Ч. 24 Диета еловое пиво и серная кислота

Предыдущая страница  http://proza.ru/2020/07/01/1570

Подготовка корабля к плаванию заняла более полугода. Лисянский занимался исследованием острова и изучал быт индейцев. Наиболее отчаянные промышленники совершали плавание в залив Кука, русские называли его Кенайский залив.

Там они вели торговлю с племенем танаина. Индейцы передали через одного такого смелого промышленника, что они согласны торговать, но запретили присылать им священников. Повод к такому неприятию подал монах Ювеналий в 1796 году.
 
Монах вёл себя не считаясь с обычаями местных жителей. Это окончилось для него печально. Он до того досадил индейцам своими проповедями и поступками, что они его убили и пообещали так же поступить со всеми попами, которые у них появятся.

Попытка русских провести разведку по реке Медной окончилась тем, что один разведчик спасся благодаря индианке, на которой он в благодарность женился, а другого убили.

Лисянский писал, что «число жителей острова, относительно его величины, весьма невелико, так как, по моим изысканиям, их не более 4 000 человек.

Старики уверяют, что перед приходом русских на остров число жителей было вдвое больше. Следовательно, и тогда считалось их не свыше десяти тысяч душ. Шелехов в своём путешествии упоминает, что он на Кадьяке покорил русскому скипетру до 50 000 человек.

Но это показание так же верно, как и то, будто бы на камне, находящемся против острова Салтхидака, он разбил 3 000 и взял в плен более 1 000 человек. На самом же деле, как я упомянул выше, там находилось не более 4 000, считая в том числе женщин и детей».

Русские часть жителей истребили, а часть из них умерла, заразившись от пришельцев венерическими болезнями, туберкулёзом и другими заразными заболеваниями. В июне 1805 года «Нева» была готова к дальнейшему плаванию,  и Лисянский перешёл к Новоархангельску.

Там он встретился с Барановым. Главный правитель колоний пожаловался капитан-лейтенанту, что «ситкинцы желают с нами дружить не очень охотно». Но было бы странно, чтобы те после всего того, что было между русскими и индейцами раньше, вдруг воспылали любовью к пришельцам.

Более того, после того памятного сражения с индейцами Баранов сказал: «Из разных сообщений видно, что все народы, живущие около Ситкинских островов, принялись за укрепления».
 
Из этого Лисянский сделал вывод: «А так как по проливам ежегодно ходят суда Американских Соединённых Штатов и меняют там ружья, порох и прочие военные материалы на бобров, то следует ожидать, что наши земляки в непродолжительном времени будут окружены довольно опасными соседями».

В начале сентября, погрузив товары Российско-Американской компании, Юрий Фёдорович отправился в Кантон. Как и Крузенштерн, он мечтал открыть по пути какой-нибудь неизвестный ранее остров.

Вскоре после выхода в море на корабле насчитывалось десять больных, не считая раненых. Лисянский взял с собой двух тлинкитов и четырёх мальчиков креолов. В своих записках он не сообщает возраст этих людей,  выразили ли они желание отправиться на русском корабле и  как к этому отнеслись родители детей.

Все шесть аборигенов сразу заболели. В записках сказано: «Мои кадьякцы уже третий день жаловались на боль в желудке. Полагая, что это происходило от употребления хлеба, к которому они еще не привыкли,

я уменьшил выдачу им этого продукта питания, зная уже раньше, что даже русские, питаясь долгое время рыбой, сначала много страдают от неосторожного употребления хлеба».

Лисянскому повезло: он открыл маленький остров, который по настоянию офицеров назвал «островом Лисянского», и едва не погиб вместе с экипажем: корабль дважды при сильном ветре садился на мель, морякам с трудом удалось спастись от гибели на коралловых рифах.

При подходе к Марианским островам «Нева» попала в тайфун. Качка была такая, что корабль, который шёл под одним парусом на бизани (кормовой мачте), к тому же зарифлённом всеми рифами (рифы – это завязки, с помощью которых уменьшают площадь паруса), мачтами касался верхушек волн. Разбило ялик на корме, вода смыла всё, что находилось на верхней палубе.

После тайфуна на корабле все почувствовали нестерпимое зловоние. Лисянский приказал выгрузить на верхнюю палубу всё из трюмов. Как он и предполагал, зловоние шло от тюков со шкурами, которые намокли.

За борт выбросили тюки с тридцатью тысячами шкур котиков и большое количество шкур морских бобров, лисиц и других подмоченных мехов. Капитан приказал всё очистить купоросной (серной) кислотой, а в кубрике развесить жаровни с раскалёнными углями.

Лисянский с удовлетворением отметил: «…вечеру мы выбросили множество гнилых вещей, не чувствуя ни малейшей перемены в здоровье. Думаю, что этому не мало помогала купоросная кислота, небольшое количество которой я положил также в воду для питья».

Крепкие желудки были у моряков, если они пили разбавленную серную кислоту! Задыхаясь от  вони, матросы и индейцы очищали трюм от гнили. Туда спустили брезентовые рукава, через которые поступал свежий воздух, благо, была холодная погода и крепкие ветры.

Юрий Фёдорович был уверен, что никто не заболел благодаря тому, что всё время окуривали кубрик купоросной кислотой, матросы получали хорошую еду, пили хину с грогом и воду, настоянную на ржаных сухарях с добавлением всё той же купоросной кислоты!

По его мнению, принятые им меры «немало подкрепили силы трудившихся матросов. Но все эти средства были бы недостаточны, чтобы противоборствовать там, где половина интрюма была наполнена совершенной гнилью и где солнце в ясную и тихую погоду действует весьма сильно».

3 декабря «Нева» пришла на рейд Макао, где уже стояла на якоре «Надежда». Произошла радостная встреча, после чего Лисянский и Крузенштерн отправились в Кантон. Я опускаю многие подробности, скажу лишь, что они благополучно сдали уцелевший товар.

В феврале 1806 года оба корабля отправились в Кронштадт. Когда проходили Зондский пролив, на «Неве» умер Степан Коноплёв. Его похоронили в море.

15 апреля корабли потеряли друг друга, и Лисянский решил идти без захода в порты прямо в Англию. Это было рискованное решение, к тому же он не получил на это разрешение Крузенштерна.

Но, видимо, открытие острова вскружило Юрию Фёдоровичу голову, да и он был уверен, что его друг не будет высказывать претензий.

Как он рассчитал провизию и воду на три месяца пути в Англию: "Нева" находилась в море уже более трёх месяцев, в продолжение которых офицеры потратили много своей свежей провизии, а нижние чины употребляли непрерывно солёное мясо.
 
Поэтому, чтобы никто не потерпел недостатка в пище и не подвергся болезням, я первым приказал отдать всю свою живность, оставив для себя только 20 кур, а для нижних чинов установил следующий рацион.

Для завтрака я предписал употреблять ежедневно чай, а для обеда и ужина - суп с солониной, кладя в него по полфунту [200 г] чая вместо зелени. Сверх того:
 В воскресенье - каша из сарацинского пшена (риса) с патокой.
    понедельник }
    среду } - пикули или разная зелень, приготовленная в уксусе;
    четверг - каша из сарацинского пшена с патокой.
    вторник } - сарацинская (рисовая) каша с 6 фунтами [2,4 кг]
    пятницу } - сушёного бульона.
Распределение воды в неделю:
 Мне -- 3 1/2 ведра
Семи офицерам -- 17 1/2 ведер
Команде на чай -- 17 1/3
 на суп -- 21 ведро
  для питья -- 42 ведра
Для птиц и скота -- 10 1/2 вёдер
   Итого -- 112 вёдёр

Сверх этого, у меня было большое количество эссенции для елового пива, которое нам служило здоровым и приятным напитком".

Продолжение http://proza.ru/2020/07/03/1236