Часть 1 Глава 7

                7
                И всё же что-то изменилось…

       …Раньше ведь были только быстрые образы, мимолётные, но чёткие видения лиц и событий… А сейчас всё чаще выплывают из тьмы очертания вроде как незнакомых мест и предметов. Асфальт, бетонные и кирпичные стены, столбы, фонари, двери… Люди совершенно не знакомые, лежащие в своих квартирах на кроватях и диванах. И всё во тьме, и всё во мраке… Может, это просто ему так всё видится? Но люди же спят, а значит, и вправду темно. К чему эти видения? Такая непривычная, незнакомая мебель и приборы… Интересно, а правда ли вот эта штука используется наподобие нашей…

      После понятия о «нашем» мысль оборвалась и видения пропали на мгновение. А может, на год? Как ему понять точно… Как только рефлекторно происходило желание собрать в кучу разрозненные мысли, так сразу те остатки сознания, что ещё теплились где-то в глубине его души, сразу терялись и улетали далеко-далеко. Но чувствовалось, как нечто, какая-то всё более возрождающаяся воля находит и возвращает сознание обратно, словно принуждая подумать ещё и ещё...

      Ощущений нет никаких, хотя он подразумевал, что без конца пролетает сквозь предметы и стены. Шло время, не поддающееся измерению, и единственное, что он чувствовал - это всё сильнее нарастающая скорость и полнота мыслей. Именно мыслей, а не воспоминаний, как раньше. Да, теперь он мог осознать, что все предыдущие видения были из его жизни в прошлом. Но в момент совершения усилия над тем, чтобы вспомнить конкретно, что это была за жизнь, где и когда, перед внутренним взором вновь сгущалась дымка.

      Впрочем, рассеивалась она всё быстрее и быстрее. И тогда ему мерещилось, что он парит рядом с землёй, замечает высокую траву, кусты, стволы деревьев. Странное тепло они вызывали в нём, исходящее вроде как даже не из прошлой жизни, а ещё дальше. Но почему-то на стремление понять суть этого тепла, нутро отзывалось резким, неожиданным и непонятным холодом. Вот привиделась площадка с явно детскими сооружениями: маленькой горкой, четырёхместной каруселью, сооружение из поручней на разной высоте… Ну почему опять тепло, а затем холод? То же самое происходило, когда он усилием воли задержался, чтобы разглядывать автомобиль. Нет, почему-то сразу возникло ощущение, что это именно автомобиль. И хоть в его внешнем облике не было, кроме округлости колёс, ничего знакомого, само понятие грело и обдавало холодом одновременно.

      Вдруг произошло первое прояснение в бестолковом киселе из воспоминаний, мыслей об этих воспоминаниях, и теперешних новых видений. Он почувствовал рядом нечто живое… Нет, не просто живое, а выходящее за рамки просто живого. Тем не менее, это точно был человек. ЖИВОЙ человек. А раз этот человек живой, то значит, и все видимые ранее спящие люди – живые. Весь этот мир, нежданно-негаданно вновь проявившийся перед его духовным взором – это мир живых людей… Ну же, память…
«Физиомир» - наконец появилось в памяти, а вместе с тем начертались латинские буквы этого же слова на другом языке: «Fisimundi». Ну конечно же! Это физиомир! Когда-то он определённо жил в этом измерении бытия, но только давно-давно… И опять обдало холодом, не прояснив на эту тему совершенно ничего. Однако пришло понятие, что до этого, вернее по времени ближе к настоящему моменту, он существовал не здесь, а где-то далеко… Опять словно волной окатило ощущение близости того необычного человека. Надо попытаться на него посмотреть.
Физиомир… Теперь, когда он об этом догадался, все недавние видения сразу обрели смысл. Так вот он как выглядит в будущем… Неизвестно только насколько далеко это будущее от… он даже не стал уже пытаться сосредоточится на этом, понимая теперь, что сознание вновь не выдержит и отключится. Вместо этого он попробовал отдать приказ тому неведомому, благодаря чему он двигается, чтобы осмотреться и найти того человека. Что из себя сейчас представляет тело?… Впрочем, он предполагал, что его просто нет. «Memovestia et particula corvestiy ex animy plenilia…» - всплыли вдруг в памяти когда-то знакомые слова, значение которых теперь ускользнуло. Хотя в недавних видениях из прошлого все люди, вроде как, говорили на этом языке, и всё было понятно. Что к чему… Скорее всего помнился лишь общий смысл фраз, а не конкретное значение.

      Задача осмотреться оказалась практически невыполнима. Ещё бы. Ни тела, ни ног, ни головы, ни глаз… Но он чувствовал, что обязательно должен найти, что он может найти. Ведь от того человека исходило нечто такое знакомое… Тогда вместо того, чтобы пытаться непосредственно видеть, он проникся этим излучением, соединил остатки своей сущности с этой стройной, сильной энергетикой, и просто представил, как летит сквозь неё к её источнику. Поначалу всё померкло, а затем заструились светящиеся белые переплетающиеся нити, маня за собой всё дальше и дальше… В какой-то момент, он будто бы открыл вновь глаза и тогда увидел… Это были ярчайшие структуры канатиков и отдельных бело-голубых нитей, завораживающе переливавшихся от синего до белого и выстраивающих собой тело молодого паренька, стоящего, прижавшись к стене. «Анимальный циклический поток» - вспомнились слова, благо, что на русском, но затем сразу зазвенело где-то изнутри, стремясь вырваться наружу: «Ave Perfectii!», и если б было лицо, то на нём непременно выступили бы слёзы.

      Почему-то сразу стало это понятно. Не у всех людей душа может выглядеть настолько ярко, хоть узреть её в период пребывания в физиомире невозможно никакими средствами. И только сейчас, только он единственный, кто смог это увидеть. Да, это оно самое… Память вдруг стала давать ответы один за другим. Это душа того, кто имеет шанс ТАМ стать перфекцием. Чрезвычайно редкий дар, проявление которого случалось всего несколько раз за всю историю. И последний… Он. Он сам был когда-то и где-то перфекцием. Чрезмерное напряжение памяти всё же вновь чуть не вызвало общий сбой сознания, и потому он остановил на время мысли и вгляделся внимательней, насколько мог, в этого паренька. «Не может быть! Этот мальчишка!?» - донёсся из глубины души чей-то голос, пока перед взором поверх светящихся энергетических линий проступило тело, одежда и лицо стоящего перед ним. И хоть долго этот образ настоящего внешнего вида не продержался, в сознании остался отпечаток этого наполненного, казалось, сотнями мыслей взгляда серьёзных глаз и частичек тревоги и страха в них. Тревога и страх… Неужели он видит перед собой… Что же он видит? Явно ничего привычного. Нет же, нет, не надо бояться! И лишь только возникла эта мысль, как он ощутил связь с душой этого парня. Тоненькую, ненадёжную, но всё же связь. И тогда пришло чувство, что он передал просьбу не бояться, а взамен получил возможность немного прикоснуться к скрытому ото всех редкому энергетическому потоку.

      Послышалось приближение какого-то шума. Не понятно какого, но явно из физиомира, а не из его воспоминаний. Надо же… Теперь он слышит это измерение, чего раньше не было. И мысли несколько прояснились, обрели стройность. Всё… Надо исчезать отсюда. Если он видим в какой бы то ни было форме, лучше не сталкиваться с людьми. Зачем их пугать? Расстаться со случайно, но несказанно удачно найденным необычным пареньком было не просто. Связь с его сильной и яркой душой дарила ощущение восстанавливающейся полноты, так давно неведомой остаткам странствующего в неизвестности рассудка. А как же иначе? Это ведь перфекций, товарищ…

      …Хаос внутри, наконец, улёгся, и он увидел, что находится теперь совсем в другом месте. И почему вдруг стало так невыносимо плохо, когда он подумал про то последнее слово… Нет! Не думать про него вновь! Не касаться мыслью, а то опять… Не хотелось больше ощущать такого леденящего провала в пустоту непонятных образов, голосов и криков. К счастью, приобретённая недавно у того паренька сосредоточенность мыслей постепенно вернулась.

      Он уже достаточно чётко видел физический мир вокруг, пусть и оставалась ещё мутная пелена перед взором. Кроме того, теперь стало получаться перемещаться по нему согласно своей воле. Случай забросил в странные комнаты с лежащими на койках и каталках людьми. Никто из них толком не двигался, не пытался встать, не разговаривал. Но где-то рядом всё же иногда раздавались шаги с голосами, дающие понять, что не все здешние люди погрузились в такой, по-видимому, сон. Ведь он видел голубое свечение их душ, покинувших на время сна свои тела и парящих в пространстве, легко проникая сквозь предметы, потолки и стены. Обычное свечение, не яркое. Совсем не такое, как у того мальчика. Оставаясь, тем не менее, связанными со своими телами тонкими ниточками, они передавали им часть своего свечения, поддерживая в них жизнь. И откуда он это знает? Комната за комнатой – везде одинаковая картина. Сотни, а может, тысячи спящих людей. Не нравилось ему это зрелище, всё сильнее взращивая где-то в глубине его сущности тревогу. Тревожные и нервные голоса тех немногих, кто не спал, ещё больше разжигали беспокойство. Он пытался от них прятаться, дабы не пугать и ещё больше не усложнять обстановку. Ведь поговорить всё равно не получится. Скрываться внутри потолков и стен вроде удавалось, и он пролетал незамеченным. А ведь они на русском говорили, таком родном и понятном ему языке. Значит, он сейчас в России. И когда-то жил в России. Попытался вспомнить, но память выдала только лишь расплывчатые бессвязные образы.

      Осторожно выглянув сквозь стену на третьем этаже, он увидел перед собой скопление бодрствующих людей, мрачно шагавших с место на место, либо просто стоящих, уставившись в асфальт перед собой. Не оставалось сомнений, что случилась беда, вот только разве ему получится выяснить какая именно? Без физического тела в физиомире, и даже, по большей части, без души. Нет, а всё-таки, почему он такой? Кто он вообще? Почему он до сих пор не может точно вспомнить? Хотя скопление людей… знакомо. Собрание… Почти все тогда собрались…

      …Он почувствовал, как свалился с третьего этажа на землю и, теряя сознание, всё же смог доползти до плотного кустарника неподалёку. Это была некая парковая зона, способная укрыть его от взоров людей. Он медленно, с усилиями двигался дальше вглубь зелёного участка прямо сквозь стволы и ветки, а перед глазами вдруг понеслись чёткие картины и голоса из его прошлого…

      …Большое собрание… наверно всех жителей отовсюду, заполонивших пространство вокруг. «Теперь ты доволен?» - прокричал голос юноши на нерусском языке. – «Ты этого добивался?». «Но он же по-своему прав». «Это не оправдание!»… Эти голоса осуждали его, выясняли меру вины. Некоторые оправдывали. Но в какой-то момент – вспышка! И пустота, издалека прорезанная последним девичьим вскриком «зачем!?». Его убили. Неожиданно и мгновенно.

      Потом всё заполонил его собственный голос, чётко произносящий чужеродные слова, значение которых: «неправы они в своём желании отсидеться в стороне! Не вам ли понимать, как никому другому, что в наших силах прекратить всё за считанные дни. Не в этом ли наше истинное предназначение?». И вторил ему тихо уже другой голос, отзывающийся в глубине его сознания горькой обидой: «они против. Сначала были, а теперь и подавно. Тебя… тебя лишили звания…». И вновь его голос: «Назад нет пути. Готовьте крепость к обороне».

      Приступ жгучей, едва терпимой боли… А потом ломкий голос парня-подростка декламировал: «единогласным решением трёх дэев тебе присваивается внеочередное звание архангела! Славься новый архангел!». Этому возгласу вторил хор сотен голосов: «Ave archangeli! Ave archangeli Alexi!». Наверно, это был один из самых счастливых моментов в его жизни. А дом… Его дом, его крепость, которую он сам спроектировал и построил. «Смотрите у меня, чтоб красиво было, как в настоящем раю!» Помнится, он вложил в это строительство всего себя, все свои мечты. А в итоге потерял и её… А ещё корабль, точно был какой-то корабль…

      Всё быстрее и быстрее крутился калейдоскоп событий, счастливых и грустных, в неведомом краю бело-жёлтых сияющих отражённым светом диковинных домов с башнями и куполами, открытых анфилад и подвесных мостов, летающего транспорта и комнат с необычными приборами. Постепенно он приблизился к самому началу. Когда ему сказали куда он попал и кем там стал… Опять пронзила резкая боль и свет ослепил остатки взора, ну совсем как тогда…

      …Сначала он почувствовал траву, на которой лежал лицом вниз. А потом осторожно открыл глаза. Полутьма, заполонившая всё вокруг, никуда не делась, однако взгляд теперь видел как никогда прежде чётко, избавившись от всякой пелены. И слух без всяких искажений доносил издалека гул русской речи. Он осторожно поднёс руку к лицу и понял, что вместо тела у него полупрозрачная чёрная дымка с множеством светящихся бледно-голубых жилок внутри. Впрочем, по форме эта дымка вполне напоминала тот человеческий облик, которым он когда-то обладал. Неважно это. Что действительно имело значение – это то, что он всё вспомнил.

      Его звали Алексий, и когда-то он был одним из архангелов Люксивия, столицы Дэйрата, верхнего энергомира. Единственный перфекций за почти тысячу лет, строитель и правитель Константиноградской крепости. А ещё вдохновитель борьбы, вылившейся в страшную гражданскую войну в энергомире, вероломно застреленный до вынесения приговора прямо на суде над собой и своими сподвижниками… До сих пор в памяти вспыхивают полные злобы и ненависти чёрные глаза хозяина нижнего энергомира асмодэя Маркуса, звук выстрела его хвалёного оружия и негодующий крик дэя Тамарии перед наступившей пустотой. Конечно же, ему знаком тот иностранный язык, на котором все говорили. Это же вестибулятий – единый язык Дэйрата и Асмората, верхнего и нижнего энергомиров. Хотя, он так и не стал ему родным. Не прекращал он никогда различных упражнений, чтобы не забыть русский. Благо, что все три дэя, правители Дэйрата, были в своё время россиянами.

      Его убили… Но сейчас волей неведомой судьбы и случая, он существует вновь. Уже в третий раз. Неуверенно, ещё толком не веря в произошедшее, Алексий приподнялся и сел на траве. Невероятно. Если не смотреть на своё подобие тела, то возникали ощущения абсолютной полноценности. Но сколько же времени он провёл в состоянии повторной смерти, и как вообще он оказался в физиомире? Его душа ведь должна была циркулировать в анигерерии – душепроводе, пронизывающем весь энергомир, вместе со всеми остальными полноценными и разделёнными душами…
Мысли Алексия прервались случайно запримеченным свечением невдалеке на одной из парковых тропинок. «Надо же, а души внутри тел я по-прежнему вижу» - подумал он, подняв глаза и увидев медленно бредущего мальчика лет двенадцати в белой футболке и голубых джинсах. Но его внешний вид чуть ли не полностью затмевало бело-голубое сияние его души, заметное даже сквозь одежду. «Да это просто немыслимо! Ещё один возможный перфекций! К тому же ещё и младше того паренька». Алексий поднялся на ноги и сделал первые шаги к той тропинке. «Главное – не напугать его», - думал бывший архангел. – «А ещё нужно, чтобы у меня голос был, иначе как разговаривать?»