Трудная тема. Надежда

Как и война, пугающая и немилосердная болезнь под названием «рак» так или иначе затрагивает почти каждую семью… Смертей от сердечных болезней больше, но чаще они внезапны, недуг развивается и лечится годами, а поражённый им человек может по-прежнему работать и вести привычный образ жизни. При раке всё сложнее, страшнее и фатальнее. Пока.

Коллега в расцвете сил умер от рака. Он был улыбчивым оптимистом почти до самых последних дней. Увы, это уже далеко не первая смерть от коварной мучительной болезни в близком кругу людей. Особенно страшно, когда она забирает молодых. Тамара Сошнина, мы вместе работали в проектном институте, так радовалась рождению второй дочки, просто светилась изнутри, а вскоре умерла - рак печени в 32 года. Оля Шеина, радиожурналистка, лёжа в московской клинике и вспоминая маленького сына, потрясённо повторяла: «Неужели я больше никогда не обниму Женьку?..» Оля умерла в 37 лет от рака крови. Ну почему мы так бессильны перед отвратительной болезнью? Есть ли в борьбе с нею хоть какое-то движение вперёд - на уровне обычной больницы, к услугам которой и прибегает большинство потерпевших.

Когда вернулся со стажировки в Италии хирург-онколог Константин Фомин, я вновь обратилась к этой всё более злободневной теме. Весь год накануне мы вместе с ним и его женой занимались на курсах польского языка и потому были неплохо знакомы. Хотя впервые встретились значительно раньше, когда молодой, но подающий надежды хирург Фомин делал моему отцу повторную операцию, которая уже не могла спасти, но облегчала его состояние.

В Италию Костя ездил на деньги частного спонсора. Вероятно, кого-то из бывших пациентов. Уезжал как раз в те дни, когда мы с его женой в составе группы, изучавшей польский язык, по случаю окончания учебного года были на экскурсии в Варшаве.

Вернувшись, Костя обстоятельно ответил на все мои вопросы, заранее предупредив, что его впечатления от итальянской медицины – не для печати. Жаль… Я, собственно, на них сильно рассчитывала. А когда интервью уже было готово к печати, от публикации он вдруг отказался. Такое случается редко. Не хотел высовываться и нести ответственность? Скорее всего. Потому что Костя сразу предложил мне выход: переадресовать мои вопросы заместителю главврача их больницы, ведущему отделение онкологии, – Александру Каранику. Вот оно что, мы с Фоминым нарушили субординацию. С какой стати должен светиться в республиканской газете рядовой хирург, а не зам.главврача? Хватит с Фомина и поездки в Италию. Ладно, пришлось договариваться и брать интервью заново. Оно было опубликовано в «Народной газете». Александр Караник отвечал в основном на те же вопросы, на которые чуть ранее уже ответил Константин Фомин. Отвечали они по-разному, каждый по-своему. Поэтому сейчас у меня есть возможность представить их ответы как интервью сразу с двумя онкологами.

Итак, мои собеседники:

Константин ФОМИН, кандидат медицинских наук, ассистент кафедры онкологии Гродненского мединститута на базе онкологического диспансера областной клинической больницы. Мы условились, что разговор наш не будет носить научно-медицинский характер - словно бы в купе вагона встретились два попутчика, один из которых оказался врачом.

Александр КАРАНИК (не путать с Владимиром Караником, министром здравоохранения Беларуси, тоже онкологом, младшим братом Александра), зам. главврача по онкологии Гродненской областной клинической больницы. Мы также условились, что разговор наш будет носить не сугубо медицинский, а скорее гуманитарный характер.

- Всё-таки рак отступает или наступает, Константин Александрович?
 
ФОМИН: - По распространённости рак уступает многим другим болезням, здесь он далеко не на первом месте, но вот по смертности... Хотя фатальность рака происходит в основном от слишком позднего обнаружения. У нас это, как водится, третья - четвЁртая стадии. В развитых странах - первая, поэтому там прогноз лучше.

Шведы приезжали в Польшу, хотели посмотреть случай запущенной молочной железы - не нашли, только первая - вторая стадии. В Японии очень распространён рак желудка (может быть, от чрезмерного употребления риса - всё-таки это клетчатка, углеводы, которые долго перевариваются, а потому расширяется желудок), но там его рано выявляют. Фиброгастроскопию делают  налево и направо каждому человеку. Поэтому результаты лечения очень высокие. Мы первую стадию диагностируем крайне редко, там же обнаруживают первую - вторую стадии более чем у половины пациентов.
   
- Как ведёт себя рак в последние годы, Александр Степанович? О чем говорит областная статистика?
 
КАРАНИК: - Увы, но в последние двадцать лет наблюдается устойчивая тенденция роста онкологических заболеваний, в год примерно на 3 – 6 процентов. За год в области выявлено 3644 больных злокачественными образованиями, включая лейкемию. А на учёте в онкодиспансере стоит более 15 тысяч человек, больных или когда-то болевших, они учитываются пожизненно. Кроме тех, кто перенёс базалиому кожи, обычно через пять лет их снимают с учёта – это полностью излечимая разновидность рака. Есть у нас и такие пациенты, которые стоят на учёте еще с послевоенных лет.
   
Если анализировать возраст больных, то за пять лет весь прирост заболеваний дали люди старше шестидесяти лет. Это лишний раз подтверждает классификацию, данную Всемирной Организацией Здравоохранения: рак – это болезнь старости.
   
В структуре смертности рак уступает первое место сердечно-сосудистым заболеваниям. И хотя в обществе бытует мнение, что люди нынче умирают в основном от рака, это не так – доля смертей от онкологических заболеваний составляет в нашей области 14,4 процента.

- Но почему, если это болезнь стариков, болеют раком и молодые? Я уж не говорю о детях...
 
ФОМИН:  - Омоложение рака действительно происходит. Жизнь становится жёстче, много стрессов, проблем, экология ухудшается, плюс курение, алкоголь, плохое питание. И, к сожалению, в молодом организме опухоль развивается скорее, чем в старом.

- Чернобыль вызвал рост раковых заболеваний? Признают ли это онкологи?

ФОМИН:  - Рост в республике рака щитовидки онкологи подтверждают. В то же время в Хиросиме и Нагасаки после атомного взрыва преобладал рак крови.

Вообще в мире заболеваемость раком (по основным формам) растёт. А известен он ещё со времён египетских мумий.
 
КАРАНИК:   - Влияние Чернобыля признано в возникновении рака щитовидки у детей. Но массового омоложения рака не наблюдается. Вообще злокачественная опухоль развивается довольно долго, порой на протяжении нескольких лет, её масса накапливается и клинически обнаруживает себя только тогда, когда происходит прорыв защитных сил, обычно это случается в старости.
   
Организм же, имеющий хорошие защитные силы, справляется с отдельными раковыми клетками, которые в течение жизни могут возникать у каждого человека.

- ?!.
   
- Да, согласно существующим теориям, время от времени у человека образуются раковые клетки, но нормально функционирующий организм подавляет их, нейтрализует. Когда же происходит сбой защитных сил – увы. У молодых его могут вызвать стрессы, курение, алкоголь плюс экологические факторы.

- Может быть, это божья кара? Злой рок, судьба, карма? Расплата за совершённые поступки?

ФОМИН:   - Я материалист, и всё то, что происходит в человеческом организме, объясняю материальными причинами. Бабушка семидесяти лет со скрюченными от тяжёлой работы пальцами - чем она прогневила Бога? Просто таким жестоким образом поддерживается баланс в природе.
   
КАРАНИК: - Онкология рассматривает эту болезнь только с материалистической точки зрения, как возникающую на клеточном уровне. На этом же уровне надо искать и перспективы исцеления.
   
Поэтому хочу предостеречь тех, кто готов прибегнуть к самолечению или помощи знахарей и целителей. Как правило, рекламные обещания таких «специалистов» намного превышают их реальные возможности.

 - Что всё-таки провоцирует развитие рака, какой может быть его профилактика?

ФОМИН:  - Увы, факторов патологии так много, что все исключить невозможно. Большую роль играют баланс гормонов в организме, состояние печени, сексуальная жизнь. Провоцируют рак курение, жирная и жареная пища, соленья, копчёности - словом, то, в чём трудно себе отказать.
   
С недавнего времени одним из предрасполагающих моментов считаются генные изменения, происходящие у человека ещё в зародышевом состоянии. Хотя рак остаётся болезнью в основном пожилых людей (эта тенденция сохраняется до сих пор).
   
Самая простая профилактика: нормальный образ жизни, поменьше стрессов, побольше витаминов, фруктов, соков, регулярное исполнение супружеских обязанностей - скажем так, желательно без смены партнёров.
   
КАРАНИК:   - Первичная профилактика – это избегать воздействия канцерогенов, то есть не курить, не пить, не злоупотреблять животными жирами. А вторичная профилактика – своевременное диагностирование и лечение предопухолевых состояний и заболеваний, которые могут не привести к раку, если правильно на них воздействовать.

Надо регулярно обследоваться. В прошлом году мы диагностировали 36 случаев рака в нулевой стадии, когда процесс идЁт ещё в пределах слизистой. Все больные пролечены, прооперированы, и им гарантировано стопроцентное выздоровление.

- Но как страшно узнать о подобном диагнозе – это всё равно, что услышать смертный приговор. Пока его не знаешь, жить легче. Поэтому, наверное, люди не спешат обследоваться.

ФОМИН:  - Но если вовремя спохватиться, прогноз лучше, порой это 20 - 25 лет жизни, даже при операции на желудке.

- А ещё рак повергает в ужас потому, что обрекает человека на мучения. Какие у вас есть возможности для облегчения страданий?

ФОМИН: - Симптоматическая терапия, обезболивание. Конечно, для таких больных нужны хосписы, они есть в Москве и Петербурге. Там могут обеспечить больному человеку более полноценную жизнь - благодаря хорошему персоналу, комфортной обстановке, своевременному снятию тягостных симптомов.

КАРАНИК: - Помилуйте, но почему мы не боимся инфаркта, инсульта, сахарного диабета, даже СПИДа? А ведь они несут не меньше мучений. Паника по поводу рака и его фатальность происходят в основном от слишком позднего обнаружения. А боли при онкопатологии обусловлены не только метастазами или дальнейшим распространением опухоли, но и психической реакцией больного. Хотя это не обязательное проявление болезни. Как в стоматологии можно лечить зубы без боли, так и в онкологии хороший врач в состоянии обеспечить пациенту безболезненное существование.

Хосписов у нас пока нет (со временем они появились, сейчас в Беларуси 15 специализированных отделений паллиативной помощи безнадёжным больным и детский хоспис в Боровлянах – Т.Н.). Это очень дорогие заведения, где больного человека ожидает профессиональный уход, комфортная обстановка и довольно полноценная жизнь. Но симптоматическое лечение и противоболевая терапия возможны в любом стационаре, тем более что обезболивающих средств сейчас достаточно, причём в различных формах.   

- Хосписов нет, а онкологические отделения вряд ли обеспечены всем, что нужно. Чего вам не хватает больше всего?

ФОМИН: - Денег, даже на перевязочный материал, пластырь. Не хватает контактов с зарубежными коллегами, нет возможности поехать посмотреть, как работают они, себя показать. В неделю приходится делать до сорока операций, а операционный блок всего на три стола. В палатах скученность. Есть такие, где лежат по десять человек. И все они знают, где лежат...
   
Больничная атмосфера играет большую роль. Если бы больные могли чувствовать себя здесь, как дома. Но это пока невозможно.
      
КАРАНИК: - У нас две основные проблемы. Первая – недостаток коек, в расчёте на численность населения области их вдвое меньше, чем в среднем по республике. Представьте, есть палаты, где лежат по шесть, восемь и даже десять больных.   
   
Вторая беда – перебои с химиопрепаратами. По заявке, которую мы подавали на год, получили далеко не все. Причина, видимо, в недостатке у государства валюты на приобретение лекарств. Поэтому приходится варьировать имеющимися, благо квалификация наших врачей это позволяет.

- Представляю, как трудно работать в онкологии впечатлительному человеку - обстановка угнетает... Как вы компенсируете психологический дискомфорт?

ФОМИН: - Нельзя с каждым умирать. И привыкать к чужой боли нельзя. Когда впервые сюда пришёл - месяца два был сам не свой. Потом привыкаешь. И если не ты поможешь больному - то кто же?

КАРАНИК: - Сохранять душевное спокойствие помогают чувство юмора (как ни странно слышать об этом в онкологии) и тёплые человеческие отношения с коллегами и пациентами – ни тех, ни других нельзя оставлять один на один с их проблемами.

 И если на одной чаше весов то, что удручает, то на другой – люди, которым помог.

- Какая технология лечения рака считается сегодня самой прогрессивной?
 
ФОМИН: - Прогрессивная, возможно, ещё только разрабатывается или испытывается, а мы используем комплексное лечение, которое включает операцию, лучевую и химиотерапию. Причём схему лечения избирает консилиум, в который входят как минимум три врача: специалист, положим, уролог или гинеколог, радиолог и химиотерапевт.

- Можно ли заразиться раком, общаясь с больным, ухаживая за ним?

ФОМИН: - Нет, к счастью. Жизнь и врачебная практика показали, что это исключено. Привить опухоль, как это делается подопытным животным, можно - но только путём операции.

КАРАНИК: - Пока не описано ни одного случая заражения раком от больного человека, да и согласно современной теории возникновения и развития злокачественного процесса это в принципе невозможно. Когда же болезнь поражает нескольких членов семьи или переходит из поколения в поколение, это результат генетической предрасположенности.

- А сами онкологи не чаще других болеют раком?

ФОМИН: - У медиков, пожалуй, запущенность выше. Это происходит от убеждения: у меня рака быть не может, потому что я всё о нём знаю. Моя однокурсница умерла от рака, хотя два года лечила себя от другой болезни.

КАРАНИК: - Статистика такая не ведётся. Но в моей памяти почти нет случаев, чтобы болели коллеги. Хотя кому не известно о вреде курения? Но отказаться от него не всякий онколог может. Это примерно как инспектор ГАИ, который назубок знает правила движения, но не исключено, что сам может их нарушить. Коварство состоит в том, что, даже зная о раке всё, ты можешь не уловить его симптомы и клинические проявления, потому что они такие же, как у многих других болезней. И только лабораторные исследования, биопсия дадут более точный ответ.

 - Что интересного видите вы в своей работе?

ФОМИН: - Как хирургу мне интересны крупные операции, от которых можно вспотеть, обычно это комбинированная операция, когда не один орган поражён, и надо так удалить опухоль, чтобы человек жил.

- Что вы считаете успехом?

ФОМИН:   - Когда пациент живёт долго. Не ищет тебя, не приходит - значит, здоров.

 - Наука становится ближе к тому, чтобы победить рак? Что нового в борьбе с ним у ваших зарубежных коллег? Вам ведь случается встречаться?

ФОМИН: - Наука... В США 25 национальных программ по исследованию рака. Благодаря им предполагалось снизить смертность на 50 процентов. Но пока ничего не вышло.

КАРАНИК: - Наибольший эффект онкологии как науки ощущается в сфере создания новых химиопрепаратов. То, что поступает в онкодиспансер, в основном западного производства. При изготовлении этих лекарств используются космические технологии, генная инженерия. Разрабатываются новые способы введения и формы доставки препаратов внутрь организма, к примеру когда липосомы, несущие в себе химиопрепараты, проникают непосредственно в опухоль.
   
На симпозиумах за рубежом, где мне недавно довелось побывать, много говорили о высокодозной химиотерапии, которая применяется параллельно с пересадкой стволовых клеток периферической крови. Это очень дорогой способ лечения, но он практикуется и у нас, в Центре пересадки костного мозга в Минске, и даёт неплохие результаты.

- Ну а что из наиболее современных технологий лечения рака использует областная больница?

КАРАНИК: - Все онкологические диспансеры республики работают по единым протоколам: лучевая терапия, химиопрепараты, типовая операция. Это комплексное лечение, причём схему его избирает консилиум, в который входят как минимум три врача: онкохирург, радиолог и химиотерапевт. А внедряем в основном те технологии, которые разрабатываются республиканским НИИ онкологии и радиологии.
   
Сейчас в нашем диспансере проводятся клинические испытания аминокислот, производимых заводом медпрепаратов в Скиделе (год назад на его базе создано совместное белорусско-индийское фармацевтическое предприятие – Т.Н.). Лейцин уже показал свою эффективность как иммуномодулятор.
 
 Наши радиологи разрабатывают новые методики лучевой терапии и совершенствуют старые.

- Всё-таки есть ли перспективы в борьбе с раком?

ФОМИН: - Если их не будет, человечество погибнет от рака. Перспективы есть у диагностики, лекарственного лечения, вот хирургия остаётся традиционной, хотя и тут появляется новая аппаратура, разрабатываются органосохраняющие операции. Рано или поздно проблема рака должна быть решена. И разве можно терять надежду? А вдруг завтра кто-то откроет новое лекарство?

КАРАНИК: - Если мы станем диагностировать рак на начальных стадиях, это можно будет считать победой.
----------------------

P.S. С той поры прошло двадцать лет. Рак остаётся бичом времени, другое дело, что борьба с ним отдельного человека и его лечащих врачей благодаря новым методикам может длиться значительно дольше и результативнее, чем прежде.

А что мои собеседники? Александр Караник в начале 2000-х возглавил управление здравоохранения Гродненского облисполкома, но вскоре занялся бизнесом, став руководителем белорусского представительства российской фирмы «Юнимилк», производящей молочные продукты для детей, а затем председателем совета директоров и совладельцем Несвижского завода детского питания, на базе которых развивает свой бизнес в СНГ французский «Данон».
 
Следы Константина Фомина я, как ни старалась, найти не смогла. В онкодиспансере о нём ничего не известно. Не исключено, что перебрался на работу и жительство в Италию либо Польшу…