Победный марш на фоне пессимизма

               
                ПОБЕДНЫЙ МАРШ НА ФОНЕ  ПЕССИМИЗМА
               
            "Всему своё время. Время  войне и время миру. Время  убивать  и время                врачевать. Время плакать и время веселиться".

               
                ЕККЛЕСИАСТ, 3, 2-8

      Прав, прав был Екклесиаст-Проповедник,  когда в сердце  своём сказал: "Всему своё время!"  Время выяснять  истину и время освобождаться от примитивных мифов и лживой пропаганды. Время  раскрывать чужие тайны и преступления в попытке оживить мёртвых и забытых, и время срывать  позолоту с трухлявых идолов, преодолевая  границы эпох, поколений,  кланов и  национальностей.
       Время —  главный судья  всех  людей на свете, главный оценщик всех наших помыслов и дел. В конечном счёте Верховным судьёй в суждениях всех  историков  мира является Время —   оно выносит  свой  приговор, который, увы, не всегда может быть окончательным.
       Каждая эпоха порождает новые суждения о  мире и войне,  даёт новые оценки былых побед и военных  преступлений,  ибо все войны когда-нибудь  прекращаются, но ни одна не кончается в нашем  сознании. (Франц Кафка)  Все войны живут в нас,  в  нашей  тревожной памяти  по отношению к вопросу о моральной вине каждого  участника кровавых событий.  Помимо причин  идеологического свойства, для  нашего коллективного  сознания  и совести большое значение имеет то, что раны нанесённые нашему народу Второй мировой войной и  двумя диктаторами  века-людоеда ещё долго будут кровоточить и корректировать из года в год наши взгляды на  германский и советский народы, влиять  на оценку и  военных  побед и преступлений против мирного населения.
      Увы, проблема моральной вины и моральной ответственности за войну и за военные преступления вождей против  человечества и  собственных народов —  это до сих пор  больная  и, кажется,   трагически  неразрешимая проблема. Всё дело в природной сути человека как коллективного. "разумного"животного, для которого во время войны  снимается  обычный   запрет  на убийство человека человеком. После войны, когда запрет на убийство восстанавливается,  большинство граждан  стремится как можно быстрее  забыть все  ужасы военных преступлений,  втихомолку  и с общего согласия стремится  амнистировать   военных преступников и преступников-диктаторов, желает  как можно  скорее вернуться к нормальной жизни.
      После окончания  Второй мировой войны в мировом  "человейнике" сработали те  же  древние принципы "философии войны" —  нелепо наказывать за убийство  людей, которых вожди послали убивать. 
      Война вообще со всех сторон — сама по себе преступление. А если война —  преступление, то о   каких  нарушениях законов войны можно говорить? Если эти законы есть, (а они сегодня  есть), значит  война —это законное  и обычное в истории дело. Победитель всегда прав, и горе побеждённым!  — Vae Victis!
      Нюрнбергский трибунал  односторонне осудил  войну. По логике его судей в совершении военных преступлений против мирных жителей  ВИНОВАТЫ ТОЛЬКО ПОБЕЖДЁННЫЕ. Если следовать их  лукавой логике,  то  Гитлер, начиная  войну против  Большого  Запада и СССР, никакого преступления не совершил — ГИТЛЕР  СТАЛ  ГЛАВНЫМ ВОЕННЫМ  ПРЕСТУПНИКОМ ТОЛЬКО  ТОГДА, КОГДА  ПРОИГРАЛ ВОЙНУ.        Но  сегодня  отчетливо видно, что это  далеко не так, поскольку во  время войны преступления  совершали все страны.  В том числе и победители, и  даже  главная "жертва"  германской агрессии —    Сталин, который  умудрился после войны в 1947 году  совершить  в мирное  время  преступление  против собственного  народа  —  уморить голодом и неволей ещё 10 миллионов  своих   граждан.             
      Считается,  что такого рода преступления  были, есть и будут, несмотря  на то,  что законы войны зародились задолго до Нюрнбергского суда и даже задолго  до  первого  международного суда по рассмотрению  военных преступлений в немецком городе Брейзахе в 1474 году. (1)  Они, эти древние законы о войне, как  и семь заповедей Божьих, как и многие  гуманные статьи самых лучших в мире Конституций,  редко  подлежали  обязательному исполнению. 
       В   основе  законов о  войне всегда  лежали  два фундаментальных принципа эпохи Возрождения — принцип необходимости и принцип гуманности. Согласно первому, для победы над врагом всё допустимо. Согласно второму, — причинение страданий без необходимости  недопустимы и подсудны. Для особо непонятливых и  бездушных насильников-садистов  после второй мировой  войны к моральным принципам добавились ещё и  три категории  виновности  —  уголовная, политическая, моральная и метафизическая. (2)
       Уголовная  категория виновности позволяет  избежать   возложения ответственности  на  весь конкретный народ — нация только   ведёт войну, а  убивают конкретные люди. Возложение ответственности на всех приводит к размыванию вины: если виноваты все,  то никто не виноват.  Зато  политическую виновность несут все без исключения граждане, ибо  каждый из них разделяет ответственность за то, как ими правят, кто ими правит, каждый должен отвечать перед людьми и миром за ПОСЛЕДСТВИЯ  ПОСТУПКОВ И ДЕЯНИЙ  СВОИХ ЛИДЕРОВ.
        Моральная виновность заключается  в ответственности за действия, которые  человек совершил во время политических  и военных  событий — любой поступок связанный с судьбой других людей  должен быть морально оценён. Метафизическая  виновность  делает  каждого  человека  ответственным за всякое зло, за всякую несправедливость в этом мире.  Я  чувствую всегда себя виновным, когда продолжаю жить не рискуя своей жизнью и не желая предотвратить  насилие и убиство  других людей, когда нахожу  своему трусливому зооморализму юридические, политические и моральные объяснения и оправдания. 
      Это тревожное биенье пульса  беспокойной  ГРАЖДАНСКОЙ, ЧЕЛОВЕЧНОЙ  СОВЕСТИ   замечательно  выражено нашим выдающимся  поэтом  Александром Твардовским:
      Я знаю, никакой моей вины
      В том, что другие не пришли с войны,
      В том, что они — кто старше, кто моложе —
      Остались там, и не о том же речь,
      Что я их мог, но не сумел сберечь, —
      Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…

       Это щемящее тоскливое и беспокойное "всё же, всё же.."  продолжает  тревожить нас, детей войны,  вслед за  Александром Твардовским  и  сегодня, в дни памятных и скорбных  дат 2020 года. Оно   вынуждает  нас  каждый раз смотреть  на  военный парад сквозь  призму  беспомощных и покаянных слёз,   как  на очередной триумф   партийной воли     на фоне  глубокого социального  пессимизма и гражданской усталости.   Ведь то, что было характерно для минувших времён и для прошлого века-людоеда, ни в коем случае не должно быть приемлемо для XXI  века.
      Чтобы  страшное прошлое на новом витке времени не  повторилось, чтобы тотальный, инфернальный абсурд и бред реальности не  стал  способом  нашего существования и социального управления, нам пора   научиться   планировать свою реальную  жизнь, свою  правдивую  историю  в полном соответствии  со всеми  четырьмя  категориями  виновности и ответственности за содеянное. Священный долг потомков — всегда бережно хранить  светлую Память и Правду  о своих  славных предках. 
       В стране засекреченной правды, где правда жизни является государственной тайной,   22 Июня — это великий День Памяти, который для  всех нас стал   той  лакмусовой бумажкой, с помощью которой    нас  проверяет мир  на Человечность, на  духовно-нравственную прочность, на здравый ум и душу.   В этот день, как ни в один  другой,  мы начинаем   чётко понимать, чем жива и  как крепка наша  историческая память, как высока её культура, как  бережно её храним и как безрассудно её  убиваем.      
         Ещё не рассказана и не написана   вся страшная и полная  правда о войне и о  настоящей цене победы. И не рассказана ещё правда о всех военных преступлениях не только  побеждённых, но и о ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПОБЕДИТЕЛЕЙ ПРОТИВ СВОЕГО НАРОДА. 
      Сегодня пришла пора   вспомнить   и одинаково пожалеть  советских русских, "красных"  вьетнамцев,  китайцев,  северных корейцев и камбоджийцев и всех тех,  кто  мучительно существовал, выживал ( и вырождался)  под  диктаторами-антропофагами и безумными вождями мирового пролетариата.   
    В юбилейном  2020 году, мы  конечно же, в первую очередь, должны  вспомнить  всех  наших тяжелых инвалидов и калек Великой  Отечественной...  Тех,кто некоторое время после войны жил  рядом с нами, а потом вдруг  исчез из нашей жизни и почему-то  не вошёл в  ОСОБУЮ  КНИГУ НАШЕЙ ПАМЯТИ.
      Сегодня на первом месте должна быть  не  горькая  строго засекреченная  правда  о  "тайной дружбе" Гитлера и Сталина,  и не о том, кто первым начал войну и кто кого перехитрил,  а горькая, страшная и безжалостная правда о наших славных увечных  ветеранах-победителях, инвалидах войны.           Сегодня нам  непременно  надо вспомнить имена  всех жертв преступной сталинской спецоперации НКВД под кодовым названием "ИНВАЛИД" — имена всех  тяжелых инвалидов и калек войны, которые вернувшись  с фронта,   испытали  на себе  всю черную  неблагодарность от тех, кого они ценою жизни защищали от врага. 
     ВСПОМНИМ  ЖЕ  В  ЭТОМ ГОДУ  ТЕХ, КОГО МЫ  ПОДЛО ПРЕДАЛИ  ЗАБВЕНИЮ...    
     И не будем впредь,  в  Скорбный День 22 Июня грешить вслед за большевиками-мистиками и утверждать,   что наших  калек  войны убил не Монстр Власти, а Судьба и Фатум, что калекам  войны просто не повезло в этой жизни. Не будем больше лгать самим себе, своим потомкам и не будем больше   своей ложью   гневить Бога...
       Кто, кроме нас, сегодня  вспомнит те 10 миллиона инвалидов и калек, которые своею страшной  жизнью и смертью  в течение десяти послевоенных лет из года в год пополняли  собой   те  27 миллионам убитых   в той чудовищной  мировой мясорубке? И кто из нас, наконец,  признает, что   в  этой советско-германской войне  было только РЕАЛЬНО   убито и проклято свыше 50  миллионов  наших граждан и  столько же  было сломлено человеческих судеб?
      Кто, кроме нас, детей войны, вспомнит об их страшной  послевоенной судьбе, о том как подло и безжалостно поступил с ними правящий режим, который они так яростно,   ценою своей жизни,  защищали?
      Я   хорошо помню,  в какую неприветливую, голодную и разорённую мирную жизнь  вернулись  наши фронтовики-неудачники, калеки войны из своего  фронтового кромешного  ада. Они были  лишены по сути всего — любви, заботы  и ухода. В  разорённой, голодной и нищей  стране они были  лишены даже тех  радостей, которые связаны   с прямым разрушением  остатков физического  тела — табака и алкоголя. Полная  трезвость и гневливая мания, ясное   понимание того, что  ты обманут этим миром навсегда,  заживо убит и проклят.   
      Безысходно-безнадежная атмосфера  огромного Дома  скорби, общесоюзной психиатрической больницы,  порождала в  беспомощных  инвалидах и калеках войны   обречённую   покорность, смирение  или суицидально-бродяжнический синдром.  На фоне советского  бесчеловечного оптимизма, бытового хамства, ханжества и цинизма, в бреду  "отваги вчерашнего  жизненного подвига" в надломленных войной душах  возникала и зрела   настоящая, реальная  "пустота бытия" и небытия. 
       Кто видел их без рук и ног лежащих в специальных сетчатых вольерах, кто видел их немигающие взгляды исполненные  ненавистной и отчаянной тоской, тот никогда  их  не забудет, и  будет вечно помнить  спецпалату  "самоваров", склонных к суициду.   
       Ситуация в которой оказались  инвалиды и калеки войны  была  хуже смерти — она  была невыносимо омерзительна,  чудовищна и нелепа— совершенно несовместима  с жизнью даже  на биологическом уровне. Она была за скобками человеческого разума и сознания, она являлась если не одним из отделений  ада, то  одним его  предбанником, где идёт   планомерная подготовка скорбных душ к их окончательной  утилизации. Все они, как и их отцы,— жертвы великого Насилия и Обмана.   
       Их, инвалидов и калек, звенящих  боевыми орденами и медалями, как и нас, детей войны, правящий режим  обманывал с самого детства топорно, издевательски   примитивно и воистину БЕСЧЕЛОВЕЧНО.  Их обманывали,как и нас,нагло, нахраписто и по-бандитски, им лгали обо всем на свете, о мире и всей стране. Им  ежесуточно рисовали  райскую  жизнь весьма далёкую  от действительности, уверяли их в  особой   советской исключительности,  в небывалом героизме и непобедимости.   Их взгляд на свою жизнь и окружающую действительность  можно выразить четверостишием  польского поэта Тадеуша Боровского, покончившего собой после выхода из концлагеря:
 
                Я знаю, что жизнь однократна,
                что время — бездонная бездна,
                и все, что любил, — безвозвратно,
                и все, что свершил, — бесполезно.(3)
         
     Их чувства и мысли были  также  пугающе уродливы,  как и надетое на них серо-чёрное  тряпьё,  их сердца были  развращены и  испоганены  случайными  политическими аферистами и мошенниками, ради  которых они уходили умирать и становиться калеками,  сначала  в Зимней  войне с белофинами, потом в окружении  сил вермахта   под  Харьковом, под   Ржевом и Москвой. Без пищи и оружия, без огневой поддержки и артподготовки они шли с винтовками наперевес, падали под шквальным  пулемётным огнем.       Пулемёты и автоматы противника  перегревались  и  некоторые впечатлительные  солдаты вермахта  сходили с ума. А они, эти несчастные красноармейцы,  всё  шли и шли  в атаку  в лоб, падали снопами, умирали, а многие  становились живыми отмётками, "хламом войны"  на всю жизнь. 
     У НИХ  ДО ВОЙНЫ, В ВОЙНУ И ПОСЛЕ ВОЙНЫ НИКОГДА НЕ БЫЛО ВЫБОРА...
     Ведь среди них,как правило,  были непосредственные участники жесточайших  битв  под Сталинградом и Курском (под Прохоровкой),  на Зееловских высотах под Берлином...
      Но   больше всего  среди них было  тех,  кто летом 1943 года пополнял собой обескровленные воинские части  и заполнял бреши на линии  фронта, кто выпив натощак "наркомовские сто грамм" неразбавленного спирта шёл на минные поля  или в атаку в полный рост "для    выяснения   огневых точек  окопавшегося  противника". Большинство  тяжелораненых и калек Великой Отечественной —   это жертвы расточительных способов ведения войны,  жертвы лобовых и штыковых  атак железобетонных укреплений,  дотов  и дзотов противника  в духе суворовских чудо-богатырей "времён очаковских и покоренья Крыма", этих  легендарных  виртуозов штыковых атак и рукопашного боя, для которых "пуля —  дура, а штык — молодец".
      Четвертованные, разорванные вражеским  огнем, с обожжёнными  душами и телами люди,  они все были разными по мировоззрению и воспитанию, но абсолютно равными по своей страшной судьбе.  Слишком  много  своей крови  они потеряли,  слишком много крови пролилось на их глазах, чтобы верить лживой пропаганде и   бесчеловечному  оптимизму   политруков и комиссаров.
      Слишком многого требовала власть  от них молодых, двадцатилетних, слишком много им врала и подличала, по хамски нагло унижала и отравляла душу,  чтобы потом, после всего пережитого, оставаться "пламенным" советским гражданином-патриотом.
     С советскими воинами-инвалидами и калеками-победителями случилось  то же самое, что и  с калеками-героями Отечественной войны  1812 года — после изгнания французов из России,  они стали НИКОМУ НЕ  НУЖНЫ.  Ни своему  барину-помещику, ни царю-батюшке, ни  славному победителю Наполеона императору Александру I Благословенному,  ни  самой России-матушке.  Беспомощные калеки войны  были непригодны  для  повседневной  жизни военных поселений графа Аракчеева, где из солдат делали крестьян,а из  крестьян солдат. Для них в мирной жизни  оставалось  только два выхода —  суицид или  попрошайничество, всю жизнь "кормиться божьим именем".  В огромной Российской империи  нашёлся только один  человечный чиновник Павел Пезаровиус, который по собственной инициативе организовал  в стране Инвалидный капитал и построил  инвалидные дома для офицеров-ветеранов. (4)
     У рядовых солдат-калек войны 1812 года  сформировалось  такое же  стойкое   отрицательное отношение к своей стране  и к барам-офицерам (в том числе и к  офицерам-"декабристам"), какое  было и  у советских воинов-калек по отношению к коммунистам и чекистам после войны: "Начали бар вешать и ссылать на каторгу. Да жаль только, что всех не перевешали".
       Советские инвалиды и калеки войны  точно так же  люто возненавидели несправедливую, послевоенную мирную жизнь и советское тыловое  начальство, советскую милицию и чекистов-коммунистов: "Твари тыловые! Суки поганые! Да вы хуже гестаповцев!"  Они поняли это сразу же, когда отгремели победные салюты после  символического  военного  парада на Красной площади  24 июня 1945 года, когда к  Мавзолею были брошены знамёна побеждённого  коварного соперника-врага.
       Генсеку-генералиссимусу  Сталину,  как и  императору Александру I Благословенному   калеки  войны тоже были не нужны — их  было слишком много (свыше 10 миллионов).  Забота о них, выплата  военных пенсий  и пособий инвалидам ( более 36 миллионов)  требовало огромных   денежных  средств, которых катастрофически не хватало для   ведения войны в Северной Корее и для  срочной  подготовки  к ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ   ЯДЕРНОЙ ВОЙНЕ. 
       В отличие от калек войны 1812 года  советским  калекам-ветеранам не пришлось долго мучиться —  все они были в порядке  "милосердия" УНИЧТОЖЕНЫ ТЕМИ, КОГО ОНИ ЗАЩИЩАЛИ НА ФРОНТЕ ЦЕНОЮ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ.  Такое иногда случается в мировой истории, но чаще   всего в нашей отечественной трагической и жуткой истории.
      Прежде чем говорить о подвигах и славе, о  достижений и победах, надо уметь  поставить  себя на место тех, кто на  самом деле  ценою  жизни  добывал  все эти  самые победы и достижения, представить себя  хоть на миг инвалидом-калекой, и внутренне ощутить  состояние  тех, кому победы эти стали не в радость, а день рождения стали хуже дня смерти.      Инвалидом и калекой быть очень тяжело. Об этом нам весьма подробно и глубоко   поведал замечательный  наш слепоглухой ученый-психолог Александр Васильевич Суворов, рыцарь Ордена  Милосердия. (5)    
       Инвалидность  — величайшее несчастье и  жуткое горе, бездна страданий   не только  и даже не столько  для  самого инвалида, сколько для окружающих  его, не отрекшихся от него, близких любящих людей. Ребёнок-инвалид при  соответствующей  общественной поддержке может стать  нормальной и разумной    личностью вопреки  инвалидности, но взрослый  и   беспомощный  инвалид войны в милитаризированной, прижимистой и  скупой стране обречён на прозябание и гибель.  Здесь всё  зависит от везения, и шанс для инвалида и калеки найти себя на  этом жизненном пиру весьма ничтожен.   
     У  чудом выжившего   калеки войны   не бывает ощущения триумфа —   настолько велики   личные утраты  и потери!   Калека для себя лично   —   помилованный Судьбой, а не триумфатор "в силе и славе", он чудом спасшийся  (или спасённый) от смерти, но не победитель при  целой голове, ногах руках и орденах! Отсюда опустошение в душе, ощущение жизни как нескончаемого бреда и кошмарного сна , лишённого логики и смысла.
      Для   калек войны  вся  послевоенная жизнь оказалась  издевательским продолжением кошмаров   прифронтовых лазаретов и госпиталей По сути,  все они умерли   для  мирной нормальной жизни  ещё там, в военном госпитале, на  столе  хирурга, где их лишали ног, рук, нижних челюстей. Они выжили, но  стали ненужными  одушевлёнными ВЕЩАМИ  на празднике жизни.
     По сути,   они были  "нигде" ещё при жизни, в госпитале, в психбольнице лагерного типа, и оказались "нигде" после смерти.    Они никогда не знали, что такое "жить полной жизнью" и быть "хозяином своей необъятной  Родины". Они,как и все должны были  бояться до потери сознания своего вождя-пахана  зоны,   беззаветно уважать его и до потери сознания любить  его, любить   больше, чем   отца  родного   и родной матери.
      Известно,  что человек сам по  себе страдающее животное. Человек не знает своего времени, лихое время и Смута сами  находят   его.  ВРЕМЯ И СЛУЧАЙ ОПРЕДЕЛЯЕТ  СУДЬБУ  КАЖДОГО ИЗ НАС.  Нас  случайно зачинают и мы  случайно появляемся на свет. Случай не только "повсюду подстерегает  нас", как сказал поэт, но и предопределяет нашу Судьбу, всё зависит от  того, какой он этот случай  —  счастливый или несчастный, и, конечно же,  многое зависит  от места и времени  встречи с ним.  Везунчику не  дано понять неудачника, генеральскому сыну трудно понять сына колхозника,  коренной москвичке-красавице — безногую героиню-зенитчицу или колхозницу-бобылку.  У человека, как животного страдающего, кроме  Радости Познания, должны ещё быть и  радости  полнокровной  Жизни.
       Человек, рождённый инвалидом, в условиях вопиющего неравенства возможнотей и социального неравенства или  ставший  безногим и безруким калекой войны, страдает невыносимо  —  иногда  для него день рождения   становится хуже дня  смерти. Среди  живых обрубков и  ошметков   войны почти не было   идейных оптимистов, их "философия жизни" банальна, беспощадна и  безнадежна: "Жизнь одна — другой не будет. Жизнь прошла, в ней смысла нет".   
        У инвалида своя вера в загробную жизнь и бессмертие души. Кто из нас в этом сомневается, обязательно должен на эту тему  общаться с теми, кто  воевал в Афганистане или в Чечне, кто был на грани жизни и смерти, кто  чудом выжил, но навсегда остался калекой. Тот, кто  близко знал калек "горячих точек", тот знает, как не любят говорить фронтовики о войне и о загробной жизни. Никому не хочется признать  себя жертвой тотальной Лжи и Обмана, своей  туземной наивности и  инфантильной доверчивости.  Что касается калек войны, "человеческого хлама истории", то без их трагедии нельзя  осмыслить  и принципиально понять ни вторую мировую войну, ни  победу в ней СССР, ни проблему "лишних людей", ни  русскую судьбу вообще.   
     Бесприютная  и голодная  реальность послевоенного  бытия для многих инвалидов и  калек войны оказалась  новой незаживающей  раной и  смертельным  духовно-нравственным ожогом. На фоне  серой  засекреченной правды жизни тех лет, эпохи   наглого вранья  и ложного оптимизма  правящего режима,   перед нами  возникает  деформированный  тотальным  насилием, страхом и недоверием коллективный образ народа —  сотни тысяч отчаявшихся людей, героев-попрошаек, "освободителей Европы", безногих, одноглазых нищих   с орденами и медалями на груди. Страна руин и заживо погибших душ, где горе соседствует с угрозой и насилием, насилие  со страхом и ненавистью, смещённое сознание с  богоборческим  протестом  —  отказом  жить и  быть  — не может называться  благополучной страной.
        Страна тревожной и непрерывной  неопределённости, нескончаемых забот и  трагически неразрешимых проблем, скупая, бедная, суровая и  неприветливая страна на краю  студёной ойкумены, где  для оставленного богом и  людьми человека  день рождения становится проклятьем, стала для калек войны преддверием в ад задолго до  смерти.   
       Мирное время оказалось для рядовых   фронтовиками, инвалидов  и  калек войны   более враждебным, чем  военное. Там на войне, можно  было потерять жизнь в  бою или  во время ночлега  на освобождённой от врага польской или венгерской земле, здесь же, на  родной земле, ты сам и твоя жизнь никому не нужна и ничего не стоит.   Среди этой многомиллионной  армии-калек-одиночек было много  лиц  с разрушенной нервной системой   и нездоровой психикой, много  бунтарей и  политически опасных субъектов, которые  вместо специнтернатов помещались в специальные (тюремные) психиатрические  больницы при НКВД, в том числе в Ленинградскую и Казанскую ТПБ,в которых содержалось около 1000 "заключенных-психов".
       Оправдать такие действия чекистов-коммунистов  нельзя , но все же, попытаемся проанализировать почему это произошло? Во-первых, правители  Советской империи, почувствовали  себя после войны в  полной  безопасности и  могуществе.  Победа над Германией убедила их, что несмотря на чудовищные потери, "Красная Армия всех сильней!"  Они не пожелали  тратить свои  силы и государственные  средства, чтобы обеспечить   достойную жизнь сотням тысяч своих солдат, получивших увечья, но и в целом обеспечить нормальную жизнь  своему, искалеченному  войной, народу.
      Сорок шесть миллионов  инвалидов и калек войны оказались для правителей Советского   Союза  отработанным "человеческим материалом", и для новых битв с мировым капиталом   не годились. Когда шла война, они все были нужны  —  партийные и беспартийные, грамотные и малограмотные, сознательные и не сознательные, обученные военному делу и  вовсе не обученные, добровольцы и ополченцы. Когда в первый  год войны был  почти полностью  выбит личный состав РККА и она приказала долго  быть, то во второй призыв сгодились все — и хромые и косые, дистрофики и невротики, подростки и пожилые, школьники и школьницы.Когда война закончилась победой  и власти снова оказались на коне, нужда в защитниках пропала, возникла  потребность в  рабах, готовых жить и трудиться за кусок хлеба и  хвост  селёдки. 
      Во-вторых, инвалиды и калеки портили "имидж страны", победившей фашизм и "спасшей  народы мира от полного уничтожения".  Инвалиды и калеки войны  не могли украсить собой  торжественные мероприятия и партийные мистерии победителей.  Наоборот, своим неприглядным и весьма  "неэстетичным" видом они являлись живым укором  всем, кто жил войной, кто вышел из неё  целым и невредимым.   И наконец, в-третьих, немаловажным был политический вопрос. Во вчерашних  защитниках социалистического Отечества,  апологеты сталинского  режима увидели  перед собой  крайне  озлобленных  на советский строй  и на весь белый свет врагов. Эти люди видели ад войны и, выжив там, они уже ничего не боялись.  Потерявшие  на войне  все радости жизни солдаты, становились внутренне  «свободными» в стране рабов. Они больше не боялись НКВД и милиции. К тому же многие были награждены орденами и медалями. Среди инвалидов было немало Героев Советского Союза. Вместо того, чтобы иметь льготы и возможность достойного человеческого дожития, они по воле тоталитарной власти оказались  после  войны вне общества, разделили и повторили  судьбу тех низших слоёв городского населения  и крестьянства, одиноких женщин и вдов, беспризорных и внебрачных детей, калек, слепых, прокажённых, паралитиков и безумных, кто чудом уцелел после сплошной коллективизации, раскулачивания и великого Голодомора 1932-33 годов. 
      Большинство из вчерашних героев-победителей и освободителей Европы не  имели других средств существования, кроме милостыни.  Не все  они могли найти рабочие места в артелях инвалидов, не все хотели быть обузой для родных и близких, да и не за  такую "счастливую"послевоенную мирную  жизнь они воевали,  чтобы оказаться для  всех на всю  оставшуюся жизнь  "человеческим хламом".

      Вернувшись домой, обрубки  войны вскоре поняли, что этот мир подло обманул их, что им нет  больше  места в мире  победившего социализма, что между всеми вождями, тиранами и демократическими лидерами нет принципиальной радости, что живые и здоровые  всегда  правы перед мёртвыми, больными и увечными.         Какое-то время  они  жили по инерции в эйфории  Победы,  на запасе  сил   молодости и острого  ЖЕЛАНИЯ БЫТЬ И ВИДЕТЬ СОЛНЦЕ НА ЛЮБЫХ УСЛОВИЯХ, но вскоре  жизненный ресурс   иссяк  и жестокая реальность и власть  стали ломать их.
      Калеки-фронтовики  — это были в основном 20-летние ребята, которые горели в подбитых танках, после чего им ампутировали руки и ноги. Их вытаскивали из танков товарищи, или они сами смогли выползти из горящей машины. Но конечности им медики были вынуждены ампутировать. С 1949 года на парадах ветеранов уже не было инвалидов.  Надо честно признать, что герои-калеки своим  внешним видом  весьма портили  глянцевую сторону советской послевоенной жизни, они были живым укором всему обществу,  мешали жить здоровым и молодым, раздражали  власть  суровой правдой жизни.
      Многие из бывших фронтовиков страдали алкоголизмом. В послевоенные годы (1946 – 1948 гг) в крупных городах просили милостыню тысячи безногих и безруких офицеров и солдат доблестной Красной Армии. Группировались бездомные инвалиды в подвалах нежилых помещений. Их было очень-очень много и  ОНИ СВОИМ  ЖАЛКИМ  СУЩЕСТВОВАНИЕМ ОМРАЧАЛИ  ПОСЛЕВОЕННУЮ  ЖИЗНЬ  ПОБЕДИТЕЛЕЙ. ОНИ МЕШАЛИ ИМ  НАСЛАЖДАТЬСЯ ЖИЗНЬЮ.
       Основательно решать  проблему калек войны правящий режим-победитель   стал в  голодном 1947 году.   Одной из самых подлых и позорных страниц советской истории, одной   из  самых важных  государственных  военных тайн стала строго засекреченная  правда  о "зачистке" (уничтожении) инвалидов и калек Великой Отечественной войны, правда  о так называемой  операции  органов НКВД "Инвалид". 
       Надо признать, что поднаторевшая  в борьбе с  "врагами народа", диверсантами и шпионами, саботажниками  и вредителями, кулачеством и антисоветскими  элементами  коммунистический режим  ещё  задолго до  победы,   увидел в миллионах инвалидов войны СВОИХ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ ВРАГОВ  и осуществил  тайный наздор над ними.   Советские  органы стали следить за военными инвалидами еще в ходе Великой Отечественной войны.
      В течении 1943-1944 годов НКГБ СССР направило местным органом госбезопасности несколько директив, требующих обеспечить через агентуру изучение "идеологических  настроений", происходящих в среде инвалидов войны.  «Славные чекисты» организовывали агентурное освещение работы госпиталей, местных советов и органов социального обеспечения по вопросам медицинского обслуживания, трудоустройства инвалидов, установления и выплаты им пенсии. Результаты этой слежки добровольных агентов НКВД за этой "враждебной категорией граждан"  не заставили себя ждать.  В октябре 1944 года УНКГБ Краснодарского края было выявлено 103 инвалида «возвратившихся в советский тыл при невыясненных обстоятельствах». Управление Молотовской области тогда же арестовало 13 фронтовиков-инвалидов «за антисоветскую работу».
      Чаще всего вернувшимся с фронта инкриминировались "антиколхозные выступления и антисоветская агитация", которая выражалась в «прославлении кулацких хозяйств и капиталистического уклада в деревне». А вскоре НКГБ в Коми АССР «вскрыл» «Союз инвалидов войны», который возглавлял бывший майор советской армии. По мнению людей «в васильковых фуражках» эта организация занималась «дезорганизацией колхозного производства». 
      Среди  нищих и голодных ошметков и обрубков войны зрело глухое возмущение,   грозящее перейти   в открытый  социально-политический протест против советских начальников, которые  в итоге  по отношению к своим гражданам  оказались хуже  немецких захватчиков, "хуже гестаповцев".
       Сказанные чаще всего в минуты крайнего отчаяния и опьянения, в пылу гневливой мании эти страшные слова, грозили правящему режиму  потерей своего международного положительного имиджа.     Кроме этого, власть явно испугалась угроз исполнения терактов со стороны «военных калек» в отношении ее представителей. Бывшие солдаты и офицеры РККА без рук и ног угрожали председателям и ревизорам, ни в грош не ставили начальников и управдомов. На фронте они смотрели смерти в глаза, были в немецком плену, горели в танках, шли на таран вражеских самолетов и выжили. Эти люди уже ничего не боялись. Один из арестованных и обвиненных в убийстве секретаря сельсовета на допросе заявил: «Мне все равно теперь, быть на свободе или в тюрьме».            
     Во избежание в стране антисоветских  настроений  и  голодных бунтов, сталинский режим первым   объявил  войну  калекам-фронтовикам и провел   великую зачистку   советского общества от  хлама истории, которая стала самой большой трагедией, ещё одним  смертельным  "великим  переломом" славянской души и СТРАШНЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ  СОВЕТСКИХ КОММУНИСТОВ  ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ  в истории СССР.
        Следует  признать, что калек-фронтовиков советский правящий режим боялся всегда, при Сталине и после  смерти  Сталина.    Следующий хозяин Кремля Никита Хрущев также не особо церемонился с покалеченными ветеранами. Во времена его правления военных инвалидов продолжали считать «нищенствующим элементом». В феврале 1954 года Министр внутренних дел СССР С. Круглов докладывал в Президиум ЦК КПСС,Круглов и лично товарищу Хрущеву: «Никита Сергеевич, очень много инвалидов-попрошаек ездит по поездам. Мы в 1951 г. задержали сто тысяч человек, в 1952 г. - 156 тысяч человек, в 1953 г. 182 тысячи человек». 70% из них – инвалиды войны, - безногие, безрукие, безглазые. 10% - профессиональные нищие, впавшие во временную нужду - 20%,   но  несмотря на принимаемые меры, в крупных городах и промышленных центрах страны все еще продолжает иметь место такое нетерпимое явление, как нищенство". 
         Их отлавливали отряды внутренних войск  по ночам в течение недели как бездомных кошек и  собак, собирали в милицейских отстойниках,  в общих камерах  СИЗО, в районных и областных психдиспансерах, сортировали по виду и группе инвалидности, грузили в "столыпинские" вагоны (вагонзаки) и отправляли  по этапу  в мир великого Заточения.  Среди них были разные люди — образованные и малограмотные, трактористы и скотники,  аспиранты и  плотники, инженеры-строители и  чернорабочие, но все они, когда солдаты внутренних войск стали забрасывать в вагоны  — все  поняли,что  им  всем пришёл конец, что пощады им  от коммунистов не будет, что  смерть уже пришла  к ним, что по сути все они уже мертвы.  Когда молодые  парни их,  как  грязные мешки с отходами, как старый и зловонный хлам, стали  забрасывать  в вагоны, они стали  плакать и рыдать, кричать и материться  на разные  голоса, истошно и противно выть. ОНИ СТРАШНО МАТЕРИЛИСЬ, ПРОКЛИНАЛИ СТАЛИНА  И  СОВЕТСКУЮ  ВЛАСТЬ. 
     Тот, кто мог наблюдать эти страшные сцены, не мог припомнить ничего  подобного, жуткого и омерзительного  из  своей довоенной жизни - раскулачивания и высылки на Север, депортации "классово чуждых  буржуазных элементов" из прибалтийских стран, переселение  крымских татар, чеченского  и калмыцкого народов в Северный Казахстан.
       Сначала инвалидов-попрошаек высылали не из всех городов, а только из больших городов европейской части СССР. Безногий ветеран, который просит милостыню у булочной не волновал властей, если он жил в деревне или в маленьком городе (в Клину, Вологде или в Ярославле). Для Сталина было неприемлемо положение, когда в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Одессе, Риге, Таллине, Одессе, Днепропетровске, Харькове, Томске, Новосибирске (куда Сталин планировал перенести столицу СССР) на грязных тротуарах валялись инвалиды, обвешенные орденами и медалями, полученные за ратные подвиги. Политика властей понятна —   инвалидов надо кормить, одевать, дать крышу над головой и лечить. Так как государство никак не поддерживало в материальном отношении калек (ветеранов ВОВ), то они были вынуждены побираться, просить подаяние, жить под забором в грязи и в нищете.
      
      Инвалиды полностью исчезли с улиц городов после 1949 года. Их просто "убрали", как неприятное воспоминание о бездарном управлении военными действиями нашими генералами, маршалами и лично генералиссимусом Сталиным. И Родина уже больше никогда не вспомнила своих лучших сыновей, которые не жалея своей жизни и здоровья защищали эту  неприветливую, угрюмую страну. 
      Во всех так называемых  специнтернатах м спецбольницах в Белоруссии,  Карелии,  в Казани, под  Омском  и ещё в 32  колониях-поселений ГУЛАГА   фронтовики-калеки  массово умирали. Зимой покойников было очень много, так много, что их даже стали хоронить за пределами кладбища, без гробов, по десятку человек в могиле. Могилы были без надгробий, без имен, только несколько  гнилых, упавших столбиков — страшный памятник беспамятства, равнодушия и жестокости,  бессмысленности жизни, отсутствия какой-либо справедливости и платы за подвиг.  Умерших на Валааме хоронили на специальном кладбище. На могилах ставили неприметные деревянные памятники, которые со временем рассыпались. Всего, по разным данным, на этом погосте было похоронено до двух тысяч человек.    Над их  останками ни холмика нет, ни креста, ни  окаянной красной  звезды, ни лагерного  номера и знака. Их имена не вспоминают в храмах, на митингах и на парадах, для них не оказалось места в сердцах  потомков и на страницах лживой отечественной истории.
     В небытие ушли даже их имена. Это уже много позже (после 1970 года) оставшиеся в живых инвалиды стали получать льготы, пайки и прочие блага.
     А до 1970 года те – одинокие, безногие и безрукие мальчишки — были просто заживо похоронены в специнтернатах (лагерях ГУЛАГа), или хуже того  — были расстреляны как "лишние рты" могучего государства, которых фактически уровняли с реальными врагами народа: с убийцами, бандитами, предателями-палачами. Да-да! Именно так!     К ним  коммунистический режим   из  двух принципов законов о войне  применил лишь один —  принцип необходимости.  Согласно ему, вне принципа  гуманизма, большинство тяжёлых инвалидов и калек было ликвидировано,   как  и       в ГУЛАГЕ, где в   целях  экономии продуктов питания  массово расстреливались больные, нетрудоспособные  заключённые...
      Конечно, даже в трудные послевоенные годы в СССР хватило бы средств для хорошего обеспечения нескольких миллионов инвалидов войны жильём, продуктами питания и одеждой. Но, к большому сожалению, Сталиным было принято стандартное для того времени решение – расстрелять и уничтожить. «Нет человека – нет проблем». Сталинский режим — это не белая голубка, это монстр, который, ради имперских целей,  уничтожал всё живое. Этот режим по своей  бесчеловечности  к собственному народу превзошёл всех своих предшественников ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ — Российскую империю, Московское  государство и Золотую  орду.
      Послевоенная   расправа над  калеками-фронтовиками ещё один бесчеловечных  перехлёст большевиков в отношении собственного народа, ещё их  один перегиб и  "великий перелом" славянской души. Воины-победители, вернувшись  с войны  победителями-освободителями, с первых  же мирных дней подверглись страшным унижениям на бытовом уровне,  они  были  несправедливо и подло репрессированы, умерли в неволе от голода и болезней, умерли  забытыми и не отомщёнными. Многие сами, добровольно уходили из счастливой советской жизни, даже, кто жил в многодетной  семье, уничтожали сами себя,  считая,что  в такой унизительно нищенской роли не имеют  право вообще жить. 
      Послевоенная  сталинская "зачистка" советского общества  от  социально  неустроенных  увечных  воинов-победителей, определение их в спецприюты и   в тюремные психбольницы —  это прямое следствие дегуманизации  советского правящего режима, его антисоциальной политики и  карательной психиатрической практики. Советские вожди несут  полную ответственность  за эти  нечеловеческие страдания инвалидов и калек войны в мирное время. Во вторую очередь —   сами, оставшиеся в живых ветераны-активисты и пропагандисты, которые умышленно не хотели признавать, что    героическая биография   каждого из них  состоялась не только в результате везения, но и благодаря гибели полутора десятка  однополчан. 
        Чтобы хоть как-то искупить свою вину перед ними,  не оказаться виноватыми и неблагодарными скотами перед Богом и самими собой, мы должны обязательно включить их имена в "Бессмертный полк", в  общий список безвозвратных жертв и "пропавших без вести солдат" ( исчезнувших вообще   в разрывах  мин, снарядов, бомб,  под гусеницами вражеских танков). Мы перед ними всеми виноваты  по  всем трём категориям виновности   —  политической, моральной  и метафизической.  Мы все перед ними  — сволочи и неблагодарные негодяи.  Мы  все  перед ними в неоплатной долгу.
      Они  обязательно  должны пройти по Красной площади — все до одного!   Все  раненые в бою  и   ставшие инвалидами  и калеками  10 миллионов  красноармейцев должны   пройти по Главной  площади  страны реально, виртуально,  символично и мистично, гремя  по священной брусчатке  своими  самодельными тележками на шарикоподшипниках,  протезами из липы и автопокрышек,  своими  палками и костылями, звеня  медалями и боевыми орденами за  битву под Москвой, под Сталинградом, за Курскую дугу, за  взятие Берлина, за город Прагу и за город Будапешт.  Они должны все  пройти все перед нашими глазами, все  —    3 миллиона 255 тысяч одноногих, 1 миллион 121 тысяча безногих,  3 миллиона 147 одноруких, 1 миллион 100 тысяч безруких, 775 тысяч с ранениями в область головы, 630259 с ранениями в области таза, 501 тысяча  с изуродованными лицами, 419 тысяч  с частично оторванными  руками и ногами,   143241 с  поврежденными позвоночниками,  155 тысяч с одним глазом, 54 тысячи ослепших, 28648  с  оторванными половыми органами и    85942  безруких и безногих калек —   так называемых "САМОВАРОВ". (6)
       Они обязательно должны  пройти  все  перед  нами  2 сентября, в День окончания Второй мировой войны,    в любом оцифрованном военно-патриотическом   формате, в 3D и в любой  голографической проекции  в своих застиранных и выгоревших от времени гимнастёрках, грязными, не расчёсанными,  небритыми,, немытыми, во всей "красе" своей вопиющей  богооставленности и ненужности.  Они должны в этом году  восстать из всех болот, воронок и траншей, из  заброшенных могил и клабдищ, построиться в одну  колонну и идти с северо-востока  через  всю Москву под созвездием Красной  Топора и Плахи  на юг и запад в течение недели, идти и день и ночь, и  день и ночь, не давая нам  спокойно спать, сытно есть и праздно веселиться.  Среди нас должны найтись  ещё одна Татьяна Лиознова,  наша Лени Рифеншталь и ещё  один Михаил Ромм. Нам нужны гениальные документальные фильмы "Великий марш калек", "Обыкновенный большевизм" и "Скотный двор".
      Они должны обязательно  пройти через наши сердца    и нашу  память, иначе история войны  никогда не будет полной  и никогда не  станет  честной и правдивой. Они должны жить вечно в нашей  коллективной Памяти, а недавно освящённый патриархом всея Руси Кириллом Храм Вооружённых сил должен  стать  их  Главным Храмом и Домом  Вечной Жизни.   
      Они должны пройти, чтобы  у всех стоящих  на трибунах пламенных  милитаристов-генштабистов,  любителей  победных  триумфов и партийных  мистерий  навсегда отбить охоту к военным парадам, к  демонстрации своего военно-технического  могущества и превосходства. Пусть сначала  по Красной площади  пройдут  инвалиды и калеки всех родов войск,в том числе безногие и безрукие  с обезображенными лицами прекрасные зенитчицы и санитарки, а  только потом, за ними пусть маршируют все как на подбор, молодые и бравые, здоровые и  красивые, парадные и ряженые, строгие и сексопильные, а вслед за ними    пусть грозно ревут  и лязгают  гусеницами    танки,  рокочут и пускают синий дым  сигары ракетно-космической техники и прочие  достижения военно-технической мысли, которые  призваны  обязательно погубить мир.
      Они должны  обязательно пройти по площади! Они должны своим ужасным  маршем, таким  НЕ ЗРЕЛИЩНЫМ, НЕЛЕПЫМ    И НЕ  ЭСТЕТИЧНЫМ,    навсегда  отбить охоту "повторить победу" у тех патриотов-милитаристов, которые желают снова   утвердиться на горах трупов  победоносной Третьей мировой...     Они должны обязательно пройти,  чтобы ещё   раз всем своим страшным  видом доказать присутствуюшим на трибунах, как они  все  ничтожны  и глупы в своей гордыне и  больном тщеславии.
      Они должны пройти мимо красных стен Кремля  и мимо Мавзолея!
      Они должны пройти, остаться навсегда в истории, не исчезнуть в трещине Мироздания  и Мгновенной Вечности. Они должны обязательно остаться в благодарной памяти потомства даже после нашего ухода, после  смерти всех  детей  войны и ГУЛАГА, всех тех, знал, общался с ними и помнил их.  ПРАВДА О НИХ ДОЛЖНА НАЙТИ СВОЮ ДОРОГУ.  Об этой черной   странице нашей истории  мы никогда не должны забывать,когда  речь идет о здоровье нации.   
      Не может быть морально и психически здоровым народ,у которого  была такая страшная и безумная история.  Эту обратную. теневую сторону  своего прошлого  должны хорошо знать  все обустройщики  России, планировщики  реальной истории и архитекторы  светлого Будущего, иначе повторения пещерной антропофагии  и людоедства нашему народу не избежать.
        Силовая  зачистка "человеческого хлама" стала заключительным аккордом   того перманентного геноцида  русского народа, который взял своё начало  с "красного террора",  войны с крестьянством, с  помощью артиллерии и газовых  химических атак, с  расказачивания и коллективизации, голодомора и переселения "антисоветских элементов" на  Крайний  Север, в Заполярье. 
        Уничтожение калек войны — самое позорное и несмываемое кровавое и грязное  пятно на всей  советской истории, которому суждено  стать  навечно позорным  клеймом   прямых и косвенных наследников  этого преступного,  сатанинского  режима. Сложно и трудно строить светлое будущее, имея за спиной  такое  кровавое и лживое прошлое, имея репутацию  потомственных садистов и мазохистов. Об этом  мы  должны никогда не забывать  в дни славных дат, в День Победы 9 Мая  и в День Памяти и Скорби —  22 Июня.
        Из всех национальных интересов и идей  единственным и главным интересом должна  стать  общая для всех ПРАВДА О ВОЙНЕ  И ОБЩАЯ ПАМЯТЬ О НЕЙ, общая заинтересованность всех граждан  в  том, чтобы подобное расчеловечивание себя и своих потомков  больше  не повторилось, чтобы никто впредь из новых "хозяев жизни"  не убивал  слабых и беззащитных  детей и стариков, особенно, ставших ненужными защитников Отечества  —   инвалидов  и калек  войны, невезучих защитников неблагодарной, бедной, скупой и безжалостной   страны. 
       Тотальная засекреченная правда жизни, её умышленная  утайка  порождает  ложь и стремление скрыть свои преступления.  Утаённая и засекреченная  правда, тотальная ложь и обман, породили после  войны  в советском обществе много граждан, испытывающих   нескрываемую  ненависть к миру, который  обманул предал их,  низвергнул в  бездну Забвения и Беспамятства. 
    Пришла пора рассматривать любое историческое событие не с позиции геополитических выгод и самодержавных амбиций, а только с морально-нравственных позиций, с моральных и правовых оценок  дел и поступков  вождей и правителей всех стран и народов, их манифестов,указов, подзаконных актов, тайных соглашений и протоколов. История должна быть честной и понятной, без  "белых и тёмных пятен".  Хочется верить в искренность  российского лидера, который призвал недавно все государства активизировать процесс открытия  своих  секретных  архивов, публикацию  ранее неизвестных документов предвоенного, военного и послевоенного периодов.(7)   
      Заодно  будем надеяться, что и российский правящий режим  в свою очередь тоже откроет секретный блок документальных материалов, касающихся  массовых репрессий,преступлений,  совершённых против  собственного народа, в том числе и операции под кодовым названием "Инвалид", не имеющей никакого отношения к государственной безопасности страны и тем более к "внешним угрозам" со стороны Большого Запада.
    Ведь все наши тяжёлые  инвалиды и калеки войны  уже 75 лет назад  стали балластом и "хламом" послевоенного советского  общества, стали  живым укором, мешающим  здоровым победителям  наслаждаться  властью и жизнью.  Те, кто ценою жизни спасал задницы победителей-вождей, стал  им в тягость. Фронтовики-инвалиды    изначально  не годились  для  ярких плакатов, милитаристского угара,  патриотической агитации и пропаганды, они не могли  красиво и чётко  идти на военных парадах.  Их надо  было  вычеркнуть из жизни и стереть со страниц отечественной истории. И лукавая, циничная, бездушная, глубоко аморальная  власть  постаралась  вычеркнуть  их из советского  бытия!
    
     Победа... Сделал дело — в стойло!
     Свобода... Северная даль.
     Сорокаградусное пойло,
     Из меди крашеной медаль.
     Когда б и впрямь они парадом
     Освободителей прошли,
     То в грязь со свастиками рядом
     И звезды б красные легли.
     Пусть обуха не сломишь плетью,
     Однако армия — не плеть!
     А нас свобода только дразнит,
     А мы — столетьями в плену...
     На нашей улице — не праздник.
     Мы проиграли ту войну      (Александр ГАЛИЧ)
 


  Авторские примечания, источники, литература:

1. Козлов С.А.  Русские пленные Великой Северной войны 1700–1721 / Отв. ред. З.В. Дмитриева. – СПб.: Историческая иллюстрация, 2011.
В немецком городе  Брейзахе в 1474 году 27 судей Священной Римской империи  предъявили  Петеру ван Хагенбаку  обвинение "в попрании законов Божеских и человеческих", выразившихсяв том, что он позволили  своим войскам, насиловать, грабить и убивать. Ван Хагенбак  был признан виновным, приговорён к  смерти и казнён.
2. Ясперс Карл. Вопрос о  германской ответственности. М.: 1999;  Он же. Смысл и назначение истории, рус.пер. М., 1994.
3.Тадуеш Боровский. СТИХИ. Вступление и перевод на русский Анатолия Герескула. // ж." Иностранная литература",  №9, 2008
4. Анатолий Апостолов. Филантроп известный и забытый. (К 205-летию со дня основания  Инвалидного капитала Павла Пезаровиуса) // Московский вестник, №2, 2019, 278-284

5. Суворов А. В. Школа Взаимной Человечности. — М.: Издательство УРАО, 1995
Суворов А. В. Их напугало слово «помощь». // «Наша жизнь», 1999, № 12. Стр. 23—24.
    "Каждый  инвалид — единственный. Каждый нуждается в поддержке. Каждый. Инвалид или не инвалид. Слепой или не слепой. Глухой не глухой. Говорящий и не говорящий. Все имеют право на то, чтобы оставаться людьми. И до тех пор, пока этот подход не восторжествует и не станет господствующим, пока не прекратят считать «сколько» и на этом основании решать, стоит ли поддерживать, до тех пор за Россию будет стыдно. А когда восторжествует, так сказать, поштучный подход — каждый единственный и каждый нуждается в поддержке — тогда Россией мы будем гордиться. Я гражданин России – формально, но на самом деле я представитель человечества, живущий в России. И я бы хотел, чтобы Россией можно было гордиться представителю человечества".

6. "ГУЛАГ: 1918-1960" (Документальный справочник) - М., Издательство "Материк", 2002.
      По данным Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге в ходе Великой Отечественной войны ранения получило 46 миллионов 250 тысяч советских граждан. Из этого числа около 10 миллионов вернулось с фронта с различными формами  тяжелой инвалидности. Из них   775 тысяч с ранениями в область головы, 155 тысяч с одним глазом, 54 тысячи ослепших, 2,1 миллиона без одной ноги или без обоих ног, 3 миллиона без одной руки, 1,1 млн без обоих рук… и так далее.
  Статистика Центрального архива Минобороны даёт следующие данные. На фронтах «Великой Отечественной» войны погибло 28 миллионов 540 тысяч бойцов, командиров и мирных граждан. Ранено 46 миллионов 250 тысяч. Вернулись домой с разбитыми черепами 775 тысяч фронтовиков. Одноглазых - 155 тысяч. Слепых 54 тысячи. С изуродованными лицами 501 342. С оторванными половыми органами 28 648. Одноруких 3 миллиона 147. Безруких 1 миллион 10 тысяч. Одноногих 3 миллиона 255 тысяч. Безногих 1 миллион 121 тысяча. С частично оторванными руками и ногами 418 905. Так называемых «самоваров», безруких и безногих - 85 942.
        Из архивных документов  выявлено, что часть привезённых (в лагеря ГУЛАГа, в «специнтернаты», «санатории» и «профилактории») инвалидов ВОВ расстреляли, часть увезли на далекие острова Севера и в глухие углы Сибири, где они умерли от болезней и голода.  Большинство  советско-буржуазных граждан  и жителей  постсоветских республик до сих пор ничего не знает об этой постыдной странице истории «государства рабочих и крестьян», о страшной судьбе  инвалидов и калек Великой Отечественной войны, о домах инвалидов на острове Валаам, в Горицах и Видлицах,  о  20-ти   "режимных объектах", домах-интернатах   и психушках тюремного типа на  Верхней  Волге и  Русском Севере.
      27 мая 1946 г. была спешно создана сеть лагерей (в частности, Ольховский, Соликамский, Чистюинский и др.), куда свозились ИНВАЛИДЫ ВОЙНЫ (с явными признаками инвалидности) БЕЗ СУДЕБНЫХ ПРИГОВОРОВ . Там их  РАССТРЕЛИВАЛИ, МОРИЛИ ГОЛОДОМ, , и не лечили. Инвалидный дом лагерного типа  был острове Валаам. Валаам — лагерь инвалидов второй мировой войны, расположенный на острове Валаам (в северной части Ладожского озера), куда после второй мировой войны в 1945-1954 годах свозили инвалидов войны со всего СССР. Основан лагерь по указу Верховного совета Карело-Финской ССР в 1950 году и находился в бывших монастырских зданиях.
    Операция «Инвалид»:
"…В один из летних дней 1948 года на базарах, площадях, улицах советских городов и местечек прохожие не увидели привычные костыли и тележки на которых передвигались безногие фронтовики. Буквально в одну ночь власти «поубирали» из населенных пунктов сотни инвалидов Великой Отечественной войны и вывезли их подальше «от глаз людских». На протяжении следующих дней милиция обыскала все ночлежки и подвалы, где ютились калеки. Всех, кто там находился, также ждала высылка".

7. Владимир Путин. 75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и  будущим. // "Российская газета", 19 июня 2020, Пятница, №131, Геополитика,С. 1-2.  В этой статье глава нашего государства выступил в защиту исторической  памяти своей страны, попытался рассказать о  причинах и уроках Второй мировой войны, осудить пакт Молотова-Риббентропа, изложить свою версию, касающуюся  причин, послуживших началу  войны между Германией и Советским  Союзом. В.В.Путин считает, что виной всему стал Мюнхенский сговор  западных держав, прежде всего политика Великобритании и США.  СССР в  представлении В.В.Путина выглядит во всех отношениях непогрешимым великим государством и "голубем мира". Однако, непосредственный участник тех событий, Народный комиссар  внутренних дел СССР Лаврентий Берия главным виновником нападения  Германии на СССР считал министра иностранных дел СССР В.М.Молотова, его "некомпетентную,  близорукую, ультимативную,  непоследовательную, никчёмную. молотовскую  дипломатию и политическое солдафонство". ("Справка о причинах, послуживших началу войны между Германией и Советским Союзом  народного комиссара внутренних дел Союза ССР Лавлентия Берии от 30 июня 1941 года, №19731  Б. // Архив  Секретариата Государственного Комитета Обороны, вх. №14/7320, Сопроводительное письмо Л.Берии  и Приложение к нему:  2 экземпляра справки на 12 листах каждый", Л.л. 010/50, 012/52, 014/54) 


01.07.2020