Под действием пыльцы фей. Глава 1

     Взрослые часто говорят о том, что рано или поздно приходится взрослеть. Рано или поздно предстоит принимать взвешенные решения, отвечать за поступки, планировать будущее и нести ответственность за себя и тех других, кого ты осмелился назвать близкими. Но что делать, если в твоей душе всё еще живёт маленькое дитя? Что делать с его внезапными радостями и секундами горя? А с его играми? Танцами и песнями?
Ответов на эти вопросы не знал, и он сам …

С момента последних событий прошло уже достаточно много времени, но почему-то они каждый раз всплывали в памяти, стоило только закрыть глаза. Воспоминания возникали неожиданно:
Корабль … сражение … потом буря и полнейшая разруха… — картинки менялись одна за другой, словно пытаясь поскорее закончить прокат одноимённого фильма. Многие детали вообще уплывали в небытие, будто в некоторых местах всё-таки треснула плёнка. Но именно в этом хаосе той самой постоянной был тот красный плащ. Последнее что он увидел, прежде чем окончательно потерять сознание.

И сейчас он просто сидел на краю скалы у берега океана. Вечно тёплый летний ветерок играл с его тёмными волосами, а вечно сияющее солнце заставляло жмурить глаза.
Вечность … не слишком ли лёгкое слово для того, чтобы его сказать? А может оно слишком тяжелое для того, чтобы удержать её, эту «Вечность»?

«Но ведь в тот самый день … ты сказал мне именно эти восемь букв»

***



      Городская таверна славилась тем, что туда можно было прийти отведать бесподобного хмеля, а уйти без дальнейшей возможности шевелить не только ртом, но и телом в принципе. Стоило только зайти туда, как идея написать завещание уже и не казалась такой странной. Сотни лиц, видавших виды не только самых красивых девушек кабаре, но также азартно принимавших участие в разнообразных игрищах от кражи до убийства, могли буквально вытряхнуть всю душу наизнанку, а затем выкинуть в сточную канаву. Но среди всей этой лютой грязи и безобразия находился один человек, тень которого была бы не тронута плевками при любых обстоятельствах.

Его лицо было нагружено задумчивостью, а взгляд сначала исследовал дырки в полу, а затем содержимое стакана, которое обновил местный алколыга и по совместительству бариста Фель:

— Что-то вы сегодня особенно задумчивы, господин Ким. Неужели последняя вылазка за сокровищами ни к чему не привела? — он протирал стаканы и пытался ни в коем случае не выдавать напряжения, возникавшее всякий раз, когда находился рядом с этим человеком. Наслушавшись легенд, которые ходили кругом о персоне его постоянного клиента, бариста Фель старался ходить на цыпочках и говорить чуть ли не шёпотом в его присутствии.

— Сокровища … да, в этом был раньше какой-то смысл, пока я не потерял чуть ли не самое дорогое из них.

Он взял кружку хмеля и осушил её практически залпом. Такой жест мог служить как выражением огромного веселья, так и безграничного отчаяния. Многие судьбы видала таверна, где работал Фель уже добрых сорок лет. И матерей, пытающихся запить свое горе от утраты детей, и юношей, напивающихся до беспамятства за потерянную некогда любовь, и даже отъявленных лицедеев и убийц, жаждущих уйти в любую нирвану, лишь бы забыться в ней напрочь. Всех этих людей в этом месте объединяло лишь то, что каждый что-то либо терял, либо не мог найти. И даже страшный пират, легенды о котором он рассказывал своим детям чтобы те не хулиганили, был не исключением. Самый отъявленный пират на континенте, выглядевший настолько жалко, что его, как плешивого котенка, хотелось выкинуть в океан в мешке. Но скорей всего, он уже был заключен в мешок из плотной ткани самообвинений.

— Если бы только я смог сохранить рассудок и не поддаться искушениям … если бы только он знал, насколько я раскаиваюсь за всё содеянное, возможно, сейчас его глаза как и раньше улыбались мне, — приглушенно произнёс пират, ударяя кулаком по барной стойке, — Но нет …

Он встал. Правая рука поправила смятый угол плаща. На это лицо, полное отчаяния, такого незримого и замаскированного под жестокость, невозможно было смотреть. Самый страшный пират удалился из таверны. А Фель так и остался протирать кружки и стаканы, смотря вслед его отблёскивающему крюку на левой руке.