Тридцатого июня

В этот день я ждал чего-то от нашей жизни. Сегодня первое июля. Я снова жду чего-то от нашей жизни. Что-нибудь изменилось за ночь? За ночь изменилось вот что!
Бодрым голосом агитаторы объявили о процентах голосовавших гражданах России. Не густо.
Раньше за один день голосования проходили мимо урн с бюллетенями девяносто процентов желающих жить в СССР.
Время это улетучилось. Сегодня и пятьдесят процентов населения - тоже люди!
Наблюдатели, конечно, следят. Слепой народ прёт к урнам. Только я за пять дней не увидел толпы народа в комнатах, где одиноко торчат урны, кстати, довольно пустые.

И, самое главное, эту неприятную правду мне кто-то из программистов мешает усиленно писать!
Результат я ещё не знаю, но уверен: он будет в пользу обнуления. Сегодня Власть решает, как нам жить. Народ для неё отсутствует.
Спектакль закончится снижением цен на продукты питания ровно на неделю. Надо же как-то отметить эту дату!
Печальный старец скрывает свой дряхлый вид смазыванием морщин на экране телевизора, как когда-то Сталин. Не сам, конечно, а слуги.

Слуги так же тащили под руки Леонида Ильича Брежнева на трибуну Мавзолея.
У нас в России привыкли жить с царём. У нас и Генсек не прижился, и Президент, как видно, не приживётся. Николай Второй тоже был маленьким и щупленьким.

Один Пётр Первый был громадным, но, как это ни печально, проходимцем.

Июль