Глава VI Тоторо

- Захар, а почему мы с тобой ни разу не ездили к тебе на дачу?
- Так ведь некогда ж!
- А ты наплюй на всех, и поехали.
- Ты думаешь Марин?
- Я уверена. Хочется посмотреть, как ты сам построил дом.
- Это было так давно, что теперь мне стыдно кому-то его показывать.
- Почему же?
- Ну, он, как у всех.
- С крышей гробиком?
- Я бы попросил!
- Ну, ладно, ладно! Извини.
- Там двухскатная крыша.
- Тем более! Поехали.
- Когда?
- В пятницу, вечером, после работы.
- Ещё холодно. Мы замёрзнем. Давай в субботу утром и с ночёвкой?
- Давай.

Свернув с шоссе на второстепенную дорогу, оказались в веренице машин. Практически всеми, из которых управляли такие же нервные, как и Захар, водители. Только «Волга» и «Москвич» передвигались спокойно, без агрессии.
«Нива», с прикреплённым сзади знаком, в виде буквы «У», хоть и ехала быстро, но за рулём имела миролюбивого молодого человека, включавшего поворотники во время обгона, производимого только в разрешённых для этого местах.
- Давай пропустим его Захар.
- Конечно Марин.
Нива, с молодым человеком за рулём, напоминающим Артёма, обогнала их и получив удовольствие от такого рода езды, продолжила обгоны дальше.
Самым нервным из всех участников сложившегося каравана, возглавляемого, какой-то старенькой «Волгой» был водитель джипа марки Чероки. Он постоянно обгонял всех на своём боевом коне, пробиваясь вперёд, делая это непредсказуемо, чтобы никто не смог догадаться о его намерениях. Захар и раньше был знаком с таким стилем вождения и старался не связываться с суицидально настроенными людьми, которыми были перегружены Российские дороги в те времена.
- Смотри Марин, что делает? Идёт дождь, а он словно на танке! Ничего не боится! Неужели так важно обогнать весь этот караван, оказавшись первым?
- Так у него же джип!
- Да, но ведь это не рыцарские доспехи, а он не средневековый воин!
- Захар, а разве тут обгон разрешён?
- Нет, конечно! Что он делает! – не смог сдержаться Захар. Он наблюдал, как водитель Чероки молниеносно, опережая собственные мысли выскочил на встречку, чтобы обогнать начавший обгон «Москвич», не предвидевший такую реакцию надвигающегося сзади смертника, истративший уйму времени на то, чтобы включить сигнал поворота. Затем, так же медленно, с налётом безысходности во всех проделываемых действиях, заметивши страшный в своей непредсказуемости джип, выключив поворотник, словно в кошмарном сне, замедленно, «Москвич» принялся заправляться обратно.
- Сейчас они столкнуться!
- Нет Марин. Это опытный «камикадзе».
И, точно, водитель джипа, не отменяя манёвра, взял левее и, практически по обочине встречной полосы закончил обгон пытающегося думать, прежде чем принимать решения, водителя «Москвича».
- Фу! Обошлось.
- Да. На этот раз.
- Не надо Захар. Я тебя прошу!
- Я просто хочу посмотреть, как он будет погибать, - пустился вдогонку за джипом Захар.
Разве нельзя ездить спокойно, как все? Ведь от того, что мы приедем на дачу на пять минут позже ничего не изменится. Да и потом я беременна, как-никак! Неужели у Захара нет и капли уважения к моему положению? Он будто и не понимает, что перед покупкой новой машины, со старой всегда что-то происходит. Думала Анфиса, сидя в переноске, на заднем сиденье. Но, предпочитала выпроситься из неё и гулять по салону.  Ей нравилось ездить в машине, но догадывалась; не многие кошки любят скорость. Больше всего ей приносило удовольствие выглядывать в окно, когда Захар ехал с Мариной, контролирующей поведение животного. Иногда Анфиса залезала к нему на руки и помогала рулить. Но, это случалось редко, потому, что Захар ездил быстро, и Марина не успевала ловить летающую по салону кошку, пряча её обратно в переноску.
Анфиса никогда не была на даче у Захара. Он не приезжал на неё два года. Но, сейчас ей было интересно попасть туда, казалось, что там она увидит что-то такое, о чём давно мечтала, что уже где-то видела.
Ма-у-у-у-а-а-а-уууу! – возмущённо заявила Анфиса.
- Цыц! Зараза! Не отвлекай!
Захар был сейчас, как комок нервов. Он старался следить за дорогой и предвидеть все возможные, внезапно возникающие ситуации, понимая; сейчас что-то должно произойти, но не знал, что это будет. Предчувствие всегда возникало перед тем, как случались аварии. Но, сейчас его было невозможно остановить. Он, словно шёл по следу загнанного зверя, который был обречён. Но знал об этом один лишь охотник, что наступал ему на пятки.
Вот! Я так и знал! Молнией сверкнуло в голове Захара.
Чероки двигался по встречке, пользуясь тем, что она была пуста. Только лишь, где-то далеко впереди вяло тащился, неминуемо приближаясь, старенький «ЗИЛ».
- Захар, заправься обратно!
- Да, и сам вижу.
Захар решил спрятаться перед «Девяткой», сбросив скорость, стремительно затесавшись между ней и старенькой «Вольво». В этот момент увидел; далеко впереди, водитель «Нивы», почувствовав успех от предыдущих «удач» пошёл на обгон, медленно двигающейся во главе всего каравана «Волги», в надежде успеть перед самым носом у приближающегося по встречке «ЗИЛа». Не придав особого значения светящему сзади фарами джипу.
Так обычно и бывает. До победы; что «Ниве», что «Чероке» оставалось обогнать всего одну машину, но…
- Что он делает! - вырвалось у Захара, который понимал, что Чероки теперь некуда деваться, «Нива» не дала ему как следует втопить, своим перестроением, заставив притормозить. Стремительно приближался «ЗИЛ». Водитель джипа молниеносно принял решение проскочить между ним и обгоняемой «Волгу» «Нивой», выскочившей перед ним. И, хотя водитель её и включил сигнал поворота, он уже был бесполезен при таком резком манёвре. Сразу четырём машинам на узкой дороге не разойтись.
Умирать не хотелось. Тысячелетие только набирало силу, и водитель Чероки, как и подобает настоящему индейцу из одноимённого племени, передумав бить сразу две машины, явно не помещаясь между ними, всё же выскочил на разбухшую от дождя, глиняную обочину встречного движения.
Захару показалось, что «Чероки» не тормозил, так как та стремительность и целеустремлённость, с которой он вылетел в кювет, просто завораживали.
«Чероки», словно бы попав в невесомость, стал раскручиваться в ней, подобно снаряду, выпущенному из пушки, лишь для того, чтобы со всей своей силой и мощью вкрутиться в размокшую от дождя, весеннюю почву.
«ЗИЛ» пролетел, словно тяжёлый бомбардировщик, даже не шелохнувшись от встречного потока ветра, возмущённого пролетевшим справа от него, зенитным, малоколиберным, а слева крупного, корабельного калибра «снарядами». Остальные же участники «воздушного боя» применили экстренную «посадку», припарковавшись на обочине, кто, где смог.
- Хорошо приземлился! Прямо на крышу! – выходя из машины, сказал Захар. Он побежал к дымящемуся джипу.
Кого-то мне напоминает этот джип, развалившийся в кювете у дороги, словно кошка, подняв свои лапки кверху, подумала Анфиса, переноску с которой взяла к себе на руки Марина. Теперь кошка могла видеть через решётчатую, съёмную дверцу, то, что происходило на дороге.
Дым это был, или пар, издалека сложно определялось. Гораздо важнее было спасти увернувшегося от тарана, но, всё же рухнувшего на землю «лётчика».
Колёса джипа ещё крутились. Задние уже практически остановились, а вот правое переднее, в отличие от более спокойного левого, отчаянно рубило собой мокрый воздух, словно пытаясь схватившись за него перевернуть «тело» в правильное положение. Это скорее походило на судороги, чем на осмысленные действия.
Возле Чероки уже было двое мужиков, пытающихся определить, жив ли его водитель. Что сделать было достаточно сложно, по причине того, что крыша джипа вмялась, выдавив все боковые стёкла и растопырив в стороны двери в их верхней части.
Захар нагнулся и заглянул в тоненькую щель, в районе задней, левой двери.
Внутри, словно бы космонавт Титов в космическом корабле, из-за невесомости, всем телом оперевшись на лысую, сизую от прихлынувшей в сосудах крови голову, ногами кверху, в странной задумчивости пациента, ожидающего своей очереди к стоматологу, располагался водитель.
- Жив!? – спросил Захар.
- Он жив!? – нервно вторили Захару, пытающиеся так же, как и он пробраться внутрь «Чероки» мужики.
- Ты жив!? – заметил, еле видимое движение со стороны водителя Захар.
- Что с тобой? – увидев признаки жизни, поинтересовался один из мужчин.
- Ничего не сломал? – спросил второй.
Наконец, слегка справившись с «зубной болью», водитель джипа, возможно поняв, что он всё же на земле, а не в космосе, и скорее жив, чем мёртв, обведя всех своим злым взглядом, произнёс:
- Где эта сволочь на Ниве!?
Наступило некое облегчённое затишье. Крайний был найден и всем стало легче. Мужчина лет тридцати, только, что спустившийся в кювет, с роскошными, пшеничными усами, потупив виновато голову, словно разглядывая свои кеды, произнёс:
- Я на Ниве.
- Пиз…ц тебе мужик! – вынес приговор «космонавт».

- Это твоя дача?
- Да, а что? Тебе не нравится? – поставил на крыльцо переноску с Анфисой Захар, выпустив её на волю.
- Нет. Нравится. Просто она, как дом в мультфильме про Тоторо.
Тоторо!? Значит здесь есть чернушки! Моментально смекнула Анфиса, осторожно заходя в дом, обнюхивая все углы на своём пути.
- Да. Так и есть, - удивился Захар.
- Ты специально её такой сделал?
- Нет. Когда я строил, не знал про Миядзаки.
- А чернушки в ней есть?
- Думаю есть. Правда раньше не знал, как они называются. И, теперь наверно очень много. Поэтому, ступай осторожней, не напугай их.
Чернушки? Вот ещё! Их только не хватало. Я ведь должна буду всех их съесть. А, если они окажутся нормальными, то не смогу этого сделать и мне придётся с ними дружить.
Но, как же этот дом напоминает тот из мультфильма. Неужели сюда так просто попасть!? Для этого вовсе не требуется забираться в экран телевизора. Хотя, нет, конечно. Вовсе и не просто. Для этого надо, как минимум, вытащить из кювета джип, поставив обратно, на все его растопыренные в небо, словно лапы, четыре колеса. А, может он и есть тот самый кот-автобус?  Ведь после того, как упал на свою крышу, его форма сильно изменилась, и он преобразился, подобрев, потупившись фарами, которые стали несколько смущённо смотреть, больше в землю, чем слепить водителей встречных машин.
В углу, за печкой, что переложил Захар самостоятельно, несколько лет назад, сидела одна чернушка. Она знала, что успеет спрятаться в щель рассохшихся половых досок, ведь ей и не так уж много надо для того, чтобы проскользнуть в последний момент в самый узкий проём, главное заранее его рассмотреть.
Мы, чернушки на самом деле живём везде, как феи и лешие, только людей становится всё больше и больше, и они вытесняют нас с насиженных мест. Но, самые упрямые всё же держат противовес цивилизации, цепляясь за свои неразличимые человеческому взгляду уголки до последнего, оставаясь тем самым незаметными ещё очень долго. не показываясь людям в знак протеста их натиску. А это не правильно. Люди обязаны видеть постоянно что-то необычное – это развивает их, делая чище.
Думала одинокая чернушка, оставшаяся сторожить дом, в надежде, что, когда-нибудь Захар вернётся. И сегодня у неё был самый настоящий праздник. Она даже несколько забылась от нахлынувших впечатлений и села в углу, образовываемом печкой и полом, поджав тоненькие, еле заметные лапки.
Вот она! – бросилась к ней, радостная Анфиса.
В мгновение ока чернушка скрылась в щели.
- Кто там Анфиса? Ты нашла себе друга? – обратил внимание на стремительный прыжок кошки Захар.
- Наверно Чернушку увидела, - поняла Марина.
Да – это точно тот самый дом! Тут есть чернушки! По крайней мере одна! А, значит, помимо них тут должен быть и сам Тоторо!
Я попала в сказку?
Подумала Анфиса, вынюхивая щель в полу.
- Люблю весну, - призналась Марина.
- А я вообще все времена года. Но, ни одно из них не могу выделить в своей любви, потому что они подобно давно знакомым блюдам, которые в сочетании со специями дают совершенно разный вкус.
Небо освободилось от туч и показалось солнце. Природа теперь блестела влагой, играющих всеми цветами радуги капель. Ещё с утра Марина гроша, ломанного не дала бы за такой прогноз, не веря в улучшение погоды. Всё, сколько-то важное, или значимое происходило у неё, как и у Захара под дождём. Он, как бы смачивал и скреплял многочисленные составляющие, из которых складывалось будущее, а, может и сама жизнь, прорисованная множеством полутонов. Так как она формируется из всех этих блестящих осколков, из коих и состоял сегодняшний день. Их не собрать воедино и уж тем более не описать словами.