Дуализм ума и тела и медицинские методы

ДУАЛИЗМ УМА И ТЕЛА И МЕДИЦИНСКИЕ МЕТОДЫ
Ханс Буркхардт, Гвидо Магуайр

От редакции. Работа двух немецких ученых опирается на обширную традицию континентальной психологии, за которой стоит персонализм и интерактивный дуализм Лейбница. Особенно интересны выводы, что ошибочная отправная точка у Декарта имеет свой коррелят в виде материализма, а также что расширенный эмпиризм вполне возможен.

Введение

Старый философский спор о связи между разумом и телом недавно вновь вспыхнул в Германии. Один аспект этой современной версии старой ссоры кажется новым: ее участники - не только философы, но также эмпирические ученые различных дисциплин, физики, психологи и врачи. Причина, по которой врачи стали размышлять все больше и больше об этой основной философской проблеме, исходит от их контакта с пациентами, которые хотят лечиться  не исключительно как набор параметров, но как личности, характеризуемые индивидуальной соматической и психологической биографией. С одной стороны, участие ученых разных направлений в этом обсуждении, безусловно, позволяет обогатить идеи и методы; с другой стороны, это вызывает много новых недоразумений.
Цель нашей статьи -  представить критическое изложение этого обсуждения. Мы хотим показать, что многие четко определенные логические и эпистемологические концепции  просто неправильно поняты врачами и другими учеными. Отсутствие тщательного эпистемологического анализа приводит к ошибочным взглядам, таким, как тезис о несовместимости соматической и психосоматической медицины - тезис, который не выдержит тщательного анализа, как мы постараемся это показать.
Одной из центральных характеристик современной науки является радикальность специализации различных отраслей исследований. Это относится к медицине совершенно особым образом. В силу этой специализации важно провести анализ отношений между различными областями исследования, чтобы гарантировать единство corpus Scientificum и обеспечить, чтобы ученые критически относились к любому виду эпистемологической жесткости. Конечно, идеал единства должен быть представлен точнее во избежание недоразумений. Это означает, что здесь не подойдут ни своего рода «логическое» единство, предложенное Гегелем в его программе диалектики наук, наук, ни вид «конструкционного» единства, предложенного Рудольфом Карнап в своей программе логико-феноменологической реконструкции науки в Der Logische Aufbau der Welt (1928). Скорее единство в нашем смысле состоит в возможности взаимного перевода информации между одной дисциплиной и другой, или, по крайней мере, скажем в манере Куайна, относительного перевода между различными научными системами.

Субъект-объект против разума

В статье «Современное физическое и медицинское образование», написанной Ф.В.Шмалем и К.фон Вайцзекером, мы находим одну из упомянутых концептуальных проблем. Авторы защищают два основных тезиса: 1) холистическая медицина должна преодолеть картезианский дуализм между res cogitans (разум) и res extensa (тело) и 2) квантовая физика должна преодолеть разделение между субъектом и объектом (объекты в данном случае - это элементарные частицы). Несмотря на обоснованность каждого из этих тезисов, взгляд на связь между ними, предложенный авторами, вводит в заблуждение, ибо они предлагают сведение первого ко второму. Отождествление субъект-объектной дихотомии в физике с дуализмом разума-тела в медицине просто неправильно. Претензии от имени холистической медицины не следует путать с возможным слиянием субъекта и объекта в современной физике.
Понятно, что наше тело, кроме молекулярной и атомной структуры, также имеет субатомный характер. И действительно, есть много попыток объяснить свободу воли с помощью индетерминизма квантовой физики. Но принцип неопределенности Гейзенберга подтверждает лишь зависимость объекта от субъекта, а не двойственный характер наблюдаемого объекта. Аналогичное эпистемологическое приложение этого принципа к предмету медицины могло бы скорее подтвердить что-то вроде зависимости пациента (объекта медицины) от врача (ее субъекта). Это, конечно, было бы тоже очень интересно, но это не следует путать с двойной природой человеческого существа как состоящего из разума и тела.
Надо сказать, что хорошо известная двойная природа элементарных частиц в физике - в терминах волн и частиц - дает нам гораздо лучшую аналогию дуализма в медицине. И объект медицинского наблюдения (человек), и объект наблюдения в физике (элементарная частица) показывают двойную природу: с одной стороны, разум и тело, и с другой - волна и квант. Но здесь мы должны быть очень осторожны, ибо эта аналогия может предложить сведение дуализма ума и тела к дуализму в субатомном царстве. В любом случае важно избегать путаницы онтологического дуализма разум-тело в медицине с эпистемологическим субъект-объектным дуализмом в физике. Объект медицины, как и ее субъект - одинаково люди, состоящие из ума и тела. Оба они имеют одинаковые онтологические структуры. Мы можем заключить, что дуализм разум-тело не имеет ничего общего с разрывом субъекта-объекта, потому что они принадлежат к разным областям: первое относится к онтологической структуре, второе - к эпистемологическим или методологическим проблемам.
 
 Тезис Бауэра о несовместимости

Более далеко идущим в отношении эпистемологических последствий, чем вышеупомянутая тривиальная путаница, является тезис о том, что соматическая и психосоматическая медицина несовместимы из-за их различных эпистемологических и аксиоматических структур. Парадигматическим сторонником такого взгляда является Аксель Бауэр, профессор истории медицины в Гейдельберге. Бауэр сформулировал последнюю (1) фундаментальную дилемму медицинской теории и практики: разные эпистемологические процессы, связанные с приобретением знаний, основаны хотя бы частично на несовместимых и нефальсифицируемых аксиомах. Его тезис представляет собой классификацию четырех различных типов эпистемологических систем в медицине (т.н. аксиомы приобретения). Термин «аксиома» в этом контексте, очевидно, не имеет точного значения, как в логике или математике. В нижеследующем обсуждении он тем не менее будет использоваться без кавычек в смысле Бауэра. Вот эти аксиомы:
1. Аксиома существования и влияния трансприродных личностей или сил, таких, как боги, призраки и магические существа.
2. Аксиома соответствия между явлениями (принцип аналогии).
3. Аксиома причинности и механистически-детерминированных процессов в  природе (основа современного научного метода).
4. Аксиома возможности интерсубъективного понимания проявления жизни (Lebens;u;erung) через герменевтическую интерпретацию действия словесных и невербальных знаков.
 Классификация и характеристика медицинской практики по этим четырем различным парадигмам кажутся действительно адекватными и исчерпывающими, и поэтому мы примем их с целью последующего обсуждения. Из того факта, что тезис о взаимной несовместимости этих четырех аксиом вовсе не медицинский, а скорее общий эпистемологический, можно было бы ожидать, что Бауэр обеспечит общую эпистемологическую демонстрацию их совместимости или несовместимости. Действительно, доказательство несовместимости эпистемологических аксиом с помощью формальных или квазиформальных методов является одной из важнейших задач эпистемологии. Тем не менее в статье Бауэра нет ни аргументов, ни демонстрации. Причину их отсутствия  очень легко найти: такого доказательства не может быть, потому что аксиомы (3) и (4) совместимы. Мы попробуем сейчас это продемонстрировать.
 Для нашего обсуждения мы исключим первые две аксиомы, потому что аксиома 1 играет лишь случайную роль в нашей западной медицинской практике, и хотя аксиома 2 связана с такой медицинской практикой, как китайская медицина и гомеопатия, и все больше и больше принимается как пациентами, так и врачами, по крайней мере, в Германии она имеет очень малый теоретический смысл. Учитывая важность для соматической и психосоматической медицины аксиом 3 и 4, тезис об их эпистемологической несовместимости имеет серьезные последствия. Если бы тезис Бауэра был верным, общая практика медицинского сотрудничества и совещаний между терапевтами и психиатрами была бы эпистемически непоследовательна. Следовательно, важно выяснить, есть ли обоснованная теоретическая поддержка этого тезиса.
Бауэр пишет: "Дилемма, описанная в начале (этой статьи) состоит именно в том, что с эпистемологической точки зрения ни один из четырех стилей мышления не связан с остальными тремя. До возможного философского или нейробиологического решения проблемы разума и тела, которая до сих пор недоступна, дисгармония будет иметь место для третьей аксиомы причинно-механистически-детерминированных процессов в природе и четвертой аксиомы о возможности интерсубъективного понимания человека и его проявлений через герменевтические интерпретации словесных и невербальных знаков (1:304).
Основное утверждение в этом отрывке кажется странным - а именно, что любое решение проблемы разума и тела устранит несовместимость между аксиомами соматической и психосоматической медицины. Напротив, мы считаем, что конкретное решение этой проблемы скорее будет поддерживать тезис о несовместимости, особенно в случае, когда абсолютная причинная независимость между этими двумя основными примерами может быть доказана. Но это, конечно, не является доминирующим убеждением среди современных психосоматических врачей или психологов.
 Прежде чем мы начнем, однако, должна быть упомянута предварительная проблема. Мы не будем отрицать, что достижения ортодоксальной современной медицины несравнимо больше, чем у альтернативных методов, характеризуемых аксиомами 1 и 2. Эта статья никоим образом не попытка защитить эти два вида медицинской практики. Это критическое эпистемологическое обсуждение возможной фундаментальной логической или онтологической дихотомии между соматическими и психосоматическими науками. Целью такого расследования является обоснование расширения гносеологических основ медицины. Наш тезис - просто то, что соматическая медицина логически и эпистемологически совместима с психологией, психоанализом и психосоматикой.
Таким образом, наш первый вопрос: как мы можем проверить с помощью логики и эпистемологии, совместимы или нет две научные (и частично аксиоматические) системы? Есть две возможности или процедуры, прямая и косвенная. первом случае аксиомы двух систем оцениваются для того, чтобы найти противоречия. Если аксиомы - как в случае в нашем исследовании - сложные утверждения, то есть утверждения, состоящие из менее сложных, мы должны проанализировать самые элементарные утверждения, а затем исследовать согласованность этих пропозициональных элементов. Это может затем показать два вида несоответствия: противоречие (например, это случай, что р и это не тот случай, что р) или противоречие (например, а красный и а синий). Если обнаруживаются такие несоответствия, система должна быть отклонена.
 Вторая или косвенная процедура заключается в тщательной оценке репрезентативного набора теорем, которые можно вывести из основных аксиом. Конечно, даже системы с очень малой аксиоматической основой могут дать бесконечно много теорем, так что анализ всех теорем невозможен. Это фундаментальный предел для всех доказательств непротиворечивости. Для того, чтобы получить уверенность, достаточно проанализировать только набор основных теорем. Мы не ставим своей целью доказать несовместимость двух систем, но хотим показать, что они не являются prima facie несовместимыми. После этого вывода теоремы двух разных систем необходимо сравнить, чтобы найти противоречия.
Дальнейший анализ аксиомы 3 показывает, что она содержит пять элементарных  заявлений:
3а. Процессы в природе постоянно подчиняются механистическим детерминистским принципам причины (этиология) и следствия (симптом).
3b. Эти процессы могут быть выражены в математической форме через общие законы природы.
3с. Эти процессы должны быть доступны с помощью чувственного опыта.
3d. Эти процессы могут контролироваться экспериментами, и истинные значения представленных утверждений могут быть установлены.
3е. Дополнительные предпосылки, такие как виталистические и телеологические спекуляции, должны быть отклонены по принципу аксиоматического минимализма.
Эти пять фундаментальных утверждений, содержащихся в аксиоме 3, характеризуют структуру современной эмпирической науки. Согласно этому подходу научное исследование основано на методе наблюдения фактов сопровождаемом индукцией, постулированием гипотез и их экспериментальным контролем.
 Анализ аксиоматической системы психосоматической науки 4 гораздо сложнее. Прежде всего мы должны отметить, что характеристика, приведенная в работе Бауэра, не является общепринятой. Тем не менее, мы будем исходить из того, что она верна, чтобы показать, что даже в этом случае тезис о ее ложности ошибочен. Бауэровская характеристика медицинской аксиоматики этой системы содержит следующие элементарные утверждения:
4а. Использование герменевтической процедуры требует ретроспективной интерпретации патологических соматических и психосоматических явлений.
4b. Использование биографической интерпретационной процедуры важно для того, чтобы лечить патологические психические симптомы.
4с. Тело и разум должны пониматься как взаимозависимые и их «поведение» можно понять с помощью анализа биографии пациента.
 Эта аксиоматическая система имеет богословско-философские источники, и она была основана немецким протестантским богословом Фридрихом Шлейермахером (1768–1834), который был первым, кто сформулировал теорию герменевтического метода. Дальнейшее развитие этой теории у Вильгельма Дильтея (1833–1911) обеспечило ее научную преемственность. Она отвечает духу методологического различия между естественными и гуманитарными науками, типичного для немецкой философской традиции. С одной стороны, процессы, события и явления в природе, которые не зависят от ума, могут быть описаны и систематически упорядочены индуктивно-гипотетическим методом, а с другой стороны, социальные и исторические факты и события, которые зависят от человеческого мышления и поведения, следует понимать через герменевтический метод «понимания». Зигмунд Фрейд (1886–1957) ввел комбинацию из двух методов - индуктивного метода естествознания и биографически-интерпретативного метода исторической науки, тем самым развивая собственный метод диагностики и терапии психических заболеваний. Оценка Бауэром психоанализа довольно спорна.
Включение элементов психоаналитической теории в соматическую медицину было произведено терапевтом и неврологом Виктором фон Вайцзеккером (1886–1957) через развитие того, что он назвал «психосоматической медициной». Фон Вайцзеккер хотел создать антропологическое лекарство, и он принял идею Лейбница о том, что разум и тело являются примерами взаимодействия. Отсюда его изречение: «Что мы изгоняем из нашего ума, станет действенным в нашем теле, и что мы тащим в ум, уменьшает силу тела". Это изречение становится конкретным и в психоанализе и в психотерапии, а также в психосоматической медицине и психиатрии.
 Важным для аргументации Бауэра [1, 2] является его тезис: "Герменевтическая стратегия антропологической медицины и ранняя психосоматическая теория основывалась в первую очередь на интуитивной процедуре, а не на сравнительно объективной процедуре интерпретации словесных (символических) и невербальных (симптоматических) признаков (1997: 304). Этот - по нашему мнению неоправданный - взгляд на умозрительный путь мышления в антропологической медицине и психосоматике служит тому, чтобы поддержать тезис Бауэра о несовместимости. Тем не менее, он не формулирует ни один убедительный аргумент в пользу этой точки зрения. Он скорее отсылает к своей работе под названием « Die Anwendung zeichentheoretischer Methoden auf Geschichte und Gegenwart der Medizin (Использование семиотических методов в исторической и современной медицине), к которой мы вернемся позже.
Чтобы перейти к сути: понимание и анализ элементарных утверждений, составляющих аксиомы 3 и 4, позволяют нам ответить на центральный наш вопрос: совместимы эти аксиомы или нет? Систематически завершенная процедура будет состоять в сравнении каждого элементарного утверждения аксиом 3 и 4. Но это сравнение не сработает, потому что аксиомы 3 и 4 и их пропозициональные составляющие принадлежат к разным категориальным  уровням. Аксиома 3 говорит нам кое-что о структуре объективной реальности (мы принимаем здесь, как и большинство современных ученых, реалистическую позицию). Аксиома 4, наоборот, говорит нам кое-что о структуре человеческого мышления.

Совместимость с онтологической точки зрения

Онтологически релевантными утверждениями соматической медицины являются 3а  и 3е, которые вместе утверждают исключительную справедливость принципа физической причинности в природе. Из этой формулировки становится ясно, что этот является онтологической предпосылкой не только медицины, но и современной науки в целом. Наш вопрос сейчас в том, является ли этот онтологический тезис противовесом аксиоматической системе психосоматической теории. Однако, если взглянуть на эту аксиоматическую систему, то она не содержит явных онтологических предпосылок. Можно предположить, что 4b и 4c образуют каким-то образом онтологически релевантные высказывания. 4b утверждает возможность не только понимания патологических психических явлений (это было бы эпистемологическим предположением), но и их лечения с помощью биографической интерпретации. Всякое лечение предполагает положительную реальную эффективность, т. е. предполагает онтологическую (а не только эпистемическую) связь между реальными явлениями, т. е. психологическими или соматическими патологическими процессами, и их лечением. Далее 4c утверждает корреляцию между телом и душой в качестве примеров непрерывного обмена.
 Подводя итог, скажем, что онтологическая предпосылка четвертой аксиомы медицины состоит из тезиса об отношении взаимной причинности между разумом и телом. При сравнении обоих подходов, т.е. однородной причинности природных явлений и причинно-следственных связей, мы не можем найти разрыва между ними. Наоборот, обе аксиомы утверждают причинность как онтологический принцип в природе. Очевидная более сильная близость соматической медицины к принципу причинности обусловлена физической и эмпирической доступностью его явлений и отношений между ними. Но психоаналитические и психосоматические методы выявляют поиск причинно-следственных связей между данными опыта, аналогичных данным соматических методов. Конечно, концепция данных опыта в психосоматике имеет более широкий спектр значений, чем в соматической медицине, но не отличается по смыслу. Применение герменевтических методов в психологических науках - это удобная эпистемическая процедура, потому что невроз не может быть диагностирован с помощью микроскопа или биохимического теста, но только через интерпретацию словесных и невербальных знаков. Но этот эпистемологический аспект будет обсуждаться в следующем разделе.
Юрген Хабермас вывел ошибочный взгляд, считая что фрейдовский психоанализ не использует понятия причинности. Адольф Грюнбаум (1987, 1988) привел очень сильные и убедительные аргументы против этой точки зрения.  Он показывает, например, что Хабермас совершенно неправильно понял концепцию причинно-следственной связи. Тот факт, что причина невроза может быть приостановлена во время процедур психоаналитической терапии и тогда начинается процесс исцеления, не означает, что принцип причинности также приостановлен. Напротив, психоаналитик использует этот принцип, и закон связи между травматическим опытом и неврозом подтверждается.
Таким образом, психология, психоанализ и психосоматика предполагают обоснованность принципа причинности так же, как соматическая медицина. Несмотря на это, можно предположить несовместимость в утверждении, что разум или душа не являются естественными, а транснатуральными сущностями, которые выходят за пределы природы и, таким образом, диапазона эмпирических экспериментов. Но эта несовместимость может существовать только в том случае, если мы примем онтологическое изложение системы 3 в радикально исключительной форме: все отношения, которые имеют место между природными явлениями, являются причинно-следственными связями, и это справедливо исключительно между т.н. природными явлениями. Это действительно глубоко укоренившееся и широко распространенное убеждение современного научного сообщества. И это, наверное, одна из самых важных причин скептицизма классической медицины по отношению к психологическим тенденциям.
Бауэровская классификация ума как транснатуральной сущности типична для неспособности классической медицины учитывать психические явления в повседневной практике. Все пациенты думают, желают и чувствуют, т.е. имеют психическую деятельность. Врач должен принять это во внимание в своей повседневной практике, и ему следует постигать это с помощью адекватных теорий. И такие дисциплины, как психосоматика, психоанализ и психиатрия, были разработаны именно для этого.
Если мы посмотрим как на историю философии и психологии, так и на их современное состояние, мы не найдем такую вещь, как полностью сверхъестественный разум или душа (как у Декарта. - Пер.)., за исключением случая с Богом и ангелами. Аристотель основал западную психологию своей знаменитой книгой "О душе", в которой он описал и проанализировал все, что составляет разум. Это место, где присутствуют как сенсорные восприятия, так и когнитивные акты разного рода. Для Аристотеля и его преемников свойства ума, а именно психические акты, такие как акты воображения, суждения и оценки, эмпирически доступны и описаны в интерсубъективном контексте. У разума есть два преимущества: изначальное единство, а также подлинное целое, а не просто совокупность материи.
 С этой точки зрения неудивительно, что немецкая психология и даже психоанализ были разработаны в контексте холизма, представленного Францем Брентано (1838–1917) и его школы. Брентано различал эмпирическую и описательную психологию. В то время как описательная психология должна анализировать структуру различных психических актов и отношений между ними, эмпирическая должна классифицировать психические явления. Его ученик Карл  Штумпф (1848–1936) основал в Берлине одну из первых в мире психологических лабораторий, а Алексиус Мейнонг (1853–1920), еще один ученик Брентано, стал основателем психологической школы Граца, из которой вышел отец итальянской психологии, Витторио Бенусси (1878–1927). Фрейд посещал лекции Брентано в Вене, и он принял его термин «описательная психология». Был также довольно интенсивный обмен письмами между Фрейдом и другим учеником Брентано, Кристианом фон Эренфельсом, основателем гештальтпсихологии.
Учитывая понятие разума в современной психологии и философии, мы можем видеть, что душа не рассматривается в ней как транснатуральная сущность. Основная концепция научной психологии сегодня выражает не мистическую сущность, но сложную и вполне естественную систему фактических и потенциальных состояний или содержаний сознания. Бауэр, тем не менее, похоже, отстаивает транснатуральный статус души как основание для несовместимости. Так как он не имеет в виду природу Бога и ангелов, может сложиться впечатление, что с его точки зрения любая метафизическая позиция автоматически транснатуральна, т.е. предполагает целиком сверхъестественные сущности. Будь это так, такие философские позиции, как материализм или соматизм - которые, безусловно, суть метафизические позиции - будут содержать транснатуральные понятия, а материя и тело должны считаться именно таковыми. Но независимо от вопроса, будет ли наука когда-либо в сведении свойств разума до свойств материи или в сведении разума или души к набору чисто органических составляющих (НЕРЕАЛЬНО! - Пер.), нет никаких оснований полагать, что разум или душа - это природные сущности. И поэтому так называемая транснатуральность разума не является подходящей опорой для тезиса о несовместимости. Кстати, термин «ум» (mind) вообще редко встречается в учебниках клинической психологии, в которой психология обычно рассматривается как эмпирическая наука, и обычное греческое слово «психика» не отрицает характер современной психологии [7: 24].
Неопределенность психических явлений объясняется ссылкой на т.н. тезис скрытности,т. е. утверждение, что такие психические явления, как честность, не могут наблюдаться ни прямо, ни косвенно через индикаторы. Этот тезис можно рассматривать как некий трюизм современной психологии, и это основано на принципе философской психологии или философии сознания, известном и принятом  уже с ранней схоластики, а затем через такие радикально иые традиции, такие как рационализм и эмпиризм XVII в. Этот тезис утверждает, что различные психические акты, как эмоциональные, так и когнитивные, например суждения, непосредственно предоставляются субъекту как носителю этих актов. В отличие от внешнего опыта, данного чувствами, этот вид опыта называется внутренним. Первым философом, анализировавшим внутренний опыт, был св. Августин. Рационалисты вроде Декарта добавили к этому идею субъекта, являющегося априорным условием существования таких состояний, так что из очевидного существования психических актов следует существование самого субъекта (cogito ergo sum). Его тезис стал одной из фундаментальных истин современной философии. Подобным образом, говоря о трансцендентном и идеальном, немецкие философы превратили эту тему в метафизический пример - трансцендентный субъект стал априорным условием для всего опыта.
Совсем другая и новая философская точка зрения возникла в начале ХХ века. Сторонники т.н. логического эмпиризма, например, Бертран Рассел в «Нашем знании внешнего мира» (1914) и Рудольф Карнап в «Der Logische Aufbau der Welt» (1928) утверждали, что простые психические состояния с феноменальным содержанием являются основными элементами для феноменологического построения всего нашего опыта мира, ибо они непосредственно даны нашему сознанию. Из этих основных чувственных восприятий мы просто строим внешний мир, представленный нам как состоящий из органических и неорганических материальных тел. Мы идентифицируем некоторые органические тела как людей, то есть носителей психических состояний и когнитивных актов, интерпретацией их словесных или мимических проявлений. То, что другой человек может иметь схожие чувства и мысли, может быть выведено только по аналогии - я никогда не почувствую чью-то головную боль, и никто другой не сможет думать моими мыслями. В этом смысле каждый субъект является высшим авторитетом по отношению к своим частным состояниям и актам. Юзеф Бохеньски (1902-1995) рассматривал это как особый вид эпистемического авторитета [3:55]. Мы никогда не можем быть уверены в природе психических состояний другого человека не только из-за способности человека симулировать или неспособности выражать свои собственные состояния и действия, но также из-за невозможности осуществить объективный или межсубъектный доступ к этим состояниям и действиям. Более того, с чисто логической точки зрения, мы никогда не можем быть уверены, что другие тела обладают психическими состояниями вообще. В немецкой традиции это называется «das Fremd-psychische” (чужая душевная жизнь).
Из того, что так много разных философских позиций согласны с принципом непосредственности наших психических действий и утверждает в отличие от неясности внутреннего содержания других людей наличие у них разума и души, мы можем сделать вывод, что это предположение не обязательно подразумевает исключительный герменевтический подход к психологии или психосоматике, как настаивает Бауэр. «Скрытность» психических явлений, следовательно, имеет эпистемологический, а не онтологический характер. Кроме того, часто отмечается, что психология - это молодая наука, и, следовательно, связь между ее явлениями не может быть выражена в форме логического подтекста [7: 38–41]. На самом деле отношения между психическими явлениями могут быть выражены только определенной степенью вероятности - и мы сомневаемся, что это кардинально изменится в будущем. И это как раз та причина, по которой математически-статистические методы имеют такое значение для психологии.
 Вопрос о том, является ли разум субстанцией или нет, сегодня игнорируется в психологии, но присутствует в философии, даже с положительным ответом, как, например, в работах влиятельного аналитического философа Родерика Чисхолма (1916–1998). Этот подход - как и многие другие - совместим с нынешним статусом психологических наук. Марио Бунге представил в очень интересной статье 1987 года 10 различных позиций по проблеме разума и тела: с одной стороны пять монистических позиций, таких, как панпсихизм и материализм, а с другой стороны пять дуалистических, включая такие, как параллелизм и автономизм. И удивительно, что большинство этих позиций занимают не только представители традиционной философии, но и современные философы и ученые.
 Таким образом, рассмотрим утверждение психологов Selg и D;rner [7], что в психологии - насколько дискуссия об отношениях разума и тела в ней вообще имеет место - общепринято мнение, что психические процессы являются функциями центральной нервной системы, особенно мозга [7: 24]. Это утверждение является неточным и вовсе не является научным утверждением, поскольку ни один физиолог фактически не доказал, что точное соответствие (функция) существует именно между психическим актом и нейроанатомическим или нейрофизиологическим состоянием или процессом. Кроме того, слово «функция» в этом медицинском контексте крайне расплывчато, поскольку Селг и Дёрнер должны показать, не просто что изменение в нейрофизиологической и нейрохимической сфере вызывает соответствующее определенное изменение в психике, но что оно поддается проверке качественно и количественно, т. е. качество должно представлять вид психического акта, а количество его интенсивность.
Из всего этого следует, что хотя разум и душа в современной философии не воспринимаются как транснатуральные объекты, но даже в случае, когда кто-то придерживается дуалистического взгляда на человеческую природу, природа не может быть отождествлена с объектами психологии и психосоматики. Утверждение, что существует категориально-онтологический разрыв между разумом и телом и отсюда вытекает несовместимость между аксиомами 3 и 4, не имеет никакого рационального обоснования. Нет  такой сущности, как чисто транснатуральная психика, ни в традиции рациональной философии, ни в психоанализе, психосоматике или психиатрии. Разум и его свойства зарождаются с самого начала как эмпирически доступные.

Эпистемическая точка зрения

 Анализ элементарных утверждений 3b, 3c и 3d соматической медицины также показывает, что нет оснований предполагать несовместимость между ними и современной психосоматикой. Аксиома 3d не нуждается в явном обращении, так как это обязательно следует из 3c. Если мы принимаем эмпирический и наблюдаемый статус психических явлений в научной психологической практике, ясно, что ее утверждения также проверяемы. Все эмпирические утверждения являются апостериорными и могут контролироваться опытом. Поэтому мы можем сосредоточиться здесь на математическом характере естественных законов 3b и эмпирической доступности природных процессов.
Согласно аксиоме соматической медицины, естественные процессы могут и должны выражаться в математической форме, так как они представляют наблюдаемую реальность. Но также в контексте герменевтических методов мы находим закономерности человеческого поведения, и любая феноменальная закономерность может быть представлена как математическая формулировка и анализ. Презентации математических закономерностей в природных процессах характерны не только для физики и физиологии, но также представляют большую часть исследований в психологических науках. Статистика не является исключительно инструментом соматической медицины, но это распространенный метод в психологии. Майер (14) говорит: "Большая часть психологических исследований заключается в установлении связей между сложными психическими явлениями в математической форме, представляя их сначала как линейные уравнения, затем как экспоненциальные уравнения и аналогичные формы [14: 41]. Математический характер объяснительных моделей для фундаментальных психических явлений основан на другой особенности психологии - а именно на результатах ее самооценки как эмпирической науки. Это приводит нас к следующему фундаментальному утверждению, которое претендует на эмпирическую доступность природных процессов.
Мы уже предложили различные концепции, касающиеся конституции ума в традиционной философии, например, является он субстанциальным и вещественным или нет. Тем не менее психология с самого начала - не позднее чем с момента, когда к концу XIX в. она обрела независимость от философии - рассматривает себя как эмпирическую науку в отличие от неэмпирических, таких,  как математика, логика, метафизика. Психология основывается на опыте, ее заявления контролируются наблюдением и  поведением. Поскольку аксиома эмпирической доступности выполняется не только для физиологических явлений, но также и для психических, можно предположить, что герменевтическая интерпретация психических проявлений человека является своего рода мифовосприятием эмпирической реальности.
Это, видимо, отношение Бауэра. В своей вышеупомянутой статье: Die Anwendung zeichentheoretischer Methoden auf Geschichte und Gegenwart der Medizin (1995), он утверждает, что концепция прогноза в начале научной медицины в школе Гиппократа была не симптоматической, а символической. Но Fascia Hippocratica, например, не является мифической или интуитивной диагностикой, как утверждает Бауэр, но результатом метода диагностики, основанного на индуктивном эмпирическом принципе - как анализ развития Гиппократа от идеографических до номотетических мыслей. Здесь нет места критиковать этот странный тезис, но кажется более чем очевидным, что психосоматическая медицина начала ХХ века - в том виде, в каком она была разработана ее пионерами Виктором фон Вайцзеккером и Александром Митчерлихом в институте неврозов в университете Гейдельберга - имеет дело с сравнительно-объективными методами, а не с интуицией и откровением. Как обычно, эпистемология вытекает из онтологии. Все психологические науки имеют эмпирическую основу и лежат в основе общего принципа вероятностно-детерминированной (? - пер.) причинности.
 
Вывод

Современная психосоматика предполагает онтологически обоснованное понятие разума - даже когда психические свойства считаются выше физических. С эпистемической точки зрения психосоматика - это эмпирически работающая наука. Психосоматические явления причинно связаны друг с другом. Поэтому психосоматический диагноз не зависит от символического или интуитивного метода, но основан на нормальном симптоматическом. Психосоматика также использует сравнительно-объективные методы. В ней есть данные разных видов - будь то биологического или социологического происхождения собранные, упорядоченные и систематизированные с помощью гипотез и эмпирических процедур. Из того факта, что человек является объектом психического исследования, вовсе не вытекает, что соответствующий метод анализа должен быть субъективным.
Если мы признаем объективный характер психосоматики как естественной наука, мы можем предположить не только эпистемическую совместимость между соматической и психосоматической медициной, но и единство эпистемологических методов. Вместо этого, чтобы подтвердить несовместимость, мы должны принять взаимодополняемость двух ветвей медицинских исследований. Поскольку и соматическая и психосоматическая медицина используют аналогичные методы, основанный на анализе отношения эмпирических причин, их общие аксиомы и их научные результаты сопоставимы и взаимно переводимы. Таким образом, они выполняют минимальное условие Куайна для единства  науки.

1. Bauer A. Axiome des systematischen Erkenntnisgewinns in derMedizin. In Internist, April 1997.
2. Bauer A. Die Anwendung Zeichentheoretischer Methoden auf Geschichte und
Gegenwart der Medizin. In Bauer A, ed. Theorie der Medizin: Dialoge zwischen
Grundlagenf;cher und Klinik. Heidelberg/Leipzig: Barth, 1995.
3. Bochenski JM. Autorit;t, Freiheit, Glaube. Sozialphilosophische Studien. M;nchen:Philosophia, 1988.
4. Burkhardt H. Medizin: Kunst oder Wissenschaft. Wissen und Handeln in der
Medizin. Sandoz Bulletin 1987; 79: 14–22.
5. Burkhardt H and Smith B, ed. Handbook of Metaphysics and Ontology. Munich:Philosophia, 1991
6. Carnap R. Der Logische Aufbau der Welt. Hamburg: Meiner, 1928.
7. D;rner, D and Selg, H, ed. Psychologie: Eine Einf;hrung in ihre Grundlagen und
Anwendungsfelder. Stuttgart: Kohlhammer, 1985/1996.
8. Chisholm R. Mind. In Burkhardt H and Smith B, eds. Handbook of Metaphysics and
Ontology. Munich: Philosophia, 1991, pp. 555–557.
9. Gr;nbaum A. Psychoanalyse in wissenschaftstheoretischer Sicht. Stuttgart: Reclam,1987.
10. Gr;nbaum A. Die Grundlagen der Psychoanalyse, Stuttgart: Reclam, 1988.
11. Habermas J. Erkenntnis und Interesse. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1968.
12. Habermas J. Hermeneutische und analytische Philosophie. Zwei komplement;re
Spielarten der linguistischen Wende? In Information Philosophie, 27. Jahrgang, Heft 1, M;rz, 1999, pp. 7-17
13. Kim J. Supervenience. In Burkhardt H and Smith B, ed. Handbook of Metaphysics
and Ontology. Munich: Philosophia, 1991, pp. 877–879.
14. Meyer, H. Psychologische Methodenlehre. In D;rner D and Selg H, ed. Psychologie:
Eine Einf;hrung in ihre Grundlagen und Anwendungsfelder. Stuttgart: Kohlhammer, 1985/1996.
15. Rudolf G. Der Beitrag der Psychosomatik zur Theorie und Praxis der Medizin. In
Bauer A, ed. Theorie der Medizin: Dialoge zwischen Grundlagenf;cher und Klinik,1995.
16. Russell B. Our Knowledge of the External World. Routledge: London, 1993.
17. Schmahl FW and von Weizs;cker CF. Moderne Physik und Grundfragen der
Medizin. In Deutsches ;rzteblatt 2000, Heft 4.
18. Weizs;cker V. von. Wege psychophysischer Forschung. In Achilles P, Janz D,
Schrenk M and Weizs;cker CF von, eds. Viktor von Weizs;cker: Gesammelte Schriften, 1986.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn