашей, Акимчук, кажется, его фамилия.
     - Ты что задумал? Что значит восстановить?
     - Дурочкой не прикидывайся! Для кого ты прическу делала? Тряпки новые купила? В твоем селе есть наши люди, мы все знаем. Короче, он живет один и ты одна. У вас есть общее прошлое. Ты умная, симпатичная женщина, должна знать, как это делается.
      - Может ты забыл, что мне не двадцать, а пятьдесят семь?
      - Возраст не причем. Человек мыслит стандартными образами, а логику включает в крайних случаях. Ты для него всё та же юная красавица-студентка, с которой  связаны приятные юношеские воспоминания. Поверь мне, этого достаточно. К тому же у парня давно не было женщин и выглядишь ты хорошо.
     - А потом что?
     - Ничего! Просто носи часы и люби его, сколько тебе вздумается. Насколько я понял из той информации, что мне сообщили, он приличный человек, не то, что эта мразь, - Курт встал с места и с ненавистью ткнул ногой тело Вадика. – Больше тебе знать не надо. Пока ты будешь молчать о нашей встрече и не снимешь часы, с тобой абсолютно ничего не случиться.
     - Подкладываешь, как шлюху, - обиделась  Татьяна Андреевна.
     - В Германии не принято расспрашивать женщину о её прошлом. Но, насколько я понял тех, кто меня сюда послал, этот парень стал твоим мужем еще до меня. И сравнение со шлюхой здесь не уместно. 
     Курт вынул из портфеля часы и защелкнул браслет на левом запястье Татьяны Андреевны.
     - Так это ты следил за мной в Прилуках?
     - Повторяю, тебе больше ничего знать не нужно. Если нам понадобится что-то сообщить, то пришлем конверт, как в этот раз. Идем, провожу тебя. Тут есть дырка в заборе, на которую не смотрят камеры видеонаблюдения.
     - А с ним что? - Татьяна Андреевна посмотрела на тело Вадика.
     - Вернусь, кину в подвальный приямок. Завтра будут бетонировать пол в паркинге и эта сволочь исчезнет навсегда. Согласись, на мемориальную табличку Вадим не заслужил.
     - Ревнуешь? - улыбнулась Татьяна Андреевна.
     - Чего скрывать, ревность тоже была, сейчас прошло. Я ведь поручил ему заботиться о тебе, а не жениться. Когда Вадим влип со своей нарколабораторией, он не только меня подвел, но и людей значительно выше. Его убийство было санкционировано, как мера устрашения тебя. Как видишь, я перед тобой предельно искренен и очень надеюсь на взаимность.
     - Кем санкционировано?
     - Я же сказал никаких вопросов. Пойми, мне шестьдесят семь лет, я на пенсии. Живу в своем доме под Женевой. У меня замечательная оранжерея, которой я посвящаю все своё время. А эти игры с переодеваниями и внедрениями мне давно надоели. И тут, вдруг,  вызывают в такой кабинет, о котором я только слышал, но никогда не был. Меня поставили перед фактом и я должен выполнить задание. А вызвали потому, что ты меня знаешь и мне поверишь. Если меня почти рассекретили и сюда прислали, то, могу только догадываться, какого уровня это задание.
     - Так ты на стройке работаешь под прикрытием?
     - Опять вопросы? … Иди уже.

       Домой Татьяна Андреевна приехала под вечер. Гуляла по набережной, все пыталась успокоиться. Про Лесной рынок и лук-сеянку, что просила мама, конечно, забыла. Долго рассматривала часы, которые дал Курт. «Красивые, массивные, почти мужские. Я бы никогда такие не купила. Хотя, под этот бирюзовый циферблатик, есть отличная голубая кофточка с рукавами чуть ниже локтя. Ясно, часы шпионские, а этих людей интересую не я, а Саша. А может, ошиблись? Человек на пенсии, или как там у них говорят - в отставке. Приехал на отдых. Вряд ли будет обсуждать со мной государственные секреты. А наши охи вздохи слушайте сколько хотите. … Только, … смотри, мать, не переоцени себя! Тебе даже не сорок пять, а скоро пятьдесят восемь!».
      Конечно, Татьяна Андреевна и без приказа Курта хотела встретиться с Сашей, но зайти без повода не решалась. «Мало ли, может он до сих пор на нее сердится. Мужики такие обидчивые. Недавно Полина забегала к матери. Туда же, дипломатка. Тарахтела что-то про цены на картошку и молоко, а сама нет, нет, да про Сашу. Что, мол, приехал один, что не женат и детей нет. И все старалась погромче, погромче, чтоб я слышала. Какие они здесь наивные!».
     С такими мыслями Татьяна Андреевна заехала во двор своего дома. Уже смеркалось и пришлось включить фары. В окошке кухни горел свет. Мама с кем-то беседовала.
      В гостях сидела дочь маминой подружки Наталка Коржак. Сидели давненько. И чайник был пустой и конфетница изрядно оскудела.
     - Здравствуй, Наташа, – поздоровалась Татьяна Андреевна.
     - Танечка, садись. Наверно проголодалась, – мама быстро поставила на стол прибор.
     - То мабуть я піду, -  засуетилась Наташа.
     - Сиди, - скомандовала Елена Викторовна, - все сама расскажи, а то я что-нибудь перепутаю.
        Помыв руки, Татьяна Андреевна присела за стол.
     - Что у вас тут случилось?      
     - Та вот, сынок Наталки в историю влип, пришла совета просить, вернее помощи, - Елена Викторовна выложила на стол жареную рыбу, квашеную капусту и сыр, - ты уж выслушай ее, а то давненько она тебя дожидается.

       Младший сын Наталки, Лёня Коржак по прозвищу Коржик был настоящий сельский босяк. Причем старший Славик - абсолютная противоположность Лёни. Славик работал в Киеве, удачно женился на дочери своего начальника, был принят в семью, внучку Лене подарил. Человек, как человек! А Лёня и школу закончил, как попало, и работать не хотел. Сколько раз Славик устраивал брата на работу, нигде не приживался, гнали ото всюду. Помыкался Коржик по Киеву, помыкался, и вернулся в родные пенаты. Фермер выгнал Лёню после первой же пьянки. С тех пор промышлял парень случайными заработками, а не редко и подворовывал. По причине выше указанной стоял Леня на учете в милиции и естественно водился с Хряпой, то есть, был членом его «команды» маргиналов.
      А пять лет назад, когда Коржик еще пытался стать добропорядочным работником, на кутку, где жил Коржик с мамой, купил дом некто Степан Канюка. Раньше Степа работал в Мариуполе на металлургическом заводе и после очередной аварии, которые там частенько случаются, но в прессу не попадают, стал инвалидом. Из-за утечки хлора повредил легкие. Врачи советовали переехать в сельскую местность, так сказать, на чистый воздух. Сестра Степы жила в Малой Девице, а мама в Быкове. Но так уж сложились их семейные отношения, что друг друга они недолюбливали, а потому поселился Степа не так чтобы далеко, но и не так, чтобы близко от них в Поддыбках.
     Еще будучи молодым женился Степа «по залету». Жена досталась, по его собственному выражению, «последняя мариупольская стерва». Пока он вкалывал на комбинате и получал хорошую зарплату, они еще как-то жили. Но стоило попасть в больницу после аварии и получить инвалидность, жену как ветром сбрило. Забрала дочь, все их сбережения и уехала к матери в Благовещенск. Официально они так и не развелись.
     В задымленном, грязном Мариуполе его больше ничего не держало. Приехал Степа к сестре в киевскую область подыскать новую хату. Но уже на третий день, по давней семейной традиции, крепко поссорились. Купил Степа первое, что попалось - дом в Поддыбках.
    Человек он был не сельскохозяйственный, долго не знал, чем заняться. Но натурой обладал деятельной и нашел-таки занятие по душе – разведение кролей.
    Купил соответствующую литературу, пригласил опытного крольчатника. Тот показал, как строить клети, как кормить, как лечить. Помогал ему почти год, консультировал по всем вопросам, и дело пошло.
    Как мужчина Степа был не старый, всего сорок восемь лет. А потому быстро сошелся с бывшей дояркой Мариной. Женихались не долго, вскоре крепко поссорились и Степа переметнулся к вдове, которую звали Галя. Давно в их селе не было «казановы».  Почитай с тех времен, как умер бывший завгар Виктор, по прозвищу Красивый. Большой любитель «пострибать в гречку».
      Но и с Галиной у Степы разладилось. И он, ничтоже  сумняшеся, вернулся к Марине. Так последние четыре года и жил он, то с Мариной, то с Галей. Мужики посмеивались, шутили, что авария, дескать, не затронула его жизненно важный орган. Но Степу уважали, ибо был он мужик мастеровой и на работу скорый. Женщины за двоеженство его люто ненавидели. А Галя и Марина смирились. А как ты откажешься от мужика в доме, хоть и приходящего. И крышу починит, и пол забетонирует, и водопровод от скважины в дом проведет. Да, и что греха таить, та сила, что ниже пупа у Степы, тоже в хозяйстве не лишняя. 
     Именно в саду возле дома Степы во время обысков СБУшники нашли пять двадцатилитровых бутыля самогона. Чем повергли село в дикую завить, по крайней мере, его мужскую часть. Старики вспомнили, что жила там когда-то баба Егорчина. Гнала она первоклассный самогон еще в советские времена. Даже условный срок за это имела. Так что пролежали сулеи с заветной жидкостью в земле минимум лет двадцать.
     Но жил в селе парень, который ненавидел Степана еще больше, чем сельские бабы. Это Леня Коржик. Была у них со Степаном какая-то энергетическая несовместимость. Коржик считал Степу пришлым чужаком и ненавидел за все! За то, что тот, будучи не старым, получал хорошую пенсию по инвалидности, за трудолюбие, за любовь к нему женщин, за найденный самогон. Короче, полный антипод Коржика, которому в жизни патологически не везло. Вершиной ненависти стал Крон, пес Степана.
     Крон был огромным, умным, лохматым и непонятной породы. Подарил Степе пса тот самый крольчатник, что помогал поставить дело. Крон был настолько умен, что ошейник ему сделали свободный. Днем, как добропорядочный пес, Крон сидел во дворе на цепи и вяло лаял на проходящих мимо. Когда темнело, он сам снимал ошейник и убегал по своим делам, а потом приходил и вновь надевал ошейник. Все знали, что Крон свободно владеет ошейником, а потому лазить в сад и тем более в дом к Степану, даже думать боялись. Днем Крон пускал к хозяину всех посетителей, если тот был дома. Но если его не было начинал лениво и громко лаять. Короче, не собака, а личный секретарь, только кофе не варит.
     Крон хорошо чувствовал людей и знал, как Коржик «любил» его хозяина. Как-то раз, Коржик, Хряпа и еще один парень шли мимо ворот Степана. Крон лениво грелся на солнышке прямо посередине двора. Ради прикола Хряпа сорвал с головы Коржика бейсболку и кинул ее во двор. Крон лениво поднялся и пошел посмотреть, что за напасть прибило к его берегу. Коржик хотел по-быстрому забрать кепку, но, видя вставшего на лапы Крона, струсил. Пес понюхал кепку, поднял лапу и помочился на нее. Затем, как ни в чем, ни бывало, пошел в дальний угол двора и там лег, давая понять, что кепку можно забирать. Хряпа смеялся, чуть не лопнул. А прилюдно униженный Коржик заплакал от бессилия.
      Случилась эта беда с Коржиком, за неделю до приезда в село бригады СБУшников.
     Степа в тот день отлучился в Прилуки. Когда его не было, за кроликами присматривали поочередно либо Марина, либо Галя.
      У соседей профессора начались обыски. Дошли до усадьбы Степана. Увидев в саду хозяина незнакомых людей, Крон приступил к прямым обязанностям – стал лаять на пришельцев. И тут Коржик, чей дом уже обыскали, крикнул сержанту, что собака бешеная и вот, вот на них кинется. Натренированная  рука сержанта выхватила пистолет и прозвучал выстрел. Пуля попала в голову, Крон умер моментально.
     Вот так подлый Коржик отомстил собаке за публичное оскорбление.
     Но это был только пролог.
     В конце сентября Степа и его сестра решили продать дом матери в Быкове. Та умерла еще зимой. Жаль, хороший крепкий кирпичный дом и почти рядом с базаром. Но брат с сестрой не договорились, кто туда переселится, а потому дом продали и деньги поделили поровну. После нотариуса заехали к сестре в Малу Девицу, еще раз помянули маму и неожиданно Степа раскис и сильно напился. Сестра хотела оставить его на ночь, но брата как переклинило: только домой и всё!  Еле уговорила соседа отвезти Степана в Поддыбки.
      Как Степан добрался, как лег спать, он не помнил. А проснувшись, увидел жуткую картину: клетки с кроликами открыты, часть кролей разбежались, часть убиты. Все ценные вещи из дома вынесены, а главное - исчезли деньги, наследство от матери. Милиция приехала только к одиннадцати дня. Пока бригада снимала отпечатки пальцев, составляла список украденного, участковый пошел по своей агентуре. Вскоре он вернулся, взял с собой сержанта с автоматом, а еще через час привели Коржика.
      В участке Коржик молчал не долго. Уже к вечеру раскололся и заложил подельника. Они знали, что Степа уехал к сестре, пришли ночью в хату, стали упаковывать вещи, но тут вернулся хозяин. Подождали, пока пьяный Степа уснет, а потом все вынесли. Для куражу выпустили и побили часть кролей. Но никаких денег не брали. На этом Коржик стоял твердо.
     Приехал Славик, старший брат Коржика. Всё украденное вернули, убытки по кролям и разорению хозяйства посчитали и погасили. Но как быть с двенадцатью тысячами долларов, которые исчезли, никто не знал. Обыск в доме обоих подельников ничего не дал. Отчаяние Степы по поводу потерянных денег было огромным, парень явно не врал. Следователь связался с нотариусом и проверил. Действительно, покупатель дома расплатился долларами, в сумме двадцать четыре тысячи.
    И тут началось самое главное, из-за чего эта история рассказана. Следователь до суда решил отпустить Коржика домой. Случилось это, когда Татьяна Андреевна ездила на встречу со своим бывшим мужем. Но Коржик, неожиданно для всех,  наотрез отказался выходить из камеры СИЗО. Вызвали мать подследственного, стали выяснять, в чем дело. Оказалось, Коржик страшно боялся Хряпы. По их воровским законам он должен отдать Хряпе четверть от украденного. А где ему взять три тысячи долларов, чтоб отдать бандиту? Бить будут долго, это Коржик знал хорошо, ибо не раз видел, как Хряпа наказывал крысятников.
    Ситуация зашла в глухой угол. Славик сказал, что трех тысяч у него нет, а если б и были, то Леньке он их не дал.
    В отчаянии Наталка, мать Коржика пришла к Татьяне Андреевне. Все знали о её прошлых отношениях с Александром Николаевичем, и где тот работал до выхода в отставку, то же знали. Пришла убитая горем мать так, на удачу, от безысходности.
     От горя женщина вся извелась и потемнела. Оставаться равнодушным было невозможно. Татьяна Андреевна моментально оценила ситуацию. Лучшего повода навестить Сашу и быть не могло. Они сели в машину и, несмотря на позднее время,  поехали к дому полковника.
     Окончательно стемнело. Александр Николаевич уже принял душ и перед сном решал шахматную задачу. Логика решения шахматных задач помогала ему в программировании его компьютерных игр. А еще, он таким образом тренировал мозги.
    Неожиданно перед воротами мелькнули фары и остановилась машина. Вечера стали прохладные. Накинув ветровку на спортивный костюм, полковник вышел во двор. Те, кто приехали, терпеливо ждали, пока появится хозяин, а потому  фары и двигатель не выключали.
     - Здравствуй, Саша, - Татьяна Андреевна вышла из машины, - извини, что так поздно, но тут такое дело, может, что посоветуешь? Наташа, выходи.
     От неожиданности полковник чуть не потерял  дар речи.
     - Здравствуй, Таня. – Александр Николаевич, наконец, пришел в себя, - Ты заезжай во двор. Наташа, проходите в дом.
     Полковник запустил машину во двор и закрыл ворота. Татьяна Андреевна остановилась у самого крыльца. Все зашли в дом.
     - Лена, расскажи Александру Николаевичу все, что и мне. А, чтоб не мешать вам подожду на улице.
     С улицы в окошко Татьяна Андреевна могла как следует рассмотреть Сашу. В первое мгновение она едва узнала его, а сейчас будто и не расставались. Удивительное свойство памяти. Сорок лет прошло, а он для нее тот же милый, хороший Саша… ну постарел немного и вместо каштановых длинных волос седой ежик. «Какой красавчик! Следит за собой, молодец. Видно, что смутился, увидев ее, значит, не забыл».
     По жестикуляции Наталки Татьяна Андреевна поняла – рассказ идет к концу, пора возвращаться в дом.
      - Суть проблемы ясна. Исчезли деньги и крайним на сегодня делают вашего сына. А вы точно уверены, что он эти деньги не брал. Я правильно понял?
     - Так. Він дурень і шолопай, але ж уб’ють або покалічать ні за що.
      Наталка вновь вытерла слезы.      
     - Сделаем так, я позвоню, кому считаю нужным, но ничего обещать не могу.
     - От спасибі вам. Вік буду за вас молитися.
     - Ну, что вы, этого не надо. Я атеист.
     В дом вошла Татьяна Андреевна. Наташа встала и пошла к выходу.
     - Наташа, подождите, я вас отвезу, - предложила Татьяна Андреевна.
     - Не треба, - Наталка махнула рукой и выскочила на улицу, - я сама.
       Неожиданно возникшая немая сцена длилась не долго.
     - Присядешь? Или торопишься? - Александр Николаевич предложил стул.
     - Не тороплюсь.
     - Чай? Ужин? Или чего покрепче? - Александр Николаевич принялся исполнять обязанности хозяина.
      - День выдался тяжкий. Устала. … - Понятно, что другого момента не будет. - Давай покрепче, и говорить будет проще.
      В доме было тепло. Александр Николаевич снял ветровку и вышел на кухню за коньяком и закуской. Татьяна Андреевна сняла куртку и расстегнула кофту. Она внимательно осмотрела комнату.
      - А у вас здесь ничего не изменилось, та же мебель и те же занавески.
      Александр Николаевич вернулся с полным подносом.
      - Неужели помнишь, как было?
      - Есть вещи, которые не забываются. А та яблоня все еще растет в саду? Погоди, даже сорт помню, кажется, антоновка. Правильно?
      - Правильно. Но яблони больше нет. Хотя сад по-прежнему большой.
      - А в нашем саду только дикие вишни и сливы остались. Маме некогда, а я приехала только весной. 
      - Еще перед своей смертью дед заставил нас высадить новые деревья в саду. Теперь они выросли. За что пьем? – спросил Александр Николаевич.
      - Ты офицер, тебе и слово.
      Полковник глубоко вздохнул, чтоб унять волнение.
      - Не хочется быть банальным, но еще больше не хочется фальшивить. … Часто вспоминал тебя. Нет, я ни на кого не обижаюсь, случилось то, что должно было. Каждый из нас получил в жизни, то, что хотел. Более того, я очень благодарен тебе. Ты вовремя появилась в моей жизни и, видимо, вовремя ушла. А ты, вспоминала о нас?
      - Давай выпьем, потом расскажу.
    Приятная жидкость растеклась по желудку теплой волной, давая организму столь долгожданное расслабление.
      - Давно знала, что ты приехал. Но не решалась зайти. Какая-то глупая юношеская стыдливость. А тут Наташа со своей проблемой, вот так, всё само собой решилось. … Ты прав, сейчас главное не фальшивить. … Конечно, я помнила и твой сад, и наши ночные прогулки, и ночное купание на копанке. Сохранила фото, где мы с тобой на скамейке. … Это были самые счастливые и беззаботные минуты моей жизни.
      Александр Николаевич налил коньяк, и они вновь выпили, но уже молча, не чокаясь.
      - А что потом случилось?
      - А потом, Сашенька, я стала старше. Появился прагматизм, мысли о заманчивом будущем стали доминировать над романтикой. Казалось, что впереди огромные перспективы, нельзя упускать открывшихся возможностей. Но вскоре перспективы превратились в рутину, возможности сами собой испарились и осталась я, как пушкинская старуха, у разбитого маминого корыта. – Таня пожала плечами. - Не я первая, не я последняя. Видимо, такова этапность развития личности.
      - На каком этапе ты сейчас?
      - Теперь, когда миражи перспектив рассеялись, хотелось бы вернуться к юношескому романтизму, ибо ничего лучшего у меня не было.
      - Круто! … Я не смог бы так точно сформулировать. Короче, так! Мне глубоко плевать, что обо мне подумают и чем мне это грозит, но я тоже хочу вернуться на сорок лет назад. Круг жизни должен замкнуться там, откуда он начался. Так сказать, диалектический баланс жизни должен сойтись. А без тебя, Танюша, это не возможно.
      - Жаль, цикады осенью не поют, а то б картина была полной.
      - Если я скачаю в интернете звук цикад, ты останешься?
      - Даже если не скачаешь, - Таня встала с места и протянула руки к Саше.
        На улице, наблюдая за окнами полковника, стояла Полина. Когда она увидела, что хозяин и гостья целуются, произнесла: «Ну, нарешті зустрілися». К жене подошел Семен.
     - Ну, що там, як в индийском кино? Все гаразд?
     - Здається, вона залишиться у нього.
     - Тоді пішли до дому, я майже таке кіно тобі покажу.
     - Ой, невже?! – по-театральному удивилась Полина и лукаво глянула на мужа, - А ще час тому був такий стомлений?!
     - Нічого, на одну серію сили вистачить.

      Любовь любовью, а дело делом. Пока Таня принимала душ, Саша достал заветный телефон, вставил аккумулятор и нажал набор одного единственного хранящегося в памяти номера. Для надежности вышел в сад.
    - Алло, лапа моя, слушаю.
    - Здравствуй, дорогая. Дело такое в участке в Прилуках сидит Леня Коржак. На нем висит двенадцать тысяч. Мать дает голову на отсечение, что он не при делах. Можете разобраться?
    - Поняла, сделаем. Племянник Николай у родственников, с ним все нормально, но доступа к нему нет. Парня сильно напугали. Кто напугал, не известно. Возможно, это связано с вашей последней встречей. Это всё. Как у вас дела?
    - Все по плану, продвигаюсь. По поводу разговора с племянником подумаю. История с Коржаком нужна для авторитета.
    - Я поняла, завтра перезвони.
      
      
    Таня проснулась от того что озорной осенний лучик светил ей прямо в лицо. В последнее время её часто мучила бессонница, но, этой ночью она спала, ни разу не проснувшись, как в юности. Каждая клеточка организма так сильно расслабилась, что первое утреннее движение рукой далось ей с большим трудом. Она заслонила ладонью глаза и осмотрелась. Саши не было. Привычная боль в ноге, которая давно сопровождала ее по утрам, исчезла. Тело казалось абсолютно невесомым, во всяком случае, она его почти не чувствовала. Таня опять закрыла глаза и про себя подумала: «Нет, вставать не буду. Добровольно из Рая не уходят». Но солнечный лучик не отставал и продолжал её будить. «Ой, забыла позвонить маме!», - эта мысль окончательно разбудила Таню. Из кухни послышались шаги. Таня опять прикрыла ладонью глаза и посмотрела в сторону двери.
    В проеме появился Саша. В руках он держал большой поднос с завтраком.
    - Доброе утро, любимая. Тебе кофе в постель?
    - Лучше в чашку, - улыбнулась так давно забытой стандартной шутке Таня.
    На миг она задумалась. Но так и не вспомнила, когда ей в последний раз приносили кофе в постель.
    - Есть варенье, песочное печенье, бутерброды с сыром. Что будешь?
    - Всего и побольше! Я такая голодная! Вчера толком не ужинала. То общественные дела мешали, то личные, а когда дела кончились, уже не до еды было. Ну, ты, Сашка, даешь! Был момент, когда хотела просить пощады.
    - Вот покончим с  завтраком,  и у тебя опять появится такая возможность!
    - О, нет, нет! Уже сейчас прошу! Сжалься. Давай не тратить все силы сразу.
     Таня присела на кровати и поставила поднос с завтраком себе на колени. Первый бутерброд она съела, почти не пережевывая. Второй бутерброд постигла та же участь. Саша с удовольствием составил ей компанию.
    - Представляешь, - Таня принялась за печенье, - первое, о чем я, проснувшись, подумала: «Забыла позвонить маме!»
       - Что? Будут ругать маленькую девочку!
       - А как ты хотел!? Раз мы теперь юноши, то мысли те же. Хотя, и мама не перезвонила? А могла бы.
       - Думаю, Наташа ей все рассказала, а маме не хотелось тебя беспокоить.
       - Как вариант, подходит, - пережевывая печенье, согласилась Таня.
       - Какой план на сегодня?
       - Побегу домой, куча дел. Маме без помощи трудно.
       - Что, прямо сейчас? Я думал, пойдем в сад, поболтаем.
       -  Сад не убежит, еще поностальгируем.
       - А можно я, как порядочный и воспитанный юноша из хорошей семьи, приду вечером поздороваться с твоей мамой?
       - Заходи, она будет рада.
        Таня, не стесняясь, соскочила нагишом с постели и отправилась в ванную комнату.

           В то утро начальник центрального управления СБУ собрал всех руководителей отделов. Он вчера был на совещании в аппарате президента и хотел довести до коллег некоторые изменения внешней политики государства. Президент больше не собирается вести страну в Европу. Это решение окончательное.
        Большинство офицеров вздохнуло с облегчением. Переделка законодательства под европейские нормы грозила многим увольнением. Да и вся эта работа «в белых перчатках» и под пристальным вниманием прессы, представлялась каким-то эксгибиционизмом, а не работой. Рыцари плаща и кинжала должны работать вдали от посторонних глаз. А всем желающим засунуть нос в их дела, отрезали этот орган по самые гланды. По крайней мере, в Советском Союзе это была норма, и по-другому пока работать не умели.
       Один из немногих, кому поворот на сто восемьдесят во внешней политике государства не нравился, был генерал Лящук. Он как никто знал степень морального разложения государственных чиновников, и что особенно обидно, своих коллег по управлению. Боевые офицеры, с которыми он начинал службу, которых он знал, как честных, отважных, искренних патриотов, превратились в каких-то биржевых маклеров, угодливых «чего изволите?». Крышевание и откаты стали нормой. По управлению бродили какие-то решалы, похожие на кошелечки с ушками. Каждый чих в сторону взяточника или вора надо согласовывать сверху. А вдруг он чей-то ставленник или родственник. И чем дальше, тем становилось все хуже. Лящук даже подумывал об отставке, как вдруг президент год назад сказал, что Украина пойдет в объединенную Европу, что вскоре начнут переделывать промышленные стандарты, законодательство и так далее. После этого мысли об отставке покинули генерала, и он вновь окунулся в работу.
     Совещание у начальника управления сильно испортило настроение Лящуку. Но на этом неприятности не закончились. Как только он вернулся в кабинет, зазвонил телефон. Это была прямая линия, по которой звонил только один человек.
      - Анатолий Семенович, здравствуйте еще раз.
      - Здравия желаю, товарищ генерал-полковник.
      - Зайдите ко мне.
      - Есть, зайти!
      Когда Лящук заходил в приемную начальника управления в генеральской форме, дежурный офицер  вставал и отдавал честь, но сегодня Анатолий Семенович  был в гражданском. Старший лейтенант кивнул в знак приветствия и показал жестом, что начальник ждет его.
      Генерал-полковник сидел за столом и просматривал документы.
     - Разрешите? – Лящук вошел в кабинет.
     - Присаживайтесь, Анатолий Семенович, - начальник управления нажал кнопку селектора, - меня ни с кем не соединять. – Затем опять обратился к Лящуку, - Как видите у нас опять торможение и разворот на сто восемьдесят.
     - А что делать, мы люди подневольные.
     - Я знаю, вам это не по душе. … Ладно, не буду вокруг да около. Из аппарата президента поступило два прямых приказа. Первое: прекратить анкетирование сотрудников.    
     - Но это значит …
     - Знаю, мы нащупали их крысиные норы и теперь новые, а вернее, очень старые друзья нашего президента хотят сохранить свою агентуру. Потому и прямой приказ: перестать ловить двойных агентов. Более того, приказано сдать все накопленные данные и саму аппаратуру в аппарат президента.
     - Лупят по живому и разоружать не стесняются.
     - Думаю, вы сможете потерять несколько копий этих документов. Я даже не успею вас за это наказать.
     - Как? Что значит, не успеете? Неужели …?
     - Да, вы первый, кому я говорю. Моя отставка - дело ближайших недель, может быть месяц. И второе. Поступил приказ закрыть дело профессора Клотенко.
     - Ничего, себе! – встрепенулся Лящук. Такой подлости он явно не ожидал. – Мы уже близки к тому, чтоб найти прибор профессора и его убийц?
     - Сделать ничего нельзя, это прямой приказ президента. Причем и аварию, и пожар в лаборатории признать случайными. Любые следственные действия прекратить. Дело сдать в архив. Капитан Осипов с завтрашнего числа переводится в харьковское отделение нашего управления.
     - А можно с послезавтрашнего?
     - Хорошо, но это единственное, что я могу для вас сделать.
     - Спасибо, товарищ генерал-полковник.
     - А теперь идите. Дай вам Бог сил и терпения служить дальше. Если уйдут такие, как вы, эта служба превратится в банальную опричнину.
     - Разрешите идти?
     - Идите.

     К двенадцати часам Лящук ждал капитана Осипова. Еще вчера вечером он поручил ему разобраться с делом подследственного Леонида Коржака.
    Полковник Заец подготовил дела профессора Клотенко к сдаче в архив и оставил бумаги на подпись. Официально Осипов числился в отделе полковника Зайца, но тот знал, что капитан получает приказы непосредственно от Лящука и никогда в их дела не вмешивался.
     Осипов отзвонился час назад, сказал, что во всем разобрался и едет на доклад. Осталось уладить пару вопросов с генералом Левченко, начальником внутренней безопасности. Лящук чувствовал, что кому-то он стал поперек горла. Возможно, тем, что хотел поймать убийц профессора. Нет, это мелко. Анкетирование! Точно! Кремлевские крысы завыли и попросили помощи! И тогда их босы вышли на президента.
    «Вряд ли ограничатся закрытием текущих дел. Теперь каждое его слово и жест будут рассматривать через микроскоп, пока не найдут, к чему прицепится. Пока начальник управления на месте, они не осмелятся его уволить. А документы по анкетированию отвезет в аппарат президента, естественно, Осипов. Только он негласно может сделать копии. И больше об этом знать никто не должен, в том числе и начальник собственной безопасности генерал Левченко.»
     Осипов постучал в кабинет на одну минуту раньше.
     - Разрешите?
     - Входи. Докладывай.
    Капитан присел на предложенный ему стул.
     - Леонид Коржак действительно никаких денег не брал. Он поминутно расписал, что они делали в доме терпилы. Я прошелся по цепочке событий. Нотариус подтвердил, что деньги брат и сестра получили, каждый свою долю положил себе. От нотариуса Канюка поехал к сестре. На допросе она продержалась не долго, минут двадцать. Короче, дело было так: после приезда от нотариуса, Степа напился, как свинья, но неожиданно закомандовал ехать домой. Уже почти ночь. Сестра еле уговорила соседа за триста гривен отвезти брата в Поддыбки. Когда те уехали, она обнаружила на полу красную мамину косметичку, в которой брат держал свою долю наследства. Она сама дала брату эту косметичку еще у нотариуса, чтоб деньги из карманов не торчали. Думала, потом, когда брат проспится, она ему позвонит и привезет деньги. А когда услышала об ограблении, решила под шумок утаить находку. Та еще семейка, сволочи. Теперь Домкрат может идти к Хряпе и отмазывать этого Коржика. Деньги потерпевшему отвезли мы со следователем.
       - Я же сказал, чтоб ты в селе не появлялся!
       - Зато я узнал одну очень интересную вещь! Оказывается, к нашему разлюбезному председателю сельсовета братец зачастил в гости. И гостит не день два, а по две, три недели. Когда мы с обысками явились, братец этот сбрился, а недавно, в след за Домкратом, опять приехал и больше не уезжал.
       - А председатель о нем ни полслова! Ох, и жулик!
       - И ни в один список, которые мы у него просили, он родственника не включил. Я с этим братцем лоб в лоб в магазине столкнулся. Похожи с председателем очень, я чуть не поздоровался, но понял, не он. Спрашиваю у продавщицы: «Кто такой?». Она мне все и выложила, от начала до конца. Вот кого вербовать надо было, продавщицу! Именно в магазин стекаются все сведения про село. Не женщина, а информационный сервер.
       - Да, спрашивать ты умеешь, особенно женщин, - задумчиво произнес генерал.
      Пришлось сообщить капитану о последних не утешительных новостях по управлению.
       - И что теперь? – спросил ошарашенный Осипов.
       - Полковник Заец подготовил наши документы, их нужно сдать в аппарат президента. У них там что-то вроде своего следственного отдела организовано. Поедешь ты. По дороге сделаешь электронные копии. Никто о копиях знать не должен. Отправишь флешку с копиями по этому адресу на абонентский ящик. – Лящук написал на стикере адрес абонентского ящика, - носитель, на который будешь делать копии, уничтожить. На этот раз никакой самодеятельности. Парни из аппарата президента будут под нас сильно копать.
      - Есть, никакой самодеятельности.
      - И еще - берегись Левченко. Мужик он правильный, но еще молод. Ему могут сделать предложение, от которого трудно отказаться. Другими словами, он метит на мое место, может переметнуться. Запомни, чтоб не случилось, операция «Хромая утка» продолжается. У нас есть сутки. Займись председателем и его братом. По-моему, это те, кого мы искали. Судя по срокам появления брата, он там не случайно. Вот, черт! – выругался генерал, - буквально двух дней не хватает.
     - Так мне брать эту сладкую парочку, председателя и его брата?
     - Нет, мы не успеем их крутануть. Теперь все зависит от Домкрата. Он остается один на один с этой сволочью.
     - Да, глупо получилось, приманка на месте, а капкан сняли. Может оружие ему?
     - Я спрошу, возможно, у него есть, но тебе туда больше нельзя. Официально дело профессора закрыто сегодняшним числом. Тебе и мне путь в село заказан.
     - Но если дело закрывают, я официально должен снять камеры наблюдения и сдать их на склад. Они на мне числятся. Так что по любому туда ехать.
     - Хорошо, поедешь после звонка Домкрата. Возможно, прихватишь посылку. Чижу скажи, чтоб под любым предлогом из села уходил. Он числится в твоей отчетности?
      - Конечно, я ж его вербовал через прилуцскую милицию. А может передать его Домкрату в подчинение?      
     - Нет! И еще, ситуация быстро меняется. У меня в кабинете больше не встречаемся, - генерал сделал жест обозначающий возможную прослушку, - теперь иди. Много других дел.

      Но Домкрат не стал ждать вечера.  Александр Николаевич очень хотел пойти в гости к Тане, а с пустыми руками, то есть без новостей, идти не хотелось. Зная, как Лящук оперативно решает вопросы, он позвонил около четырех.
      - Алло, лапа моя, - ответила трубка.
      - Алло. Добрейшего здоровячка. Как там мой вопрос?
      - Да, сумму нашли и вернули хозяину. Сестра взяла на сохранение. У меня тут разные новости. Скоро на фирме может шеф поменяться, меня могут отправить в командировку. Как там у тебя тараканы не сильно достают?
      - Пока не встречала.
      - А мухобойка есть? Или прислать?
       Согласно инструкции по дискурсу в служебном телефоне, тараканы – враги, мухобойка – оружие, а командировка – прекращение всяких контактов.
       «В Киеве что-то произошло!» - подумал  Александр Николаевич.
      - Посмотрю, от бабушки должна остаться.
      - Если не найдешь, позвони до семи вечера, дочка будет ехать мимо, завезет.
      - Спасибо, до встречи.
      - Пока.
     «Кажется, отпуск перестал быть томным, - подумал Александр Николаевич, - а счастье было так возможно». Отказаться от Тани Александр Николаевич не мог, слишком долго он её ждал. А оставить при себе, значит, подвергнуть опасности. Классическая дилемма любого разведчика.
    Мысли о Тане пришлось отложить. До семи нужно найти тайник с оружием. Свою охотничью двустволку он оставил дома в сейфе. Не хотел никого пугать. 
    В том, что у деда был тайник, полковник был практически уверен. Дед часто произносил фразу: «В каждом приличном доме должно быть оружие». Мама думала, он говорит о старой охотничьей двустволке, но Саша хорошо знал деда. Чем бы Артур Иванович ни занялся, делал всё капитально и с большим запасом, ибо жизнь часто кидала его из стороны в сторону. Уж кто, кто, а дед точно знал, что за сытыми временами придут голодные, а за мирными годами – военные. И ко всему готовился заранее.
      Мысли поискать дедов тайник приходили и раньше, но реальная мотивация появилась только теперь. В погребе, в специальном алюминиевом футляре и промасленной тряпке, под картофельной клетью лежал металлоискатель и старое дедово охотничье ружье. Еще в юности Александр Николаевич брал у деда металлоискатель и ходил по полям, выискивая всякие находки – гильзы, ножи, монеты. Даже ржавые ружья попадались. Иметь такую штуку в советские времена, было строго запрещено, и потому металлоискатель прятали от посторонних глаз в погребе, а после смерти деда туда же положили и его двухстволку. Еще будучи студентом, Александр Николаевич, значительно усовершенствовал дедов металлоискатель, сделав его очень чувствительным к мелким предметам. 
     В четвертый раз полковник обходил помещения дома и хозяйственных пристроек, мысленно прикидывая, где можно спрятать оружие. Первым под подозрение попала баня. Он промерял толщину стен, потолков, полы. Печь и дымоход в доме сразу отверг, это было не в стиле деда. Успокоившись после первых неудач, Александр Николаевич  понял, нужно идти по схеме, хаотичная беготня ни к чему не приведет. Самый эффективный метод в поисковых цепях – метод исключения. Составив план участка, полковник стал вычеркивать один пункт за другим. Через полтора часа крестиками покрылся весь план.
    Поиск тайника напомнил шахматную задачу. Решение есть, но где оно? Очевидные и стандартные методы бессильны. На то и рассчитывал дед, если придут с обыском – будут искать по схеме. Значит, решение задачи должно быть оригинальным.
     Александр Николаевич еще раз прошел по всему участку усадьбы, сравнивая схему с оригиналом. Когда подошел к приямку насосной станции, то вспомнил о старом колодце, которым давно не пользовались. Он был в заросшем высоким бурьяном углу сада по ту сторону забора. Когда сад расширяли, забор перенесли ближе к дому и потому колодец остался в саду. Как же он забыл про это!
      Александр Николаевич сбегал за фонарем. Старая металлическая крышка по местному - ляда, переплетенная, словно паутиной, многолетними стеблями хмеля, не открывалась. Пришлось хорошенько поработать ножом. Со скрипом ляда открылась. Фонарь скользнул по поверхности воды и стал изучать бетонные круги. На первый взгляд все нормально. Круги ничем друг от друга не отличались. Всего кругов пять. Раньше колодезные круги отливали без арматуры, прямо по месту. В детстве он видел это собственными глазами. Как сейчас делают колодцы, полковник не знал. Дедов колодец построен в шестидесятых, значит железной арматуры в бетонных кругах точно нет.
      Александр Николаевич удлинил провода наушников, привязал металлоискатель на веревку и стал «прозванивать» стены колодца. В районе третьего круга с северной стороны послышался заветный звук. Полковник сходил в сарай, нашел приспособление для спуска в колодец. Когда скважин еще не было, колодцы чистили раз в четыре года, чтоб вода была лучше, для этого дед сделал специальное приспособление. Взяв необходимый инструмент, Александр Николаевич  спустился на уровень третьего круга, очертил мелом рабочий участок и стал долбить бетон.
      Крепкий раствор был только на поверхности, дальше пошло легче. Вскоре открылась ниша, сделанная из обрезка стальной трубы большого диаметра.
   Умно! До поверхности два с половиной метра и сверху обычный металлоискатель трубу не обнаружит. Ай, да дедуля! В нише лежал большой сверток старой промасленной бумаги, примерно такой, в которую был завернут сам металлоискатель. Александр Николаевич привязал сверток к концу заранее приготовленной веревки, подтащил сверток к краю ниши и поднялся на поверхность. 
       Участок, где находился колодец, был скрыт от дороги домом. Со стороны огорода его загораживал густой сад, справа и слева вместо соседей рос густой подлесок из акации и дикой малины, в котором могли гулять только куры. Значит, его никто не видит. Нести сверток в дом было опасно, вдруг кто-то придет. Решил развернуть здесь. Под первым слоем промасленной бумаги был второй, потом плотная дерюжная ткань. Два пистолета ТТ, автомат ППШ с двумя дисками и восемь толовых шашек были дополнительно завернуты в промасленный ситец. Больше сотни патронов. Все в идеальном состоянии. Один пистолет и пачку патронов полковник отложил в сторону, а остальное аккуратно завернул и, спустившись вниз, положил на место. Замазывать дырку  не стал, некогда.
      Если честно, то Александр Николаевич рассчитывал найти еще кое-что. Ну, вроде золотых слитков, но … и за это дедуле спасибо. Скрыв, насколько возможно, следы своей кладоискательской деятельности полковник вернулся в дом и позвонил генералу.
      - Алло? – отозвалось в трубке.
      - Алло? – удивился полковник, не услышав привычных слов пароля «лапа моя».
      - Говорите, я вас слушаю? -
      - Извините, я не туда попала.
      Ничего, себе! Ситуация резко осложнилась. По инструкции полковник быстро вынул из телефона аккумулятор, а сам телефон кинул в колодец. Немного подосадовал за поспешность. По инструкции надо было телефон еще разбить молотком.
    Значит, полковник остался один, ждать помощи не откуда. Немного посидел на краю колодца. Ни чего себе! Надо успокоиться! Когда нервы пришли в порядок, решил проверить оружие.  Спустился в погреб, несколько раз выстрелил, проверил пистолет. Вот теперь можно и к теще на ужин. Главное, не делать резких движений.
   
       В это время в кабинете генерала Лящука проходил обыск. Руководил обыском зам генерального прокурора.
    Ситуация действительно менялась  быстро. Как только капитан Осипов взял документы, предназначенные для отправки в аппарат президента, и выехал из здания управления, зазвонил рабочий телефон Лящука.
       Звонили из администрации президента. Просили документы не трогать, за ними приедет специальный курьер. Когда Лящук ответил, что поздно, документы в пути, в ответ услышал отборный мат. Давно с генералом так не разговаривали. Лящуку понадобилась вся его выдержка, чтоб не ответить тем же. Затем генерал позвонил в технический отдел и вызвал специалиста по прослушке.
    То, что творилось вокруг его кабинета, ему явно не нравилось. Парень из техотдела тщательно проверил все предметы, стены и окна. Кабинет оказался чист, никаких жучков не было.
     Ясно одно, тестовая база, собранная на сотрудников управления, кому-то явно мешала жить, и он торопил ситуацию. А скорей всего, этот кто-то догадался, что в дороге, когда контроль над базой не осуществляется, могут сделать копии. Давно у Лящука не было достойного соперника!
      Генерал набрал телефон Осипова. Трубку не брали. А это совсем плохо! Необходимо предупредить начальника управления. Прямой телефон не отвечал. Лящук позвонил в приемную.
       - Начальник управления на совещании в кабинете министров, - бодро ответил дежурный офицер.
      Лящук выглянул в окно. Машина начальника управления стояла на месте. Генерал нажал кнопку селектора, чтоб связаться со своими замами. Селектор молчал.
      «Осипов провалился! Они  уже тут! Остался телефон для связи с Домкратом! Надо от него избавиться».
       Не успел Лящук подумать, как избавится от телефона, как в кабинет постучали. Дверь открыл начальник караула майор Мезенцев. Он был в полевой форме, из-за спины выглядывали вооруженные солдаты.
      - Товарищ генерал-лейтенант, - майор немного замялся, - тут к вам опергруппа. Документы их я проверил, начальник управления полномочия этих людей подтвердил.
     Первым в кабинет вошел тот самый зам. генпрокурора, который недавно ему звонил. Они часто встречались на разных мероприятиях и хорошо знали друг друга.
      - Анатолий Семенович, здравствуйте, произошло ЧП. Я по линии генеральной прокуратуры провожу следственные действия. Надеюсь, вы не собираетесь препятствовать?
      - Добрый день, Виталий Иванович. Ни в коем случае, делайте свою работу. Только скажите, что случилось?
      - При попытке задержания, капитан Осипов оказал сопротивление. Один человек убит, двое ранены.
      - На каком основании хотели задержать офицера СБУ Осипова?
      - Он слишком долго ехал от вашего управления в наш офис. Наша дежурная машина два раза проехала по этому маршруту, пока он появился. У нас возникли некоторые подозрения.
      - Каким образом вы пытались его задержать?
      - Группа захвата перегородили ему путь двумя машинами, спереди и сзади, и приказали выйти. Он без предупреждения открыл огонь, чем, конечно, застал наших ребят врасплох и скрылся.
      - А ваши люди были в масках?
      - Какая разница! – понимая, куда клонит генерал, поморщился прокурор.
      - Очень большая. Осипов боевой офицер, везет важные документы, и тут его останавливают незнакомые люди. Его реакция естественна, он защищал документы
      - Ваша версия хороша, но есть существенный изъян, документы он бросил и скрылся.
      - Надеюсь документы все на месте?
      - Да, но многое непонятно.       
      - А какова ваша версия событий? – генерал понял, что не все потеряно.
      - Я ее озвучу несколько позже. Вот санкция генпрокурора, мы должны осмотреть кабинет. 
      - Надеетесь найти Осипова?
      - Зря шутите. Дело пахнет изменой Родине. Мы проверяем все места, где сегодня был Осипов. Кабинет полковника Зайца тоже осматривают. Рабочий компьютер Осипова конфискован. Дежурный офицер сказал, что у вас он тоже сегодня был.
      - Да, Осипов вел дело о смерти профессора Клотенко и пожаре в его лаборатории. Я получил приказ закрыть это дело, потому и вызвал капитана.
      - А почему это не сделал полковник Заяц, его непосредственный начальник?
      - Дело было на моем личном контроле, как особо важное.
    И в это время позвонил агент Домкрат. Телефон звонил из правого кармана кителя генерала.
      - Разрешите? – прокурор протянул руку за телефоном и нагло улыбнулся.
      - Пожалуйста, - генерал чуть не кипел от возмущения, но внешне остался спокоен. Лящук отдал телефон прокурору. Тот повертел его в руках, включил громкую связь и вернул генералу, приглашая ответить.
      - Алло, - сказал генерал, не прикладывая телефон к уху.
      - Алло, - ответила трубка женским голосом.
      - Говорите, я вас слушаю, - ответил генерал.
      - Извините, я ошиблась номером, - звонок прервался.
    Генерал успел нажать кнопку «сброс» и с улыбкой вернул телефон прокурору. Кнопка
 «сброс» аннулировала все специальные настройки телефона. Восстановить их может только  техническая лаборатория управления. А если точнее, только сержант Кучер, который изготовил этот телефон для генерала.
        - Интересный звонок, - прокурор опять вертел телефон в руках, - и часто вам звонят по ошибке?
        - Первый раз.
      Прокурор отдал телефон своему помощнику.
        - Проверьте входящий номер, – затем прокурор повернулся к Лящуку, - мы вернем вам телефон, как только проверим, кто звонил.
       - Как скажите, Виталий Иванович.
       «Молодец Домкрат, - подумал Лящук, - быстро среагировал, вот бы и дальше так».
        Группа закончила осмотр кабинета. Главным трофеем обыска прокурор считал телефон. Он не сомневался, что звонили по просьбе Осипова.
       - Извините, Анатолий Семенович, за вторжение, вы человек государственный, военный, должны понимать, не для себя стараемся. Если капитан Осипов появится или даст о себе знать, вы обязаны принять меры к его задержанию.
       - В измене Родине я не уверен, по крайней мере, у меня таких данных нет, а вот перестрелка и убийство спецназовца это серьезное преступление. Приму все меры к розыску и задержанию капитана Осипова. Будьте уверены, господин прокурор.
       - Надеюсь на сотрудничество.
       Следственная группа покинула кабинет. 
      Лящук нажал кнопку селектора. Аппарат вновь заработал.
      - Левченко и Заяц ко мне!

    На следующий день, зам генерального прокурора и полковник Заяц сидели в уютном кабинете первого, по улице Борисоглебской.
    - Полковник, надеюсь, вы понимаете, что наш президент пришел во власть на очень и очень долго?
    - Да, Виталий Иванович, - ответил полковник Заяц, - если вы имеете ввиду российскую модель власти.
    - Вот именно. Лящук и прочие пережитки советского КГБизма весьма скоро канут в лету. На их место придет новое поколение – вы. Энергичные, деловые, понимающие, кто истинный хозяин страны.
    - Не надо меня агитировать. Я и так с вами давно работаю. Что с телефоном генерала?
    - Ничего. Надул нас генерал. Обыкновенный телефон, только странно, в его памяти ни одного входящего и ни одного исходящего звонка. Как будто он только что купил его в бутике. Хотя звонили при мне. Я уверен, что звонил Осипов, или по его поручению.
    - У меня в техническую лабораторию допуска нет. Но если телефон делали по личному заказу Лящука, то даже Левченко концов не найдет. Лящук хитер и невероятно работоспособен. Он может одновременно вести множество дел, особенно если они переплетаются между собой, умеет быть вежливым и обаятельным  с нижними чинами. И многое делает на личных контактах. Этот человек рожден работать в спецорганах. Теперь, когда вы так опрометчиво выступили против него, регулярно проверяйте своих людей. Уж, кто, кто, а Лящук найдет способ завербовать одного из них. Если уже не сделал этого.
    - Может добиться его отставки и убрать с дороги? – произнес прокурор и вопросительно посмотрел на гостя.
      Заяц недовольно поморщил нос.
    - Я понимаю, у вас сейчас неограниченная власть, вы ослеплены возможностями, но реальность несколько иная. Корни спецслужб настолько глубоки и разветвлены, что открытый штурм этой крепости будет вам дорого стоить. Здание на площади Богдана Хмельницкого, это только вершина айсберга. Даже если вы посадите там своих людей, не факт, что они смогут полноценно работать. По крайней мере, пройдет не меньше десяти лет. А как говорил Насреддин из Бухары: «за это время либо ишак сдохнет, либо эмир, либо я».
    - Что вы предлагаете?
    - Просто делать текущую работу, решать конкретные задачи. И желательно без шума и рекламы. Шум и публичность противопоказаны нашей работе. Если мы будем делать именно работу, а не бороться против кого-то лично, то при перемене ситуации, а от этого никто не застрахован, наши оппоненты тоже начнут заниматься делами, а не сводить с нами счеты. В этом заключается этика работы спецслужб всего мира.
      Прокурор вдумчиво проанализировал каждое слово собеседника.
     - Спасибо, полковник, за ликбез. Весьма поучительно.
     - А теперь конкретно. Кремль запросил документы по анкетированию и дело профессора? Правильно?
     - Да.
     - Вот и отдайте, что они просили. А что при этом случилось или не случилось, не их ума дело! А то ишь, привыкли ногами топать!
     - Об этом хорошо в кабинете говорить, - огрызнулся прокурор, - … хотя, рациональное зерно в ваших рассуждениях есть. Чем ниже гнешься, тем сильнее нагибают!
     - В Кремле любую ситуацию рассматривают по схеме: «кто тут барин, а кто холоп». Не трудно догадаться о нашей роли в этой схеме. Открыто противостоять Кремлю не надо, но и подобострастно лебезить не стоит. Будем играть роль разумного, но трусоватого  подчиненного.
       Прокурор утвердительно покивал головой.
     - Будем считать, я вас услышал. Я читал материалы по анкетированию. Вы числитесь, как перспективный патриот. Как вам это удалось?
     - В глубине души я именно таким и являюсь! – улыбнулся полковник.
      - Ну, не хотите говорить, не говорите. Давайте вернемся к Осипову. – Прокурор налил себе виски.
      - Скажите, зачем вы устроили это задержание в голливудском стиле? – Заяц давно хотел высказать прокурору свое неудовольствие по этому поводу. - Блокировка машины, маски-шоу? Могли бы дождаться, когда он войдет в здание администрации, предъявить ему удостоверение прокурора и спокойно захлопнуть наручники?
      - Согласен, погорячились ребята, захотели покуражиться, - согласился прокурор.
      - А у меня другая оценка работы ваших подчиненных. От безделья у них мозги жиром заплыли! Личное оружие Осипова - пистолет Стечкина! А судя по тому, как он покрошил этих «актеров» из спецназа, то и пули бронебойные.
       - Перестаньте издеваться, парни и так пострадали.
       - Я видел, как они страдали.
       - Где? 
       - Левченко показал запись с видеорегистраторов. Он по линии внутренней безопасности ведет это дело. Три выстрела – трое лежит. Остальные кинулись прятаться под днище бронированной машины. И, заметьте, ни одного выстрела в ответ! Ни одного! Не удивлюсь, если со страху парни забыли снять с предохранителя. А Осипов, красава, чуть ли не напевая песенку, спокойно спустился в метро. Капитан Осипов один из самых оторванных босяков в нашем управлении! Лящук держал его для оперативного решения любых вопросов. Осипов, как дубина, мог проломить любую стену.
      - Так может он выполнял задание Лящука, и потому оказал сопротивление?
      - Даже, если так, забудьте об этом. В любом случае задание он выполнил.
      - Расскажите об Осипове, как он попал в органы?
      - Лящук и отец Осипова служили в Анголе. Тот был женат на двоюродной сестре Лящука. Когда советников выводили из Анголы, отец Осипова погиб. С тех пор Лящук всячески опекал племянника. У них довольно тесные личные отношения. У капитана еще есть сестра.
      - Где она живет?
      - Не помню, найду адрес, пришлю. Но не дай Бог вам тронуть его родственников! Парень безбашенный. Натворит таких дел, что и Лящук не поможет.
     Зазвонил телефон прокурора.
     - Да, слушаю. Да! … да, конечно, я все понял, передам.
       Полковник отметил, что известие изрядно смутило прокурора.
     - Что случилось? – спросил Заяц.
     - Звонил Лящук. Ночью на обочине дороги найдено тело капитана Осипова. Рядом еще одно, местного жителя Игоря Чижевского. Местная милиция только сейчас вычислила личность капитана. Просит выехать на место кого-то из прокуратуры.
     - Напротив села Поддыбки? – уточнил полковник.
     - Да.
     - В этом селе была дача профессора Клотенко, а Чиж, Игорь Чижевский, был нашим агентом в этом селе.
     - Да, вы говорили. По версии Лящука профессор там спрятал свой прибор.
     - Даже представить не могу, кто мог убить Осипова! – удивился полковник.
     - Теперь мы никогда не выясним, сделал Осипов копии документов или нет. Да, еще, Лящук просил передать вам, чтоб вы немедленно выезжали с ним на место преступления. Он сказал, вы знаете куда. Где-то обмолвились, что идете сюда?
     - Нет! … Я же говорил вам! Рано или поздно в вашем окружении появятся люди Лящука. Оформляйте мне задним числом вызов на допрос.
      
      Убийство Чижа и того самого капитана, что делал обыски в домах рядом с дачей профессора, взбудоражило село. Давно в этих краях не было убийств. С того самого дня, когда Гриша Матрос пришел из тюрьмы и застал в хате жену с любовником. Гриша даже убегать не стал, дождался милицию и вернулся в тюрьму. Это было тринадцать лет назад. Тогда многие ему сочувствовали, но убийство не оправдывали.
       Здесь же совсем другое дело. Зачем убили Игоря и капитана? Кому это надо?
       В сельсовете в кабинете бухгалтера временно заседала следственная группа. Вызывали на допрос всех, кто знал Чижа. Особенно интересовал последний день, кто, где, когда и с кем его видел. Ходил на допрос и полковник Акимчук, так как история с орехами была на слуху, значит, он тоже был знаком с Чижом. Приезжал даже тот самый генерал, что после жалобы фермера, забрал своих хлопцев из села.
       Но, ни к чему это не привело, вскоре группа уехала, а убийц так и не нашли.
      Когда полковника Акимчука вызвали в сельсовет на допрос, в комнате было очень жарко. Кто-то здорово протопил печь. Следователь посоветовал снять куртку и повесить на вешалку. Кабинет был тесный и, когда поставили второй стол, вешалку вынесли в коридор. Александр Николаевич сделал, как просили. Допрос шел вяло, параллельно опрашивали гражданскую жену Чижа - продавщицу Оксану. Неожиданно в коридоре полковник услышал громкий баритон генерала Лящука. «Слава Богу, с ним все нормально, - подумал полковник, - не арестован и жив. Это главное! Может, зайдет сюда?»
      Но, выслушивая жалобы какой-то скандальной тетки, у которой «незаконно» отрезали часть огорода, генерал вышел на улицу. Такова природа сельского жителя, увидев любого начальника, они тут же пытаются решить все свои вопросы.
     О том, как убили СБУшника и Чижа, Александр Николаевич не знал, но по разговорам людей понял – из охотничьего ружья. В охотничий сезон ружейные хлопки слышны постоянно, и потому никто не обратил внимания. Именно в это время, через болото рядом с селом, мигрировали стаи гусей, и часть охотников, приехавших из города, жили в шалашах. После убийства, они естественно разбежались.
     Вскоре допрос полковника закончился. Расписавшись в протоколе, полковник вышел в коридор и одел куртку. Он сразу почувствовал, что куртка стала тяжелее, но прилюдно ничего искать в карманах не стал. И только дома Александр Николаевич увидел свой новый телефон для связи.  От старого аппарат отличался только цветом. Класс! Он опять с оперативной связью! Писать на резервный электронный адрес, который дал ему Лящук, полковник не торопился. Если провалена одна линия связи, могла провалиться и вторая. Тем более новостей у полковника было мало и все они не значительные. Больше всего удручало Александра Николаевича и к чему он никак не мог привыкнуть, это жесткий режим конспирации в собственной стране.
     Но убийство Чижа и какого-то офицера напомнило, насколько был прав Лящук, когда говорил о сложности этого дела, а главное – полной его непредсказуемости. Ставки пошли вверх и теперь любые меры предосторожности далеко не лишние.
    О том, что Степины деньги нашлись у сестры, в селе узнали быстро. Наташа о визите к полковнику никому не говорила, но, как всегда, об этом знали все. Коржик спокойно вернулся домой и к огромному удивлению односельчан, стал помогать Степану, восстанавливать его кроличье хозяйство. С Хряпой Акимчук не встречался, ибо не успел сформулировать вопросы к нему. Личная жизнь складывалась, как нельзя лучше. Он видел, что Таня, как и он, обрела, второе дыхание, и даже стала планировать их совместное будущее. Если оно конечно наступит!
      После убийства Чижа, полковник с оружием не расставался. Перед уходом из дома оставлял на дверях еле заметные метки, а под ковриком крошки печенья. И один раз, он был в этом точно уверен, крошки были раздавлены. Когда Александр Николаевич уходил по делам, ставил у входной калитки палку, так делали многие. Посетитель, увидев палку, точно знал – дома никого нет, и во двор не ломился. Но, не смотря на палку, крошки были раздавлены.
      Очень хотелось позвонить генералу, но Александр Николаевич выждал несколько дней.
     - Алло, здравствуй, лапа моя, - ответил знакомый женский голос.
     - Алло, извини, что долго не звонила, суеты много.
     - Ничего, как раз вовремя. Хотела сказать, что те две женщины, что навсегда покинули наш город, были мои родственники. Скорей всего поссорились с председателем вашего кооператива. К нему скандальная сестра приехала, а может, еще родственники пожалуют, будь осторожна.
     - Поняла, а как ваш дачный поселок поживает?
     - Сильные порывы ветра пришли с севера, но ничего, устояли. Мухобойка нашлась?
     - Да, бабушка оказалась запасливая. Все нормально, поживу еще тут. Будут новости, позвоню.
     - Не пропадай, звони.
    Александр Николаевич глянул на часы. Разговор должен идти не больше минуты. Он уложился. 
      «Значит, - подумал полковник, - Чиж и тот офицер работали на генерала. Прибор профессора продолжает собирать жертвы. О каком председателе он говорил? Тут один председатель – сельсовета».
      В дверь постучали.
     - Иду, - крикнул Александр Николаевич и нащупал за поясом пистолет.
     На пороге стоял Коржик.
     - Доброго вечора, пан полковник! – поздоровался Коржик. После СИЗО парня, как подменили.
     - Заходи, Леня. Зови меня Александр Николаевич.
     Гость прошел в гостиную.
     - Я до вас з питаннячком, Александр Миколаевич.
     - Слушаю, садись на стул.
     - Та ладно, я постою. Така справа, Чижа більше нема, люди питають, чи можна збирати яблука та груши на зиму. Вам, мабуть, такий багатий врожай не потрібний?
     - Конечно, пусть приходят, собирают. Кому сколько надо. Только не ссорьтесь между собой и не ломайте ветки.
     - То, як Чижа нема, я буду за старшого? Добре?
     - Договорились, следи за порядком и маленьких не обижай.
     - Спасибі, то я піду?
     - Давай, - улыбнулся Александр Николаевич.
     На следующий день они с Таней наметили сбор гарбузов на её огороде. Любила Елена Викторовна пощелкать семечки зимой, а потому засеяла гарбузами аж четыре сотки земли. Работа предстояла серьезная. Тянуть дальше нельзя,  начались ночные заморозки. Первыми замерзли болгарские перцы, они самые нежные. Жаль, много плодов оставалось на стеблях. Потом пришла очередь помидоров. В советские времена оставшиеся зеленые помидоры собирали и консервировали. Но рецепт маринованных зеленых помидоров утерян. И теперь их просто выбрасывали.
     Позавчера они с Таней расчищали огород от погибших перцев, помидоров  и остатков не прополотого бурьяна. Танина мама сияла от радости, глядя на детей. Дочь опять счастлива, а что еще нужно матери!
     Выходя утром из дому, чтоб ехать к Тане, полковник услышал шум голосов из сада. В основном женские, но громче всех слышался голос Коржика. 
     «От, хозяйська дитина» - подумал полковник.
     К Тане Александр Николаевич ездил на велосипеде. Может из экономии, а может, не хотел выделяться и привлекать внимание. Но вероятнее всего и потому, и по-другому.   
     Таня помнила экономность Саши еще с юношеских времен и никогда на эту тему не шутила. Какой есть, такой есть, другого точно не будет. А оставаться на старости одной без мужской поддержки ей не хотелось.
     Елена Викторовна давно проснулась и наводила порядок в курятнике. Она приветливо поздоровались с Сашей. Таня по городской привычке еще нежилась в постели. Когда Саша зашел в дом и снял сапоги, а в присутствии Тани, Александр Николаевич чувствовал себя только Сашей и ни кем другим, Таня выскочила к нему в ночной рубашке и кинулась радостно обнимать любимого. Теплое, еще полусонное женское тело вогнало Сашу в огромное искушение. Но, уловив мысли любимого, Таня отстранилась.
      - Нет, нет. Не сейчас. У нас полно работы. Подожди, я мигом оденусь.
      - Неужели, ты так хорошо меня чувствуешь? - удивился Саша.
      - Более, чем ты думаешь, - ответила из спальни Таня.
    Она действительно быстро собралась, причесалась и была готова к работе.
      - Распределимся так: будешь собирать гарбузы в тачку, возить их во двор. Я буду рубить и доставать семечки, а мама раскладывать семечки на просушку. Потом разберемся, какие остатки в погреб, а какие отдадим соседям.
      В джинсах, облегающей куртке и косынке, Таня выглядела очаровательно! Даже резиновые сапоги хорошо дополняли этот сельский ансамбль.
      - Ес, мем! – полковник на американский манер взял под козырек.      
      - Идем уже. Мама заждалась.
     Когда полковник вез четвертую тачку, его вдруг кольнула неприятная мысль. Обнимая его, Таня не могла не почувствовать пистолет, который был сзади за поясом. Но ничего не сказала. Но его еще что-то смутило. Он никак не мог вспомнить что.
     Таня так ловко распределила работу, что к двенадцати часам они вывезли и обработали весь урожай. На других огородах, что стояли параллельно, тоже кипела работа. Тоже убирали остатки помидоров, перцев, огурцов, собирали и корчевали кукурузу, остатки подсолнухов и гарбузы. Соседи, работая в огороде, между собой переговаривались, шутили, договаривались на общий ужин, и при этом весело поглядывали на работающего полковника. 
     Добродушная атмосфера сытой осени быстро стерла неприятные мысли из головы Александра Николаевича. А когда из-за туч выглянуло почти теплое октябрьское солнышко, то совсем стало хорошо. Люди сбросили с себя телогрейки, шапки и косынки. Сгребали остатки ботвы в кучи и поджигали. Постепенно все огороды задымили кострами, будто казаки на отдыхе  закурили люльки.
     - Шабаш! – воскликнул полковник, заезжая во двор, - последняя тачка!
      Из дома выглянула  Елена Викторовна. 
  - Дети, мойте руки, обед готов.
  - Ух, и притомилась я, - Таня присела на лавку, - здоров ты, Сашка. Тянулась за тобой, тянулась, но годы уже не те.
    Саша сел рядом. Таня прижалась к нему плечом.
  - Что у нас на обед? – заинтересованно спросил Саша, ибо аппетит у него был зверский.
  - Жаркое из свинины. Мама специально для тебя готовила соус ткемали.
   - Сладкий или кислый?
   - Какой же сладкий к мясу? Конечно кислый.
   - А где взяли кислые сливы в октябре?
   - Мама еще летом в морозилку кинула.
   - А мясо с базара?
   - Голова сельрады кабанчика резал, я немного купила. Мы с мамой мясо практически не едим, только кур иногда. Мясо много, еще вечером на шашлык хватит. По шашлыкам соскучилась. Устроим праздник чистого огорода?
  - Намек понял. Шампуры за мной. – Полковник глянул любимой в глаза, - Танюш, сядь на колени. Так хочу прижаться к тебе.
  - И я соскучилась!
     Таня присела на колени Саше и обняла его за шею. По сельским меркам пенсионеры не должны сидеть друг у друга на коленях. Но те редкие прохожие, кто видел это, понимали  – этой паре плевать на всё и всех. Никого в мире они больше стесняться не собирались.
  - Как думаешь, зиму тут переживем? – неожиданно спросила Таня.
   - Маму одну не бросим. А долгими зимними вечерами ты будешь шить себе наряды, а я сочинять свои компьютерные игры. Иногда я буду расчищать от снега тропинки, ездить на зимнюю рыбалку, охотиться на зайцев и лисиц. Кстати недавно лису видел. Хочешь новый воротник на пальто?
    - Такие пальто уже не носят, так что пусть рыжая воровка дальше бегает.
       Из дома опять вышла Елена Викторовна.
    - Я уже стол накрыла, остывает.
     - Пошли, охотник, - Таня вскочила на ноги, - потом поговорим.
    После обеда Таня и Саша расслабились. Сказалась самогонка тридцатилетней выдержки. Это Степа вчера на радостях занес Елене Викторовне трехлитровую банку, чтоб было чем зятя угощать.    
    Порезанные гарбузы, остаток стеблей и листьев решили убрать завтра. Спешить не куда. Трактор, что плугом перекидывал на зиму расчищенную землю, будет работать до конца недели. Так сказал фермер.
   С огородом на сегодня покончено. Саша сделал предложение, от которого Таня не смогла отказаться – истопить баньку и как следует отдохнуть перед шашлыком. В слово «отдохнуть» Саша вложил особый смысл, и Таня, улыбнувшись, поняла его правильно! Это сколько ж у мужика нерастраченной любви! И теперь всё это принадлежит ей!
     После обеда у «тещи», «молодежь» забрала с собой остатки мяса и отправились в усадьбу к Саше. Там их ждал маленький сюрприз. Перед входом в дом, прямо на крыльце стояло большое пластиковое ведро полное зимних яблок и груш! Таким образом пользователи сада выразили свою благодарность.

     Но не у всех в тот день было благодушное и расслабленное настроение. Председатель сельсовета, Чирва Иван Петрович с самого утра не находил себе место. Работа не спорилась и всё из рук падало. Справедливости ради надо сказать, что длилось это уже третий день. А именно, с того самого момента, когда на дороге возле села нашли два трупа. Он подозревал, чьих рук это дело, но деваться не куда. Брат буквально держал его за горло.      
     Вот уже семь лет, как Чирва был председатель сельсовета. Предыдущий председатель Ольга Семеновна, известная самогонщица сгорела в собственном доме. Неожиданно, в районе эту должность предложили ему. Видимо, вспомнили, что в восьмидесятых Иван Петрович был комсомольским секретарем колхоза. Односельчане равнодушно проголосовали «за». 
    В прошлом году  Иван Петрович вышел на заслуженный отдых и получил пенсию госчиновника. Но с должности председателя не ушел, привык, так сказать, к вершине социальной пирамиды. 
    И жил бы он спокойно и счастливо, так, нет, брат Лешка заявился. Тридцать лет от него ни слуху, ни духу! Аж гульк, и на тебе, вот он! Сволочь! Тогда, в юности из-за него чуть в тюрьму не попал, пронесло, слава Богу, и теперь одно беспокойство. А ментик этот убиенный, как пить дать, его работа.
     Но, горюй не горюй, а работа не ждет! И дел в этот солнечный октябрьский день было невпроворот. С трудом, но Иван Петрович отогнал от себя грустные мысли. Он давно хотел построить новый хлев для поросенка. Старый покосился, крысы пол изрыли, еще немного и совсем завалится. Когда кабанчика резали, Иван Петрович по щиколотку провалился в крысиную нору. Новых поросят сюда привозить нельзя!
     На десять утра Чирва заказал самосвал с бетоном, и очень надеялся, что брат поможет залить фундамент. Но часы уже показывали одиннадцать. Ни самосвала, ни брата Лешки! «Черт бы их всех побрал!» - нервничал председатель.
     Серия неудач продолжалась. Площадку под фундамент будущего хлева Иван Петрович подготовил с вчера. Но, когда ставил опалубку, топор слетел с топорища и прямо в ногу! Хорошо встрял между пальцами, не задев ногу. Теперь  сапоги придется выбросить.
    Жена Чирвы, видя взрывоопасное состояние мужа, ушла из дома пораньше, к соседке кукурузные початки чистить, а то б и ей попало под горячую руку. А дочь, как Лешка приехал, даже носу не кажет. Совсем с братом в контрах. Внука на рыбалку и то не отпустила.
     Вдруг со стороны дороги послышался звук мотора грузовой машины. К воротам дома председателя подъехал самосвал ЗИЛ.   
     Наконец-то!
    Из кабины показался водила.  Иван Петрович поздоровался и стал отрывать ворота.
    - Куди сипати? – спросил водитель.
    - Йдем, покажу.
     Иван Петрович и водитель самосвала подошли к опалубке.
    - Сюда, на середину, а потом я разровняю, как мне надо.
    - Ні, сюди я не заїду.
    - Чого?
    - У тебе грунт на дворі м’який, щей після дощу, а я майже вісім тон. Загрузну хто витягать буде? Поки ти підеш за трактором, поки він приїде, бетон у кузові застигне і що? Мені потім кузов викидать? Ні, сюди я не поїду, давай інше місце.
       Иван Петрович чуть дар речи не потерял. Если выгрузить бетон в другом месте, его придется возить тачкой, а в тачку тоже нагружать! Это ж сколько дополнительной работы! Не даром говорят: «Никогда не бывает так плохо, чтоб не могло быть еще хуже.»
- Слухай, козаче, давай якось домовлятись, - Иван Петрович перешел на непривычный ему тон просителя.
- Я ж кажу, хто буде витягати з твого болота? – заартачился водитель.
    Тут к дому подъехал Алексей, брат Ивана Петровича. Поставил велосипед у забора и подошел к компании.
    - Хлопцы, чего спорим? Давай работать.
    - Да ось не хоче їхать ближе к фундаменту, - пожаловался Иван Петрович.
    - Чего это? – удивился Алексей.
    - А тому, що я сглупил, - Иван Петрович от досады махнул рукой, -  и заплатил за бетон заранее. Як би він гроши отримав після того, як висипе, то говорили б по-другому.
    - Друг, - Алексей угрожающе посмотрел на водителя, - ты чего права качаешь? За всё уплочено, работай!
    - Що хочте робить, а туди не поїду! Машина застрягне, поки трактора нашукаєм, бетон застигне. Вам плювати, а мені збитки.
     Алексей думал не долго.
    - Ну, парень, сам нарвался.
     Алексей ударил водителя ребром правой руки в сонную артерию и тот моментально отключился. 
    - Ты чого зробив? – испугался Иван Петрович.
    - Он сам сказал, делайте чего хотите. Пусть отдохнет минут пять.
     Алексей запрыгнул в кабину самосвала, ключи были в зажигании.  Самосвал развернулся и задом въехал во двор. Водитель отчасти был прав насчет мягкого грунта, определенный риск был. И потому Алексей, не останавливаясь, погнал машину между сараем и летней кухней прямо к фундаменту нового свинарника. При этом бортом слегка задел угол крыши летней кухни и задними колесами примял опалубку будущего фундамента.
    Иван Петрович недовольно покривился, но в данной ситуации потери были минимальными. Бетон был первоклассный. Он практически сразу весь высыпался из кузова на площадку, даже кузов чистить не пришлось. Это оттого, что утро было прохладным, и бетон в дороге не успел схватиться. «Хоть в одном повезло!» - подумал Иван Петрович. Налегке машина спокойно выехала со двора, но оставила довольно глубокую колею на влажной земле. В это время очнулся водитель. Вспомнив, что с ним приключилось, он испуганно посмотрел на Алексея.
     - Держи, - Алесей отдал водителю ключи зажигания, и пошел укладывать бетон.
     Ошарашенный бесцеремонностью хозяев, водитель, испуганно озираясь, влез в кабину и быстро уехал.
     Разравнивали и трамбовали бетон моча. Наконец, Алексей не выдержал.
     - А на кой хрен тебе такой толстый слой бетона на полу?
     - По-перше, заказывать бетон можна тілько кубами, одного мало, прийшлось брать два. А по-друге, пять сантиметров полу криса не прогризе. Я ще хочу по периметру два слоя из шлакоблока покласти, а далі газобетон. Так тепліше. За цей тиждень треба закінчити, бо скоро морози. Зерна багато, буду на зиму брати двох кабанчиків.
       Специально подготовленной доской братья выровняли поверхность будущего пола свинарника. Когда закончили, Иван Петрович первый раз за четыре дня улыбнулся.
       - Так что, обмоем начало? – весело предложил Алексей, затем добавил - и поговорим, заодно.
       - Про що? – насторожился Иван Петрович.
       Алексей достал из-за голенища финский нож и метнул его в дверь сарая. У двери, облокотившись на косяк стояла лопата. Нож Алексея встрял точно в середину лопатного черенка.
       - Хочу объяснить тебе, что спецназ, даже в отставке, не убивает людей из дробовика.
       - Ну, як хочешь, то давай поговоримо.
        Иван Петрович открыл погреб.
       - Ты куда? – удивился Алексей.
       - Сам хотів поговорити! А яка розмова на суху горлянку.
       - Тогда возьми на рябине с полынью. Моя любимая. 

        Дом на два подъезда, где жил генерал-лейтенант Лящук, принадлежал не только их управлению, но и министерству иностранных дел. Так уж случилось, что за стеной его квартиры жил однокурсник по университету Пашка Луян. Веселый нрав дипломата частенько ставил парня на грань фола. Лящуку не раз приходилось выручать друга по студенческой юности.
      Когда оба стали холостяками, жена Лящука умерла от рака, а Пашкина сбежала от «казановы», то друзья решили сделать замаскированную дверь между их квартирами. Квартиры хоть и имели общую стенку, но выходили на разные подъезды, что очень устраивало обоих. Консьерж часто фиксировал посетителей. Пашке, чтоб не злить начальство, удобнее пригласить посетительницу через подъезд Лящука, да и генерал, когда надо выйти незаметно из квартиры, пользовался квартирой Паши. Просто надевал спортивную форму с капюшоном своего однокашника и типа спортсмен, выбегал на пробежку, благо оба были одного роста.
    Дверь делали мастера из другого города, а потому о ней никто не знал. 
    После истории с обыском, начальник управления предложил Лящуку полтора месяца отпуска.  Разговор был тяжелый.
        - Ты, вот, что, Анатолий, - начальник управления редко переходил на имена без отчества, - не горячись. Ты три года не был в отпуске, вот и сходи. По рыбачь, где-нибудь в глухом месте, остынь. В отставку всегда успеешь. Пусть пыль уляжется. У меня есть сведения, что мы накануне больших событий. К сожалению, не очень хороших. Этот разворот президента на сто восемьдесят от Европы к России, так просто ему с рук не сойдет. Большая часть депутатов и связанных с ними бизнесменов очень не довольна! Моя отставка не принята. Испугался наш Боров без профессионалов наедине с народом остаться. И мне в сложной ситуации нужны будут проверенные кадры. Особенно такие, как ты. Если остались незавершенные «личные» дела, - генерал-полковник сделал ударение на слове «личные», - то никто мешать не будет. Помощники есть или выделить?
        - Если понадобятся, я найду к кому обратиться, - сухо ответил Лящук.
      На этом разговор закончился. Лящук и начальник управления друг друга поняли.

      Сейчас главное проверить абонентский ящик, куда Осипов должен был отправить копии документов. Лящук предполагал, что за ним могли установить слежку. Поэтому незаметно попасть в почтовое отделение, где на подложный паспорт был зарегистрирован абонентский ящик, он мог только через квартиру однокурсника.
    Осипов не подвел. В абонентском ящике лежала бандероль с двумя флешками. На одной - все копии результатов анкетирования сотрудников управления, на другой - все материалы по делу профессора Клотенко, включая личное дело Алексея Чирвы, брата председателя сельсовета. Зайдя в первое же интернет-кафе, Лящук отправил содержимое флешек на несколько запароленых серверов хранения.  Затем нашел камень и разбил обе флешки.
     Теперь можно не спеша вычислять «крота».

    Александр Николаевич недаром предложил Тане попариться в баньке. Пропарить кости после столь ударного труда, дело хорошее, но главное - он хотел проверить одно неприятное предположение. Татьяна Андреевна была настолько счастлива, что не сразу поняла, как попала в капкан. А капкан заключался в том, что пойти в баню с часами – чистый идиотизм, а снять невозможно.
    Когда Саша ушел колоть дрова, настроение Татьяны Андреевны резко упало. Маринуя мясо на шашлык, она стала лихорадочно думать, что ей делать. Как-то в постели Саша спросил, зачем ей ночью часы. Она отшутилась, дескать, ее счастливый заговоренный талисман. Но в бане такое не пройдет. Сказать «голова болит» и не пойти в парилку? Очень тупая женская отмазка! Нет, он сразу почует фальшь. Вот попала, так попала!      
        Сколько же им осталось этих счастливых лет совместной жизни? Может год, может пять, может десять? Этого никто не знает. Но она не хотел терять не то что год, но даже день своего бабьего счастья. Слишком долго Таня была одна.
     Да, Сашка не идеал! Более того - скупой вояка с целым набором холостяцких привычек! Но сейчас это было не главным. Главное - он ее любил! Да, как мог, как умел, но любил! И она его тоже. Остальное не важно. Любовь в таком возрасте очень редкий дар, реже, чем выигрыш в лотерею. И она вытащила этот счастливый билет!
     Да, в бытовом и культурном плане они разные. Иногда ей приходится нелегко, но если на одну сторону положить все нестыковки, а на другую - ни с чем несравнимое пение души и эту, из ниоткуда пришедшую радость жизни, то выбор однозначен.
     Неожиданно Таня улыбнулась. Она  вспомнила, как в Прилуках, в супермаркете, Саша выбирал вино на ужин. Когда Таня увидела, что вино в пакетах, а не в бутылках, чуть не поперхнулась, но удержалась от шпильки в сторону его «бережливости». А Сашка молодец, явно что-то почувствовал и на стол подал вино в графине, а не в пакете. А в сельский магазин! Раньше она ездила только на машине, теперь же, когда они вместе – только пешком. И посуду в его доме она помоет и разложит, как придется, а он нет, придет, переставит всё по-своему, как оно лежало раньше, при маме. Но молча, без всяких укоров и шуток на эту тему. 
     В целом он хороший мужик. Руки, ноги, голова, не говоря уж о другом веселом органе, - всё на месте. Даже, не смотря на солдафонщину, у Сашки европейский склад ума. Ему бы не здесь, а где-нибудь в Бельгии жить. Там, с его жаждой деятельности, он обязательно найдет занятие по душе. А в умелых женских руках и семьянин из него получится добропорядочный.
     Но, что делать сейчас? Соврать про больную голову и не пойти в баню? Нет, фальшивая нота может все испортить. Рисковать нельзя. Надо сдаваться! В конце концов, рано или поздно это должно случиться.
      - Ну, как мясо? Готово? - разгоряченный работой в кухню заскочил Саша.
      - Почти, - стараясь не поворачивать голову, ответила Таня.
      - Пусть настаивается, пока достану мангал из сарая.
      Но поникший тон Татьяны не остался не замеченным. Только он хотел спросить, что случилось, как Таня приставила палец к губам, делая знак молчания. Затем показала пальцем на часы и опять приставила палец к губам. Александр Николаевич все понял. Его предположение подтвердилось.
      - Плохо себя чувствуешь? – как можно естественней спросил Саша, приняв новые правила игры.
      - Неважно. Я бы прилегла, что-то знобит.
      - Идем в комнату, приляжешь на диване, я накину плед, включу электрокамин. Отдохни, родная. Устала, столько работы за сегодня сделали.
      Таня не могла понять, шутит Саша или серьезно. Если серьезно?  Значит? … Он был готов к ее признанию? А баня - ловушка! Ну, Сашка, змей! Таня жестом попросила бумагу и карандаш.
      - Танюш, ты отдыхай, а я вместо бани мангал разожгу. Устроим романтический ужин при свечах. От шашлыка не откажешься?
      - Попробую поспать, сколько у меня времени?
      - Дрова сухие, чуть меньше часа.
     Александр Николаевич вышел из комнаты, но вскоре вернулся в бесшумных войлочных тапочках. В руках он нес старую школьную тетрадь и карандаш.
      «Меня заставили надеть это устройство, у меня не было выбора, но все, что между нами лично, это чистая правда!» - Таня смотрела на Сашу, умоляя ей поверить. Он утвердительно кивнул и написал рядом.
     «Понял, извини за баню. Все очень серьезно. Нужна была ясность».
     «У тебя оружие? Что случилось? Ты на задании?»
     «Не хотел тебя впутывать, но все так переплелось. Теперь не знаю, как быть. Тебе надо срочно уехать, здесь опасно.».
     Таня показала пальцем на браслет: «Меня не отпустят. Мы что, по разные стороны баррикад?»
     «Пока не знаю. Надо во всем разобраться. Надеюсь, лично между нами баррикад нет?»
     Таня не могла больше сдерживать слезы. Она положила карандаш на стол и закрыла лицо руками.  Александр Николаевич нежно погладил любимую и дописал: «Не плачь, родная, чтобы не случилось, ты мне дороже всех! Пока играем по их правилам, а там видно будет».
     Саша обнял Таню за плечи и какое-то время они сидели молча. Когда первая, самая сильная волна эмоций прошла, Таня написала: «Я тебе верю и буду с тобой до конца! Мне больше никто не нужен!». Саша поцеловал почти обессиленную от переживаний Таню и помог ей прилечь на подушку.
     Александр Николаевич взял исписанные тетрадные листки и тихо вышел из комнаты. Этими листками он растопил мангал и стал думать, что делать дальше. «Значит, Таня не предатель, её заставили одеть передатчик, это главное! А может женское коварство? Нет, позднюю любовь сыграть невозможно, здесь гормонами, как в двадцать лет, глаза не замажешь, я бы почувствовал. Она приехала сюда весной! Тогда в России о приборе профессора еще не знали. Значит, ее подключили позже, когда узнали обо мне. Но такие часы почерк явно не КГБ, тут пахнет высокими технологиями. Телефонный интернет в селе слабый и работает с перебоями, значит, часы связаны с мощным компьютером, у которого есть своя спутниковая связь! А комп-материнка где-то в селе. У Тани в доме его точно нет. Лящук предупреждал, за прибором обязательно придут. Значит, пришли.
      Кто стоит за Таней? Русские или иностранный заказчик? Проще расспросить её, но не сейчас. Пусть придет в себя».

    Председатель сельсовета Чирва и его брат Лешка засиделись до позднего вечера. Несмотря на прохладу, они устроились в летней кухне, чтоб жена Чирвы не мешала разговору. Закуски и выпивки хватило, чтоб полностью разрешить все недомолвки между братьями. Вспомнили всё, даже историю тридцатилетней давности, когда они украли двух колхозных бычков, а комирник их застукав и пальнул из ружья. Тогда бычков пришлось бросить, но две дробины всё равно зацепили Лешку. Долго участковый ходил по селу, и криво на братьев посматривал. Помог знакомый ветеринар. Той же ночью и дробь достал, и новокаин дал, чтоб Лешка мог ходить не прихрамывая. Ох, по краешку они тогда прошли! Ну просто в шаге от тюрьмы были!
    Лешка всегда шабутной был! Когда брата в армию взяли, Иван на радостях даже свечку в церкви поставил. А когда узнал, что Лешка в России женился и остался служить дальше,  три дня пил от радости.
     И тут, год назад их отец умер, брат на похороны приехал, а через три месяца и мать за отцом ушла. Не захотела без мужа жить, как-никак, всю жизнь вместе. Лешка опять приехал и … задержался. Катька Глухаренко - его школьная любовь, овдовела, вот и тормознул, собака, на недельку. Потом зачастил, видать, русская жена не больно жаловать стала. А Катьке что, приехал - живи. Но чуял Иван Петрович – Катька только повод, зачем ему, бравому моложавому военному пенсионеру эта, говоря русским языком, «залежалая тыква»?  Нет, не за этим «козел в огород» повадился. А когда СБУшник с участковым различные списки требовали, Лешка строго запретил его упоминать. Вот дурачок! Это ж  особисты! От них разве скроешься? Рано или поздно вычислят, а за Лешкой и его потянут, не посмотрят, что председатель сельсовета.
     Вот и ходил Чирва все эти дни сам не свой.
     После убийства Чижа с ментом и Алексей понял, что разговора с братом не избежать. Уж очень  зачастили менты в село. А когда столкнулся в магазине с капитаном из СБУ, то понял: всё, его вычислили. Уж очень капитан красноречиво смотрел ему в след.
     - Так, кажеш не ты Чижа та того СБУшника вбив? – Иван Петрович, наконец, перешел к самой больной теме.
     - Вань, не я, вот тебе крест, клянусь, … но я видел его, - Алексей нахмурился, вспоминая события той ночи.
     - Кого? – удивился Иван Петрович.
     - Того мужика, что положил капитана и Чижа. – Немного посомневавшись, Алексей продолжил. - Короче, у меня с Хряпой бизнес небольшой. Из Знаменки я тогда возвращался, шел яром мимо ссыпок. Смотрю, Чиж среди ночи с чемоданчиком чешет. Думаю, куда это он на ночь глядя? Интересно стало, пошел за ним. У Хряпы давно подозрения были, что Чиж куму «постукивает». Луна небольшая, меньше половины, но контуры фигуры и дороги видно хорошо. Выходит, значит, Чиж на трассу, а тут к нему мужик подваливает, видимо ждал. На обочине машина стоит, какая не видно. Ветер на меня, рискнул подойти ближе. Уже стал отдельные слова различать, как с другой обочины, со стороны озера, еще один мужик на трассу вышел, в плаще с капюшоном. За спиной двустволка. Тот, что с Чижом говорил, волыну выхватил и на этого с капюшоном. Тот руки поднял, что-то сказал, парень волыну опустил. Я так понял, знакомы они были. Тут грузовик по трассе с включенными фарами. Компания, чтоб не светиться, за автобусную остановку зашла. Как произошло убийство не видел, но два ружейных хлопка услышал. Переполз на место, откуда виднее. Мужик с ружьем обшарил обоих убитых, забрал все, что нашел, в большую сумку, сел в машину, что стояла на обочине и уехал. Лица этого в капюшоне не видел, но голос, походку и рост запомнил.
     - Тобі треба до миліції підти.
     - Ага, и рассказать зачем я в Знаменку ходил?
     - А навіщо ти туди ходив?
     - Вань, я коноплю и мак заготавливаю. Вывожу в Россию, крупные партии. За мной много людей стоит, мне в ментуру никак нельзя.
     - Тобто, до професора та всіх цих вбивств ти не причетний?
     - Мне эта ментовская суета в селе во где! - Алексей прислонил ладонь к горлу, - нужные люди от села шарахаются, столько товара мимо прошло!
     - А навіщо тобі Катерина? Хіба на селі молодиць мало? За таким орлом, як ти, вони табуном бігатимуть.
     - Вань, я что, свой член на помойке нашел, чтоб в каждую говорящую щель тыкать!? А Катя, … она ведь меня из армии ждала. Ждала такого, какой я есть – шалапутного, баламутного и безмозглого. Она единственная, кто меня действительно любил, не считая мамы, конечно. А я, дурак, в армии загулял, дочь начальника штаба от меня забеременела, пришлось жениться. В советской армии с этим строго было.
     - Ти б їхав звідси, і мені було б спокійніше. Бо не дай Боже, той вбивця дізнається, що є свідок.
     - Я тебе рассказал об этом, чтоб ты за убийства на меня не думал, а сболтнешь кому - мне конец и тебя не пожалеют.
    Иван Петрович от отчаяния покачал головой.
     - Навіщо ти приїхав! Навіщо мені вся ця морока!- стал причитать председатель.
     - Не скули! Соберу партию наркоты и поеду. Не могу я с голыми руками вернуться.
     - Може підеш до того полковника, онука Артура Івановича? Кажуть, він Коржику допоміг? Все ж таки свій, може пораду дасть.
     - Надо подумать.
    Иван Петрович взял себя в руки. Последние слова брата несколько успокоили.
     - Тоді давай, по останній і спати.

    Пламя в мангале Александра Николаевича быстро разгоралось. Та самая ветка от липы, что несколько лет сохла в проломе крыши, теперь очень пригодилась. Мысли полковника об их с Таней судьбе прервал скрип калитки. Уже стемнело, а Александр Николаевич стоял так, что между ним и калиткой горел яркий огонь и, потому, не сразу разглядел, кто вошел. 
    У входа стоял худой, можно сказать щупленький мужичек, в стареньком неопределенного цвета пиджачке, таком же свитере и таких же штанах. Если б не грязно-белая кепка и неизменная, не зависящая от обстоятельств  улыбка, Александр Николаевич не признал бы посетителя. Это был Колько, старый друг по сельским подростковым забавам. Сильно постарел, сгорбился, но осталась эта неизменная манера улыбаться одними глазами, и особая манера носить на затылке свою кепку!
- Коля? Ти?
- Слава труду, який в селі ніколи не закінчується!
- Селянам слава! Проходи, Коля, рад тебя видеть.
- Мабуть ти єдиний, хто кличе мене Миколою. Для всіх інших я що у дев’ять  років був Кольком, що у п’ятдесят дев’ять.
         Колько подошел к огню и протянул руку для приветствия. В сумерках, при свете костра, полковник рассмотрел темную, всю в морщинах и мозолях от бесконечной сельской работы  руку старого товарища.
     -     Я спрашивал о тебе Семена и Полину, все хотел зайти, да так и не получилось, - Александр Николаевич почувствовал некоторую неловкость. Затем, чтоб заполнить  паузу, взял специальные щипцы и стал поправлять в мангале угли.
     -     Да, чув я, что ти тепер не один. А кому потрібні друзі? Тількі холостякам.
     -    Все философствуешь. Сто грамм будешь?
     -    Давай. У мене тут прохи є із собою.
        Колько достал из кармана старую газету, в которую было завернуто нарезанное сало и несколько очищеных луковиц. Александр Николаевич вынес бутылку, гранчаки, квашеные огурцы и порезанную копченую рыбу.
     -    Слышал, ты с мамой живешь? – полковник налил водку, - как там баба Маня?
     -    Живе по-тихеньку, та на мене лається, все як раніше. А де Тетяна Андрієвна?
     -    В хате, отдыхает. Убирали гарбузы, умаялась. Ты как, не женился?
     -   Хотів. Але як подумаю, що тільки я за поріг, а жінка вмить до холодильника і почне все там виїдати, то бажання одружуватись пропадає.
       Колько без шуток не мог.
     -   Вибачай, що все одразу випив, но для меня такая водка в редкость.
     Александр Николаевич налил еще.
      -   На здоровье.  На меня не смотри, я не один. Сам понимаешь.
      -   На спирту любая гадость доставляет людям радость! – Колько продекламировал свой стандартный тост и выпил вторую рюмку. - … Трохи не забув чого прийшов, поговорить треба.
      -   О чем? – насторожился полковник.
      -   Тут усі думають – Колько дурник, п’яница,  и нихто на меня внимания не обращает. А я, после инсульта, в темряві став бачити і багато що розуміти став, чого раніше не понимал. Так, я трохи п’ю, а що робить? В голове сидить опухоль, іноді так болить, что нічого не помогает, а після самогону легше.
      -   Что врачи говорят?
      -  Дивуються, що живий ще. 
      -   А сам как думаешь?
      -  Розумієш, для мене те, що я живий, ще більша загадка, чем для врачей. – Неожиданно Колько перешел с суржика на литературный русский, - никак не пойму, что я на этой Земле делаю! Но жить интересно, врать не буду. Иногда такое случается, что объяснить не возможно. Месяц назад брат приезжал, ботинки подарил, хорошие, кожаные, на меху. А старые втихаря выкинул. Ох, и разозлился я на него! К старым то ботинкам я привык! Выбегаю во двор и давай ругаться и на брата и на мать. А они глаза от удивления таращат на меня, ничего не отвечают. Смотрю, соседи стали подходить. И все так внимательно меня слушают. А меня от злости аж разносит! Короче, выяснилось, что ругался я на чистейшем английском языке. Откуда я его знаю? Загадка! Я еле восемь классов закончил! И то сельской школы.
       - А сейчас можешь чего по-английски сказать?
       - Нет, ничего не помню. Но мать говорит, что при северном ветре, я во сне какой-то корабль веду и кричу морские команды. Короче, опухоль вытворяет со мной всякие чудеса.
       При других обстоятельствах Александр Николаевич заинтересовался бы  способностями друга, но сейчас ему было не до этого.
       - Коль, а что про меня на селе говорят?
       - По-разному, каждый в меру своей распущенности и развития. Но большинство завидует. Я имею ввиду тебя и Таню. Хотя, есть и такие, что думают - ты здесь из-за профессора.
       - И ты так думаешь?
       - Мне думать не положено, я Колько. Короче, чего я пришел. В тот день, когда Чижа убили, я ночью «до витру» вышел. А потом не спалось, вспомнил, что вечером буряки с поля возили. Сам знаешь, после наших водителей у каждой колдобины полно добра лежит. Тут, кто первый собрал, тому и самогон гнать. Короче, привязал к кравчучке мешок и пошел собирать буряки вдоль трассы. Даже при слабой луне у меня  зрение как у кошки. Насобирал полный мешок и придавило меня опять по малой нужде. Главное ночь, никого нет, но все равно по привычке свернул в кусты, что возле болота. Гляжу, Чиж идет, в руках чемоданчик, явно сваливает из села. Хотел было окликнуть, спросить, куда собрался среди ночи, но, тут вижу: за ним тень крадется. Замер я, будто пенёк на опушке. Так они мимо и прошли.
      - И кто это был?
      - Лешка, брательник нашего председателя. Лица его не видел, но только он может так плавно и бесшумно передвигаться.
      - А чего следователям не сказал?
      - А меня никто не вызывал. Меня тут вообще никто всерьез не воспринимает. Вот и ты, два месяца ищешь чего, а ко мне не зашел, не спросил.
      - С чего ты взял, что ищу?
      - Тут Шерлоком Холмсом быть не обязательно. Ты парень чисто городской, ладно бы еще летом тут сидел, воздухом дышал, да и то, огород тебе не нужен, сад то же, пьянством не увлекаешься, по одиноким бабам не бегаешь. А других причин жить в селе городскому я не знаю. То, что Татьяну Андреевну встретил, так заранее об этом знать не мог. Опять же, холода скоро, дороги заметет, а вы все тут. Вот и скумекал - значит, не нашел, что искал.
      - Я здесь из-за Тани, она уехать не может, Елена Викторовна очень больна.
      - Мне все равно, как скажешь, так и будет, - Колько почувствовал, что Александру Николаевичу эта тема не приятна.
     Александр Николаевич налил еще.
      -  Коль, а ты знаешь, кто такая Аанна Петровна?
      - А где живет? – Колько напряг мозги, пытаясь вспомнить, кто такая Аанна Петровна.
      - Не знаю. Профессор ей что-то  помогал делать, говорят, доски строгал.
     Колько отложил стакан и стал напряженно вспоминать.
      - Точно, це пара россиян. – Колько резко перешел на литерный украинский, - як до старого саду йти, то останій дім праворуч. Вони пенсіонеры, дачники. Живуть в селі більше десяти років. Самі собі хату будували. Згадав! Тижні за два до обшуків Иван Гаврилович, її чоловік, провалився на ганку. Їхній дім на метр від земли вищій, а тому перед дверима високий дерев’яний ганок, по їхньому крыльцо, из четырех ступенек. Так ось, мабуть підгнила верхня сходинка и Іван Гаврилович зломав ногу. Профессор своєю машиной возив його у лікарню, бо дачники один одного підтримують. - Може, поки Гаврилович був у лікарні, профессор ремонтував ганок. Бо ті росіяни відлюдники, а добрі справи, сам знаєш, на половину не роблять.      
      - Спасибо, Коля, - от неожиданности полковник аж посветлел, - только о нашей беседе никому. Хорошо?
      - Не хвилюйся, все розумію. Дякую за гостинність, мабуть піду.
      - Останься, скоро шашлык будет?
      - Ні, така барская пища мені протипоказана. Гарна в тебе горілка, піду далі.
      - Бувай.
       Колько исчез в темноте. Дрова прогорели, Александр Николаевич вынес из дома мясо и стал нанизывать шампуры. Ну и денек! Информация Колька была бесценной.
     Теперь всё стало на свои места! Стоило племяннику фермерши проговориться об этой Аанне Петровне, как парень тут же унес ноги. А крыльцо?  Это идеальное место, куда можно спрятать чемоданы с прибором. Вот только вряд ли их туда спрятал сам профессор. Скорей всего малец, выполняя инструкцию учителя на случай не предвиденных обстоятельств. А когда понял, что проговорился, видимо, по той же самой инструкции, унес ноги.
       Опять скрипнула калитка. У мангала вновь появился Колько.
      - Трохи не забув, тут ще одна справа. Баба Ульяна з Малой Девици просила тебе з Тетяною заїхати до неї.
      - Меня? – Удивился Александр Николаевич, - откуда она меня знает?
      - Не знаю. Я в неї лікуюсь від неконтрольованого переходу з мови на мову. Вона каже у якомусь із життів я був матросом на англійському кораблі. Обіцяла закрити канал зв’язку із тим життям, бо хлопці скоро битимуть. До анекдоту доходить. На при кінці літа стояли з мужиками пиво пили біля магазину, так після першої ж склянки з мене таке полізло! Добре що Опанасовича онук йшов мимо. Записав на телефон, що я там базікав. Через інтернет з’ясували, що то португальська мова. Уявляєш? Полиглот меня в задницу! – Не выдержал и выругался Колько.
      - А кто она, эта Баба Ульяна? Целитель?
      - Раніш таких білими відьмами називали, ворожать, але на добро. А як зараз їх звуть, хто зна? От місяць тому, дачниця Іра, що купила хату Герасимовича, до неї з донькою їздила. Мала, як засне, починає плакати. Прокинеться нічого не пам’ятає, а засинає знову плаче. Це мені мати казала. Так от, баба Уляна за один раз ту малу вилікувала. Тепер дівчина спить нормально.
     - Бред! Не верю я в эту чертовщину! – недовольно поморщился полковник.
     - Послухай, Миколаєвичу, нематеріальний світ не залежить від того, віруєш ти в нього, чи ні, він живе своїм життям. І як на те пішло, він набагато більший і реальніший за наш. Людина, як і тварина, народжується на Землі у жорсткій матриці законів матерії. А великі вчителі - Будда, Ісус, Магомет, вони розповідали людству, як здолати цю матрицю. Ісус, наприклад, розповів нам про закони нематеріального світу, щоб ми не наробили помилок за життя.
     - Похоже, зря старался.
     - Чого?
     - Люди сделали из него идола и заковали в иконы и храмы, как в тюрьму. Очень удобно  собирать с прихожан пожертвования! Читал я, Коля, и Новый завет, и Старый. Интересно было. А ты философские курсы закончил, что про тот свет рассуждаешь? 
     - Мої курси - це огород, сарай та погреб. Більш я ні де не буваю, хіба що до баби Уляни іноді на лікування і все. От вона про Ісуса багато знає, каже, іноді спілкується з ним. Він дуже ображається на нас, землян. Бо ми замість того, щоб користуватись його порадами, весь час співаєм, як його на христі розп’яли. Не даєм бідолашному забути про ті болісні часи.   
      - А что она за опухоль говорит?
      - Каже, чіпати не можна, бо це канал зв’язку. А чий канал, з ким не каже. Так ти той, Миколаєвичу, не затягуй, їдь до баби Уляни, бо вона просто так не турбує. За моє життя це вперше комусь каже заїхати.
      - Подумаю. - Александр Николаевич повернул шампуры другим боком. – Коль, помоги мне еще в одном деле.
      - Кажи?
      - Проведи меня до того ганку, что ремонтировал профессор. Очень надо.
      - Зараз?
      - Нет, давай завтра в это же время. Таня плохо себя чувствует, не могу ее оставить.
      - Домовились. В ночи ті дачники сплять добре, бо після операції Гаврилович снодійне приймає і собаки в них нема.
      - У тебя телефон есть?
      - Звідки у мене гроші! О! У матері є, записуй.
    Колько продиктовал номер телефона баби Мани и скрылся в темноте неосвещенной улицы.

  «Ну, все, кажется, мытарства закончились. Сейчас позвонить генералу или потом? Нет, позвоню, когда чемоданы будут у меня. Но это будет только полдела. Как безопасно покинуть село? Теперь я не один, со мной Таня и ее мама. Чиж попытался и чем кончилось? Ну, положим я не сельский парень и со мной так просто не получиться. Это с одной стороны, а с другой - Таня и ее мама.»
      - Саш, как там шашлык? А то я сильно проголодалась, - возле двери в дом стояла Таня. В её руках дымилась сигарета.
      - Готово, сейчас несу, - как можно спокойнее сказал  Александр Николаевич, но сам подумал: «Интересно, давно она там стоит?»
      - Тебя смущает сигарета? – Таня почувствовала волнение в голосе своего друга, но поняла его по-своему, - когда сильно разволнуюсь, то беру покурить. Быстро успокаивает.
     - Тут Коля заходил, может, помнишь его?
     - Конечно, помню. Это ж вы с ним играли в индейцев и бегали по болоту с луками и стрелами, пытались подстрелить дикую утку.
     - Да, а подстрелили чью-то хозяйскую, скандал потом был, - вспомнил Александр Николаевич.
     - Как он поживает?
     - Так и не женился, живет с мамой, но такой же веселый.
     - Ну, идем в дом, а то я примерзла.
     Интересно, она слышала про крыльцо или нет? … А может искусно играет? … Женщина до конца остается загадкой!
      Александр Николаевич подхватил шампуры и зашагал к дому. Через окно полковник увидел, что Таня уже накрыла стол и расставила приборы. Но, вдруг, его взгляд упал на землю, где стояла Таня. В свете окна в траве он ясно увидел два окурка. Сколько ж она тут стояла?
      Ох, какая паршивая штука эти сомнения! Как сильно они могут отравить жизнь! Но даже сомнения не смогли испортить полковнику аппетит.
      За столом в основном молчали. Когда с мясом покончили и перешли к чаю, Александр Николаевич добавил в чашку любимой таблетку снотворного. Ставки были высоки и рисковать он не хотел. Опять же, после всех волнений и переживаний ей лучше хорошенько выспаться. Таблетка подействовала как раз вовремя. Сразу после душа Таня уснула крепким и спокойным сном.
       Александр Николаевич тихо оделся, взял в гараже маленький топорик, кусачки, фонарик  и вышел на улицу. Если хозяева Таниных часов слышали разговор о крыльце дачников, то тут «кто первый, того и тапки!»   
       На удивление Александра Николаевича, Колько не спал.  Он сидел на лавочке около дома и курил самокрутку.
       - Нарешті, Миколаєвичу! Скільки можна чекати.
       - Ты знал, что я приду? – искренне удивился полковник.
       - Я ж тобі казав, у мене антена в голові. Хтось підказав, що ти прийдеш, от я і чекаю. Якийсь інструмент взяв?
       - Так, є. В какую сторону пойдем?
       - Пішли огородами, я знаю одну стежку. Тримайся поруч, бо там погано видно. –  Колько встал и пошел в сторону огорода.
       - У меня фонарик. Возьми.
       - Сховай, світити не будемо, просто іди за мною, а як буде якась яма попереджу.
      Как маленькая убывающая луна со звездами не старались, но полковник почти ничего под ногами не видел. Только очертания Колиной спины и ритмичное посапывание его носа. После того, как веткой кустарника чуть не выколол себе глаз, Александр Николаевич стал выставлять вперед руку. Возможно, днем бы он узнал эту местность, но ночью все казалось абсолютно незнакомым и пугающим. Пройдя по дну какого-то яра, они выбрались к левадам соседнего кутка.
     В тихом прохладном воздухе четко слышался каждый звук осеннего села. Стоило тявкнуть какой-то собачонке, как ей вторил целый хор других собак. Какой-то неправильный петух пытался раньше времени возвестить о конце ночи. Одиноко мукал теленок. Где-то ругались муж и жена, а со стороны клуба доносились песни Демиса Русоса. Жизнь шла своим чередом.
        Неожиданно Колько замер и жестом приказал полковнику сделать то же самое. В детстве они часто ходили по ночам и понимали друг друга с полуслова. По соседней дороге скрипел педалями старый велосипед. Интересно, кто это по ночам без фары катается? Но даже Колько со своим ночным зрением не разглядел. Единственно, что понял – женщина. «Може якась молодиця від коханця?» - подумал Колько. Пока ждали, полковник решился спросить.
      - Коль, а Коль? – Александр Николаевич шепотом обратился к товарищу.
      - Чого злякався? Якась молодиця гуляє.
      - Нет, я не про это. Там у меня во дворе, ты стоял лицом к дому. Не помнишь, когда Таня вышла из дома, до нашего разговора про крыльцо или после?
      - Після. Вона закурила, кілька разів потягла, кинула першу цигарку, потім взяла другу і я пішов.
      Слава Богу! С души полковника свалилась огромная гиря! «Прости, любимая, за снотворное! Зато спокойно отдохнешь.»
      - Пішли, - прошептал Колько и двинулся вперед.
      Как настоящие злодеи, они вошли на территорию усадьбы Анны Петровны со стороны огорода. На одной половине огорода еще стояли кусты помидор и перцев, а вторую половину уже запахали на зиму трактором. В садку росло не больше пяти деревьев. Один раз под ногами Колька треснула сухая ветка и друзья от неожиданности остановились. Свет в окне не загорелся и занавески не колыхнулись, хозяева продолжали крепко спать.
       Крыльцо, к которому они так долго шли, представляло собой деревянное сооружение около полутора метров у основания. Вверх, к двери в дом вели пять ступенек.  Видимо, под жилыми помещениями имелся полуподвал или даже подвал. Очень необычная для здешних мест архитектура.
      Колько жестом попросил топорик и показал где присветить. Сердце Александра Николаевича чуть не выскочило от волнения. Неужели конец его мучениям и сомнениям!
       Колько легко поддел несколько верхних досок и отогнул их всторону. Александр Николаевич направил луч фонаря внутрь крыльца.

       Потрясение было настолько сильным, что полковник, придя домой, даже не пошел в душ. Просто разделся и лег в постель. Радовало одно: Таня к этому была абсолютно не причастна. Даже, если хозяева ее наручных часов и подслушали их с Колей разговор, то все равно раньше их с Колей никто до крыльца не добрался бы. Хорошо, что он пошел сегодня, а не отложил до завтра – похвалил себя полковник. Иначе сомнения загрызли бы его окончательно.
      
      Первым, стоя у крыльца, в себя пришел Колько.
         - Здається ми спізнились.
       Фонарик осветил пустое внутреннее пространство крыльца. Полковнику ничего не оставалось, как детально его исследовать. Колько оторвал еще несколько досок и Александр Николаевич запрыгнул внутрь. На дне валялись обрезки дерева и другой строительный мусор. На сухой земле были отчетливо видны следы маленьких колес, какие обычно есть у дорожных чемоданов. По их отпечаткам ясно - чемоданов было два. В стороне, под нижней ступенькой лежал кусок полиэтиленовой пленки. Видимо, ей укрывали от влаги чемоданы. Случайно, локтем полковник задел торчащий из стены гвоздь. Но куртка выдержала, не порвалась.  Опустив луч света вниз, под гвоздь, он заметил на земле клочок ткани и кусок пластмассы. Видимо, тот, кто в спешке доставал чемоданы, тоже не знал про гвоздь и слегка разорвал один из чемоданов. Кусок пластика оказался флешкой. Больше ничего найти не удалось. Домой шли моча.

      Утром, после гимнастических и водных процедур, за чашкой кофе Александр Николаевич пытался спокойно анализировать вчерашнюю информацию. Таня раньше восьми, а то и половины девятого, никогда не просыпалась. У него было минимум сорок минут свободного времени.
     Полковник вставил флешку в ноутбук. На ней не было никаких паролей и вскоре открылось то, на что он так надеялся.
      - Yes! – Александр Николаевич не удержался от радости.
    На флешке было около трех гигабайт чертежей, инструкций, фото и кино материалов по прибору профессора. Неожиданная удача придала энергию, мозги полковника лихорадочно заработали. 
       И так, начнем рассуждать сначала!
       Когда профессор исчез, скажем, перестал выходить на связь со своим учеником, то выполняя его инструкции, парень перенес прибор в заранее оговоренное место. Типа, когда пыль уляжется и профессор вернется, он получит обратно свой прибор. Надо отдать должное профессору, человек он очень умный и предусмотрительный. Значит, ученый знал, какой куш висит на кону! Идем дальше. Парнишка узнает о смерти учителя и не знает, что ему делать. Но все происходит так, как говорил профессор. Приехали люди и стали все переворачивать к верху дном. Парень саботирует допрос и нарывается на большую грубость, которая его еще больше замыкает в себе. Потихоньку ситуация успокоилась и тут появляюсь я, весь из себя положительный, добрый, свой в доску. Всем помогаю, ничего не спрашиваю, то есть, изображаю счастливого пенсионера.
      И получилось  так, как сказал генерал. Пока я не слился с ландшафтом, то есть, не стал частью местной экосистемы, парень ко мне даже не приблизился. А когда племянник увидел эдакого себе «льва толстого» за рубанком, то совсем расслабился и сболтнул лишнее.
     Каковы его дальнейшие действия?
   Правильно, немедленно исправить ошибку. Значит, это он перепрятал чемоданы с прибором и сбрился куда подальше. Вопрос, куда он мог их перепрятать?
      Наша песня хороша, начинай сначала!
      Хотя, нет, с флешкой это уже не сначала. Стоп! Теперь я, как обладатель флешки,  становлюсь мишенью номер один! Это не хорошо. Надо от нее избавиться. По утрам телефонный интернет работал сносно. Толи отсутствие перегрузок, толи повышенная влажность воздуха, но это факт, любая информация проходила быстро и без задержек. Используя смартфон, как роутер, Александр Николаевич включил перекачку информации с флешки на запароленый сервер хранения информации.
      Теперь главный вопрос? Докладывать генералу о находке или нет? Что-то не чисто «в датском королевстве». Сам-то генерал кремень, его не выдаст, а подчиненные? Вдруг инфа просочится ниже? И что мне делать? А с другой стороны, пока  прибор не найден, генерал вряд ли его отпустит. Хотя, имея документацию уже можно торговаться. Нет! Никому ни слова о флешке. Знаю я этих рыцарей плаща и кинжала, стоит им почуять добычу, как начнут рвать на части. Начнут с Таниной мамы, потом Тани, потом и меня.
       Компьютер показал, что перекачка информации закончена. Полковник вынул флешку и кинул ее на тлеющие угли печи. Когда все горючие части выгорели, он достал обгорелый кусок металла и закопал его под молодой акацией. Затем вернулся домой и стер в компьютере все следы пребывания флешки и перекачки информации на сервер хранения. Паролем на сервере Александр Николаевич поставил слово «cucuruzik». Именно так в минуты нежности он называл Таню и ей это нравилось. По крайней мере, это оригинально, да, и само слово в устах Александра Николаевича излучало яркую положительную энергетику.

      Лящук звонил уже в третий раз. Все утро он пытался связаться со своим старым другом - старшим сержантом Сафроновым Ярославом Кузьмичем. Сафронов ушел на пенсию четыре года назад. Познакомились они, когда Лящук был еще капитаном. Двадцать лет служили вместе. Этот сержант стоил многих офицеров. Сафронова называли денщиком Лящука, но он не обижался. Так и говорил: «Уж если служить, то лучшим». На людях они придерживались строгой  субординации, но оставшись вдвоем, они обращались по имени. Понимали друг друга не то что с полуслова, а по мимике и интонации. Сафронов обладал уникальной способностью замечать то, мимо чего другие проходили. Кузьмича боялись не меньше самого Лящука, ибо он «снизу» видел то, что не замечал генерал «сверху». Лящука часто назначали руководителем какой-нибудь группы по выполнению срочного или особо важного задания. И тогда словно тень рядом вырастал сержант Сафронов. Он присутствовал на всех допросах, совещаниях и никто из офицеров не задавал глупый вопрос, что здесь делает нижний чин. О его простую, житейскую глубоко мотивированную логику разбивались масса надуманных и высосанных из пальца версий. Сафронов, как животное, ориентировался не на слова, а на энергопотоки, исходящие от людей, и потому обмануть его было не возможно. Это существенно экономило время, а главное быстро отделяло зерна от плевел, и помогало ухватить единственно правильную нить расследования.
       Это был чрезвычайно редкий, но очень плодотворный случай мужской дружбы между генералом и сержантом.
       Генерал посмотрел на часы. Час дня. Для служаки время обеда. Он опять набрал номер старого друга.
      - Алло, - ответил знакомый голос.
      - Слава, привет, нужно встретиться.
     Лящук даже не сомневался, что абонент на том конце невидимого провода, если и сидел, то сейчас встал со стула и выпрямил спину.
      - Анатолий Семенович?! Всегда рад.
      - Сегодня в пятнадцать ноль-ноль, в главном офисе.
      - Понял, обязательно буду, - ответили на другом конце.
       Лящук не сомневался, что «боевой конь» Сафронова, услышав сигнал к атаке, внутренне преобразился и существенно помолодел. 
     Главным офисом на их кодовом языке называлась пивная «Под знаком «Пи»». Ее держал бывший бандит по кличке Язь, которого Лящук очень давно, еще в советское время «снял с вышки». Парню клеили «измену родины», короче, делали классическим стрелочником. Но Лящук, с присущим ему усердием, раскопал настоящее осиное гнездо, и Язь отделался тремя годами случайного пособника. Через него же, потом, генерал узнавал слухи, бурлящие среди братвы. Нет, стучать не заставлял, но тенденциями и мнением наиболее авторитетных в этой среде людей охотно интересовался. Ибо бандитов и воров считал «хищниками», то есть природным и естественным образованием человеческого общества.
      В частности, во время Оранжевой революции, Лящук узнал, что киевская и западная братва поддержала антикучмовский выбор Майдана и объединилась против засилия донецкой и луганской мафии. Людей в те дни категорически не хватало. Лящуку удалось немыслимое: уговорить начальника управления на сотрудничество с бандитами. Он, с устного согласия начальства, скоординировал усилия братвы и органов правопорядка. Они  выставили много совместных заградительных вооруженных постов, особенно на железной дороге. Тогда, общими усилиями, удалось не пустить донецких бандитов и маргинально настроенных шахтеров востока Украины на разгон Майдана, а значит, избежать большой крови. Но сейчас об этом вспоминать не принято.

      Давненько Лящук не был в этой пивной. Хозяин полностью обновил интерьер. Но в углу осталась маленькая стойка, рассчитанная на двух собеседников и четыре бокала пива. Генерал показал бармену знак принести две кружки и занял место у стойки. Пока ждал Сафронова, насчитал три камеры наблюдения. Старший сержант появился ровно в три.
      - Здравствуйте, Анатолий Семенович.
      - Привет, Слава. Есть немного времени?
      - Конечно. Что-то случилось?
      - Пока ничего. Я сейчас в отпуске.
     От неожиданности Сафронов оторопел. Столица бурлила непонятными переменами, а шеф в отпуске???
      - Анатолий Семенович, неуж-то все так плохо? – Сафронов искренне удивился.
      Когда позвонил Лящук, он понял, что зовут его не шарики на детский праздник надувать. Но представить шефа в отпуске, да еще нуждающегося в помощи - это было слишком!
      - Ты сколько камер наблюдения насчитал, пока сюда шел?
      - Проверка на профпригодность? Извольте, пять.
      - Странно, я только три.
       - Ну, как же, две на улице. Одна фронтальная, другая вдоль стены охраняет витрину, две в общем зале, по углам.
        В это время бармен принес пиво и, пока он не ушел, собеседники молчали.
       - Фронтальную и эти в зале я видел. Ту, что на витрину не заметил, а где пятая?
       - Висит у бармена на шее. Замаскирована под амулет в виде русалки. – Сафонов сделал большой глоток пива.
      - Ясно, теперь к делу. … Осипов убит. Я не знаю кто у меня «крот». Два особо важных дела повисли в воздухе. Меня, чтоб не выгнать в отставку, отправили в отпуск.
       Сержант, слушая, застыл на месте, затем, чтоб успокоиться, сделал большой глоток пива.
      - Из вас, Анатолий Семенович, хороший импрессионист получится.
      - Почему?
      - Три мазка на полотне, а картина почти полная. – Сафронов механически допил бокал и, наконец, включился в работу. - У вас есть готовый план действий? Или будем писать заново? Опять же, вдвоем воевать будем или еще есть бойцы в нашей армии?
      - Как поживает супруга? – генерал немного сбил темп разговора, - Любовь Александровна отпустит тебя со мной?
      - Отпустит, куда денется.
      - Для начала нужен штаб, куда стекаться и храниться вся информация.
      Сафронов думал не долго.
      - Есть такое место, – вспомнил сержант, - год назад брат умер, оставил в наследство двухэтажный гараж. Племянник машину быстро разбил, так что гараж стоит пустой.
      - Отлично, прямо сейчас туда едем. По дороге купим все необходимое.
      Сафронов расплатился с барменом и догнал шефа возле старенькой «волги».
      - Откуда сей петикантроп? – сержант решил, что генерал, как минимум, должен ездить на «мерседесе».
      - Стояла в глубоком резерве, номера чистые, нигде не засвечены, пришло время старушке послужить. Кстати, хорошая легенда для соседей по кооперативу, ты сдаешь мне гараж в аренду, а мы компаньоны в небольшом бизнесе.
      - А в каком?
      - Коммерческая тайна, чтоб конкуренты не опередили.
       В это время зазвонил телефон генерала. Он быстро ответил.
      - Алло, лапа моя, да, конечно, очень интересует, вышли описание почтой. Всё, жду. Целую.
       Какое-то время ехали молча.
      - Слава, о чем задумался?
      - Последний раз этот пароль «лапа моя» ты использовал десять лет назад, со мной. Когда я сидел на ужгородской таможне. Значит, кто-то из наших сидит в засаде?
      - Это агент Домкрат. От результата его работы так много зависит, что даже представить сложно. Я единственное его прикрытие. В Конторе о нем никто не знает.
      - Из-за «крота»?
      - Да, но дело вышло за пределы конторы и даже страны.
      - Понимаю, Боров хочет сдать Украину?
      - Похоже на то. А что внизу говорят?
      - Недовольны людишки. Нельзя так с народом. Сначала дать надежду, потом забрать.  Сильно озлобились. Особенно молодежь. Эти компьютерные простофили думали, что им открылись двери в Европу, к образованию, к работе, и тут, хлоп, шлагбаум опять закрылся.
      - Завтра наведайся к хозяину этой пивной. Надеюсь, он нас не забыл. Узнай, какие настроения среди братвы.
      - Как говорят в Мексике: «Не по Хуану сомбреро», сам придет. Я оставил визитку бармену, просил передать хозяину.
      - И куда мы его пригласим?
      - Как всегда, на набережную, подышать чистым воздухом.
      - Вот список того, что нам нужно. - Лящук достал из кармана клочок бумаги с перечнем аппаратуры.
      Сафронов надел очки и внимательно прочитал.
      - Большинство возьмем на одном закрытом складе, даже платить не придется. Поворачивайте на Корчеватое.
      - Старый знакомый?
      - Сын моей супруги от первого брака, вы ему однажды помогли. Думаю, он нам не откажет, а если чего нет в наличии, то достанет и сам привезет.
      - С тобой всегда легко работать.
      - А чтоб я без вас делал? Охранником в «Сельпо» работал?
      Лящук искренне рассмеялся.
      - Да-а! Не завидовал бы я воришкам и особенно начальству этого магазина.
 
         В отношениях с Таней полковник взял тайм аут. Нужно собраться с мыслями и, наконец, решить задачку с прибором профессора.
        На том конце прослушки, через браслет Татьяны Андреевны тоже не дремали. Компьютерный анализ перехваченных переговоров выдал однозначный вывод – агент раскрыт. Через неделю, после уборки урожая гарбузов, Елена Викторовна, проверяя почту, нашла конверт, адресованный  дочери. Ничего не подозревая, мама положила конверт на трюмо, у кровати Тани. И только вечером, за чаем спросила, что за письмо ей прислали.
       От одного только вопроса Татьяне Андреевне сделалось дурно. Она целый день занималась стиркой и не заметила конверт.
       - Сейчас посмотрю, - Татьяна Андреевна, вышла из-за стола, - наверно из ЖЕКа, опять поменяли тарифы, - она соврала первое, что пришло в голову.
       Но мать есть мать! Елена Викторовна чувствовала, когда ей лгут. Но зачем? Понять не могла. «Не уж то с Сашей поругались? А ведь почитай, он несколько дней как не заходит? А причем тут письмо? Нет, Саша до письма бы не опустился, сам зашел. А, ну их! Что там думать, захотят сами расскажут. Всегда так было, где радость, там и горе. Поодиночке эти «сестры» не ходят».
    Бедная пожилая женщина! Она понимала, что стала обузой дочери, а потому лишний раз лезть в её душу с вопросами не хотела. А что тут думать? Дочка счастлива, внучка пристроена, ну проживет она, старая восьмидесятилетняя  пенсионерка, еще годок или два, что от этого измениться? Ничего, только болячек и страданий добавиться! Значит, надо просить Господа идти на покой, уже пора.
     Мысли о конце земной карьеры неожиданно успокоили Елену Викторовну. Она пошла в свою комнату, достала Библию и стала читать свои любимые места в этой книге.
     А вот Татьяне Андреевне было не до сна. В письме Курт требовал организовать встречу с Сашей. Она быстро собралась и, не смотря на поздний час, отправилась к любимому.

    Александр Николаевич долго сомневался сообщать Лящуку о найденной документации или нет, а тем более о Тане, но неожиданный ночной визит убедил, что дальше оттягивать нельзя. Он составил подробный отчет на двенадцати страницах, с указанием всех имен людей, с кем он контактировал и по какому поводу. Его очень пугала возможная встреча с Куртом Штрайхом. Но Таня боялась этой встречи еще больше.

     На следующий день, после отправки отчета Лящуку, Александр Николаевич наводил порядок в саду. Сгребал опавшие листья, гнилые плоды, обрезал сухие ветки. За простенькой механической работой лучше думается. И чем больше он думал об исчезнувших чемоданах с прибором профессора, тем больше убеждался, что это сделал племянник фермерши. Перебирая все варианты, а их было не очень много, полковник остановился на трех. Первое, племянник фермерши занес чемоданы себе домой, но вариант слабый, ибо подставлять родителей нельзя. Второе, дети на речке в камышах часто строят тайные домики. Возможно, у Николая тоже есть такой. Но строят их, как правило, с другом, напарником. Значит, о тайном месте может знать кто-то еще, а это опасно. И остается последнее, что приходит на ум - заброшенные дома бывших колхозников. Надо с Кольком посоветоваться, он ближе к этой земле и парня знает гораздо лучше.
      Неожиданно кто-то схватил Александра Николаевича сзади за шею и, обыскав карманы, выдернул из-за пояса пистолет.
      «Все, доигрался, - подумал полковник, - финита!»
      Но, незнакомец быстро отпустил Александра Николаевича, и, оттолкнув от себя, представился.
      - Алексей Чирва, извините за бесцеремонность. Не хотел, чтоб вы наделали глупостей.
      Через какое-то время Александр Николаевич пришел в себя и сообразил, что случилось.
      - Ну, в общем, … я понял, о чем вы. Хотя, не скрою, здорово напугали.
      - Мы можем поговорить? – Алексей вынул из пистолета обойму, передернул затвор и вернул пистолет полковнику.
      - Я и сам хотел к вам зайти, но не знал, где вы сейчас живете.    
      - Давай на «ты». Терпеть не могу, когда про меня, как про двух говорят.
      - Здесь будем говорить или в дом войдешь?
      Видно, что Алексей нервничал.
      - Давай в леваду отойдем, там есть упавшее дерево.
      - А может в дом? По сто грамм? - Александр Николаевич предложил проверенный вариант общения.
      - Извини, полковник, мне не до этого.
      - А в каком ты звании? - Александру Николаевичу хотелось иметь больше информации о собеседнике.
      - Гвардии старший прапорщик.
      - Ясно. Так о чем говорить будем? Об убийстве на дороге?
      Пришла очередь испугаться Алексею.
         - Так вы все знаете?
         - К сожалению не все. Идем, присядем на твое упавшее дерево.
         Мужчины, пройдя через пахоту, зашли в небольшую кленовую рощицу.
         - Нет на мне крови вашего капитана. С этим и пришел.
         - Но ты единственный свидетель, как это случилось.
         - Откуда знаешь, что я там был?
         - На твое счастье был еще один свидетель, он утверждает, что ружья у тебя не было. У моих друзей тоже ружья не было, значит, был еще кто-то. А теперь подробно о событиях той ночи. Мне важны все до единой детали. –  Пока они шли к леваде, Александр Николаевич незаметно включил телефон в режим диктофона.
         Полковник слушал Алексея внимательно, не перебивал вопросами, стараясь, на первом этапе, определить всё ли говорит собеседник или что-то утаивает.  Алексей тоже не торопился. Он много раз прокручивал в голове этот разговор еще до того, как пришел знакомиться, а потому был спокоен. На удивление Алексея, полковника не интересовало, что он делал ночью в Знаменке. Во всяком случае, пока он этот вопрос не задавал. 
       - А были у этого в капюшоне и с ружьем особые приметы? Может, прихрамывал, или одно плечо выше другого? Рост? Телосложение?
       - Выправка военная, это точно. Спина ровная, будто лом проглотил. А ростом? … Может, чуть ниже вашего капитана, на … сантиметра полтора, максимум два. А главное - голос! Если услышу, обязательно узнаю. И еще, ваш капитан, нет, нет, да словечки всякие вставлял, уличные, а этот в капюшоне на хорошем литературном говорил. По повадкам – офицер.
      - Так о чем они говорили?
      - Я далеко не все слышал, только иногда обрывки фраз. Помню, еще до появления этого в капюшоне, капитан спросил Чижа, кто знает о его отъезде? Тот что-то не внятное ответил и отвел глаза в сторону. Капитан рассердился, и тут вышел на дорогу этот в плаще. Капитан выхватил пистолет. Первые их слова я тоже не понял, но что-то капитан его несколько раз спросил. Потом охотник опустил руки, ветер в мою сторону усилился. Этот в плаще предлагал капитану помощь, говорил, что в Каневе и Прилуках есть несколько адресов, где можно пожить и переждать. Мы ведь, как между собой, говорим: «есть точка, хавыра, можешь отсидеться, перекантоваться», а этот в плаще: «можно переждать», «адреса», «там будет удобнее».  Вот и все, что помню.
       - Понятно, если еще чего вспомнишь, заходи. Ты сам военный, понимаешь: погиб при исполнении наш боевой товарищ. Как тебя найти?
       - Телефон я не дам, а нужен буду, зайди к брату. Скажи Алексея увидеть надо по неотложному делу, я приду.
      - Хорошо.
    Алексей отдал полковнику обойму от пистолета и скрылся за деревьями.
      Вернувшись в дом, Александр Николаевич составил новый отчет, прикрепил к письму аудиофайл разговора с Алексеем и отправил на данный генералом почтовый адрес. 

     Как и говорил Сафронов, все необходимое для спутникового интернета его племянник привез и смонтировал сам и, как оказалось,  вовремя. Из последнего разговора с Домкратом Лящук понял, ситуация вновь осложнилась и агент в растерянности. Детали обстановки тот выслал на оперативный электронный адрес. Выходить на этот адрес с домашнего компьютера генерала было опасно.  В письме Домкрата был подробнейший отчет о том, что с ним случилось за все время пребывания в селе.
     Лящук и Сафронов всю ночь провели в подвале гаража, оборудованном под кабинет. Бывший хозяин этого сооружения был любитель основательно выпить. По этой причине супруга частенько выгоняла его из дома. А потому в подвале гаража находилось все необходимое для жизни: диван, кресло, стол, холодильник, обогреватель. Жена Сафронова привезла необходимые вещи, продукты, постельное белье. Пока наводили порядок, Лящук подробно ввел Сафронова в курс дел, затем плавно перешел к операции «Хромая утка».
       - Понимаешь, Слава, - рассуждал Лящук, - мне не дают покоя несколько необъяснимых, с моей точки зрения, вещей. Во-первых: если Боров опять лег под Кремль, зачем Кроту забирать у меня дело профессора Клотенко. Если профессора убили российские военные, то я до них не доберусь – это ясно, а если им, кровь из носу, нужен прибор, то наоборот, я б его нашел гораздо быстрее, чем они. И тогда, через начальство они его отобрали б прибор без всяких проблем?
      - Слишком хорошо этот крот тебя знает. Насколько я понял, - возразил Сафронов, - ты сыграл втемную. Домкрата поселил без командировочных. Возможно, он это или узнал или почувствовали. Решил не рисковать и надеть на тебя смирительную рубашку. Сам говорил, что значение прибора переоценить невозможно.
      - Тогда он забыл, что у прибора на Западе был заказчик, и, устранив меня, он упростили дорогу к прибору для заказчика.
      - А если, это одно и тоже лицо? – Сафронов по своему обыкновению рисовал на бумаге схему логических цепей генерала, и, вдруг, неожиданно свел две линии в одну.
      - Не факт, но мысль интересная, - генерал понял, ему удалось разбудить охотничий инстинкт Сафронова.
      - Вторая гипотеза, которая приходит на ум, это чья-то частная инициатива, которая не укладывается ни в какие схемы. То есть, наша Крыса, решила скрысятничать не только с нами, но и со своими хозяевами.
      - И передав прибор заказчику, получить профессорский гонорар?
      - Именно, или найти покупателя по дороже, если заказчик откажется платить. А будь у прибора официальный статус, такой фортель практически не провернуть. Во всяком случае, чем больше людей в деле, тем меньше его доля.
      - Ну, да, - констатировал Лящук, - я, как всегда, смотрю на ситуацию с государственной точки зрения, а ты видишь эту шушару снизу, через их грязные портки.
      - Поймите, Анатолий Семенович, мы все пришли из нищего советского прошлого. Большинство тех, кто сейчас у власти, в детстве лопухом жопу вытирали, ну, если не они, то их родители точно. Со всех сторон летят огромные деньги. Кажется, только руку протяни и они твои. Может, и у меня были такие мысли, но я … насмотрелся на «наших клиентов». Это всё спившиеся, опустившиеся, потерявшие всякий человеческий облик, … и людьми то их назвать трудно. Короче, не знаю, как кто, а я получил хороший иммунитет от больших денег.
      Выкурив две сигареты подряд, Лящук согласился с выводом сержанта.
      - Не скажу, чтоб это всё объясняло, но, как рабочая версия годится. Но есть еще одна проблема. Опять же, если Боров остается под Кремлем и Крот не раскрыт, зачем они изъяли материалы анкетирования. Программа оказалась бессильна против Крота, а этими действиями Крот только подтвердил свое существование.
      - Что-то сильно напугало этого кремлевского засранца.
      - Кого ему бояться? Все козыри на руках, Боров крутит управлением, как хочет, а если и … - генерал не успел закончить, как Сафронов его перебил.
      - А вдруг, там, где ты купил эту программу по анкетированию персонала, появилась новая, более совершенная программа? И Крот узнал об этом первый?
      Кажется, Сафронов и тут попал в десятку! Что значит свежие мозги!
      - Правильно, в этом случае единственная возможность избежать провала – изъять анкетную базу.
      Теперь, когда основные противоречия и логически нестыковки в прошедших событиях нашли объяснение, генерал сосредоточился на текущих делах.
      Сафронов продолжал возиться по хозяйству и приводить гараж в надлежащий жилой вид, а генерал в который раз вчитывался в текст письма Домкрата. Прослушав несколько раз разговор Домкрата и Алексея, он опять стал анализировать текст письма. Сержант не торопил начальника, он знал, рано или поздно генерал позовет его.
      - Слава, ты помнишь Акимчука из финансового отдела?
      - Майор Акимчук? Помню, хорошо помню. Все в спортзал бегал, боялся форму потерять, видать с бабами ему не везло. А так ничего, толковый малый.
      - Он и есть наш агент Домкрат. До сего дня мы только по оперативной связи общались, а теперь он прислал полный отчет. А еще через час дополнение к нему. Как видишь, ситуация ускоряется. Хочу, чтоб ты прочитал его отчет и сказал свое мнение.
       Сафронов ждал этих слов больше часа, но все равно степенно подошел к компьютеру, не спеша надел очки. Лящук сделал кофе и вышел из подвала на воздух, давая сержанту спокойно во всем разобраться. Информация от Домкрата была не то чтобы неожиданная, генерала трудно чем-то удивить, но все равно случилось непредвиденное. Винить покойного Осипова он не мог. Дачный роман сорокалетней давности предвидеть никто не мог. А с другой стороны, Домкрат изначально был приманкой и как-то они должны были на него выйти. Русские вряд ли так тонко действовали, значит Курт Штрайх и есть представитель заказчика. Больше всего в записи разговора Алексея Чирвы и Домкрата заинтересовало место, где Осипов бурно отреагировал на ответ Чижа, сообщал ли тот кому-то о своем отъезде. Именно этот «кто-то» и сообщил кроту о встрече Чижа и того, кто его вербовал – Осипова. А так, как «отвязанный» Осипов становился слишком опасен, крот не мог пропустить возможности его убрать. Кому Чиж мог сообщить о скором отъезде? Только тому, кто ближе всех. А кому Осипов мог настолько довериться, что ночью подпустил близко, только человеку, с кем долго служил. Наиболее вероятный сценарий их встречи таков: крот хотел узнать как можно больше, но как только Осипов догадался, каким образом тут мог появился его сослуживец, то крот его опередил.
       Лящук спустился в подвал гаража.
      - Какое впечатление, Слава?
      - Как давно, Анатолий Семенович, вы встречались со своей Дарьей Александровной? – Сафронов снял очки и внимательно посмотрел на шефа.
      Вопрос застал генерала врасплох.
      - Ну, … еще в начале лета она уехала в Штаты со своей выставкой. Изредка звонит, говорит, раньше Нового года не вернется. А что?
     - Как же вы, холостой голодный мужчина, не прочувствовали состояние Акимчука. Ведь холостяк, он как заряженная частица, рано или поздно притянет противоположную частицу.
      Лящук глубоко вздохнул.
     - Знал бы ты, как мне тебя не хватало. Я настолько привык, что ты прикрываешь мой тыл. Да, это прокол. Но надо как-то выбираться.
     - Насколько я понял, первым на повестке дня крот, а прибор на втором?
     - Для меня да, но … этот прибор сам знаешь, чем оказался, и мы не можем не учитывать последствий  в чьи руки он попадет. 
     - А можно точнее, что это за прибор?
     - Это детище профессора Клотенко видит не только полезные ископаемые в земле, на шельфе и их объемы, но он еще видит все пусковые шахты ракет, подземные командные штабы, подводные лодки, где бы они не прятались, подо льдом или подземных гротах. От него нет, во всяком случае, пока нет никакой защиты. Профессор сам не понял, какого монстра он создал, потому и погиб.
      - И теперь вся эта геополитика находиться в руках Домкрата, - подытожил Сафронов.            
      - Инфа распространяется быстро. Очень скоро к нам пожалуют гости, как с Севера, так и с Запада. А скорей всего, они уже здесь.
      - Твою, мать! – только теперь до Сафронова дошло, чем они занимаются.
      - Домкрат передал техническую информацию по прибору, но не факт, что она полная или ложная. Ее могли подбросить. Я передам документы своим экспертам. Хотя, обстоятельства, при которых она попала в руки Домкрата, внушают доверие.
      Сафронов включил запись того места разговора, где Осипов недоволен ответом Чижа.
      - У этого Чижа была жена?
      - Нет, только подруга, продавщица в магазине.
      - Вы завербовали ее? Ведь продавщица сельского магазина идеальный источник информации?
      - Осипов тоже так говорил. Нет, не завербовали. Сразу не сориентировались, а потом … было некогда. А Домкрату вербовка строжайше запрещена.
      - А Чиж это порядочный парень или разгильдяй? – уточнил Сафронов.
      - Местный босяк, Осипов его по старым делам взял.
      - Тогда у нас есть ниточка к Кроту!
      - Какая? … Продавщица? – обрадовался генерал, ибо Сафронов подтвердил его подозрения.
      - Ну, судите сами. Продавщица, женщина самостоятельная, финансово независимая, значит, с норовом. Чиж долго морочит ей голову, не женится. После Чижа ее никто брать не хочет. Ну, … вы понимаете эти сельские законы, к чему я клоню? … Думаю, зуб у нее на сожителя вырос порядочный.
      - И если какой-то «принц» со стороны, - Лящук продолжил цепь рассуждений, - ей что-то пообещал в будущем, но за это надо поработать глазами и ушами этого «принца»,  она, не задумываясь, согласилась. Не век же ей молодой и цветущей женщине стоять за прилавком сельского магазина.
      - У вас, Анатолий Семенович, романтики многовато. Скорей всего этот кто-то прихватил ее на недостаче или … еще чем-то похуже, а то, что вы говорите, просто бонус.
       - На наркоте?
       - Думаю, да. В торговле, если не украл, то день прошел даром. Короче, мне в село нужно. Готовь, Семенович, легенду. А тебе нужно связаться с теми парнями у кого аналитическую программу покупал. Если новую продать не захотят, то отправь им все наши анкеты, неофициально. Так сказать, выйдем на Крота с двух сторон.
       - Хорошо, поедешь к Домкрату. Мне кажется, он близок к отчаянию, да, и оперативник из него никакой. Хорошенько продумай, что с собой взять. Но вначале нужно добыть образцы голосов наших сотрудников. Дашь послушать этому Алексею Чирве. Я напишу записку к подполковнику Стецюку из промышленного отдела.
       - Что? Жив, курилка? И уже подполковник! – искренне удивился Сафронов.
       - И даже неплохо себя чувствует. У контрразведчиков в отделе есть все образцы голосов сотрудников. Каждый офицер при поступлении на службу должен сам прочитать свою биографию на запись. Прямого доступа у Стецюка к этим данным нет, но я дам цифровой код и через одного парня в техотделе он зайдет в банк дубликатов данных.
       - А может мне прямо к этому парню в техотделе зайти? Зачем нам Стецюк?
       - Про наш с тобой тендем известно всем, и потому если ты зайдешь к этому парню напрямую, то значит, к нему зашел я. «Спалим» парня, а он мне еще нужен. Банк дубликатов оперативных данных был моей идеей, а потому пароль на обходной путь знаю только я. Пароль одноразовый. После его использования он меняется на другой. Все варианты паролей находятся только у меня.
       - А Стецюк нас не сдаст? Он парень не простой?
       - Он мне многим обязан, а главное, чуйка у парня, как у дикого зверя. Программа выдала его характеристику, как «твердолобый самостійник, який свого не упустить». Думаю, не по нутру Стецюку кремлевские друзья нашего Борова. Хотя, подстрахуемся. Дам маршрут, которым будешь возвращаться, а я прослежу, нет ли «прилипалы». Приличный повод зайти в контору найдешь?
       - Пойду за справкой в отдел кадров, по поводу пересчета пенсии, оттуда по внутреннему и Стецюку позвоню.
       - Скоро сеанс связи с Домкратом, скажу о твоем визите. Пароль к Домкрату дам перед самым отъездом. Над легендой подумаем, хотя агент практически засвечен, так что легенда только для местных. И вот еще!
       Лящук порылся в своих бумагах, нашел список проживающих в селе.
       - Вот данные продавщицы из села. Передашь их через Стецюка  нашему парню в техотделе. Пусть найдет ее телефон и поставит на прослушку, может, так добудем образец голоса Крота.
       - Мы можем вычислить все ее звонки?
       - Можем, но не думаю, что крот зарегистрировал номер на свое имя и держит телефон включенным.
      В кармане Лящука зазвонил заветный телефон.
      - А вот и Домкрат! … Алло, лапа моя, привет! Квартальный отчет получила, спасибо вовремя. Да, да, … понятно, да, - лицо Лящука нахмурилось, - по отчету есть некоторые неточности, моя подруга заедет на этой неделе и поможет все уладить. Ты должна ее помнить, во всяком случае, узнаешь с первых слов … океюшки. По поводу встречи выпускников? Думаю надо идти, но не раньше, чем через четыре дня. Вначале, закончим с отчетом. Точное место встречи сообщи подруге, может, и я подскочу старых друзей повидать. Пока.
      - Что случилось? - спросил Сафронов.
     - Вчера, по дороге в Прилуки, убита наша «ниточка» – продавщица магазина. Кто-то видел, как она села в попутную машину, а тело обнаружили на обочине в двенадцати километрах от Прилук. Официальная версия – ограбление. Завтра похороны.
      - Жестко стелют!
      - Если крот обошел нашу программу, то вычислить и оборвать единственную ниточку к себе не составило труда. Остался Алексей Чирва. Может, он опознает голос. Собирайся, сразу после встречи со Стецюком едешь в Поддыбки. Конверт для парня в техотделе я приготовлю сейчас. А мне надо проверить этого Курта.
      - Но теперь крот лишился своих глаз в селе? – Заметил Сафронов.
      - Он не дурак! Есть кто-то еще.
      - И все-таки, а вдруг Стецюк откроет конверт и перепишет его содержимое?
      - Тогда содержимое конверта самоуничтожится. Наш парень в техотделе единственный знает, как его открыть.
      - Я еще поработаю с письмами Домкрата и начну собирать вещи.
      - Слава, поедешь на этой волге. В спинке заднего сиденья есть ниша для оружия.
      - Ну, этого добра у меня хватает.

      Хозяин кафе «Под знаком Пи», действительно позвонил, но не на телефон, указанный в визитке, а самому Лящуку. Ибо прекрасно видел генерала на своих видеозаписях. Пока Сафронов ходил в здание на площади Богдана Хмельницкого, Лящук и Язь встретились на набережной и спустились к кромке воды.
    - Здравия желаю, товарищ генерал! – бодро приветствовал Язь.
    - И тебе не хворать, - коротко ответил на приветствие Лящук.
    - Я уж думал, забыли про меня.
    - Слышал? Сегодня ночью студентов на Майдане разогнали?
    - Да, слышал. Не уж-то все по новой?
    - Похоже на то. Как твои друзья себя чувствуют?
    - А никак. – Яз знал, что врать Лящуку не имеет смысла. - Самый доходный бизнес донецкие, через Борова отобрали. И даже ваши им помогали. Кисло стало. Кто уехал, кто с хлеба на водку перебивается, кто перешел на легальный бизнес. Но, есть пара «могикан», решили стоять до последнего. Ко мне недавно «шахтеры» со шрамами заходили.
    - То есть, в случае чего, на ваших рассчитывать нельзя?
    - Скорей всего да. Этот Кучмын ублюдок разослал всем малявы, чтоб не вмешивались и засохли, где сидят.
    - А братва, что? Проглотили?
    - Бродит братва, нет пока одного мнения. Но тех, кто пойдет в революцию осуждать не будут. Может, кто деньгами поможет. Там видно будет.
    - Понял. Тогда личная огромная просьба – все события фиксировать и как можно подробнее. Кто людей украл, кто убил, кто похищал, кто участвовал? В какое время это было, кто работал на врага. Когда суматоха закончится, а я думаю закончится хорошо, у меня будет много работы. И за такие сведения буду парням весьма благодарен. Ваши воровские денежные дела меня не интересуют. Не вы, так другой украдет, все люди одинаковы, но что касается предательства, пыток, убийств простых людей – буду беспощаден! И всех, кто мне поможет, хорошо отблагодарю.
     - Семеныч, у нас тут свой моссад есть, так что слух прошел, будто ты в отставке?
     - Да, был не запланированный отпуск, но в связи с обострившейся политической ситуацией, меня срочно отзывают на службу. С завтрашнего утра все будет по-старому. Любая срочная информация - через Сафронова.
      Язь улыбнулся.
     - Ну, слава Богу! Братва знает, куда я поехал, они ждут меня. Я все передам.
     - Счастливо!

    Убийство продавщицы совсем сбило с толку. Сегодня Акимчук даже не вышел на свою ежедневную зарядку. Таня последние два дня ночевала у Саши. Она видела, что нервная система любимого напряжена до предела, и, как могла, пыталась помочь. В силу известных причин говорили мало, в основном переписывались. И как Саша ни убеждал ее, что причина его проблем не в ней, все равно подлое чувство вины не покидало Таню.
     Утром заходил Колько. Искал компаньона на уголь. Хотел заказать полмашины, но заказчик полмашины не везет. Таня вошла в долю. Решила, пусть лучше уголь к весне останется, чем мать будет мерзнуть. Саша, беседуя с Кольком, вышел за ворота. Они о чем-то долго говорили. Когда вернулся, то предложил поехать в Мала Девицу к бабе Ульяне.
      Таня обрадовалась. Поездка в Мала Девицу – то, что нужно! Она, как нельзя лучше  разнообразит их рутинную ежедневность, а может и даст ответы на некоторые вопросы. Баба Ульяна была не только знахаркой и лекарем, но еще и, говоря современным языком, хорошим психотерапевтом. Многие к ней ездили не столько подлечиться, сколько поговорить о своих житейских проблемах. Но иногда случалось обратное. Полученная информация не только не успокаивала, но и наоборот, полностью меняла образ жизни посетителя.

      - Дорогу хорошо знаешь? – Саша закрыл ворота и сел за руль.
      - Есть две дороги, - Таня достала салфетку и вытерла запотевшее лобовое стекло, - в объезд, чрез трассу. Это займет часа полтора, а есть прямая дорога между селами. Я когда маму везла, то по этой сельской проехать не смогла, очень плохая, но на твоей ниве, думаю, проедем. Тут минут двадцать пять, тридцать. А въедем в село, я покажу куда дальше. Село большое, культурное. По дороге встретим нефтяные качалки. Не удивляйся, это не декорации для кино. Это реальные нефтяные качалки.
      - Мы тут на нефти живем? – удивился Саша.
      - Как там у Высоцкого: «Удивительное рядом, но оно запрещено». Скорей всего - да. Хотя, я не знаю, какая глубина скважин.
     - Расскажи про бабу Ульяну, чтоб я не выглядел дураком.
     - Денег за визит она не берет, местные ей чем могут помогают, признаком хорошего тона является принести продукты. Мяса она не ест, я тут собрала кило гречки, рис, пачку масла, и две буханки хлеба. Когда баба Ульяна поселилась в Мала Девице и сколько живет, никто не помнит. А значит, и сколько ей лет, тоже никто не знает. Сейчас с ней живет парень. Он следит за хозяйством. Короче - работник. Увидишь его, не удивляйся. Парень немного больной, в селе о них говорят «не такий».  Парень очень добрый, улыбчивый, добродушный и физически крепкий. Спросишь о чем-то, всегда поможет.
        Нива уже давно выехала из села, но Таня все продолжала вдохновенно рассказывать свои воспоминания о визите к бабе Ульяне.
       - За её домом небольшой огородик, а из фруктовых деревьев всего одна яблоня. Про эту яблоню ходит легенда, что каждый год на ней рождается только одно яблоко. И висит это яблоко всю зиму и весну, пока не появится новое яблоко. И только, когда зародыш нового яблока набирает силу, старое яблоко исчезает.
       - Наверное, просто падает в траву, где его трудно найти.
       - А то, что оно всю зиму висит и не портиться, тебя не удивляет?
       - Согласен, легенда красивая, - с большим скептицизмом отметил полковник.
       - На стенах по всему дому висят пучки трав. Посереди комнаты стоит печь, на которой готовят еду, и она же обогревает дом. Стены внутри дома давно не белены, а потому слегка серо-бурого оттенка.
      На горизонте показались нефтяные качалки. Полковник никогда их не видел и, засмотревшись, пропустил несколько дорожных ям. Машину изрядно тряхнуло.
      - Прав генерал, если б не продажные политики, давно могли  не только себя нефтью обеспечить, но и на продажу осталось.
      Таня одернула его за рукав и показала на свой браслет. Но Саша отмахнулся, давая понять, что это уже не имеет значения.
      - Вон, первые дворы показались. – Таня показала на лесополосу, в пробелах которой виднелись крыши домов. Ориентируйся на купол церкви, доедем до магазина, а там проще.
      Дороги в селе действительно оказались хорошими и они быстро нашли нужный дом. Нива остановилась у обыкновенной сельской мазанки. На скамейке у дома сидела средних лет женщина. На ногах были прошитые черные бурки с галошами, а одета в темно-бардовое пальто и теплый светлый платок. Женщина смиренно ждала, потупив взгляд в землю. На шум машины из хаты вышел парень. На нем был свитер, ватная безрукавка, шапка ушанка и ватные штаны, заправленные в сапоги. Увидев гостей, он доброжелательно улыбнулся и, слегка заикаясь, попросил подождать. Затем, вернулся в сени, взял ведро, лопату и направился в сарай набрать угля.
      Александр Николаевич слегка волновался. Он плохо понимал, что происходит, но пройти испытание было необходимо. В этом он был твердо уверен. Внешне его волнение никак не проявлялось, он даже улыбался, глядя на Таню. Но она чувствовала, насколько Саша напряжен.
      Из хаты вышел мужик лет пятидесяти. В руках он нес большой пучок сухой, скорей всего лекарственной, травы. Мужик торопливо надел шапку, и, глянув на незнакомцев, произнес:
       - Казали, щоб сперва зашла жінка, а потім чоловік.
      Мужик кинул траву в кулек, взял под руку женщину, что сидела на скамейке, и они пошли по тропинке в сторону церкви.
      - Сашенька, - Таня взяла любимого за руку, - ты не волнуйся. Я быстренько, потом ты, хорошо?
      - С чего ты взяла, что я волнуюсь? Я абсолютно не волнуюсь! Просто жду, когда все это кончится.
      - Вот и хорошо! Я быстро.
     Таня зашла в хату и плотно закрыла за собой дверь. Оставшись один, Александр Николаевич решил осмотреться. Вокруг дома забора не было. Он прошелся до угла хаты и увидел огород. Вдоль тропинки, ведущей к огороду, росли какие-то кустарники. По плодам он узнал только шиповник. Остальные кусты стояли абсолютно голые без листьев и плодов. Полковник прошел по тропинке чуть дальше. Сразу за домом росла та самая яблоня, о которой говорила Таня. На ней, среди нескольких почерневших от холода листьев, висело яблоко. Крупное, желтоватое, с красными полосками, оно так и просилось на холст художника. В спелом красивом плоде было столько энергии, столько жизни, что оторвать взгляд было трудно.
      Сзади послышались шаги. Александр Николаевич оглянулся. Подошел парень, что ходил за углем. Он жестом показал, что яблоко рвать не надо. Александр Николаевич кивнул головой, давая понять, что он знает это. Чтоб не беспокоить парня, полковник вернулся к машине.
    
         Баба Ульяна сидела на своем привычном месте на лаве у стола. В окно она хорошо видела дорогу и тех, кто ждал своей очереди на прием. Она была невысокого роста, по местным меркам худенькая, но, еще вполне крепкая старушка, способная за собой смотреть.
     В комнате сильно пахло травами и теплой печкой. Таня расстегнула пальто, сняла шапочку и поставила кулек с продуктами возле стола.
      - Здравствуйте, баба Ульяна. Я тут оставлю вам.
      - Здравствуй, Таня, присаживайся. Сейчас смету со стола, – баба Ульяна ловко смела со стола остатки сухой травы, - а то тут сбор трав готовила мужику. Каждый месяц ко мне ходит, здоровье мужское поправляет. Дал же Бог мужику такую жену ненасытную. Зато у тебя, смотрю, с этим делом все хорошо, и даже под завязку?
      - Да, спасибо, всё в порядке. Хотя, вот так нежданно и негаданно. … Помню, вы говорили, что все наладится. Но, думала, это так, … вы всем такое говорите. Но особенное спасибо за маму.
      - Траву всю выпили, что давала?
      - Всю, как сказали, так и сделали. И спина наладилась и давление в норме, спит хорошо и все остальное тоже, слава Богу.
      Баба Ульяна тяжело вздохнула.
      - Из-за матери я и хотела тебя видеть. Была я недавно на Луне. Сказали, что мать твоя сильно просится покинуть Землю. Они бы и рады ее принять, и место ей есть хорошее, но ты мешаешь. Без твоего разрешения она сейчас уйти не может. Очень сильно ты ее любишь и привязываешь к Земле.
      От полученного известия Татьяна Андреевна побледнела. Удар пришел с той стороны, откуда не ждали.
      - Но почему? Она хорошо себя чувствует, ей еще жить и жить! Вон, как радовалась, когда картошку продали, огород в порядок привели.
      - Это все по инерции. Внутри у неё давно пусто. Задание, с которым она пришла на Землю, давно выполнила. Источник её жизненной мотивации иссяк и опустел. Не будь эгоисткой – отпусти мать. Её последним заданием было привлечь тебя в это село, чтоб ты встретилась с Сашей. Дальше, если не отпустишь, у неё два выхода. Первый: придет мучительная неизлечимая болезнь, а я вижу, что она уже дежурит у вашего дома, или грех, сама знаешь какой. Обычно о таких вещах людям не сообщают, но меня просили похлопотать о твоей маме. Для нее есть другая работа.
      Татьяна Андреевна сидела молча. Умом она все понимала, но сердце разрывалось от боли.
      - Иди, это все. Позови мне своего мужа.
        Последнее слово бабы Ульяны, вдруг, отвлекло от тягостных мыслей.
       - Но, мы не женаты. Или вы думаете, он жениться на мне?
       - Какие вы девки глупые! Брак он не в загсе заключается! Поженили вас уже! Всё! Остальное от вас зависит: будете счастливы или настолько глупы, что начнете выяснять, кто умнее, а кто главнее. А теперь иди, иди. Вы тут не одни у меня.
       Александр Николаевич, в ожидании Тани, рассматривал новых посетителей. Это была молодая женщина с двумя детьми. И очень похоже, что она ждала третьего. В дом вернулся парень с ведром угля. А буквально через секунду после него, вышла Таня. Такой он её никогда не видел. Обычно, всегда спокойная, уверенная в себе, Таня имела тревожный и  слегка растерянный вид.
        - Что случилось, Танюша?
        - Ничего страшного, все в порядке. Потом поговорим. Иди, она ждет тебя.
        - Присядь в машину, я недавно прогрел салон.
       Саша подвел Таню к машине и помог сесть. И только, когда убедился, что все нормально, пошел в хату.
         Парень, что прислуживал бабе Ульяне, поднял конфорки печи, засыпал на тлеющие угли новую порцию топлива и вернул конфорки на место. При этом некоторая часть дыма попала в комнату, но вскоре улетучилась. Парень еще раз улыбнулся Александру Николаевичу и вышел.
        - Садись, Александр, на табурет.
       Александр Николаевич присел на то место, где только что сидела Таня.
        - Здравствуйте, что вы сказали Тане? На ней лица нет.
        - Захочет, сама расскажет, не захочет, так и будет. Давай с твоими делами разберемся.
        - Колько передал мне вашу просьбу.
        - Хороший он парень, люблю с ним поболтать. Давай так. Вначале я скажу, что должна сказать, а потом ты спросишь, что тебе надо.
         Александр Николаевич кивнул головой. Подавляющая энергетическая мощь хозяйки дома не оставляла ему никаких других вариантов.
        - У тебя есть сын! Это то, что ты должен знать.
        - Что???
      Как и Таня, Александр Николаевич ждал чего угодно, но не то, что услышал.
       - Откуда? Этого не может быть!
       - Ваша последняя встреча с женщиной, которая потом уехала работать за границу. Вспоминаете?
       - Да, ее звали Марина, - как-то неуверенно ответил полковник.
       - Эта встреча оказалась результативной.  Когда Марина догадалась, что в положении, ей ничего не оставалось, как женить на себе того итальянца, сына больного мужчины, за которым она ухаживала. Но они вместе долго не проживут. Уже сейчас спят в разных комнатах, а вскоре разведутся.
       - Но у меня есть жена и другой не надо.
       - Ты не понял. Назад к тебе эта Марина не хочет. Она сейчас состоятельная женщина, и старые обиды, которые вы нанесли друг другу, забыть не может. Но будет рада, если ты примешь участие в воспитании вашего сына. Итальянские мужчины, в этом плане, ей совсем не нравятся. Но сама она сказать о сыне тебе боится.
       - И из-за этого вы меня позвали? – удивился Александр Николаевич.
       - Да, меня оттуда попросили. - Баба Ульяна показала указательным пальцем вверх. – Если честно, то мне самой интересно, кто за вас с женой так хлопочет. Я в этой истории только проводник информации.
       - Странно. Я думал, вы как Ванга, все знаете наперед. Даже хотел спросить кое о чем.
       - Всё намного сложнее, чем ты думаешь. Вот тебя сейчас терзают сомнения и неизвестность, а я ничем помочь не могу. Информация о тебе полностью закрыта. Обычно все тревоги и мысли человека находятся впереди, возле грудной клетки, я их хорошо вижу. А будущее чуть сзади, над головой. А у тебя сразу за спиной плотный туман, из-за которого ничего не видно. Я с таким еще не сталкивалась. – Баба Ульяна внимательно разглядывала Александра Николаевича. - Что ж ты, касатик, такое натворил? Или хочешь натворить? … Да, вижу тяжко тебе. Но то, что просили передать за сына это хорошая новость. Тебя этим хотят мобилизовать, стимулировать, придать дополнительную мотивацию, чтоб не упал, не сдался, а дрался до конца. Больше я ничего не вижу.
       - И на том спасибо.
         Понимая, что разговор окончен, Александр Николаевич пошел к выходу.
        - Извините, еще вопрос. А правду говорил Колько, что вы с Иисусом разговаривали? А то его иногда заносит.
        Взгляд бабы Ульяны стал мягче. Несколько секунд она подбирала слова.
        - В тонком мире, чтобы общаться, не обязательно стоять друг напротив друга. Нет, в земном смысле разговора не было. Просто мне пришла информация от Него, а я поделилась ей с Кольком. Но, то, что создал Иисус, оно живёт и быстро развивается. Все, кто хочет идти за его проповедями, могут не бояться. Там всё хорошо.

        Результаты поездки оказались не совсем ожидаемые. Долгое время Таня и Саша ехали молча. Первым молчание нарушил Саша.
       - Оказывается, у меня есть сын!
       - Поздравляю, - тихо, но без всякой иронии ответила Таня, - а у меня наоборот.
       Перебрав в голове все возможные варианты, Саша спросил:
       - Мама?
     Таня несколько раз согласно кивнула. Говорить дальше не хотелось и остаток пути они проехали, не проронив ни слова. И только, когда въехали в Поддыбки, Таня попросила:
       - Отвези к маме. Не обижайся, но мне надо побыть с ней.
       - Обо мне не думай, займись мамой, - ответил Саша, когда нива остановилась у ворот Елены Викторовны, -  если что, моментально звони.
        Возле сарая возвышалась свежая куча угля. «Будет чем заняться»,  - подумала Таня и зашла в дом.
       Когда вошла Таня, Елена Викторовна ковырялась в аптечке. Она искала ампулу баралгина.
      - Мам, привет.
      - Привет, - не отрываясь от своего занятия, поздоровалась Елена Викторовна.
     Таня сняла куртку и встревожено подошла к маме.
      - Что случилось? Что ты ищешь?
      - У нас где-то было несколько ампул баралгина, не могу найти.
      - Зачем они тебе?
      - Второй день внизу живота какая-то боль. Анальгин не помогает.
      - Сейчас найду.
      Таня вытряхнула аптечку на кровать и быстро нашла три ампулы баралгина.
     - Сделай укол, а то дискомфорт в животе уже достал.
     Таня помогла маме лечь на живот, распаковала одноразовый шприц и набрала лекарство.
     - И давно болит? – насторожилась Таня.
     - Недели полторы. Выпью анальгин и проходит. Думала, может отравилась чем. И активированный уголь пила и антибиотик. 
     - Почему сразу не сказала? – рассердилась Таня,  - поехали бы к врачу!
     - Не сердись. Оно то тут заболит, то там. Поболит и проходит. И это пройдет.
     - Я дополнительно уголь на зиму заказала. Уже привезли. Надо в сарай перенести. – Таня сложила лекарства обратно в аптечку. – Сейчас переоденусь и займусь углем. А ты полежи, отдохни. Но завтра едем в клинику. Это решено!
     - Подкинь в печку дров или угля. Что-то мне прохладно.
    

     Еще издалека, Александр Николаевич заметил у ворот своего дома старую двадцать четвертую волгу. Но каково было удивление, когда он увидел, что на капоте волги играли в карты Колько, сосед Семён и неизвестный мужик. Подъехав ближе, он узнал в мужике сержанта Сафронова, личность в управлении известную и неразрывно связанную с Лящуком.
      Игра шла увлекательно, а потому подъезжающую ниву веселая компания заметила не сразу. К тому же, момент игры был довольно напряженный. Решался вопрос, повесит приезжий гость Семену погоны или нет. Всеобщий взрыв веселья говорил о том, что погон все-таки занял свое место на плече Семена. А еще на капоте стояла, практически пустая бутылка водки и несколько одноразовых стаканчиков. Что, видимо, в немалой степени способствовало оживлению и азарту игры «в дурака».
      - Привет честной компании! О, какой гость! - Александр Николаевич сделал вид, что рад видеть старого боевого товарища.
      - Привет, Саша! Вот, выбрался, наконец, - Сафронов включился в игру на публику, - ребята говорят, на гуся уже опоздал, а на зайца в самый раз. По первому снежку, он как голый в бане.
      - Этого добра полно, даже лису несколько раз видел. Сейчас открою ворота, покажу куда машину поставить.
      Соседи поняли, что хозяину не до них, гость приехал, и стали расходиться.
      - Проходите, Ярослав Кузьмич, дом большой. Сейчас вам вашу комнату покажу.
      - Давай, Саша, договоримся. – Сафронов слегка понизил голос. - Для тебя я Слава, старый друг, приехал отдохнуть, выпить, поохотиться. Короче, временно удрал от жены.
      - Понятно.
       - Теперь о деле, - Сафронов достал из кармана чистый лист бумаги, потом карандаш и написал слово «профтехфинплан».
       - Ну, наконец-то, - вздохнул с облегчением Акимчук, - как там генерал?               
       - Всё на контроле, операция «Хромая утка» продолжается. По мнению Лящука мы почти у финала.
       - Какая «Хромая утка»?
       - Это оперативное название того, что мы здесь делаем.
       - Понятно. Осталось узнать каким будет этот самый финал, - грустно заметил Акимчук, вспоминая увиденный бабой Ульяной «туман» за своей спиной.
       - Я привез добро генерала на встречу с Куртом Штрайхом. Он считает, что при сложившейся ситуации прибор профессора необходимо вывезти на запад. Главное, чтоб он не достался русским. И Курт, скорей всего, представитель заказчика. Я иду на встречу с вами. Так что договаривайтесь и поскорей. Неожиданно возникла большая опасность. По всей стране организуются отряды так называемых «тетушек».
       - Кого? – переспросил Александр Николаевич.
       - Это по фамилии одного отморозка называют, якобы добровольных помощников действующего режима. По-русски «черная сотня».
       - Черносотенцы?
       - Они, самые. Так вот, в село под видом «тетушек» может нагрянуть  отряд русского спецназа. А они, как ты понимаешь, ни с кем церемониться не станут. Так что времени очень мало.
       - Звоню Тане, пусть присылают сообщение о встречи.
       - И пусть Татьяна Андреевна укажет, что на встречу мы пойдем вдвоем. Переговоры буду вести я.
       - Но у нас нет прибора? Что мы им предложим?
       - Утро вечера мудренее. Я тут времени не терял, с местными товарищами сблизился.
       - Я заметил, - улыбнулся полковник.
       - Кое какой планчик уже созрел. И еще, мне срочно нужно встретиться с этим … Алексеем Чирвой.
      - У меня связь только через его брата.
      - Вот и сходи, договорись.

      Александр Николаевич подошел к дому председателя сельсовета, когда хозяин и его брат Алексей прибивали последний лист шифера на крышу нового свинарника. Предвкушая веселое окончание трудового дня, братья были в приподнятом настроении. Давняя мечта Ивана Петровича, наконец, сбылась. Теплый пеноблочный свинарник на трех поросят, с бетонным полом и утепленной крышей, был, практически готов!
      Сбрасывая с крыши инструмент, Алексей увидел, что брат нахмурился и проследил за его взглядом.  К дому приближался полковник.
     «Черт его принес! Всё настроение испортил!» - выругался Иван Петрович.
     - Бог в помощь! – поздоровался Александр Николаевич.
     - И вам не хворать, - председатель понял, что пришли не к нему, собрал инструмент и ушел в сарай.
     - Здорова, - Алексей спрыгнул с крыши и пожал полковнику руку. - Случилось чего?
     - Нет, все нормально. Ты мог бы прямо сейчас зайти ко мне? Кое чего всплыло, надо обговорить.
     - Что, прям сейчас? – удивился Алексей.
     - Да, это действительно срочно.
       Алексей накинул куртку, сменил кроссовки на сапоги и заглянул в сарай.
     - Вань, я сейчас отойду ненадолго, ежели чего - позвоню.
     - Давай, - буркнул недовольный голос из сарая.
     - Пойду вперед, чтоб не привлекать внимание, - тихо сказал Александр Николаевич, - а ты другой дорогой.
       Алексей кивнул и направился в сторону огорода.
       К дому Александра Николаевича они подошли почти одновременно, не смотря на то, что путь Алексея был в полтора раза дольше.
      - Вот, знакомьтесь, это мой коллега Ярослав Кузьмич, а это Алексей Чирва. Ну, вы тут разбирайтесь, а я подкину в котел дровишек.
       Полковник вышел на улицу. Он понял: дело касалось убийства Осипова.
       - Алексей, - Сафронов сразу перешел к делу, - у меня есть восемь образцов голосов. Прослушай их внимательно, если кого узнаешь, скажи.
       - Договорились.
     Сафронов включил диктофон, на котором было записано по три минуты каждого голоса. Алексей внимательно все прослушал.
       - Номер семь очень похож. А есть что-то еще с этим голосом. Там было пару слов, которые он произносил очень специфично, слегка растягивая гласные, как школьный учитель. Именно это мне врезались в память. Если б я услышал эти слова, то мог бы точнее сказать.
        Теперь Сафронов включил полную запись отобранного образца.
      - Да, да, несомненно, это он, - обрадовался Алексей.
      - Спасибо, надеюсь излишне напоминать о полной конфиденциальности нашей беседы. 
      - Вас тоже хочу предупредить, что никаким свидетелем, ни в какой суд я не пойду.
      - Мы поняли друг друга! – подвел итог беседы довольный Сафронов.
      - Это всё? – переспросил Алексей.
      - Да, больше мы вас не потревожим.
      Алексей тут же набрал номер телефона брата.
      - Алло, Вань, всё, я уже иду, готовь стол. – Чирва положил телефон в карман. - Успехов вам, господа сыщики, а у меня своих дел полно.
       Через минуту в дом зашел Александр Николаевич.
      - Ну, и как, получилось?
      - Да, нашли гниду!
      - Осталось найти прибор, - констатировал Александр Николаевич.
      - Теперь нас двое. У вас информация, у меня оперативный опыт. Двигаться будем быстрее.
      - Я сейчас временно без жены остался, - спохватился полковник, - так что с ужином надо потерпеть, пока приготовлю.
      - Готовить не надо. Мне в дорогу передали и пирожки, и голубцы, и отбивные, и маринованные опята.  А от себя я привез полдюжины «Белых лошадей».
      - Виски? – удивился Александр Николаевич.
      - Я не знал ваших предпочтений, поэтому руководствовался своими. Жена там еще что-то напаковала, я не все рассмотрел. Сейчас достану, - Ярослав Кузьмич полез распаковывать сумки.
      - Так что, отмечаем первый успех? – тут Александр Николаевич хотел было добавить, что и у него есть повод, как никак – сын объявился, но передумал. Мало ли как оно дальше обернется.
      - Отправим сообщение генералу, потом оторвемся по полной! Семен обещал на послезавтра не меньше десяти охотников организовать. Встанем в цепь и пойдем по полю поднимать зайца. Давно я ружьишком не баловал.
       - А после охоты баньку истопим?
       - Само собой! Какая охота без баньки. Главное, чтоб охотнички наши выпили, как следует, а о чем их спросить - я найду. Чуть не забыл, сходи к этому фермеру, Петру, кажется. Пригласи его лично на охоту. Но пригласи так, чтоб не отказался. Действуй через жену.
     - Сделаем, - только теперь Александр Николаевич понял, кто из них главный.

       Лящук эти дни тоже не сидел сложа руки. Несмотря на огромную загруженность служебными делами, ему удалось связаться с фирмой, где он заказывал компьютерную программу идентификации сотрудников. Действительно, у них на стадии обкатки появился новый, более совершенный образец программы. Но программа еще не поступила на рынок и потому приобрести ее нельзя. Тогда Лящук, как потенциальный покупатель, договорился сделать пробный прогон этой программы по его анкетным данным. Результат пришел на следующий день, после сообщения Сафронова об аудио идентификации голоса.
      Новая программа нашла логические противоречия в ответах семи сотрудников. Это означало, что тестируемые пытались давать заведомо ложные ответы, чтоб запутать программу. А в ответах того, про которого сообщил Сафронов, она указала на несоответствие в возрасте. А именно, согласно анкетам ответы давал молодой мужчина в возрасте от девятнадцати до двадцати трех лет, а по факту реципиенту было сорок восемь. Задача новой программы, в отличии от старой, заключалась именно в обнаружении любых несоответствий, а не в написания характеристик. Так что обе программы, как бы дополняли друг друга. 
      Проверка личного дела полковника Зайца, установила наличие племянника, который учился в Киево-Могилянской академии. То есть, каким-то образом Заяц увлек племянника игрой и отсылал ему на телефон текст анкет. Полученные ответы писал как свои и, пользуясь несовершенством первого образца программы, слыл «перспективным патриотом». 
      Лящук третьи сутки ночевал в кабинете. После двенадцати вечера становилось тихо, и он мог спокойно размышлять. «Идти к начальнику управления с таким материалом бесполезно. Во-первых: никто сор из избы выносить не будет; во-вторых: очень скользкий политический момент - неизвестно чья возьмет. Но и времени мало. Эта продажная гнида слишком умна и скоро почует охоту на себя, если уже не почуял. Какова будет его реакция понятно – убрать Лящука. Значит, работать надо на опережение.».
       Лящук набрал номер Язя.
      - Алло, привет, узнал? … Надо встретится. Там же. Очень срочно.
       Лящук вышел на улицу, вызвал такси, спустился на Подол, там зашел в кафе, с другого телефона вызвал еще одно такси и отправился на набережную. Язь ждал у воды.
      - Что случилось, Анатолий Семенович? – Язь был не на шутку испуган.
      - У вас ничего, проблема у меня. Нужна помощь.       
      - Какой базар, конечно. Что делать?
      - Есть работа. Очень грязная, опасная, но денежная. Подчеркиваю, очень денежная. Нужны два отморозка, но с мозгами и без наркоты, обязательно командировочные, которых я здесь больше никогда не увижу. Гарантии их безопасности я даю.
      - Когда нужны?
      - Завтра вечером, но чем раньше, тем лучше.
      - О какой сумме идет речь?
      - Порядка ста тысяч.
      - Долларов? – уточнил Язь.
      - Да, долларов. Но подчеркиваю, эти люди должны быть не только не из нашего города, но и не из нашей страны.
       Язь наморщил лоб, пытаясь что-то придумать.
      - Договорились.
      - На тот телефон, что я тебе звонил, пришлешь СМС с местом и временем.

      Кафе, где Акимчук и Сафронов встречались с Куртом, находилось возле центрального рынка в Прилуках. Таня довольно точно описала бывшего мужа, а потому они безошибочно подошли к нужному столику.
      - Два кофе и два пирожных, - сделал заказ к подскочившему к ним официанту Сафронов.
      - Добрый день, господа. Танюша предупредила, что вас будет двое. Вас, - Курт посмотрел на полковника, - я знаю, а вы …? – Он повернулся к Сафронову.
      - Это мой коллега. Знакомьтесь, Ярослав Кузьмич. Именно ему генерал поручил вести эти переговоры.
      - Очень рад, что генерал придает нашим переговорам такое значение. Поступим как деловые люди и начнем с документов.
      Официант принес кофе и пирожные.
      - Спасибо, - Сафронов расплатился и официант ушел.
       Курт достал из портфеля папку с документами.
      - Вот договор, подписанный директором корпорации «Мидал Сиа Индастрис» господином Эсто Кинакио и профессором Клотенко. Это подлинник. Копию для изучения я вам дам. Есть копия на русском языке и английском. Если коротко, то «Мидал Сиа Индастрис» обязуется выделить профессору Клотенко восемнадцать миллионов евро, на научные исследования. А профессор обязуется после оформления патента предоставить компании эксклюзивные права на производство прибора, включая всю документацию и действующий образец. Теперь, что касается меня, вот доверенность от «Мидал Сиа Индастрис» на право ведения переговоров и доставку прибора в штаб квартиру «Мидал Сиа Индастрис» в Турине. Понятно, что те несчастья, которые преследуют профессора и его изобретение, никто предусмотреть не мог, но … дело есть дело. Компания хочет окупить свои инвестиции. Я уполномочен передать карточку со счетом в десять миллионов тому, кто предоставит мне этот прибор.
      - Вы понимаете, что прибор, кроме экономического, имеет большое военное значение? – Сафронов решил отбросить сантименты.
      - Да и боюсь, что это обстоятельство больше всего осложняет наше дело. Я не исключаю, что используя сложную ситуацию, Россия может осуществить вторжение на территорию Украины и тогда прибор окажется в их руках.
     - Нам понятна, господин Курт, ваша озабоченность и поверьте, она совпадает с нашей. Но, - Сафронов сделал многозначительную паузу, - дело в том, что прибор еще не найден.
      - Я ни сколько не сомневаюсь в ваших профессиональных качествах, господин Ярослав Кузьмич, и думаю, что обнаружение прибора дело нескольких дней. Поэтому, я хотел бы знать ваши намерения? – Курт оставил копию договора, а остальные бумаги спрятал в портфель. - Вы согласны с моим предложением или нет?
      - Запись нашей беседы и копии документов я перешлю генералу. Последнее слово, как вы понимаете, за ним. Что касается нас лично, то мы рады поскорей избавится от прибора и прекратить бесконечную череду несчастий и убийств, с ним связанную. Оставьте визитку, чтоб мы могли общаться на прямую.
       - Да, конечно.
      Курт вынул из кармана визитку и маленький прозрачный пакетик. В пакетике лежало миниатюрное устройство.
        - Александр Николаевич, это магнитный ключ, чтобы снять браслет. Прошу меня извинить за столь недемократичные методы. Но вы не хуже меня знаете цену вопроса. Как там Таня?
        - Ничего, у нас все хорошо. Только с ее мамой какая-то проблема. Пока сам не знаю что, она не говорит.
        - Если какое лекарство из-за границы, или перевезти маму в зарубежную клинику, то я это быстро сделаю.
        - Спасибо, я передам ваше предложение.
        - Что ж, до свидания, господа. Жду от вас звонка. Желательно поскорей.
        Курт встал, вежливо откланялся и ушел. Акимчук хотел что-то сказать Сафронову по поводу их встречи, но сержант резко остановил его. И только, когда отъехали, Сафронов взял смартфон полковника, перефотографировал визитку и все документы, которые дал Курт. После чего выкинул бумаги в ближайшую урну. Затем попросил электронный ключ от браслета Тани и положил его в воздушный фильтр двигателя нивы.
        -  Знаю я их штучки! А насчет кафе, то где-то рядом мог сидеть его агент с направленным микрофоном. И второе: неизвестно, что этот клоун спрятал в бумаги, которые нам передал и тот «ключ». Техника на Западе так быстро развивается.
        Акимчук окончательно понял, что ему до Сафронова в оперативной работе еще далеко.
         - Формально Курт прав. … - с сомнением ответил полковник, - но фортель с браслетом на Тане мне очень не понравится. Не укладывается это в образ торгового представителя, каким он так хотел выглядеть. Сниму браслет и разобью его вместе с ключом!
         - Не забудь остатки в колодец бросить, - напомнил инструкцию генерала Сафронов. - Парень не прост, согласен, но документы у него, скорей всего, подлинные. А с другой стороны, сам видишь, сколько народу убили и подставлять парней из КПИ, которым хотели отдать эти железки, не хочется. Пока прибор не окажется у заказчика, все посредники будут на мушке.
       Полковник вспомнил, как вчера заходил сосед Семен. Сафронова дома не было, а рассказать ему Акимчук забыл.
      - Слава, тут это, наши мужики из села создали отряд самообороны. Командует наш знакомый Алексей Чирва. Хотят выставить пост на трассе, чтоб не пускать автобусы с «тетушками» на Киев. Мы чем-то помочь можем?
      - Надо бы. Отличный парень этот Алексей.
      - Наверно я свой ППШ отдам.
      - Откуда такое ретро? – удивился Сафронов.
      - Наследство от деда. Там еще несколько толовых шашек.
      - Мне бы такого деда! – позавидовал Сафронов, - но шашки не отдавай, самим пригодятся. Не ровен час, прибор уничтожить придется.
    Пока полковник и сержант ездили на переговоры с Куртом, у въезда в село Поддыбки отряд самообороны соорудил укрепленный пункт. Остановку превратили в военный штаб, а перед ней установили десяток бетонных фундаментных блоков. Руководил работами Алексей.
      На повороте в село Акимчук притормозил. Сафронов подошел к Алексею и поздоровался.
     - Привет. Круто обосновались!
     - Здорова, - Алексей пожал руку сержанту, - вот, не смогли парни спокойно дома сидеть. Решили помочь Майдану. Не бросать же земляков.
     - Вижу, все вижу. – Сафронов внимательно осмотрел сооружение. – Десять лет назад я тоже такие строил. Обязательно сделай один или даже два запасных выхода и закрой их мешками с песком.
     - Может еще чем поможете? – скептически буркнул Алексей. Ему не нравились «советы посторонних».
     - Зайди к нам вечерком, дам два калаша, сотню патронов и еще ППШ заберешь. Опытные парни найдутся?
     - Есть такие, - воодушевился Алексей.
     - И для ментов ксиву дам от имени СБУ. Типа ты тут не просто так, а по поручению управления. Чтоб потом проблем с прокурорскими не было. Ксива нормальная, если что, в управлении подтвердят.
      - Ну, Кузьмич! Не ожидал. – Обрадовался Алексей, - Может и оптика есть?
      - Да, один АК-47 с оптикой.
      - А прибор ночного видения есть? – вошел в азарт Алексей.
      - Не наглей! У меня не армейский склад.
      Сафронов слукавил. Прибор ночного видения у него был. Но отдавать его он не собирался.
      - Это на каких «зайцев» ты тут охотиться собрался, Кузьмич?
      - Ты сам видел этого «зайца».
      - Что, схомутали паука?
     Сафронов недовольно поморщился своей болтливости.
      - Все, давай, заходи. Мы добро помним!
         
      
        Через несколько дней, после звонка Язю, около шестнадцати тридцати, прямо во время совещания, Лящук почувствовал беззвучную вибрацию телефона. Пришло СМС сообщение от Язя. «Сегодня в 23 00 у меня».
      Парней, с которыми Лящук встретился, он действительно не знал. Один был серб по национальности, второй ирландец. Русский язык они понимали сносно. Помня, сколько в пивной камер наблюдения, говорили неподалеку, на площадке недостроенного дома.    
      Парни бывалые и суть задания поняли сразу. Когда все детали оговорили, Лящук передал им фото клиента и ключ от бывшего служебного помещения СБУ, которое находилось в подвале здания, предназначенного под снос. Запасливый Сафронов никогда ничего не выбрасывал и дубликаты ключей от подобных заведений всегда хранил.
     Там, в подвале, наемники должны переночевать и туда же, после похищения, привести полковника Зайца.
     Ставки слишком высоки, а потому всю служебную и человеческую этику Лящук полностью отбросил. Убийцы и предатели в рядах управления не имели права на судебную защиту!
     Утром, по приказу Лящука, полковник Заяц отправился в Белую Церковь. Местное отделение СБУ в Белой давно просило прислать специалиста по обработке оперативной информации, которая накапливалась с угрожающей скоростью. Все машины управления были укомплектованы джипиэс-датчиком. Код любой машины Лящук мог узнать через своего человека в техотделе. Как только Заяц сядет в выбранную им машину, Лящук даст похитителям координаты датчика. Дальше в дело вступали наемники.
     Работа в кабинете генерала Лящука в буквальном смысле кипела. Поток звонков и посетителей был нескончаемый. Подчиненные работали из последних сил, но людей все равно не хватало. Из соседних отделов выделили еще семь человек.
      С момента, когда Заяц уехал в Белую Церковь, прошло три с половиной часа. Условной СМС до сих пор не было. Лящук, со всей его многолетней психологической тренировкой, начинал нервничать. В кабинет вошла официантка из столовой и, не обращая внимания на посетителей, обратилась к Лящуку.
      - Анатолий Семенович, ваш обед.
      - Наденька, давай чуть позже. Некогда.
       - Распоряжение начальника управления, высшему командному составу завтрак, обед и ужин - строго по расписанию.
         Присутствующие офицеры, вежливо покинули кабинет. В кармане кителя дал знать заветный телефон. Генерал сделал глубокий вдох, быстро открыл и просчитал текст.
      - Раз начальство так беспокоиться о подчиненных, придется кушать, - изрядно повеселевшим голосом ответил Лящук.
      - Все бы такие дисциплинированные, как вы, - проворчала официантка и ушла.
       Это то, что он ждал. Наспех перекусив, тем, что ему понравилось, генерал набрал телефон полковника Зайца. Номер не отвечал. Затем белоцерковского отделения СБУ.
      Там подтвердили, что никакой полковник к ним не приезжал. Он набрал номер справочной  дорожно-патрульной службы. Автомобиль тойота с искомым номером обнаружен в кювете возле села Саливонки. Пассажир, по документам сержант Косачук жив, но находится без сознания. Никаких сведений о водителе нет.
      Это еще что! Почему сержант оказался на месте пассажира?
      О ЧП с полковником Зайцем Лящук доложил в службу собственной безопасности.
      Остаток дня прошел в таком же темпе и суете, как и начался.
       В двадцать два пятнадцать Лящук расписался  в журнале у дежурного и вышел на улицу. Служебная машина ждала у подъезда.
       - Езжай обратно, - генерал обратился к водителю, - хочу пешком  погулять, воздухом подышать.
       Служебка развернулась и поехала обратно на стоянку. Снизу на Майдане гудел палаточный городок и тянуло запахом горелых покрышек. Дойдя до университета, Лящук поймал частника и поехал домой переодеться, потом на другом частнике на Борщаговку, где его ждали заплечных дел мастера и пленный полковник.
       Перед тем, как зайти в подвал, Лящук внимательно осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, он надел перчатки и спустился вниз.
       В одном из помещений подвала горел свет. Светил большой переносной фонарь. Нанятые бандиты, в ожидании заказчика, спокойно ужинали. Водкой не пахло. «Профи, - отметил Лящук, - на работе не пьют, не то, что наши». Полковник Заяц был плотно привязан к старому креслу. Вид у него был такой, что женевской конвенцией даже не пахло.
        - Расскажите, как было дело? – Лящук повернулся к бандитам. Его интересовали все детали.
       Ирландец хуже говорил по-русски, поэтому рассказывал серб.
        - Мы ждали его возле поворота на Калиновку, сигнал засекли сразу, как получили координаты. Но клиент что-то почуял. Долго кружил по городу. Наверно, искал хвост. Больше часа мотался то по проспекту, то по Окружной. Думали уже ехать в город и там его брать. Но, наконец, его машина выехала на дорогу. Сразу за КПП, он погнал не меньше ста пятидесяти. Пролетел мимо нас, как мимо памятника. Думали все, ушел. Но нам повезло. Возле сахарного завода в Саливонках скопились грузовики полные этого, как его, свеклы, образовался затор. Мы были в форме ДПС, поставили мигалку и по встречке обошли затор. Только машина клиента вышла из пробки, мы своей перегородили дорогу. Не дали опять разогнаться. Водитель хотел нас объехать, но сильно стартанул и на уклоне обочины перекинулся в кювет. Мы первые оказались рядом. Питер остальным машинам показывал жезлом, чтоб проезжали мимо. Я пшикнул в салон газом, как договаривались. Хитрый, гад. Сам за рулем сидел. Мы ж на пассажира нацелились, так чуть другого с собой не взяли. Но я фото запомнил хорошо. По дороге сняли форму, сняли с машины наклейки ДПС и сюда. Машину и форму оставили там, где взяли.
       - У него было оружие?
       - Вот, поганый макаров и его документы. Все, что при нем было.
       - Он расплатился с вами?
       - Да, отдал две карточки с кодами. Мы уже сняли все наличные.
       - Денег хватило? Как договаривались?
       - Да, даже больше. Остаток вернуть?
       - Нет. Расплатитесь с Язем за машину и форму.
       Лящук внимательно осмотрел пистолет.
       - Работа не закончена. Ждите на улице.
       - А где гарантия, что вы нас отпустите живыми? – встрял в разговор ирландец.
       - Я Язю слово дал. Он за меня поручился. Нам с ним в этой стране еще долго жить.
       - Хорошо, мы подождем на улице, - серб стал складывать вещи.
         Полковник был в сознании и спокойно слушал их разговор. Бандиты забрали свои сумки, протерли все, к чему притрагивались и вышли. Генерал повернулся к пленному.
       - Долго я за тобой гонялся, - Лящук первым начал тяжелый разговор.
       - Я сразу догадался, что это ты. Только у тебя есть бесконтрольный доступ в техотдел. Ну и сволочь же ты Лящук, с бандитами связался.
       - Странно получается, господин, полковник! Ты страну, которая тебя поила, растила, кормила предал, нашего боевого товарища убил. … Убил нашего агента, убил своего агента, а сволочь при этом я?
       - Никого я не предавал, просто у нас тобой разный взгляд на патриотизм.
       - Понятно. Разница в том, что за твой патриотизм хорошо платят, вон ребятам не плохие командировочные обломились. А за мой патриотизм одни выговора и угроза отставки. Ладно, дело вкуса, кому во что верить. 
       - Козел ты был, Лящук, козлом издохнешь!
       - Лично я не вижу в этом животном ничего оскорбительного. Во всяком случае, ничем не хуже зайца. Хорошо, с патриотизмом разобрались, теперь перейдем к Осипову. Зачем, ты его убил?
       - У меня не было выбора. Он понял, как я оказался в ту ночь на дороге перед селом. Я хотел перехватить Чижа, а потом на него ловить Осипова. Но Осипов оказался там раньше, и успел узнать, что Чиж проговорился своей подруге продавщице. Я стал его забалтывать, что у меня есть место, где можно переждать, но Осипов быстро сложил два плюс два и понял, что продавщица работает на меня мимо конторы. А когда Игорь полез за пистолетом, я оказался быстрее.
       - Зачем ты охотился на Игоря?
       - Хотел узнать, успел он скопировать базу данных или нет.
       - О себе беспокоился или еще кого выгораживал?
       - Приказ был такой. Кто-то кроме меня очень жирно сидит в нашей конторе, а может и не один. Думаю, за них боялись.
       - У меня еще семь кандидатов на это кресло, где ты сейчас сидишь.
       - Значит, Осипов, скопировал анкеты. Ну, и хрен с ними!
       - Не скрою, интересно было подтвердить свои догадки, но ничего нового ты мне не сказал.
       - А, как я прокололся?
       - На анкетах, само собой, но главное, как мне недавно объяснили, раньше я тоже этого не знал, но в селе это не в городе. Там ничего нельзя сделать так, чтоб кто-то что-то не увидел.
        Полковник закивал головой, давая понять, что он понял, о чем идет речь.
       - Я чувствовал, что в тех кустах возле остановки кто-то сидел. Времени проверить не было!
       - Ты хоть себе, Заяц, не ври! Времени было достаточно. Ты мощный интуит, а потому струсил, почуяв опасность. Понадеялся на темноту.
       - А я голову ломал, зачем твой халуй Сафронов в контору приходил? Значит, по голосу вычислили … Убьешь?
       - Ты профи, сам знаешь, того, что натворил, я тебе никогда не прощу, а суды и адвокаты  для нашего брата не предусмотрены. Мы живем вне этой системы.
       - Понятно.
       - Но теперь главный вопрос. Что знаешь про людей, которые ищут прибор профессора Клотенко?
       - Знаю, что ищут его многие. Известный тебе зам генерального прокурора отдавал приказы мне, а кому еще - я не знаю.
       - Вот что полковник, если не скажешь что-то важное, чего я действительно не знаю, то намекну бандитам, что ты прячешь, как минимум два миллиона долларов. Они будут долго потрошить сначала тебя, а потом примутся за твоих родственников. В частности, за племянника, который за тебя отвечал на анкеты. В этом подвале никто тебя искать не будет. Умирать будешь долго и мучительно.
       - Ты и про племянника знаешь!
       - Увы, работа такая.
       -  А как же наш не писаный закон? Ни при каких обстоятельствах родственников не трогать?
       - Ишь, как заговорил! – кровь прилила к лицу генерала, - а как же Осипов? У меня своих детей нет, он хоть и дальний родственник, но был мне как сын! И ты знал это!
        Полковник понял, что надеяться больше не на что. Кого кого, а Осипова, своего любимца, Лящук ему никогда не простит.
       - Ладно! Твоя взяла. Ох, как я хотел, чтоб ты облажался! Все деньги отдал, только б увидеть твой позор и изгнание из органов. … Но ты, сволочь, всё предусмотрел. … Короче, этот Курт Штрайх - личность очень темная.
       - Что? Откуда ты его знаешь? – пришла очередь удивляться Лящуку.
       - Личных контактов с ним не имел, но я вычислил того, кто отдает приказы нашему прокурору. В какой-то момент заметил, что прокурор, всегда такой надутый и важный, вдруг стал тихим, мягким, осторожным. Понял, что в нашу гавань зашла крупная рыба, перед которой прокурор ходит на задних лапках. Интересно стало. Несколько раз проследил за прокурором и нашел этого Курта. Он легализовался прорабом на одной стройке. Стройка под ментами, полуживая, у всех подрядчиков она в черном списке. У Курта много времени на основное задание. Работает под документами Вадима Звягина. Настоящее имя узнал, когда выслал фото этого Курта одному другу из ФСБ. Когда-то мы еще лейтенантами проходили стажировку в Кабуле. С тех пор обмениваемся инфой. Он опознал типа на фото, как Курта Штрайха, перебежчика из Штази. Смекаешь? Как предатель и перебежчик может отдавать приказы резиденту русской разведки в Киеве?
       - Двойной агент?!
       - Думаю, если б у меня ничего не вышло, то этот Курт от имени заказчика подкатит к тому, кто найдет прибор. Но отдаст его не на запад, а тому, кто является его действительным хозяином или кто больше заплатит, что, собственно, одно и тоже. А натовцы, оплатившие научные исследования профессора, останутся с носом. За этим Куртом стоят такие силы, причем с обеих сторон, что если ты к нему только приблизишься, они сметут тебя, как щепку.
       На разбитом лице полковника появилась кривая усмешка. Лящук задумался.
       - Спасибо, это действительно ценная информация. Будем считать, ты вернул себе честь офицера. И как офицер, заслуживаешь смерть от пули врага. А мы с тобой враги, Заяц. Толковый ты парень. Жаль, что оказались по разные стороны. Впереди столько дел!
       - Так может, договоримся? – Заяц заметил у Лящука нотки симпатии и у него затеплилась надежда.
       - У меня нет таких денег, к которым ты привык. А без денег ты хорошо работать не будешь.
       Лящук вынул из кармана пистолет полковника, оставил в обойме один патрон, передернул затвор и выстрелил Зайцу в голову. Вытер пистолет от отпечатков, которые могли оставить бандиты, и бросил рядом. 
      Бандиты слышали звук выстрела и  догадались, что работа закончена, но уходить не торопились. Уж очень суров их заказчик. Такого лучше не злить.
       Лящук протер двери и закрыл подвал на замок. То, что перед смертью сказал Заяц, настолько потрясло генерала, что на минуту он даже забыл о бандитах, которые ждали его у входа. Затем вспомнил, обернулся и отдал им фонарь.
       - Всё, операция закончена, вы свободны. Этой же ночью, чтоб вас в стране не было. Лет пять сюда не приезжайте.
       Бандиты кивнули и пошли в другую сторону. Последнюю улику, связывающую его с полковником Зайцем - ключ от подвала, генерал бросил за два квартала в мусорный бак. В ноль часов, сорок минут генерал-лейтенант Лящук, вновь был в своем рабочем кабинете и отвечал на звонки.

        Татьяна Андреевна сидела в кабинете заведующего отделением инвазивной хирургии городской онкологической больницы Харченко Екатерины Владимировны. Симптомы маминой болезни ей очень не понравились, особенно нарастающая боль, которая требовала все более сильных обезболивающих. С помощью Таниных связей и денег Елена Викторовна вне очереди прошла все анализы и диагностику за один день. Это было позавчера, вчера операционный день и посетителей не принимали. Отсидев с самого утра в огромной очереди, Татьяна Андреевна ожидала услышать результаты обследования.
   Заведующую постоянно отвлекали: куда-то вызывали, звонили ей на телефон. Наконец, она закрыла дверь кабинета на ключ, отключила телефон и, приготовив себе кофе, присела на стул.
       - Извините, пожалуйста. У меня так каждый день. Приходится делать пятиминутки тишины, иначе … , - заведующая не стала продолжать фразу, только с огромным наслаждением сделала глоток кофе.
       - Это вы, извините. Я понимаю, что у вас запись на месяц вперед, а я вне графика.
       - Кофе хотите?
       - Спасибо. Мне бы результаты узнать и я пойду.
       - Одну минутку.
      Доктор открыла смартфон на соответствующей странице.
       - Степчук Елена Викторовна?
       - Да, – с замиранием сердца подтвердила Татьяна Андреевна.
        Катерина Владимировна внимательно прочитала всю информацию на страничке «Степчук».
       - Две опухоли. Одна в матке, другая в кишечнике. Без гистологии я точно сказать не могу, но я через зонд сделала фото той опухоли, что в кишечнике.
       Врач открыла прикрепленную к страничке цветную фотографию и показала Тане.
       - Вот.
       Татьяна Андреевна надела очки и внимательно посмотрела на снимок. На стенке кишечника, закрыв его проходимость больше, чем  на половину, расположилась похожая на морскую звезду опухоль. От увиденного по спине Татьяны Андреевны побежали мурашки.
       - Но, это типичная раковая опухоль! – сдавленным голосом произнесла Татьяна Андреевна. Как микробиолог она не раз видела подобные снимки.
       - Одну операцию она бы еще перенесла, но две … . Просто не хочу вас обманывать.
        - Я оплачу, скажите сколько, не сомневайтесь!
        - Дело не в деньгах. У меня большой опыт. Две опухоли говорят о том, что организм полностью потерял иммунитет. Даже если, каким-то чудом, ваша матушка и перенесет две операции под общим наркозом, то очень скоро появится третья опухоль. И расти она будет быстро. Ваше право обратиться в другую клинику, но везде услышите то же самое. Разве что нарветесь на жулика, который воспользуется вашим состоянием и наживется на вашем горе.
        - Спасибо, доктор. Все понято.
        Татьяна Андреевна положила на стол сто долларовую бумажку и встала со стула. Врач открыла ей дверь. В коридоре шумела очередь.
        - Кто первый? – спросила врач.
        - Я, - ответила грузная мрачная женщина лет тридцати пяти.
        - Зайдёте через три минуты.
        До Татьяны Андреевны только сейчас дошло, о чем говорила баба Ульяна. Выехав за город, она остановилась у первой же сельской церкви.
        Татьяна Андреевна поставила свечу у святого распятия и попросила Спасителя взять к себе с миром рабу Божью Елену. Хоть она по-прежнему очень любит свою маму, но препятствовать ее желанию покинуть Землю больше не будет.
         Не успела Татьяна Андреевна выйти из церкви, как к распятию подскочила пожилая церковная служка. Она с ненавистью схватила свечу Татьяны Андреевны  и швырнула в ведро.
         Поворачивая с трассы в село, Татьяна Андреевна не обратила внимания на полувоенное сооружение, в которое превратилась автобусная остановка. Предстоящая неизбежность настолько охватила ее сознание, что ничего, кроме ноющей боли под сердцем она не ощущала.
         У дома стояли люди. Услышав шум двигателя машины, все посмотрели в ее сторону. «Неужели так быстро?» - мелькнуло в голове Татьяны Андреевны. Но не успела она выйти из машины, как подъехал Саша.
        - Мне только что позвонили … - Саша не знал, что говорить дальше и как утешить любимую женщину.
         Сомнений не осталось. Глаза Тани налились слезами. Но она быстро взяла себя в руки.
        - Пойдем к ней вместе.
        Они вошли в дом.
        У постели Елены Викторовны сидела Наташа Коржак. Остальные входить не решались и стояли у крыльца. Увидев Таню, Наташа отошла в сторону. Таня поцеловала маму в лоб. Лоб был уже холодный.
       - Я зайшла до Вікторівні, - не здороваясь начала свой рассказ Наташа, - спитати, чи не треба їй молочка, а вона вже ледь дихає. Вас нема, до кого бігти - не знаю. А вона каже, почитай мені Біблію. Я схопила, відкрила на закладенці і почала читати. Бачу вона очі закрила, наче спить. Я далі читати. Але врешті зрозуміла, що вона не дихає. Із розпачу побігла до сусідів, вони подзвонили до вас, але телефон був відключений. Тоді до Олександра Миколаєвича.  Аж тут і ви приїхали.
           Таня глянула на телефон. По непонятной причине он был отключен. Значит, кто-то там Наверху пожалел её и дал спокойно доехать.
        - Кто знает, что дальше делать? – спросила Таня, - А то я плохо соображаю.
       Саша взял командование на себя.
        - Я вызову «скорую», надо получить справку о смерти. Наташа, в селе есть кто-то, кто может подготовить Елену Викторовну к похоронам?
        - За це не хвилюйтесь, ми все зробимо як слід.
        - И пожалуйста, Наташа, приготовьте все к поминкам, так как это здесь принято. – Таня достала деньги и дала Наташе. - У вас будут расходы.
        - Ой, що ви! Це надто багато, не треба.
        - Да, чуть не забыла, - будто не услышав, что говорит Наташа, Таня достала из сумки сто долларов, - это дай ребятам, что будут копать яму. Мама хотела, чтоб ее похоронили здесь, на сельском кладбище.
        - А я зайду в сельраду возьму разрешение на похороны, - Саша хотел как можно больше хлопот взять на себя.
        - За домовину не хвилюйтесь, - Наташа включилась в свои новые обязанности, - я збігаю до Опанасовича. В вечорі буде готово.
        Ноги Таню больше не держали. Она  присела на кровать возле матери. Глаза вновь налились слезами.
        - Саш, не обижайся, но я хочу остаться одна с мамой.
        - Может, у меня переночуешь? – Полковник хотел хоть как-то помочь любимой.
        - Нет, её душа еще здесь и я хочу побыть с ней наедине.
        - Если что, звони, я мигом прилечу.
     Наступил момент, когда Таня больше не могла сдерживать слезы.
     Саша вывел всех из дома, но потом как бы вспомнил.
       - Наташа, посидите тут немного. Мало ли что?
       - Не хвилюйтесь, Олександр Миколаєвичу, я посиджу на кухні стільки, скільки треба.
       - Когда «скорая» приедет, позвони.
       - Так, добре.

         Сафронов даром времени не терял. Перезнакомившись на охоте с местными мужиками, он под разными предлогами ходил к ним в гости. А после того, как оказал действенную помощь местному отряду самообороны, вообще стал желанным гостем в любой хате. Но, не зная местных обычаев, он везде таскал с собой Колька. Круг поиска прибора постепенно сужался. Какие бы расчеты Ярослав Кузьмич не делал, как бы, не складывал по крупицам слова своих собутыльников, а все стрелки вели в усадьбу фермера Петра.
        В тот день, когда умерла мама Татьяны Андреевны, он решил навестить фермера. Формальное приглашение в гости от Петра он имел, но понимал, что повод для визита должен быть более весомым. И он нашел его.
       Днем ворота фермы были всегда открыты. Бежевая волга Сафронова, проезжая мимо усадьбы Петра неожиданно остановилась. Ярослав Кузьмич поднял капот, стал бегать вокруг, доставать инструмент, даже залез под машину. Но, вскоре закрыл машину и направился к фермеру.
     Из коровника вышла жена фермера и ее помощница.
      - Дзвони до Ганни, будем відрами тягати, швидко давай, -  жена фермера была чем-то озабочена и не сразу обратила внимание на посетителя.
      - Здравствуйте, - Сафронов безошибочно определил, кто здесь хозяйка, а кто работница.
      - Доброго дня, - фермерша внимательно глянула на незнакомого человека, - ви, мабуть, до Петра?
      - Пока сам не знаю к кому. У меня машина сломалась, тут рядом. Вижу хозяйство большое, можно тормозной жидкости одолжить? Где-то на пенёк налетел или камень, трубка тормозная потекла.
      - Петро зараз у городі, я пошукаю те що ви питаєте, але … не зараз. У мене теж аварія, водогін зламався, а всі чоловіки десь розбіглися. Треба корів та свиней напувати.
       - А вы покажите, что случилось. Я когда-то сантехником работал. Ярослав Кузьмич. - Представился Сафронов.
       - Ірина, - представилась женщина и обтерла руку об юбку,  - то ви, мабуть гість Олександра Миколаєвича? … Навіть не знаю ...
       - Даже не сомневайтесь. Классический случай. Вы поможете мне, я помогу вам. Показывайте, что случилось и где инструменты.
      - Ну, як ви самі пропонуєте … пішли.
     Они зашли в насосную, где стоял распределитель давления из скважины. Весь пол был залит водой. Ирина включила насос и из распределителя под большим давлением ударила струя воды. Ярослав Кузьмич подал знак выключить насос и внимательно осмотрел повреждение.
      - Ничего страшного. Трещина на входном патрубке. Покажите, где инструмент, я наложу хомут, а потом сантехник вам поменяет патрубок.
      - Це ж треба таке! Наче Бог вас послав! – обрадовалась фермерша.
     Сафронов ликовал! Идеальные обстоятельства для знакомства.
     В инструментальном сарае имелось абсолютно все для поддержания большого хозяйства в рабочем состоянии. Порывшись на полке с запчастями для сантехники, Кузьмич нашел хомуты и прокладочную резину.
      Куда только не кидала его служебная судьба. И везде приходилось осваивать новую профессию. Приходилось работать под прикрытием и на строительстве моста, и в таможне, и в аэропорту, и на базаре. Везде природная смекалка и огромное трудолюбие быстро делали Сафронова «своим парнем». Он как великий актер менял не только внешний образ, но полностью вливался в энергетическую сущность своего персонажа. Даже присутствуя на совещаниях огромной значимости, в качестве помощника Лящука, необходимость его присутствия ни у кого не вызывала сомнения. Даже генерал восхищался способностью Сафронова к мимикрии. А как часто он получал и перевозил важнейшие документы! И ни у кого, ни разу не возникло сомнений в его полномочиях и профессиональных способностях.
       Вот и сейчас, Сафронов, никогда не работал сантехником, но без всяких сомнений «кинулся в бой».  И, как всегда бывает, практика оказалась несколько сложней теории.
      Трещина во входном патрубке водяного распределителя успела дойти до самого фланца. Первые две попытки сто процентного результата не дали. Маленькая струя воды, при подаче давления, все равно пробивалась наружу. Пришлось, помимо хомута накладывать дополнительный бандаж из прорезиненной ткани. Только с четвертой попытки течь прекратилась. Но капли все равно появлялись. На помощь пришла хозяйка. Ирина подставила под капли большое ведро.
      - Хай вже так і буде. Потім Петро налагодить. Мені б тільки худобу напоїти та ясла помити. А ви проходьте в хату, обсохните, бо майже весь змокли.
        Пока Сафронов возился с патрубком на помощь фермерше пришли работницы. Лишь  только в трубах появилась вода они дружно взялись за роботу. Теперь хозяйка могла уделить внимание гостю.
       Пока верхняя одежда сохла в специально оборудованной сушильной комнате, Сафронов пил чай с пирожными. Ирина и чарку предложила, но сержант решительно отказался.
       - Хорошо у вас тут! – Сафронов искренне похвалил хозяйку. – Все продумано, капитально сделано, удобно. Даже сушилка есть!
       - Це все мій Петя. Зранку до вечора, як дзиґа. Сама дивуюсь, скільки в нього енергії. А без сушки нам ніяк не можна. Як дощі затягнуть, то вся одежа мокра, а працювати все одно треба. І це не тільки нам. Всі хто тут працює постійно міняють одежу. Петя купив цілих три пральні машини. І є свій генератор, бо у негоду можуть світло отключити.
      - У вас такой двор большой, столько техники! – продолжал восхищаться Сафронов.
      - То більша частина поламана. Так, стоїть на запчастини. У роботі тільки два комбайни - буряковий, зерновий і кілька тракторів. Решта техніки у брата Петра.
      - А можно у вас поставить на время мою волгу. Пока я куплю тормозные трубки?
      - Авжеж! Ставте туди подалі. Там вона нікому не заважає. Вам допомогти її заштовхати? 
      - Нет, спасибо. Если тихонько ехать, то доеду. Это по селу без тормозов не поедешь, а тут я дошкандыбаю.
      - То ви мене вибачте, треба іти, хазяйство чекає, - Ирина начала собираться.
      - Мне тоже пора, а то Саша не знает, где я застрял.
      - Йому мабуть не до вас, померла Олена Вікторівна, його теща. Дівчата казали.
      - Все равно, надо идти. И вам мешать не буду.
      - Ой, та що ви таке кажете! Сидіть собі відпочивайте, нікому ви не заважаєте.
      - А можно я посмотрю технику, что во дворе стоит? Я городской, мне очень интересно.
      - Дивіться скільки хочете. – Фермерша надела рабочие сапоги и повязала поверх ватника кожаный фартук. - То вибачайте, треба бігти до дівчат.

     Александр Николаевич и Сафронов пришли домой поздно.
     Полковник после визита «скорой» хотел остаться с Таней на ночь, но она опять мягко, но настойчиво попросила его уйти. Похороны и поминки назначили на завтра. Односельчане настолько прониклись сочувствием к внезапной кончине Елены Викторовны, что даже вызвали на похороны священника. Оставив Таню возле матери, полковник еще долго обсуждал с Наталкой и двумя подругами все детали завтрашних похорон и поминок.
     Когда Александр Николаевич вернулся, Ярослав Кузьмич уже начал писать очередной отчет генералу.
      - Как там Таня? – с сочувствием спросил Сафронов.
      - Уже успокоилась. Просила до завтра не тревожить, хочет наедине проститься с мамой.
      - Как думаешь, может это проделки нашего друга Курта?
      - На этот раз нет.
      - Откуда такая уверенность?
      - Есть тут одна провидица, она предупредила Таню.
      Сафронов заинтересованно взглянул на полковника.
      - А тебя она о чем-то предупреждала?
      - Мне сказала, что я полон тревог, а мое будущее в тумане. … Давай выпьем за упокой души рабы Божьей Елены.
      - Давай. Только оденься, выпьем в саду.
     Александр Николаевич не сразу понял, к чему клонит Сафронов, а когда догадался только и произнес:
      - Неужели?
      - Пошли.
     Стоял на редкость теплый декабрь. Наспех накинув куртки, мужчины вышли в сад.
      - Давай помянем тещу, потом о деле, - предложил Сафронов.
      Выпили, как положено, не чокаясь.
      - Прибор я нашел, – спокойно доложил Сафронов, -  он в целости и сохранности. Во внутреннем боковом отделении одного из чемоданов в целлофановом кульке полный пакет документации. Листать было некогда. Один из внешних карманов действительно разорван, так, что информация на флешке не липа. В порванном кармане были еще какие-то детали, я всё, чтоб не потерялось забрал.
      - Ух, ты! – с огромным облегчением и удивлением вздохнул Александр Николаевич. – И где ЭТО?
      - В бункере старого поломанного комбайна! … Я, типа сломался, заехал к Петру во двор, а потом, под видом городского попросился полазить по старой технике, поиграться. Петра не было, а хозяйке не до меня, говорит: «смотрите, что хотите».
      - Ай да, малец! Как же он проскочил не замеченным? – удивился Александр Николаевич.
      - В том-то и дело, что не совсем не замеченным. Я тут болтал со всеми по селу. И по обрывкам слов, фраз установил, что видели его с тачкой. Полдня, до самой ночи у всех на виду возил дрова. Спилил старый осокор возле усадьбы, где хранился прибор и возил дрова на тачке. Картина для села вполне привычная, потому никто внимания и не обратил, а к вечеру совсем примелькался. К тому же, я установил, что старики, в крыльце которых хранился прибор, в тот день ездили в больницу. Молодец парень! Ему бы у нас работать!
      - Ну, да, а что под дровами, и куда он их везет, никому нет дела! – Констатировал Александр Николаевич.
      - Повезло, снег еще не выпал. Я следы от тачки у комбайна сразу засек. Видать, давно к этой рухляди никто не подходил.
     - И каковы теперь наши действия? – с надеждой на скорейшее завершение операции спросил Александр Николаевич.
     - Все по инструкции. Без команды ничего не трогать. Отчет генералу я отправил.
     - То есть, это еще не конец?! – Не то спросил, не то удивился полковник.
     - Боюсь, что нет. Помнишь, ты рассказал про велосипед со скрипящей педалью?
     - Да, темная история. Стоило спросить в шутку у мужиков, у кого такой велосипед, а то типа «по утрам скрипит и спать не дает». И больше я этого скрипа не слышал.
     - Я сразу понял, что мы под наблюдением. В нахалку нам из села не вырваться. Более того, у них хорошие аналитики.
     - И что?
     - Каких бы идиотов мы не разыгрывали, они быстро поймут, что прибор у нас.
      - Будем ждать, что придумает генерал.
      Как опытный оперативник, Сафронов кое-что скрыл от Акимчука. Пока не стал говорить, кому принадлежит велосипед со скрипящей педалью.
     Дело в том, что за последние два месяца автолавка, привозившая по четвергам всякую хозяйственную мелочь, выполнила несколько заказов по велозапчастям. Сафронов сделал крупный заказ хозяйке этого передвижного магазина и легко её разговорил. Теперь он точно знал, кто заказывал новую педальную втулку. 

        Лящук практически переселился в кабинет, так как ездить домой времени не было. К удивлению генерала, революция не только осложнила его работу, но в некотором смысле упростила. Много ворья, находящегося в розыске, испугавшись грядущих социальных потрясений и спасая «наворованное честным трудом», рванули за рубеж. Самых одиозных фигур пришлось выпустить, приказы свыше еще никто не отменял. Но средняя и мелкая сошки просто стаями попадали в сети управления со всем своим скарбом.
        Сердце Лящука было на стороне майдановцев. Но он, как и большинство коллег по управлению, не мог понять, что мешает расчистить Майдан. Кто командует этими «беркутами», «грифонами» и прочей пернатой сволочью? Через Язя Лящук сливал важнейшую информацию майдановцам, но, все равно, для профессионалов эти баррикады и палатки были как детские игрушки. Президент визжал и требовал навести порядок, но дирижером этого спектакля был не он. А кто?
       Когда в кулуарах управления заходили разговоры на эту тему, большинство многозначительно показывали на булаву Богдана Хмельницкого.
      Тема исчезновения полковника Зайца постепенно отошла на второй план. Более того, у заместителя главного прокурора, который проводил обыск у Лящука, появились извинительные нотки. Ни прямых, ни косвенных улик против генерала у прокурора не было. Но без Зайца, то есть своего человека в аппарате Лящука, генерал, в информационном плане, становился недосягаем. Более того, помня наставления полковника о вездесущих людях Лящука, теперь сам прокурор чувствовал себя под наблюдением. В мирное время прокурор нашел бы способ снять Лящука с должности, но теперь, когда СБУ стало центром сбора информации и принятия срочных оперативных решений, об этом не могло быть и речи.
      Изменилось и отношение к Лящуку коллег. Левченко теперь первый бежал с любой оперативной информацией. А начальник управления практически без вопросов визировал все его решения. В этом плане очень показательна история с двумя самолетами из России.
       Генерал-майор Левченко в тот день дежурил по управлению. Неожиданно, без всякого доклада и предварительного звонка, Левченко ворвался в кабинет Лящука. Лящук был первым, кому он доложил о прибытии двух бортов из России. Самолеты, по его данным, отказались декларировать груз и подать списки пассажиров. Всегда спокойный и рассудительный, Левченко был в растерянности, что делать? Наглость северного соседа просто зашкалила. Слава Богу, дежурным от СБУ по аэропорту оказался хороший знакомый Лящука - майор Стеценко. Это он так оперативно сработал и доложил по инстанции о подозрительных самолетах. Получив от Лящука прямой приказ применить оружие, но не допустить разгрузки самолетов, Стеценко с присущей ему природной активностью и «большой любовью» ко всему русскому, а родом он был из Западной Украины, подогнал к самолетам единственный в распоряжении пограничников БТР. Предупредительная очередь из крупнокалиберного пулемета отогнала трапы в сторону и заставила закрыть люки самолетов.
       Что было на борту этих самолетов до сих пор не известно. Простояв пять часов без движения, командиры экипажей попросили о дозаправке и разрешении вылететь обратно. Чтоб избавиться от дополнительного геморроя, вылет разрешили.
      Тот факт, что Левченко с новостью о внеплановых российских самолетах пришел к нему, а не к своему непосредственному руководителю, одному из заместителей начальника управления, не остался не замеченным. Дело в том, что начальник Левченко был в списке семерых отмеченных новой программой идентификации сотрудников.
           После двенадцати ночи поток свежей информации утих, Лящук позвонил Левченко и вызвал к себе. Формальным поводом было отметить успех операции с российскими самолетами. После нескольких рюмок коньяку они вышли прогуляться. Левченко предупредил дежурного офицера на пульте, что он и Лящук на периметре.
     Лящук остро нуждался в помощниках и соратниках для продолжения внеслужебной деятельности. Потеря Осипова и отъезд Сафронова резко сузили его возможности. Нет, к операции «Хромая утка» привлекать сотрудников он не хотел, это было слишком опасно, но бороться с предателями, окопавшимися в стенах управления, ему без помощников никак нельзя. 
     Обращаться еще раз к услугам Язя было опасно. Ребята там не простые, могут не правильно понять. А главное, он не знал, как поступить с Куртом Штрайхом. Пока этот упырь плетет свою сеть, ребята в Поддыбках в большой опасности. Предупреждение полковника Зайца, что полномочия Курта огромны и он может смести Лящука, как щепку, генерал воспринял со всей серьезностью.
      - Игорь, - обращение Лящука к собеседнику по имени автоматически делало беседу приватной, - вы позволите мне так обратиться?
      - Конечно, Анатолий Семенович, только я не могу вам ответить тем же. Вы старше меня и по возрасту и по званию.
     Таким образом, Левченко дал разрешение на приватную беседу.
      - Будем считать, что формальности закончены. Приступим к делу. Так, вот Игорь, меня нисколько не удивило, что вы, нарушив субординацию, обратились ко мне напрямую. Означать это может только одно – вы не доверяете своему непосредственному начальнику. Но вы в этом не одиноки, я ему тоже не доверяю. Давайте поделимся нашими подозрениями, а потом решим, что делать дальше.
      - Каки-х-то-о … , - неожиданно Левченко закашлялся, подул восточный ветер и гарь от покрышек на Майдане поднялась до улицы Владимирской. Прокашлявшись Левченко опять заговорил нормально, - каких-то конкретных фактов его противоправной деятельности у меня нет, но есть одно обстоятельство. Я обнаружил, что у него есть российский паспорт.
      - Ни чего себе! – удивился Лящук.
      - Да, в Москве есть один законспирированный паспортный стол, который негласно выдает российские паспорта. Мне совершенно случайно попали списки их клиентов. Сначала думал однофамилец, но остальные данные тоже совпали. Сейчас такая сложная обстановка, что даже не знаю, кому докладывать. Хорошо, что вы заговорили об этом, как камень с души. Когда Стеценко доложил о самолетах, я моментально смоделировал ситуацию. А что если они не случайно прилетели в моё дежурство? А что если они всё точно просчитали? То есть, я доложу по инстанции. Мой начальник будет специально долго искать начальника управления. Тот пока поймет о чем речь, а время уходит! А парни из самолетов, используя неразбериху, сделают то, ради чего прилетели. Конечно, как дежурный генерал, я должен был сам принять решение, но мне не хватило вашего оперативного опыта и решимости. Вот я и оказался у вас в кабинете.
     - Понятно, - какое-то время они шли молча, затем Лящук продолжил, - помните анкеты, которые несколько лет каждый офицер управления должен был заполнять?
     - Да, - кажется, сам президент закрыл эту программу, а все данные конфискованы.
     - У меня остались копии этого анкетирования. Я связался с разработчиками этой компьютерной программы. У них появилось современное дополнение к программе. Согласно этому дополнению ваш непосредственный начальник давал противоречивые  ответы, то есть - врал.
     - А кроме него есть еще офицеры под подозрением?
     - Всего семь человек.
     - Полковник Заяц входит в их число? – Левченко внимательно посмотрел на Лящука.
     - Нет, в числе этих семерых он не числится, - уклончиво ответил Лящук, - я дам вам списки этих офицеров. Что касается Зайца. По первым результатам расследования его дела у меня сложилось впечатление, что он сильно запутался с подконтрольными ему коммерческими структурами.
     - Он оказался дырявой «крышей» и ему отомстили? – Эту версию Левченко даже не рассматривал и потому удивился.
     - По показаниям свидетелей увезли его, хоть и люди в форме ДПС, но с очень протокольными рожами, и машина у них была с какими-то наклейками вместо трафаретных надписей. Глупо это все, по-бандитски! А, может, и перепутали с кем, ведь он был не в форме.
     - А что вас натолкнуло на коммерческую составляющую? – насторожился Левченко, он как любой профессионал не любил чужих версий.
     - Все, кто с ним контачил в последнее время в нашем отделе, написали рапорты. И все, как один, помимо его несомненных служебных качеств, отметили его любовь к роскоши. А откуда ж ей взяться, как не от наших нуворишей? По крайней мере, другие мысли мне в голову не приходят. А вы как думаете, Игорь? – Лящук внимательно посмотрел на собеседника.
      - Согласен, версия интересная, - теперь Левченко был убежден, что Лящук причастен к исчезновению полковника Зайца. Но он, Левченко, сам пошел на вербовку и теперь, надо понимать, получил первое задание: «дело полковника Зайца – под сукно!»
      - Оставим в покое бедного полковника и, как говорят французы: «вернемся к нашим баранам». Надо поставить деятельность всех семерых подозреваемых под не гласный контроль. Компьютерная программа не говорит, что они стопроцентные предатели, но по какой-то причине они дали противоречивые ответы. Что касается вашего шефа, то будем считать, причина его уклончивых ответов установлена. Посмотрим, что он будет делать дальше. Параллельно нужно проверить остальных. Если офицеры не успели запятнать себя предательством, а просто «запутались» со своими коммерческими протеже, то мы мягко намекнем, что впредь делать этого не следует. Проблему выбора еще никто не отменял, так, что пусть сделают правильный выбор.
      - Вот уж не подумал, что вы гуманист, Анатолий Семенович.
     Количество поручений  от Лящука росло с каждой минутой. Левченко понимал, что это только начало.
      - Гуманизм нашей профессии появляется не от чтения литературных классиков, а как защитная реакция при ежедневной работе с людьми. Превратить всех окружающих во врагов легко и просто, но результат будет печальным – воевать со всеми невозможно! Тех, кто колеблется, надо перетаскивать на свою сторону.
      - Как вы меня? – улыбнулся Левченко.
      - Любая революция, в том числе и такая карикатурная, как наша, это человеческий водораздел. Я заметил вашу неуверенность и предложил пойти со мной.
      - А почему вы назвали революцию карикатурной? – удивился Левченко. - Мне кажется, страсти там бушуют вполне серьезные.
      - Наверно я не совсем корректно выразился, - Лящук часто поражал подчиненных способностью к самокритике, - но, посуди сам. С военной точки зрения смести этот палаточный лагерь и кучу мусора, которую они называют баррикадой, никакой сложности не представляет. Весь этот сброд из «беркута», «грифона» и прочей пернатой нечисти фактически топчется на месте. И если днем на Майдане собирается около ста, ста пятидесяти тысяч, то на ночь остается не более десяти, пятнадцати. Тем не менее, приказ о решительном штурме никто не дает. С каждым днем сторонников у митингующих все больше – подтягиваются недовольные режимом из других городов. А мотивация солдат и офицеров внутренних войск все меньше и меньше! Большинство из них боиться увидеть среди митингующих своих друзей и родственников. Не трудно догадаться, чем это кончится.
      - Боров труслив. Он боится повторить участь Чаушеску. И ему есть что терять, кроме власти.
      - Имеете в виду наворованное?
      - Да, он торгуется с майдановцими, но, как всякий трус, проиграет, - наконец, Лящук услышал истинную мотивацию собеседника пойти на контакт. Уж если осторожный Левченко понял, что Борову конец, то так думает большинство управления.
      - Согласен, трус победить не может - это аксиома.
      Зазвонил телефон Лящука.
      - Да, слушаю, - усталым голосом ответил генерал. Это был очень важный для него звонок. – Да, да, сейчас подъеду. Я помню адрес. – Звонок явно придал силы Лящуку. Он больше не выглядел усталым. – Извини, Игорь, мы еще поговорим, а сейчас нужно в другое место.
     - Она хоть красивая? – и тут Левченко понял, что пошутил неуклюже.
     - Скажем так – обаятельная! – сгладил ситуацию Лящук.
   
       Находясь в постоянном круговороте событий и принимаемых оперативных решений, Лящук ни на минуту не забывал об операции «Хромая утка». И теперь, взяв такси, он торопился на встречу с человеком, которого в середине девяностых годов  спас от неминуемого ареста.
      Тогда еще майор Николаенко работал на одну общественную организацию, объединявшую офицеров, служивших в горячих точках, то есть - реальных парней и людей дела. Пока их контора занималась заработками на спецкомандировках в других странах, они никого не интересовали. Но вдруг, руководителям этого общественного Фонда бывших ветеранов пришла светлая идея навести порядок  в своей собственной стране. Естественно, так, как этот порядок видели они. И все б оно ничего, но только продвижение Фонда на политический олимп оказалось очень кровавым. Майор Николаенко не занимался ни похищениями, ни убийствами, ему поручали только очень тонкую и не стандартную работу. Дуэль Лящука, тогда еще полковника, и Николаенко, тогда еще майора, длилась около года.
      От дерзости, смелости и не стандартного мышления своего противника Лящук был в восторге! Несколько раз Николаенко доставлял крупные суммы денег из Венесуэлы. Он обошел все ловушки и капканы Лящука. Даже смерть агентов полковника, которые буквально за пятки хватали Николаенко, была похожа на несчастный случай.
     Затем Фонд дал Николаенко еще более не стандартное поручение – бесследно избавляться от тел неугодных Фонду людей. При этом сам майор никого не похищал и не убивал.
     Почти год, под самым носом СБУ, на Трипольсой ГРЕС, тела убитых Фондом людей сбрасывали в угольные мельницы и таким образом останки этих несчастных в прямом смысле слова вместе с дымом вылетали в трубу.
     И когда дело Фонда было раскрыто, все детали выяснились, а преступники арестованы, то оказалось, что против Николаенко нет никаких прямых улик и нет свидетелей. Лящук был в восторге от виртуозности и мастерства этого талантливо человека. Он не только не стал заводить на Николаенко уголовное дело, а наоборот, всячески способствовал, майору при устройстве на нормальную работу. Николаенко получил должность начальника тренировочного лагеря для украинского ОМОНа. По мнению Лящука, такой опыт и талант не должны были пропасть даром.
       И вот теперь, когда выяснилась истинная миссия Курта Штрайха, генералу понадобился виртуозный специалист по не стандартным решениям, теперь уже полковник в отставке Николаенко. Операция «Хромая утка» была не официальной, а потому Лящук не мог направить к Сафронову и Акимчуку вооруженный наряд, чтоб вывезти прибор профессора в надежное место. А Курт вполне может сконцентрировать вокруг села, под видом «тетушек», российских диверсантов, если уже этого не сделал.
       Согласно личного дела, Николаенко три года, как в отставке. Но телефон для связи он оставил. Ситуация поджимала и три дня назад Лящук набрал этот номер.
       - Алло, я слушаю? – ответил мужской голос.
       - Здравствуйте, Сергей, Лящук беспокоит. Помните такого?
       - Анатолий Семенович? Вы?
       - Да, Сережа, так получилось. Ты сейчас где? В Альпах или на Карибах?
       - Почти, … в Шри-Ланке.
       - Тебе еще не надоели все эти море, пляжи, лыжи, памятники старины?
       - Если честно, уже тошнит от этого. Жена говорит, потерпи ради ребенка.
       - Если супруга отпустит, то срочно приезжай. Для тебя есть интересная работа. И, кстати, денежная. Это я для супруги, чтоб отпустила. Ей большой привет от меня.
       - Понял, передам. Когда приеду, позвоню.
       - Жду.
      Разговор состоялся три дня назад.

     Спать в эту ночь Лящуку не пришлось. До самого утра генерал и полковник Николаенко проговаривали все возможные варианты развития ситуации вокруг прибора. Первый вывод, который они сделали: физическое устранение Курта Штрайха ничего не даст, более того, может сильно обострить и без того напряженную ситуацию. Обозленные россияне могут огнем пройти по всему селу в поисках прибора.
     Естественно, обсудили и общую ситуацию в стране. Свежий взгляд Николаенко на события в Украине, поразил генерала. Сергей, как и большинство коллег Лящука по управлению, предположил, что наведение порядка на Майдане тормозит именно Россия. Но сделал свой вывод.
      Пока все силы правопорядка стянуты к Киеву, считал Николаенко, россияне могут творить все, что угодно. Особенно на периферии и на границе. Может это связано с прибором профессора, а может и того хуже.  Уж если в киевский аэропорт могут прилетать неизвестные самолеты, то, что твориться в малых и приграничных городах, даже представить трудно. По мнению боевого офицера Николаенко, а он полжизни провел в горячих точках, готовиться вторжение в Украину.
     Но это было так, лирическое отступление. Полностью ознакомившись со всеми деталями операции «Хромая утка», Николаенко задавал много наводящих вопросов и все время что-то записывал.
     Лящук не ошибся в полковнике. К утру конкретный план помощи оставшимся в селе Поддыбки агентам был готов и отправлен на электронную почту Сафронова.

     Уже несколько ночей подряд температура воздуха опускалась до минус десяти градусов, а днем выше ноля не поднималась. Небольшой слой снега слегка укрыл озимые посевы, но если температура и дальше будет понижаться, то тонкое снежное одеяло не спасет будущий урожай.
      Вчера у Александра Николаевича и Сафронова возникла серьезная размолвка. Акимчук понимал, что старшим в их тендеме является Ярослав Кузьмич и он обязан выполнять его приказы, но … стало сказываться длительное нервное напряжение. К тому же, они по-разному видели свою дальнейшую миссию. Александру Николаевичу совсем не нужны эти проклятые деньги за прибор, он давно нашел своё сокровище и хотел, как можно скорей уехать с Таней. К тому же … ему показалось, что Сафронов утаивает от него часть информации.
       А размолвка возникла, когда они на «ниве» приехали к фермеру Петру забирать на буксире якобы поломанную волгу Сафронова. На месте того комбайна, где по словам сержанта лежали чемоданы с прибором, было пустое место.
       Полковник испытал примерно те же чувства, что и тогда, когда они с Кольком вскрыли крыльцо-тайник.
       В отличие от Александра Николаевича, Сафронов принял удар более мужественно и даже несколько пристыдил изрядно раскисшего Акимчука. Понять полковника было не трудно. Второй раз, буквально из-под носа уводили цель всех его мучений и опасений. «Спелый плод» уже второй раз был рядом, но стоило протянуть руку, как он опять исчезал в неизвестном направлении.
       С огромным трудом коллеги сделали вид, что их не интересует наличие или отсутствие фермерской сельхозтехники. Они долго возились с волгой. То залазили под машину, то ковырялись под капотом, пока во дворе не появилась фермерша.
       - О, доброго дня! У вас все гаразд, чи треба допомогти? – весело поздоровалась Ирина.
       - Вітаю, вас пані Ірина, - Сафронов решил говорить по-украински, - так, все нормально, ми вже закінчуємо.
       - Добре, тоді я піду. – Фермерша уже хотела уходить, но тут ее окликнул Александр Николаевич.
       - Ира, скажите, а тут у вас комбайн стоял. Ярослав Кузьмич хотел мне кое-что показать на нем. Куда он делся?
       - Так, той, у ночі Олексій Чирва приходив, довго с Кольком копалися у моторі, а потім завів його и повіз на трасу.
       - А навіщо? – не удержался Сафронов.
       - Петя казав, що їм треба трасу перегородити, бо тітушки прориваються, а кожен раз стріляти, то ніяких набоїв не вистачить.
       - А хіба Колько у моторах розуміє? – удивился Сафронов.
       - Так він молодим у колгоспі водієм робив і на комбайні теж, а хіба ви не знали?
       - Добре, ми вже закінчили, зараз поїдемо.
       - Хай щастить, не ламайтесь більше! – фермерша пошла в дом.   
   Подельники долили тормозную жидкость, прокачали тормозную систему, и быстро ретировались домой думать, как им быть дальше. По дороге Сафронов вспомнил, как он сам советовал Алексею сделать подвижное препятствие на дороге! Но он и предположить не мог, что поломанный комбайн с их прибором в бункере станет этим подвижным препятствием!
      Сафронов приказал Александру Николаевичу ехать домой, а сам направился к трассе, посмотреть, как там дела. В бункер комбайна без свидетелей теперь не заглянешь. Хорошо еще, что эта старая развалюха по дороге гремела всеми своими железками и Колько с Алексеем не слышали, как в бункере болтаются чемоданы. А может, и слышали? Кто его знает, надо поговорить с Кольком, расспросить, как доехали.
       Домой Сафронов вернулся, кода стемнело. Мрачный. Пошли говорить на огород.
      - Комбайн, вроде, доехал нормально. Не сломался и ничего у него не отвалилось, и не выпало. Это хорошая новость.
      - А есть и плохая? – Переспросил полковник.
      - Есть. Уже три дня со стороны Прилук в ста пятидесяти метрах от блокпоста стоит микроавтобус. К нему периодически подъезжает джип с продуктами и водой, а по ночам у них пересменка. Алексей подходил к ним. Нагло врут, что сломались. Окна затонированы и внутрь заглянуть не дают.
      - Курт решил подстраховаться? – уточнил Александр Николаевич.
      - Хорошо если так. А если готовит захват?
      - То есть, как ты и предполагал, они догадались, что прибор у нас?
      - Для серьезных аналитиков движение тела может рассказать о человеке больше, чем он сам о себе знает. А мы под пристальным наблюдением.
      - И что дальше делать?
      - Татьяна Андреевна пусть пока из дома не выходит, а когда остается одна - обязательно запирается на засов. И ты от нее не отходи ни на шаг. Оружие при тебе?
      - Я даже сплю с ним.
      - Отлично. А завтра утречком я под видом рыбака, проверю второй выезд из села на Боротьбу.
      - Если там тоже стоят, то ловушка захлопнулась! – констатировал Александр Николаевич.
      - Да, немец мужик пунктуальный. Если делает что, то тщательно. Но не будем отчаиваться. Немец только планирует, а исполнять будут русские. И никакой немец не предусмотрит глупости, какая взбредет в русскую голову.
      - Другими словами, вариант, где нам помогут инопланетяне, самый реалистичный? - горько пошутил полковник.
      - Я уже слышал эту шутку в голливудском фильме, - без тени улыбки парировал Сафронов.
      - От этого она не стала менее актуальной.

       Разговор был позавчера. На следующую ночью Ярослав Кузьмич взял для вида ледобур, который нашел в сарае вместе с сумкой-стулом, и пошел к двум большим дождевым озерам, которые находились у лесополосы. Оттуда просматривалась вся дорога на Боротьбу. Его опасения подтвердились, там нагло стоял большой черный джип.
      Александр Николаевич испытывал неловкость за малодушие, проявленное тогда в фермерском дворе. Раскис он капитально. Сафронов еще пожалел его, а мог бы отругать гораздо крепче.
       Надо думать, что предпринять. Просто, сидеть сложа руки, еще хуже. А может рвануть пока не поздно пешком! Словно услышав мысли полковника, позвонил Сафронов. Он был в Знаменке.
      - Привет, специально звоню, чтоб ты никуда не дергался. Ловушка захлопнулась по всему периметру. Даже по бездорожью через Знаменку не пройдем, засада. Когда вернусь, обсудим.
      - Давай, жду.
      Таня видела, что мужчины изо всех сил стараются, но у них не все получается. А потому лишний раз вопросами Сашу не тревожила.
     После похорон и поминок мамы она в своем доме больше не появлялась. Этот дом без мамы настолько диссонировал в ее сознании, что она предпочитала это не видеть. Если ей что-то надобилась, то она, либо посылала Сашу, либо просила Наталку Коржак. Ключи от дома, мамин комплект, она тоже отдала Наталке. То, что Наталка была с мамой последние минуты жизни, сделали её почти родственницей. Таня так и решила, когда они с Сашей уедут, то и дом, и всё что во дворе отдаст Наталке. Зачем добру пропадать, там столько маминого труда. Личное горе сделало Таню тихой, спокойной и она со смирением ждала, когда закончатся Сашины дела и они смогут уехать. Несколько раз Таня звонила дочери, а та ей. Дочь не понимала, что мама делает «в этой ужасной Украине» и почему не едет к ней в спокойную Швецию. Таня не могла это объяснить, потому старалась меньше общаться.
      С самого утра забегала Полина. Принесла несколько свежих яиц. Что-то тараторила про свежие сельские новости. Про какой-то старый комбайн, про мужиков на блокпосту, что ей еще надо объехать пол села, переписать показания электросчетчиков, «бо вона на чверть ставки працює у местном РЕСЕ». Странная она женщина. Таня заметила, что Полине вообще не нужен повод, чтоб зайти в гости. В селе такое поведение называется «зайти гуляться», особенно зимой, когда работы по хозяйству очень мало. 
      За последние дни Таня похудела. После завтрака она села ушивать несколько любимых юбок. Полковник больше часа сидел перед простенькой шахматной задачкой, но никаких мыслей по её решению не приходило.
      Таня отложила шитье, приготовила кофе и принесла его Саше.
      - А себе? – спросил Саша.
      - Я не хочу, просто посижу рядом.
      - Танюша, у тебя всё готово?
      - Ты о чем?
      - Ну, мы же говорили, забыла? Деньги, документы и самые необходимые вещи, чтоб были в одном месте. В любой момент может прийти команда уезжать. На сборы времени не будет.
      - Да, я собрала, но если хочешь, посмотрим вместе. Допьешь кофе и посмотрим. А то я немного рассеянная. Сам-то собрался?
      - Да, но тоже еще раз посмотрю. У нас на военных сборах после института старшина очень любил проверять вещмешки. Отдрессировал, как следует.
      - Ты очень напряженный. Случилось чего?
      - Сам не пойму. Смотрел новости, в Киеве ужас, что твориться. Уже есть жертвы. 
      - Я новости не смотрю, так мне дочь по телефону все пересказывает. Представляешь, компания CNN поставила на крышах домов свои камеры и круглосуточно транслирует на весь мир наш ужас.
      - Там не только эта компания, там уже много каналов. Думаю, это и сдерживает нашего Борова от жестокости.
      - Что-то подобное я пережила, когда ломали берлинскую стену. ШТАЗИ последние дни свирепствовала. Ни один канал не показал, сколько трупов вывезли перед тем, как сломали стену. И тут не покажут. Демократы такие картинки не любят. 
      - Согласен. Что-то не торопятся они Украине на помощь.
      - У тебя есть гражданская профессия? Я имела в виду, чем будешь заниматься, когда в Европу поедем?
      - Диплом торгово-экономического института есть, хотя, какой диплом в моем возрасте. Там на месте сориентируюсь. А еще, освоил «программирование для чайников». Ну, это так, больше хобби.
      - Ты прав, попадем туда, сориентируемся. Главное выбраться. Дочь нас ждет не дождется, да и твоих в Бургасе навестить надо.
      - А еще, я хочу увидеть сына! – глаза полковника стали слегка влажные.
      Таня услышала, как дрогнул Сашин голос.
      - Конечно, увидишь, милый! – Таня обняла и поцеловала мужа. - И он тебе будет очень рад. … Главное выбраться.
      - А когда все кончится, приедем сюда через несколько лет, всей семьёй, покажем детям и внукам как жили их предки, - полковник стал развивать тему будущего.
      - Поставим маме нормальную могилку.
     Теперь уже Саша с нежностью обнял жену и стал целовать ее лоб, щеки, губы. Таня не возражала. Они давно не были вместе, искра желания стала разгораться все сильнее. Но тут во дворе послышались шаги. Вернее, это снег хрустел под ногами у Сафронова.
      - Кажется, всё, - полковник нежно отстранил жену от себя, - я должен идти. Без меня никуда не выходи и вынь аккумулятор из телефона.
      Во дворе творилось что-то невообразимое. Сафронов, громко ругаясь матом, открыл задние двери волги, грубо распорол диван заднего сиденья, достал из него пулемет и сумку с гранатами. Направив пулемет в сторону огорода, он передернул затвор и сделал пробный выстрел. Проверив оружие, он достал из бардачка волги необходимые документы.
       В это время из дома выскочил испуганный Александр Николаевич.
     - Что случилось?
     - Собирайся, срочно! Едем на блокпост. Надо увозить прибор. Перегрузим прибор из комбайна в твою «ниву», поедешь полем на Згуровку. Я буду прикрывать твой отход.
     - А как же Таня?
     - Она взрослая, сама выберется, быстрее, - Ярослав Кузьмич практически перешел на крик.
     Александр Николаевич спокойно достал из кармана ключи от «нивы».
     - Вот, что сержант! Катись ка ты сам со своим прибором! Никуда я не поеду, понял! – полковник, как и Сафронов тоже перешел на крик. – И передай генералу, что я в отставке! Всё!
     - Что? Что? … Ах, ты мразь кулацкая!!! Решил за бабу спрятаться! А другие под пули пойдут? А ну, живо в машину! – сержант наставил на полковника пулемет.
     - Пошел вон с моего двора, денщик генеральский, - полковник швырнул в Сафронова ключи от «нивы» и вернулся в дом.
      Сафронов в сердцах дал очередь по металлической двери, за которой только что скрылся Акимчук.
     - Ладно, сученок! Нет у меня времени на тебя. Но я вернусь и лично тебя расстреляю! Ты меня понял! Гадина!
       Последние слова прозвучали так злобно и яростно, что Таня от ужаса заткнула уши. В комнату, не раздеваясь, вошел Саша.
     - Что ты наделал, Сашенька?
     - Я сделал свой выбор. Назад пути нет! Собирай вещи, уходим.
     - Куда?
     - Ты главное верь мне, и все будет хорошо…
     Таня вопросительно посмотрела на Сашу.
     -  Пойми, Танечка, этот Сафронов хотел оставить тебя здесь одну на растерзание всякой сволочи.
     - Какой сволочи? – Таня была полностью дезориентирована. Единственно, что она поняла - Саша за нее заступился и возник скандал.
     - Я потом объясню, собирайся, пожалуйста.
     В это время со двора выехала «нива». Машина стремительно удалялась в сторону блокпоста.
     - Мы что пешком пойдем через зимнее поле? – трезвость мышления стала возвращаться к Тане.
     - Попробую завести волгу.
     - А почему Ярослав Кузьмич  не поехал на своей машине? – вопросы в Таниной голове стали возникать один за другим.
     - Что-то с зажиганием или с сигнализацией, не знаю. Пока от фермера сюда ехали, два раза заглохли.
     - Саша, очнись! Как мы будем убегать на машине, которая не заводится? Надо идти к маме за моей машиной.
        Полковник тоже стал успокаиваться и собираться с мыслями.
     - Это слишком долго. У нас нет времени. К тому же сама говорила, по той дороге на твоём «шевроле» не проехать. Волга простая советская модель, я выкину все замки и подключу провода напрямую от аккумулятора. У меня Нимфа на охоте как-то заглохла, так, что опыт есть.
       Постепенно, после бурного всплеска эмоций, в голове супругов появился определенный порядок. Оба и Таня, и Саша занялись подготовкой к бегству.
      - Пока буду возиться с машиной, закрой ставни. И еще отдай мне телефон.
      Таня отдала свой смартфон. Полковник вышел на улицу, разбил Танин и два своих телефона, затем бросил остатки в колодец. Видя, что муж спокоен, Таня тоже обрела силы действовать. Так называемые «тревожные чемоданчики», её и Сашин, давно собраны и лежали в шкафу. Таня открыла их, еще раз просмотрела все ли на месте, закрыла и стала одеваться. Не без колебаний глянула на красивые демисезонные сапожки, но надела старые теплые сапоги. Когда Таня вышла на улицу, со стороны трассы уже гремел бой. Были слышны короткие автоматные и пулеметные очереди, иногда взрывались гранаты. Таня один за другим стала закрывать ставни.

      Сафронов успел вовремя. Когда он выскочил из машины, микроавтобус, дежуривший несколько суток перед блокпостом, завелся и тронулся с места. Сержант из положения лежа открыл огонь по колесам и заставил микроавтобус остановиться. На блок посту было около десяти человек. Многих из них Сафронов знал лично. Командовал Алексей Чирва.
       - Кузьмич, ты что, охренел! – Заорал Алексей.
       - Алексей, живо уводи людей, всех! - Ярослав Кузьмич, воспользовался паузой и подбежал в укрытие.
       - Что случилось? Объясни! – Алексей требовал ответа.
       - Ребята, это не ваша война, а моя. Уходите. Сейчас здесь будет не до шуток.
       - Всем покинуть блок пост! – решительно скомандовал Алексей. – Хряпа, уводи людей. Живо!
       Опешившие от такого развития событий, мужики немедленно выполнили приказ командира. Колько и Алексей уходить отказались.
       - А вам чего? Особое приглашение?! – гаркнул на них Кузьмич, - а ну, давай отсюда, быстро.
       - Это ты за те чемоданы, что в комбайне, умирать собрался? – спокойно спросил Алексей.
       - Парни, вам лучше не знать, что это.
       - А я добре роздивився, якісь електронні плати, ящикі з лампочками, - подал голос Колько. 
      Но тут из микроавтобуса стали выскакивать люди в камуфляже, бронежилетах и касках. Они стали обходить блокпост с двух сторон.
       - Ладно, если хотите помочь, оставайтесь. Коля, заводи комбайн и гони его в сторону Згуровки. Оттуда уже вышла помощь. Вот тебе рация, я буду говорить, что делать дальше. Мы их задержим.
      Кузьмич снова дал очередь по обочине, за которой прятались нападавшие. По другой обочине дал очередь Алексей. Нападавшие явно не ожидали такого яростного и профессионального сопротивления. А потому вновь залегли. Колько мелкими перебежками добрался до комбайна. Кузьмич взял автомат с оптикой и стал внимательно разглядывать противника. Алексей достал из сумки Кузьмича несколько гранат и сделал упражнение, разминая руку для броска.
      - Ух, давно я в реальном бою не был, – произнес Алексей, - но мышцы и голова всё вспомнили. Сейчас нужно остудить ребят небольшой контратакой.
      Пока Колько возился с мотором комбайна, Алексей выскочил из укрытия и прополз с десяток метров за полотном дороги к левой обочине. Вскоре в укрытие к нападавшим полетели одна за другой две гранаты. Раздался крик раненых. Противник, забрав тела товарищей, отполз на безопасное расстояние.
      Наконец, Колько завел комбайн и погнал его на Згуровку. В оптику Кузьмич хорошо видел, что командир противника с кем-то ругался по рации. Стрелять в него он не стал, стекло толстое, явно бронебойное. К тому же в углу лобового стекла заметил отметину от его пулеметной пули. А автомобильчик не простой, спецзаказ! Значит, готовились, гады!
      - Затаились, наверняка подкрепление вызвали, - вернулся из вылазки Алексей.
     Сафронов еще дал одну очередь в сторону машины нападавших.
      - Пусть вызывают, нам хотя бы час простоять. – Кузьмич глянул на часы, потом достал рацию. – Алло, Коля, Коля, слышишь меня?
      - Да, Кузьмич, - из рации послышался хриплый голос Колька, - все нормально. Иду полным ходом.
      Сафронов опять стал рассматривать противника в оптику и заметил, что его тоже рассматривают. Сержант еле успел отклониться от бойницы, как через то место, где он только, что был просвистела пуля снайпера.
      - Ого! За нас всерьез взялись! – отметил Алексей.
      - Ты их поджарил, вот они и обиделись.
     Бой короткими очередями и редкими взрывами гранат шел уже минут двадцать. У людей из микроавтобуса было только легкое стрелковое вооружение, а потому ничего сделать с укрепленным пунктом они не могли. Кузьмич всё чаще смотрел на часы и оглядывался на въезд в село, как будто ожидал подмогу. Наконец, Алексей заметил это и откровенно спросил.
      - Чего ты ждешь? Мужики не придут. Или полковника ждешь?
      - Не будет никакого полковника, - прошипел Сафронов.
   В это время из села выехал черный джип. Из него выскочили вооруженные люди в масках. Они моментально рассредоточились за естественными укрытиями, а джип сдал назад, в безопасное место.
      - А вот и они, – Кузьмич показал рукой на черный джип, – теперь уходим.
      - Не понял? – возразил Алексей.
      - Окружили нас. Просто уходим и всё! Надеюсь, ты сделал запасной проход, как я просил?
      - Конечно, я в такой херне не раз был, ученый. Давай за мной.
      Сафронов оставил громоздкий пулемет в бойнице, взял только автомат с оптикой и пополз за Алексеем по узкому боковому проходу из мешков с песком. Так, незамеченными, они добрались до небольшого овражка, а затем прошмыгнули в село.
      Нападавшие с трех сторон окружили укрепление блокпоста, закидали его гранатами. После чего обнаружили, что блокпост пуст. Дорога, по которой ушел комбайн, теперь свободна.
      - Что дальше? – спросил Алексей, оглядываясь на возню вокруг его укрепления.
      - Надо Коле сказать, чтоб бросал комбайн и бежал в поле. Микроавтобусу я колеса перебил, но на джипе они его быстро догонят.
      Сафронов включил рацию.
      - Алло, Коля, Коля, ты меня слышишь?
     В ответ только шипение динамика.
      - Ничего себе! – Алексей выхватил рацию у Кузьмича, - Колько, слышишь? Немедленно отзовись! Если слышишь меня, то уходи, все бросай и беги в поле! У него мобильный есть? – спросил у Кузьмича Алексей.
      - Он сказал, что за всю жизнь так на мобильный и не заработал, - печально констатировал Сафронов.    
      - А если эти суки из микроавтобуса нагрянут в село и начнут нас искать?
      - Если и придут, то не сейчас. Во-первых: побоятся, мы им здорово натерли жопу, а во-вторых: у них есть задача поважнее - главный приз доставить по назначению. Но задерживаться в селе не советую. Надо сматываться. Есть варианты?
      - У моей зазнобы мотоцикл от покойного мужа остался. Я на шипы его поставил, так, иногда пользуюсь. Если мимо трассы, кабаньими тропами, то часа через два, может три, будем в Прилуках.
      - Хорошо. Готовь мотоцикл. Заедешь за мной к полковнику. Мне надо еще одно дело закончить.
      - Есть подать мотоцикл! … Колька жалко.
      - Может, пожалеют, ведь он без оружия. … Всё, расходимся, - но тут Сафронов вспомнил, - Алексей, на, возьми автомат, спрячь подальше, еще пригодится.
      - А ты что, совсем безоружный?
      - Мой наградной «стечкин» всегда при мне.
    Алексей и Ярослав Кузьмич пошли в разные стороны.

   Александр Николаевич сосредоточенно возился под капотом сафроновской волги. Удивительным образом, как только стрельба со стороны трассы прекратилась, волга тут же завелась. Прогревать двигатель было некогда. Каким бы исход боя на трассе не был, бежать надо немедленно. Наспех кинув на порезанные сиденья свои пожитки, беглецы выехали за ворота.
     С самого начала стрельбы село будто вымерло. Даже дыма из печных труб почти не видно. Но все равно на каждом перекрестке Александр Николаевич выходил из машины, внимательно осматривал дорогу и только потом поворачивал. Они выехали на знакомую полковнику дорогу, по которой ездили к бабе Ульяне.
      Александр Николаевич, с облегчением заметил, что дорога свободна. Ту засаду, о которой его предупреждал Сафронов, видимо, сняли и отправили для усиления нападавших на блокпост. В большинстве ям и колдобин стоял лед, что делало дорогу вполне приемлемой. Но всё равно, пару раз волга чиркнула днищем по остаткам асфальта, хотя и обошлось без последствий. Скорость была малая, в основном ехали на второй передаче. Полковник боялся, чтоб не отвалился глушитель. Тогда их машину будет слышно на много километров вокруг.
      Таня полностью доверилась мужу. Она не считала его трусом, отказавшимся идти в бой. Угроза Сафронова показалась ей куда опасней.
        - Посмотри в бардачке. Может, есть какие-то карты. Не хочется спрашивать дорогу.
        Таня достала старый атлас автомобильных дорог Украины.
        - Нужно выбраться на Нежин, - Саша примерно понимал, как ехать, но права на ошибку у него не было.
        - Сейчас разберусь. – Таня открыла нужную страницу атласа. - А почему Нежин?
        - Там достаточно большой вокзал, много электричек и маршруток. Легко затеряться.
       Таня внимательно рассмотрела карту.
        - Есть прямая дорога на Нежин через Боротьбу.
        Александр Николаевич посмотрел на датчик наличия бензина. Когда покидали село, лампочка лимита топлива  начинала подмаргивать. Теперь она горела постоянно.
        - Хорошо бы заправиться. Хотя нет, будем тянуть до последнего.
        - Почему? - удивилась Таня.
        - На заправке нужно глушить двигатель, а замок зажигания не работает. Нас могут запомнить, а мне бы этого не хотелось.
        - Думаешь, будут искать? – встревожилась Таня. Она считала, что уже всё позади.
        - Ещё и как будут, - без тени сомнения ответил Саша.
      Таня заметила, что муж постоянно смотрит в зеркало заднего вида. Наконец, и она оглянулась. Сзади, насколько хватало глаз, лежала безжизненная белая пустыня. Никто за ними не гнался.
     Село Боротьба проехали без остановки. За всё время, что они были в дороге, им встретились только один грузовик и старенькие жигули. Монотонный зимний пейзаж окончательно успокоил Таню. До Нежина оставалось  километров семь. Нервы успокоились и глаза Тани стали слипаться.
      Таня очнулась от того, что их волга резко затормозила. Машину несколько раз крутануло на скользкой дороге, но благодаря широкой колесной базе и умению водителя, в кювет они не вылетели. Их обогнала и подрезала машина с надписью на багажнике ДПС. Два человека в милицейской форме, с автоматами и почему-то в масках вышли и преградили путь к Нежину. Доставать оружие было бесполезно, да и что полковник мог сделать со своим ТТ против двух автоматов.
      Один ДПСник остался на месте, другой, направляя автомат на их волгу, подошел ближе. Затем жестом показал, чтоб оба пассажира положили руки на торпеду. Направленные на них стволы не оставляли пассажирам волги никаких других вариантов поведения.
      - Саша, это конец? – испуганно спросила Таня.
      - Не знаю, пока делаем то, что просят. Если менты местные - откупимся.
      - Нет, Саш, деньги им не нужны. Те, кому нужны деньги, в масках не ходят.
    ДПСник подошел еще ближе, заглянул в салон, обошел машину по кругу и вновь подошел к водительскому окну. Глянув на напарника, он слегка кивнул головой. Напряжение достигло максимума.
     Вдруг тот, что стоял ближе, опустил автомат, достал из кармана белый листок бумаги, затем достал карандаш и, используя теплый капот волги как стол, написал одно слово: «техпромфинплан». Затем полицейский прислонил надпись к лобовому стеклу, так, чтоб водитель мог  прочитать.
      - Вот теперь ВСЁ! – радостно воскликнул полковник и убрал руки с торпеды.
     Он нежно обнял и поцеловал ничего не понимающую жену. Первый и последний раз Таня видела, что из глаз любимого капнула слеза. Второй ДПСник тоже опустил автомат, но маски снимать не стали. Александр Николаевич вышел из машины, осторожно достал из кармана автомобильный брелок волги и передал ДПСнику.
      Полковник забрал вещи и помог ничего не понимающей Тане выйти из машины.
      - Папаша Хелпер? – весело произнес ДПСник, которому Александр Николаевич передал брелок с ключами.
      - Да, - удивленно ответил полковник, - а откуда вы знаете мой ник?
      - Вам привет от Баба Блек! Вариант с тайником в колодце мне очень понравился. Когда всё уляжется, мы эту игру обязательно доведем до ума. – Рассмеялся ДПСник. - А теперь отойдите подальше от машины.
      Беглецы выполнили приказ их нового руководителя и отошли на безопасное расстояние.
      - Дорогой, может, объяснишь, что происходит!? – тихо спросила Таня, и при этом сильно ущипнула Сашу за руку.
      Саша не обиделся. Теперь он мог сказать Тане всё или почти всё.
      - Прибор профессора, который мы так долго искали, находится в багажнике волги. Сафронов заминировал замок багажника. Если кто-то захочет его открыть, то взорвутся три толовые шашки и уничтожат прибор, а еще есть дистанционный взрыватель от автомобильного брелока. Его я и отдал ДПСнику, который написал пароль.
      - А как прибор попал в багажник?
      - Ярослав Кузьмич еще в Киеве сделал копии профессорских чемоданов и набил их электронным хламом с радиорынка. А когда Сафронов нашел во дворе фермера прибор, то не стал ждать другого случая и заменил чемоданы.
      - Так эта сцена скандала с Ярославом Кузьмичом была чистый театр?
      - Да, мы её два раза репетировали. Сафронов большой актер! Но текст нам прислал генерал. Уж не знаю, где он нашел такого сценариста, но оперетка сработала! Джип, что охранял второй выезд из села, пошел на выручку к своим на трассу. Прекращение пулеметного огня было сигналом к выезду. И мы выскочили! Кузьмич специально дал очередь из пулемета у нас во дворе, чтоб я запомнил этот звук. Но скоро эти гады поймут, что «поймали куклу», и погоня за нами неизбежна.
      - Вы оба хорошие актеры! Я ведь всё за чистую монету приняла! Подожди, а что, кроме меня были еще зрители?
      - Да, это долгая история, я потом расскажу. Там много деталей.
      - А меня не могли предупредить!!! Я же чуть не посидела «сидя в партере» вашего театра!!!
      - Мы были не уверены в твоем телефоне. И судя по всему, не ошиблись. Очень оперативно информация попала к Курту. Генерал не мог послать к нам на выручку большой отряд, другого варианта снять блокаду с села мы не нашли. Я не знаю, кто эти менты, - Саша кивнул в сторону ДПСников, что возились с их волгой, - но судя по всему, это всё, что генерал смог для нас сделать.
      Таня вспомнила, что тогда в подвале у Курта была некоторое время в обмороке, и он вполне мог засунуть в ее телефон жучок. А браслет, был или для вида или дублировал. Ох, и хитрая сволочь этот Курт.
      - Бедный Ярослав Кузьмич, как он там - жив или нет?
      ДПСники времени не теряли. Чтоб не рисковать и не открывать крышку багажника, они через салон добрались до чемоданов, разминировали их и перегрузили в свою машину. Затем в волгу засунули очень похожие копии этих чемоданов. Достали из патрульной машины два трупа - мужчину и женщину, и усадили их на передние сиденья.
      От ужаса Таня отвернулась.
      Тот ДПСник, что писал пароль, подошел к полковнику и Тане.
      - Ваши паспорта и водительские права?
   Таня быстро нашла документы и отдала.
      - Вот вам новые документы, - ДПСник вынул из-за пазухи кожаную папку, - вы теперь Александр и Татьяна Берг, немецкие репатрианты из бывшего СССР. В Украине находитесь по инвестиционной программе в сельское хозяйство. Бланки паспортов и водительских прав настоящие, а страховки и договора с фермерами - липовые. В Германии жить не советую, там очень дотошные крючкотворы. Теперь все.
      ДПСник вернулся к волге, положил в бардачок взятые у супругов документы, после чего они облили волгу бензином и подожгли. За это время по проселочной дороге не проехало ни одной машины.
       Перед тем, как уехать, один из полицейских жестом пригласил беглецов в машину, чтоб подвезти до Нежина.
       - Давай останемся, – жалобно попросила Таня, - я не хочу сидеть рядом с этим ужасным прибором. Чем дальше от него, тем безопасней. Тем более там только что сидели трупы.
       Полковник жестом поблагодарил и отказался. ДПСник сделал жест, означающий «как хотите», и полицейская машина рванула с места. Только теперь, когда злосчастный прибор профессора, из-за которого погибло столько людей, стал удаляться, Таня почувствовала себя в безопасности.
     До Нежина было несколько километров и, не смотря на прохладный ветер, супруги решили идти пешком. Таня вспомнила, что чуть не надела демисезонные сапожки и улыбнулась.
     Рядом остановился молоковоз. Из сочувствия, что люди потеряли машину, водитель предложил подвезти одинокую парочку к городу. Полковник поблагодарил и махнул рукой, чтоб проезжал мимо.
     В эту минуту Таня и Саша чувствовали себя победителями и никого, кроме друг друга видеть не хотели. Им было абсолютно всё равно где и что делать, только бы вместе и только бы никогда не расставаться!
    Когда отошли на внушительное расстояние от волги, раздался взрыв. Хотя столб черного дыма был наверняка виден из города, ни полиция, ни пожарники на место аварии не торопились. В стране наступило временное безвластие.
      Пешая прогулка пошла на пользу.
      - Сашенька, давай, снимем в Нежине гостиницу? – Предложила Таня, - так хочется расслабится, отдохнуть? К тому же, я очень за тобой соскучилась!
      - А уж как я хочу обнять и целовать тебя! … Но, потерпи, немного осталось. Нежин городок маленький, чужаков сразу видно, если будет погоня, нас быстро найдут. Тем более с иностранными паспортами. Поедем на маршрутке в Чернигов. Там в католическом костеле служит мой школьный друг. У него огромный дом, там и устроимся на несколько дней. Ни погоня, ни генерал нас не достанут.
      - Хорошо, как скажешь! Только давай возьмем такси до Чернигова, терпеть не могу маршрутки! 
      Вариант с такси Саше не нравился, водитель мог их запомнить, но было жаль жену, и он согласился.
      - Хорошо.

      После боя Сафронов вернулся к дому полковника. Никого. Дверь закрыта, ставни тоже. Значит, план сработал!
     Сержант обошел территорию усадьбы. Тщательно проверил, ничего ли не валяется на земле. Накануне они с полковником уже обошли и все подчистили. Никаких улик не должно остаться. До последнего момента Сафронов сомневался в Акимчуке. Бухгалтер, есть бухгалтер! Отсутствие оперативной смекалки могло сказаться в любой момент. И скис он в последние дни совсем. Но, молодец, собрался, нашел силы на финишный рывок. Главное, всё получилось!
      Сафронов достал заветный телефон для оперативной связи.
      - Алло, лапа моя! – ответила трубка.
      - Привет, дорогая. У нас всё по плану, отпуск отгуляли, теперь домой. Подарок отправила почтой по указанному адресу, встречайте.
      - Никого не потеряли?
      - Впечатлений масса, приеду, расскажу.
      - Жду. Пока.
      - До встречи.
      К забору подошел сосед Семен. Он внимательно смотрел, что делал Ярослав Кузьмич. Семен был в числе тех десяти, что были сегодня на блокпосту.
      - Как там? Разбили наших? – мрачно спросил Семен.
      - Ничего, мы им тоже хвост начистили, - оптимистично ответил Сафронов, - будут знать, как хозяйничать на нашей земле. Легкая прогулка, как по Грузии здесь не пройдет.
      - Так это россияне были?
      - А то, кто же! Я по своим не стреляю.
      За спиной Семена появилась перепуганная Полина.
      - Да, Поля, да! – Кузьмич накинулся на соседку. - Ты всю информацию дочке в Мюнхен отправляла, а сведения из БНД попадали в Россию! Так дочке с зятем и передай, пусть ищут, где у них крыса дыру прогрызла! Хотя, я и так могу сказать. Крыса сидит в Киеве и зовут ее Курт.
      В это время на мотоцикле подъехал Алексей.
      - Всё, ребята, пока. Свидимся или нет, не знаю. Передай всем, чтоб оружие спрятали подальше. Не исключено, что звери эти вернутся, но уже с гранатометами и нашими продажными прокурорами. Наши с Алексеем рожи они сфотографировали. Мы уходим из села. Надеюсь, вас не тронут. Передай бабе Мане, что судьба Колька не известна. Он увел комбайн, но связь прекратилась. Мы не знаем где он.
      - Спасибі, Кузьмич, - Семен пожал руку сержанту.
      - За что? – удивился Сафронов.
      - Як би не ти, я б до сі думав, що в органах одни сволочи работают.
      - Согласен, есть там и такие, но не все. Пока!
      Сафронов сел на мотоцикл и они осторожно по скользкой дороге поехали в сторону копанки.
      - Ну що, розвідниця? – Семен повернулся к Полине, - раскусив тебе сержант! Говорив тобі, неможна нічого менять! И втулку на педалях тоже!
      Полина от стыда убрала глаза в сторону.
      - Давай, доложи дочці, що казав Ярослав Кузьміч, и уничтожим эти чертови часи-передатчик. Не дай Боже, буде массовая зачистка села. Біс його знає, яка тепер влада буде, може своїх треба боятись дужче, ніж ворогів.


Эпилог

      
     Лящук уж полдня, как прилетел в Швейцарию. Точного времени для встречи они не назначили. Договорились, что придет вечером. Но удобного рейса из Нью-Йорка не было, пришлось лететь раньше. Женева не произвела на генерала никакого впечатления. Да чисто, да уютно, но не более. В конце концов, жить он здесь не собирается. Хотя, надо признать, некоторые чувства, которые испытывал профессор Плейшнер, в фильме «Семнадцать мгновений весны» он тоже испытал. Глубина незыблемого покоя и размеренности жизни просто невероятная!
     По сравнению с Нью-Йорком, Женева - огромный санаторий-профилакторий для снятия стресса.
     «Вот и хорошо! - решил генерал, - мне тоже не мешает расслабиться»
     Он сел за столик на берегу Женевского озера рядом с цветочными часами и с интересом наблюдал за скользящими по поверхности парусными лодками. Официант уже несколько раз приносил то кофе, то морожено, а Лящук все смотрел и смотрел на озеро, на ту другую жизнь, до которой его стране еще очень далеко.
      Он уже два года, как в отставке. Какой-то одной причины уйти со службы не было, просто накопилась усталость, сменился начальник управления. А главное, он потерял азарт. Не сразу, конечно. Всё началось с дела по расстрелу Небесной сотни. Он очень быстро напал на след участников этого побоища, но почувствовал сильное сопротивление со стороны нового руководства страны. Настолько сильное, что арестованные стали исчезать прямо из изоляторов. Эх, был бы он моложе! … Некоторые не в меру разгоряченные революционным пылом соратники подталкивали Лящука на крайние меры. Но генерал ясно осознавал, включить мясорубку легко, а остановить её сил может и не хватить. А если процесс наберет массовость, то попасть «под нож» могут абсолютно невинные люди. Нет! Под конец службы запятнать себя невинной кровью Лящук не хотел. Одно дело, подлец полковник Заяц, и совсем другое - одурманенные пропагандой рядовые исполнители и просто дураки.
     С тех пор большая часть подчиненных перестала видеть в нем абсолютного лидера и непререкаемого авторитета. Работа уже не приносила былого удовольствия. Главным достижением последних лет Лящук считал операцию «Хромая утка». Николаенко блестяще довел ее до конца, а именно - провез прибор профессора Клотенко через все границы и вручил представителю «Мидал Сиа Индастрис». Как говорил сам Николаенко: «Давно я так не веселился!». Полученные призовые Николаенко разделил на четыре равных части. Так, совершенно никогда к этому не стремившийся генерал Лящук стал состоятельным человеком.
    Контора «Мидал Сиа Индастрис» оказалась легальной структурой одной из европейских разведок. Николаенко попал, как щука в реку. Новые знакомые стали поручать ему отдельные задания. Иногда он консультировался с Лящуком.
      Дарье Александровне, любимой женщине Лящука предложили возглавить художественную галерею в Нью-Йорке. После отставки Лящук, не задумываясь, уехал к ней. Если б остался в Киеве, то соблазн вернуться на службу мог победить, а возвращаться на вторые роли значило растоптать легенду о неутомимом и неустрашимом генерале.
     «Хорошо здесь», - Лящук стал понимать преимущества спокойной жизни. Нежное майское солнышко дополняло райский пейзаж большого озера. Лящук еще бы посидел, но время вышло, нужно идти.
     Такси привезло его по указанному адресу. Смуглолицый таксист, явно не швейцарского происхождения, сильно понадеялся на свои знания, но маленький переулок Эмпас дю Кре Лан в пригороде Женевы Тонтон-ле-Бен удалось найти только с помощью джипиэс навигатора.
       Лящук осмотрелся. Дом, похожий на данное ему описание находился прямо перед ним. Никаких заборов, только пешеходная дорожка и автомобильный въезд. За домом слышалась музыка, дымил мангал. Надо идти.
       
      Таня сервировала массивный деревянный стол без скатерти, которой стоял рядом с мангалом. На мангале двумя высокими пирамидками тлели сложены дрова. Невдалеке стоял сервировочный столик с напитками.
       - Мадам, - Лящук обратился к женщине, сервирующей стол, - я ищу дом Александра Берга, я правильно попал?
       - Да, я мадам Берг, что вам угодно?
       - Моя фамилия Лящук, может, слышали?
       - Анатолий Семенович, - обрадовалась Таня, - а мы вас ждем. Проходите, в беседку, присаживайтесь. Саша скоро должен приехать.
       Лящук внимательно рассматривал хозяйку дома. Таня тоже с интересом изучала гостя, благодаря которому они с Сашей встретились.
       - Ну, что ж вы стоите, - Таня первой нарушила паузу, - проходите.
       - Не часто видишь такую героическую женщину, как вы.
       - В других устах комплимент звучал бы сомнительно, но от вас я его принимаю. Что-нибудь выпьете с дороги?
       - Грамм сто водочки, не больше.
      Таня собрала на маленький поднос водку, колу и маринованные грибочки.
       - Угощайтесь, Саша с Катей поехали за детьми. Катя – моя дочь. У нас теперь семейный яхтенный экипаж. У детей последняя гонка каких-то соревнований. Вот собрались отметить.
       - Ого! Я с корабля на бал? Круто! – водка придала сил и энергии генералу.
       - Анатолий Семенович, если приехали сманить мужа в еще одну авантюру, то я категорически против!
       - Что вы! Что вы, Танечка! Как можно, после того, что вы пережили! Я привез окончательный расчет за прибор. Просто решил развеяться и лично вручить. Я сейчас тоже на пенсии. У вас что, мясо или рыба на мангал?
       - И то, и другое. Может примете командование над мангалом, а то у меня ничего не получается, огонь еле горит.
       - С удовольствием!
      Лящук снял пиджак, закатал рукава и подошел к мангалу.
       - У вас есть газеты или просто бумага. Я человек консервативный, жидкостями для разжигания пользоваться не люблю.
    - Посмотрите на нижней полке сервировочного стола, есть старый журнал.
     Лящук принялся за давно забытое, но очень приятное дело.
    - Скажите, Таня, а как вы сюда попали, я имею в виду Женеву?
    - Первые полгода, как уехали с Украины, жили у дочери в Швеции. Но, ни мне, ни Саше там не понравилось, это трудно объяснить. Стали путешествовать по Европе, присматриваться. Хотели обосноваться в Черногории, но попали сюда и были в восторге от Женевского озера. А тут вы прислали первые деньги и мы купили этот дом.
      Лящук взял пластиковую доску для разделки мяса и, используя её как опахало, раздул огонь в мангале.
      - Фирма, которой мы передали прибор, - Лящук слегка сморщился, так как ветром на него понесло дым, - подтвердила свои намерения выплатить премиальные, но только после испытаний. История с «куклой», которую Сафронов подсунул вашему бывшему мужу, их сильно насторожила. Три месяца проходили предварительные испытания, после чего они выплатили первый транш премии. А этой весной дали окончательный расчет.
     - Вот вам мясо, режьте, нанизывайте, а рыбу позже. - Таня принесла замаринованное мясо. - Да, тогда вы нас хорошо выручили. У Саши были сбережения, у меня немного, но на дом у женевского озера не хватало. А сейчас у нас все замечательно. Марина, это Сашина бывшая, и моя дочь присылают нам детей на все лето. Саша оказался замечательным отцом, устроил детей в местный яхт-клуб, а по вечерам они постоянно что-то мастерят. То модели самолетов, то делают стулья. Дети в восторге от лета с бабушкой! Я его таким деятельным даже не представляла! По дому всё делает сам, и мебель, и сантехнику, и отделку. Окончил хорошие курсы программистов. Вместе с этим … , как его … Баба Блек сделали новую компьютерную игру. Она хорошо продается. Только странное у неё название «Хромая утка».
      - Мне Николаенко, а он и есть Баба Блек, рассказывал об этом проекте.
      - Насколько я поняла, там подсадная утка, на которую ловят охотника, а потом оказывается, что утка и есть настоящий охотник. Короче, столько неожиданных ходов и ловушек в этой игре. Игроманы в восторге! … Хочу спросить, Николаенко это тот человек в маске, что избавил нас от чемоданов?
      - Да, я никогда не верил в совпадения. Но когда мы стали готовить план операции по вашему спасению, выяснилось, что о тайнике в колодце, про который ваш муж писал в отчете, Николаенко знает по разработке одной из игр. Оказалось, заочно они давно переписываются, но в лицо друг друга не знали. Представляете!
     - Ничего себе совпадение! Как там Ярослав Кузьмич поживает?
     - Когда началась война в Донбассе, пошел добровольцем, но ничего, остался жив, даже не ранен. Правда, пытались ему сшить уголовное дело. Кого-то он там расстрелял без суда и следствия, но тут я вмешался. Удалось замять. Не мог Сафронов расстрелять невиновного. Сейчас он заместитель председателя общества рыболовов любителей. Не может старик без дела сидеть. Когда всё улеглось, навестил бабу Маню, мать Колька, помог чем мог.
     - Да, жаль Колю! – Тане нравился этот веселый бессребреник.
     - Точно неизвестно, отчего Коля умер. Официальная версия – кровоизлияние в мозг, во всяком случае, пулевых ранений  на его теле не обнаружено. Боевики отвезли чемоданы Курту, но тот сразу понял, что это липа и вернулся в село на разборки. Но вас там уже не было, поезд ушел! Может, где-то в Германии его план и сработал, но наша страна живет по нашим законам. В его операцию было вложено много денег. Курт решил бежать от обоих своих хозяев. Но тут, как говорят в театре, был мой выход! Дал контрразведчикам его точные координаты. Его взяли в Фастове, на запасной квартире, но, как я и предполагал, до тюрьмы он не доехал – остановка сердца. 
     - Надеюсь, на этот раз он действительно умер?! – Таня вздохнула с облегчением. Она до сих пор помнила, как Курт хладнокровно убил Вадика, - а кто были те несчастные, что сгорели вместо нас в волге?
     - Не знаю. Николаенко купил трупы в черниговском морге у сторожа.
     Послышался звук приближающейся машины.
     - Кажется, наши спортсмены едут, - Таня вышла на встречу.
     К дому подъехал корейский джип. Александр Николаевич заметил Лящука издали. Они недавно созванивались. Разгоряченные парусной гонкой дети выскочили из машины и наперебой стали рассказывать бабушке Тане, что с ними приключилось на воде.
      - А семнадцатый номер должен был пропустить!
      -  Мы шли правым галсом, а он не пропустил!
      - Мы чуть не ударились!
      - А самом финише подул сильный ветер и мы чуть не перевернулись!
      Таня мало что понимала, но слушала внимательно.
      - Теперь у нас четвертое место!
      - Молодцы! – Таня искренне похвалила детей, - всем мыть руки и за стол.
      Акимчук отогнал машину на парковочное место и подошел к веселой компании.
      - А Катя где? – спросила Таня.
      - В магазин зашла, скоро будет, - успокоил жену Саша и подал генералу руку для приветствия.      
      - Здравствуйте, Анатолий Семенович! Таня вас на мангал припахала?
      - Привет, полковник. Нет, я доброволец. Давно сам не жарил шашлыков. Рад всех вас видеть.
      - Как добрались? Нормально?
      - По сравнению с Нью-Йорком, тут «колхоз «Тихе життя»».
      - Часто вспоминаю фильм «Белое солнце пустыни», - улыбнулся Акимчук.
      - А,  эту знаменитую фразу, про хороший дом и хорошую женщину, что бы встретить старость?
      - Да, Абдула был абсолютно прав. Жаль в нашей стране это не возможно, – посетовал Акимчук.
     Лящук выложил готовый шашлык на большое металлическое блюдо.
      - Саш, пока не сели за стол, зайдем на минуту в беседку.
      Александр Николаевич и генерал присели в тени беседки. Генерал закурил и полез в карман пиджака.
      - Вот, возьми карточку, здесь остаток премиальных за прибор. Код прежний.
      - Спасибо. – Акимчук спрятал карточку в карман. - Я часто думаю, Анатолий Семенович, а стоил ли этот прибор наших страданий. Столько людей погибло.
      - Хорошо напомнил! Я здесь записывал все «подвиги» нашего прибора, за последние три года - генерал достал блокнот, -  первое: в Китае и Вьетнаме на побережье обнаружены залежи природного газа, теперь Китаю больше нет необходимости тянуть дополнительные газопроводы из России. Второе: у берегов Бахрейна огромное месторождение газа, такое  же нашли и возле Кипра. Эти запасы делают газопровод Южный поток бессмысленным. Все это сильно ослабило зависимость от России наших союзников из НАТО. Но и это не все! Вот вам вишенка на торте! Уже третьи учения НАТО в Балтийским море сопровождаются сигнальными буями. Их выставляют на местах лёжки российских подводных лодок. Россиянам ответить нечем! Представляешь, как они бесятся! Не удивлюсь, если завтра в интернете выложат все места российских шахт с баллистическими ракетами.
       - Круто! – Александр Николаевич был искренне поражен.
       - Не то слово! Это не прибор, это кощеева смерть, и мы стащили ее из-под самого их носа!
       - Значит, не зря были наши страдания!
       - Саша, у меня к тебе одна маленькая просьба.
       - Какая?
       - Надо свежим взглядом посмотреть одни банковские документы, вернее отчетность. Я знаю, что ты не аудитор, но именно это и надо. Ты знаешь все обходные пути. Так получилось, что обратиться больше не к кому, а дело важное.
       - Хорошо, присылайте, посмотрю. Время ограничено?
       - Нет, не ограничено. – Лящук достал из кармана флешку с материалами для проверки. – Вот, возьми. Эти парни прошли аудит и думают, что в безопасности. Но, есть объективные данные, что они – это хорошо организованная «стиральная машина». Оно не спешно, но и затягивать не стоит. Эти парни очень осторожны, если почуют опасность, лягут на дно, тогда не узнаем список их клиентов.
        - Договорились, - Акимчук спрятал флешку в карман.
       После обеда Лящук уехал. Вечером, когда дети, наконец, успокоились и легли спать, Таня домыла посуду и пришла в спальню. Саша сидел перед компьютером.
      - Ну, что? Лящук дал задание?
      - О чем ты, Танюша? – но разыграть удивление не удалось, и Саша рассмеялся.
      - Если сам генерал едет в гости, это неспроста. Надеюсь, ты отказался?
      - Даю тебе честное слово, никуда от вас с детьми я больше не уеду!
      - Значит, не отказался. … Хорошо, хоть не врешь!