Чур меня чур

               
       И чего сегодня все такие заполошные, куда-то спешат, еда на бегу, нет бы, сесть и спокойно покушать,- возмущалась бабка Матрена на внуков.
- Но, а ты дед чего лежишь, бока отлеживаешь на печи, пора вставать.
Кряхтя дед Серафим приподнялся, спустил ноги на деревянную подставку и стал сползать. Подставка под тяжестью деда проломилась, и, он полетел на пол. Бабка ахнула и упала от неожиданности на лавку.

       Дед Серафим, чтобы не выслушивать упреки бабки закрыл глаза и затаил дыхание. Она подошла к нему, стала на колени и приложила ухо к груди.
- Ой, мамочки, ни дышит, запричитала бабка Матрена. – На кого же ты меня покинул старый ты осел. И чего бы, не поправить подставку раньше, а не дожидаться когда она рухнет от старости. А если бы я упала и сломала себе шею, стал бы ты за мной горшки выносить, нет! Вот и мне повезло, бог прибрал тебя сразу. Ты дед полежи, а я пойду соседок звать, обмывать тебя да обряжать к гробу.

      Она встала и пошла из избы. Дед Серафим убедившись, что бабка ушла из дома, встал, опираясь на лавку, прихрамывая, взял подставку и пошел чинить ее в сарай. Услышал, как она возвращалась с соседями в избу, громко голося и причитая:- и на кого же ты меня покинул горемычную?..

Дед перестал стучать молотком, не привлекая к себе внимание. Когда бабка Матрена вошла в комнату, то на лице ее была написана растерянность. Чур, меня, чур,- сказала она.- Нечистый его унес, был же он здесь, когда я уходила.

Сосед Иван обратил внимание на то, что нет у печи сломанной подставки.
- Ясный перец,- сказал он,- дед Серафим пошел чинить ее в сарай.
Бабка  Матрена глубоко вздохнула и, пошла, звать деда, к завтраку, а вместе с ним и соседей посочувствовавших ей.