Военный флот

Михаил Петрович Казарцев с детства подавал большие надежды. Он отлично учился в школе, был лучшим спортсменом района и имел первый разряд по шахматам. Выбор жизненного пути для него был определён ещё в детском саду.
- Миша должен служить советской Родине! - решительно заявил отец.
Поэтому после выпускного сын отправился поступать в Училище подводного плавания, что под Питером. Сначала были экзамены сочинение и математика. Потом экзамен по физкультуре: зачёты по ОФП, бегу и плаванию. Казарцев сдал всё, кроме плавания.
- Ну, плохо это у меня, получается... - честно признался он.
После водных испытаний построили всех абитуриентов. Вышел начальник приёмной комиссии, усатый капитан первого ранга. Скомандовал выйти из строя всем, кто плавание не сдал.
- Пролетел ты мимо училища, - хихикнул стоящий рядом с Михаилом парень, - как фанера над Парижем.
Каперранг зычным голосом сказал:
- Служба на Военно-Морском Флоте - это нелёгкая и ответственная задача. Так вот, товарищи абитуриенты, моряк, который не умеет плавать... - последовала многозначительная пауза, на фоне ехидных улыбок: - Корабль свой никогда не утопит. Принять всех вне конкурса!
Так Казарцев стал военным моряком-подводником. Годы учёбы прошли быстро и безболезненно. Он сдружился с курсантом, носящим странную фамилию Король, и их неразлучная пара стала легендой училища.
- Вот бы попасть служить вместе! - мечтали закадычные друзья.
Однако судьбе было угодно развести их по разным сторонам. Король отправился на ласковый Черноморский флот, а Миша служить на древней дизель-электрической подводной лодке, на холодном Северном флоте. Михаилу довелось обитать в одной каюте с корабельным доктором Шимко. Человек он был в общем добрый отзывчивый.
- Наша каюта общая, - предупредил его доктор, - она и мой боевой пост.
Всё время пока лодка в море доктор в ней томился. Казарцев в каюту только спать приходил.
- Сплошные вахты, тревоги, погружения и всплытия… - бурчал он. 
Бедный доктор от вынужденного одиночного заточения медленно офигевал. Детективы он не любил, шахматы не интересовали, в карты сам с собой много не наиграешь. Единственной радостью доктора было выйти покурить на ходовой мостик, после обеда, если лодка находилась в надводном положении.
- А основным времяпровождением у меня является здоровый сон! - жаловался соседу Шимко.
- Мне бы так… - завистливо вздохнул Миша.
Лодка в море неделю, доктор выполз к обеду, откушал, и побрёл в центральный пост. В каюте Казарцев расположился, отдыхать после вахты, но тут дверь слетела с салазок, и в каюту ввалился, пыхая гневом, доктор:
- Вот зараза!
Рожа перекошена, слова только нецензурные, зубы скрипят. Сказал, что его не пустили на мостик курить.
- Кто? - спросил Михаил.
- Командир не пустил.
В каждой части есть «чадо» - слабое хилое создание. В их экипаже чадо носило чудную фамилию Буханьков.
- И вот об это самое споткнулся командир, проходя по отсеку… - выпалил разражённый доктор.
Чадо лежало в уголочке, около боевого поста и всем видом показывало, как ему плохо. Командир отечески поинтересовался:
- Чего ж это приключилось с героем североморцем?
Тот давай канючить, как ему плохо, и всё у него внутри болит.
- Так сходи к доктору, - посоветовал командир.
- Ходил, - ответил он, - но Шимко всё время ругается.
- Ладно, - рассерженно пообещал командир, - примет тебя доктор.
Тут он сам на глаза попался. Результат - вердикт командира:
- Пока Буханьков жалуется на здоровье, доктор не курит.
- Прочный корпус подлодки с людьми творит странные вещи… - подумал Казарцев, слушая исповедь доктора.
Пока тот ругался, у него возникла спасительная мысль.
- Док, - предложил он, - а давай Буханькову гланды вырвем?
Док натурально опешил:
- Как?
- Ну как, учебно-тренировочно, не фактическим же пуском. Попугаем слегка, инструментом помахаем перед носом, у него хворь вся пройдёт.
Врачебный инструментарий на корабле был богатый, даже щипцы для удаления зубов, и роторасширитель. Только изрядно покрытый ржавчиной за ненадобностью.
- Отличная мысль! - одобрил Шимко и достал весь инструмент. - Вот стоматологический, вот хирургический.
Он разложил на столе фантастически пугающие вещи и вызвал Буханькова. Радостный больной прилетел к доктору, который настойчиво симптомы выспрашивал:
- Где болит?!
Шимко достал жуткую книгу-пособие по военно-полевой хирургии, с цветными натуральными иллюстрациями.
- Полости огнестрельных ран, травматическая ампутация, ожоги - кошмар полный! - перечислил Михаил.
Доктор рассматривал рисунки и головой в такт словам пациента кивал. Буханьков симптомы излагал, но энтузиазма в голосе становилось всё меньше.
- Декорация работает! - ухмыльнулся Казарцев. - Инструмент, книга, мрачный доктор.
От симптомов перешли к осмотру, доктор залез ему в рот, язык прижал, посмотрел.
- Да, беда! - ехидно сообщил он, - у тебя, матрос, гланды воспалились. Если не начать оперативное вмешательство - можешь и умереть.
- А это не больно, вмешательство? 
- Не почувствуешь, - мрачно ухмыльнулся док, вытащив из кучи инструмента щипцы для удаления зубов и стирая с них рыжую ржавчину.
- Док, может спиртом? - вмешался Миша, кивая на ватку.
- Да, да, нужно спиртом, - суетился больной.
- Кто из нас доктор? - рыкнул Шимко в ответ.
Он завершил манипуляции, вдел больному в пасть роторасширитель, максимально раскрыв его, и полез туда хищными щипцами.
- Больно! - невнятно мычал пациент.
Дёргался, но сзади Казарцев его за плечики нежно придерживал. Доктор для полноты ощущений хищно пощелкивал щипцами в пасти. 
- Нет, - задумался он, - сложный у тебя, Буханьков, случай. Надо полостную операцию делать, горло вскрывать.
- Может не надо? - чадо в ауте, лечиться уже не хочет.
- Надо, - отрезал Шимко, - но операция сложная. Давай, сперва температуру померяем. Если она у тебя в норме, в базе и резанем. А если нет - не обессудь, как сможем, но драть гланды будем тебе сейчас.
Он дал ему градусник.
- Никогда в жизни не видел, чтоб так старательно боец температуру сбивал… - изумился Миша.
Когда они градусник с трудом отняли, выяснилось, что температура выше 36 градусов не поднялась. Посмотрел доктор, покхекал, сомневаясь:
- А не больше ли у тебя?
Чадо клялось, что температуры нет.
- Ну, может, всё-таки горло? - сомневался Шимко.
- И горло в порядке, - торопливо заверещал он.
- Ладно, - смилостивился доктор, - но смотри, ежели вдруг тебя в сон потянет, голова заболит, тошнить будет, температура подымится… Я не помню весь перечень симптомов, суть его проста: гланды надо драть немедленно к чёртовой матери.
С тем и отпустил больного, не забыв оповестить про «симптомы» заинтересованный экипаж. Стоило бедному чаду склонить главу, как появлялся кто-нибудь заботливый и интересовался:
- Не плохо ли?.. Не болит ли горло и не позвать ли доктора?
При поминании доктора Буханьков менялся в лице и бодро отвечал, что ему хорошо. 
- А если б ему гланды удалили в детстве, - спросил Казарцев, - какое место мы б ему учебно-тренировочно «удаляли»?
- Язык.
Характер Буханькова не изменился, на вахтах более не спал, но накатал жалобу в штаб флота. Началась очередная компания против «дедовщины» и за права военнослужащих, поэтому доктору влепили строгий выговор, а Казарцева перевели из подводников в надводный флот. С непонятной формулировкой:
- За пособничество насилия!
Корабль, куда попал Михаил, нёс боевую вахту в водах мирового океана. В дружественной Советскому Союзу стране наметилась небольшая заварушка. Капитан получил команду из Москвы воспрепятствовать подъёму американской палубной авиации с идущего рядом авианосца.
- Легко сказать, - возмутился капитан, - воспрепятствовать, а как?
На запрос о применении оружия, Москва в лице Главного штаба ВМФ, ответила:
- Ты командир, вот и думай…
На главном командном посту американского авианосца шла суета, предшествующая боевым вылетам. Доклады о давлении пара в катапультах, скорости и направлении ветра, готовности служб. К командиру плавучего аэродрома обратился связист:
- Сэр, на связи командир русского корабля.
Даже вентиляция стала работать тише, все сразу замолчали. 
- Русский командир, наверное, сошёл с ума, - ахнул американец, - он заявил, что если хоть одна «птичка» взлетит с дредноута, то командир будет сбивать их всеми имеющимися у него силами и средствами ПВО.
Боевой корабль ВМФ СССР, выпустив шапку дыма, гордо отошёл за горизонт. Ошарашенные американцы связались с президентом, не начинал ли он третьей мировой войны, пока они были в море, тот напрямую запросил Москву:
- Не надо ли выслать санитарный вертолёт, чтобы эвакуировать
сошедшего с ума командира советского корабля?
В Москве пообещали разобраться, но вертолёт посоветовали не поднимать, от греха подальше. 
- Неужели будем стрелять?! - ужаснулся впечатлительный Казарцев.
Так они стояли, американцы, не решающиеся взлетать, и советский боевой корабль, с командиром, воспрепятствовавшим взлёту.
- Благо без поддержки американцев локальная война закончилась в пару дней… - услышавший новость по радиоприёмнику замполит сообщил командиру.
Связь была включена, кораблю приказали следовать на базу, а
командиру, по приходу, первым бортом вылететь в Москву. Экипаж не
чаял увидеть командира, но тот вернулся с красивым орденом
на форменной тужурке и говорил, что всех в Москве интересовал вопрос:
- Стал бы на самом деле сбивать самолёты или не стал?
- По обстановке! - с внушительным видом ответил командир.
В следующий поход их отправили в Индийский океан, от греха подальше. Стоял корабль на рейде славного индийского города Бомбея. Там был объявлен карантин по случаю какой-то заразы.
- Скукота хуже, чем на подлодке! - маялся Михаил.
Суда в порт заходить не могли, чтобы не допустить распространения болезни. Стояли они долго, начала ощущаться нехватка питьевой воды.
- Большинство боевых кораблей имеет запас пресной воды суток на двадцать… - пояснил ему помощник командира корабля лейтенант Хазов.
Они сдружились и главный завхоз, которому подчинялись хозяйственные службы, взял над ним шефство.
- Запас пополняется на наших военно-морских базах и в портах лояльных нам государств. - Хазов любил поговорить. - Кроме того, в море находится танкер, заправленный пресной водой, который курсирует в местах дислокации наших кораблей и пополняет запас пресной воды.
Танкер пришёл через десять суток и начал заправку.
- Слава Богу! - обрадовалась команда.
Помимо советских кораблей в Индийском океане постоянно находилась группировка кораблей ВМС США. Супостаты тоже мучились без воды, а с их танкерами вышла проблема. С вражеского корабля прибыл гонец с просьбой продать пресной водички:
- Тонн эдак триста.
Хазов согласился и запросил по восемь «баксов» за тонну, при себестоимости три копейки.
- Поскольку в танкере залито около пяти тысяч тонн пресной воды, - посвятил он Казарцева в свои планы. - То триста тонн больше, триста тонн меньше - никто не заметит.
- А как это можно сделать?
Завхоз объяснил, они принялись выполнять задуманное. Дело было ночью, Михаил стоял на вахте. Пока танкер с одного борта заправлял их корабль, то вражеский корабль тихо пришвартовался с другого борта. Таким образом, танкер заправлял, кроме их корабля, цистерну врага.
- Две тысячи «баксов» просто бешеные деньги! - радовался Хазов после успешного начала операции.
- Мне грязные американские деньги не нужны! - предупредил напарник.
Всё бы прошло мирно, но пристыженный Хазов решил немножко схохмить над наивными американцами. Он вместо положенных по контракту трехсот тонн пресной воды залил им сто пятьдесят, а сто пятьдесят добавил солёной забортной.
- Хрен вам америкашки! - решил патриот. - А не советской воды!
Покупатели вскоре поняли, что их надурили с качеством и, думая, что воду им продали вполне официально, написали жалобу.
- Советский офицер продал пресную воду боевому кораблю противника! – изумилось командование.
Хазова сняли с борта и отправили самолётом в Москву, под военный трибунал. Какую статью ему пришили, Казарцев не узнал, но догадывался:
- Что-то связанное с хищением государственного имущества в особо крупных размерах…
Как друга обвиняемого его списали в запас, он опозоренный на всю жизнь вернулся в родной город.