То, что осталось об Александре Ленькове

 ТО, ЧТО ОСТАЛОСЬ

Подобно заводной игрушке, он врывался на сцену и с первозданным энтузиазмом принимался откапывать из кадки растение. А потом, непрерывно размахивая лопаткой перед носом партнера, вел не менее оживленный от этого диалог так, что все зрители следили за движениями его руки. Мы смеялись, было уморительно смешно. Богатенький старикашка, большой охотник до дам – Лашапелод - в исполнении Александра Ленькова. Его изумительные придумки, полные юмора и неординарности, украшали спектакль. После «Школы неплательщиков» у нас с подругой закрепился характерный жест этого героя, рефреном проходящий по всему действию спектакля. Это было движение рукой, имитирующее дергание веревочки от сливного бочка. Весь смех заключался в том, что данный жест сопровождался словами «Мне надо позвонить в министерство!».

Это было первое театральное впечатление от игры Ленькова. А до этого, конечно, было кино. Я помню свои детские ощущения от несравненной Бабы-Яги из «Острова ржавого генерала» - такая живая, такая веселая, и как до слез её было жаль, когда в неё летели пули. И папа, папа Дениски Кораблева, он так был похож на моего собственного отца! Собственно, детские впечатления так и гнездились в ассоциации А.Леньков – мой папа.
И я даже представить себе не могла, что на эти светлые воспоминания наложатся новые, театральные и, даже личная встреча!

А было это так. Мы пошли на «Пчелку», нам по 18. Конец спектакля, героиня воссоединяется со своим возлюбленным, хэппи энд, Но! Сердце щемит, ведь там остался благородный, любящий король гномов, пожертвовавший своим счастьем. Его надломленная поза при расставании не сотрется из памяти никогда. Собственно именно Локк в исполнении Ленькова придавал и глубину, и поэтику всему спектаклю.
И вот. Сразу после окончания, под ярким впечатлением, мы отправились на ВДНХ на театральную выставку. Попав в павильон, долго кружили в поисках театра им. Моссовета и, когда, наконец, нашли фото Ленькова, наш восторг вылился достаточно бурно. Сзади раздался спокойный голос: «Что вы кричите, он тут сидит». И вправду, прямо в 2-3 метрах от нас сидел живой, настоящий Леньков и с интересом смотрел на нас. И уж конечно мы тут же сообщили ему, что только что с его спектакля. Приятно удивленный, он написал мне в программке: «Спасибо за день, что уделили мне» и предложил подвезти после окончания выставки. Как шли, о чем говорили, помню смутно. Только всплывает в памяти забавная машинка (именно «машинка» по причине своей миниатюрности), по словам Александра Сергеевича, буксующая на жвачке. Садясь в неё, я устроилась на заднем сиденье позади водителя и, не сумев побороть жгучее любопытство, уставилась в зеркальце заднего вида, нескромно разглядывая артиста. За что тут же получила в ответ энштейновскую гримасу, смутилась и остаток разговора провела, гипнотизируя боковое окно. Почему-то наиболее ярким потрясением для меня тогда была мысль, что этот человек играл ещё в студии Завадского. Высадив нас у Большого театра, Леньков учтиво пригласил на спектакль «Не было ни гроша, да вдруг алтын».
Когда мы пришли на спектакль, главной задачей для нас было закамуфлировать букет, чтобы артист раньше времени не обрадовался. То, что роль Крутицкого и сама постановка была, безусловно, театральным событием, распространяться не буду – много написано рецензий на сей счет. А потом Александр Сергеевич готовил мою подругу к поступлению в театральный вуз. Меня брали в подкрепление, что называется для моральной поддержки. Однажды мы ждали Александра Сергеевича у служебки, чтобы договориться с ним об очередной репетиции. Он вышел легкий, веселый и слегка под шафе. Тут же схватил мою подругу за шею и изрек: «Будешь читать монолог Дездемоны!». Обратившись ко мне и заметив мой нахмуренный взгляд, поздоровался за руку, проронив: «Господин режиссер».
А ещё именно Леньков проводил нас на прогон «Не будите мадам». На мой взгляд, это была самая удачная постановка Юрия Еремина. Спектакль получился динамичный, щемящий, глубокий. Мы ждали Александра Сергеевича после, чтобы поблагодарить за спектакль. И тут вышел Георгий Тараторкин, игравший главную роль. Леньков окликнул его: «К тебе тут пришли». Мы застыли, не готовые к оценкам. Я стояла с краю, замешкалась, вперилась взглядом в его глаза… Боже! Таких ясных, светящихся глаз я не встречала, я не могла от них оторваться. Георгий терпеливо смотрел на меня: «Мол, что тебе, девочка?» и ждал. К счастью, кто-то из нашей компании нашел слова, мы сфотографировались и вежливо расстались.
Спустя год, побывав в лагере вожатой и не растеряв кураж наших вожатских выступлений, я наткнулась на журнал, в котором было опубликовано интервью с Леньковым. В числе прочего он говорил, что сожалеет, когда ему дарят цветы, лучше бы подарили бутылочку пива… и тут в моей голове созрел план. Подкараулив Александра у служебного выхода, я обратилась к нему со словами: «Дорогой…так давно с Вами знакомы… и ни разу… вот Вам букет!». На что он, нисколько не смущаясь, ответил: «А я вот уже говорил…». И совершенно на голубом глазу я заявляю: «Уверена, что Вам этот букет понравится». Александр Сергеевич опешил. Далее я, как заправский фокусник, «разбираю» букет, вынимая из него бутылку «Афанасьевского». Он был очень доволен и рассказывал потом в театре, я знаю.
Я никогда не думала, что увижу его в гробу… сама эта мысль была невозможна. И то, что я пишу, даже нельзя назвать воспоминаниями, скорее «прикосновения», пересечения. Мы не были близкими друзьями и таких историй, наверняка, десятки, а то и сотни. Но они мне снятся – Леньков, Тараторкин. Отчего? Почему? Не знаю. Знаю, что не хочу растерять в течении времени эти моменты. Они дороги мне. Потому что от них тепло.