Артефакт. 15
Три тысячелетия назад Ооррен Селло написала роман "Прощание" - самую великую книгу Эпохи Отчаяния, книгу, которая и открыла эту эпоху. Она основана на реальных событиях четырёхтысячелетней давности - конечно, изрядно романтизированных. Главный герой - инженер плотины, от которой зависит вся жизнь столицы - и его собственная жизнь. Его возлюбленная - красавица из семьи Мёрзлых Мудрецов, живущая в Ойномуно. Она зовёт его бросить плотину и переехать в новую столицу, ведь его работа теряет смысл, плотина скоро будет взорвана... Он отказывается уехать, ведь плотина - вся его жизнь. Но плотину взрывают, и вот, бродя по обломкам, охваченный отчаянием, он берёт один из камней и с силой чертит на нём линию - линию своей судьбы, которая обрывается на границе камня - несёт его любимой и спрашивает, готова ли она пересечь с ним свою судьбу. Она долго сидит над обломком в задумчивости и, наконец, чертит ещё одну линию, пересекающую первую крест-накрест. Но уже поздно: пока она размышляла, он ушёл в пустыню, чтобы там умереть. Узнав об этом, она поклялась всю жизнь хранить ему верность - ведь линия её судьбы уже прочерчена на камне.
Как и все девочки-подростки, я когда-то рыдала над этой книгой, над строками прощальной элегии.
"Наша планета - как воды Реадран, что бесследно уходят в песок".
"Наша связь друг с другом - как песок, что скреплён лишь водою".
Два тысячелетия назад родился обычай. Со временем он стал традицией, а потом - законом, въелся в нашу плоть и кровь. Когда мужчина предлагает женщине связать с ним свою судьбу, он едет на Реадран. На месте озера давно уже простирается пустыня, где лежит много красивых круглых камушков - обломков плотины. Их запрещено оттуда увозить, ведь это планетарное достояние. Мужчина чертит на гладкой стороне камня черту - всего одна царапина, рассекающая камень пополам, символ двойственности и единства мужской и женской половины бурмасянства. Одна-единственная черта. Женщина обязана в ответ либо начертить другую черту крест-накрест - это желание пересечь с ним свою судьбу - либо параллельную в знак отказа. Пока она не начертила ответ, он не может даже смотреть на других женщин с желанием, и она - на других мужчин, иначе покроет своё имя позором. На Бурмасе до Интеграции ходили легенды о роковых красавицах, которые десятилетями носили с собой камень с одной чертой, а их поклонники всё это время сидели в уединении, посвящая любимым стихи. Это всё память об ушедшей эпохе на маленькой планете, где невозможны долгие разлуки. На Кадмоне порой уходишь из пещеры и не знаешь, сможешь ли когда-нибудь в неё вернуться, увидишь ли её обитателей или их завалит во время следующего землетрясения. Здесь обычай не прижился.
Но Линда не взял камень с собой - ему бы не разрешили это сделать, ибо таскать камни с собой роковым красавицам и красавцам уже несколько веков как запрещено - а то ведь раньше их мешками вывозили. Но теперь булыжников осталось немного, и охрана Реадран строго всех обыскивала, чтобы предотвратить контрабанду. И тогда он ушёл на тысячу шагов шагов от руин города и закопал свой камень в землю, а сверху набросал кучу мелкой береговой гальки, чтоб издалека увидеть место, где он зарыт.
- Я должна тебе начертить ответ, - говорила я ему на следующее утро. - Должна, должна. Мне надо увидеть этот камень.
- У нас очень мало времени.
- Ты хочешь, чтобы мы расстались - без ответа? Чтобы наша любовь так и осталась под вопросом, повисла в воздухе?
- Нет, я не хочу, но...
- А был ли этот камень? Линда, ты мне не врёшь?
- Нет, конечно.
- Или ты сказал про камень, чтобы меня успокоить? Я всё поняла! Ты не был на Реадран, это всё обман. Вы летали куда-то по своим партийным делам, и теперь ты решил отвязаться от меня. Начертил он! А мне теперь каково, пока я не начертила ответ - об этом ты подумал?!
- Хорошо, полетели на Реадран - только скорее.
Мы немедленно отправились на Реадран. Но неудачи преследовали нас. В те дни вся планета была охвачена паникой. Бурмасяне ехали в космоспорты, полные страха, прижимая к груди вещи, которые успели взять с собой, выбегая из дома. Перегруженная транспортная сеть работала с перебоями. Полёт верхолёта по маршруту Ойномуно-Реадран несколько раз переносили, и в итоге у нас осталось несколько часов, чтобы сесть в него. Мы хотели приехать в аэропорт заранее, но гусеница Линда сломалась, ему пришлось одалживать гусеницу у соседа. Вход в ущелье был перегорожен, и мы поехали в обход. В итоге мы добрались до аэропорта к самому отлёту. Верхолёт был набит битком, люди, пытаясь забраться в него, кричали и толкали друг друга. Линда схватил меня за руку и потащил сквозь толпу к двери. Мы бы успели - но какая-то женщина с ребёнком умоляюще крикнула: "Пропустите!" - Линда приостановился, женщина прыгнула в дверь, и в этот момент дверь закрылась. Реактивная струя начала поднимать машину, погрузив нас в облако пыли, и лётчик в громкоговоритель закричал: "Посадка окончена, ждите следующего верхолёта!".
Но следующий верхолёт не прилетел - он сломался. Мы уже не успевали побывать на Реадран до отлёта моего корабля.
...Мы ехали в космопорт, сидя вчетвером в двухместной гусенице. Я держала Линда за руку, мы молчали. Его чувства причиняли мне почти физическую боль. Мы встали в очередь перед дверью-распределителем. Очередь была длиннющая, и я надеялась, что она застрянет до вечера - но люди впереди двигались пугающе быстро. Я прижалась к нему, что-то шепча.
- Не надо, - Линда мягко отодвинул меня. - Пора.
Меня начал охватывать леденящий холод, я подумала, что сейчас умру. Линда чувствовал то же самое. Люди по соседству начали отодвигаться от меня - даже сквозь панику, которая сочилась из них, мои чувства пробивались в их сознание.
Дверь начала расширяться, обволакивая меня.
- Я не пойду... - прошептала я.
- Прощай! - прорычал Линда не своим голосом и втолкнул меня в дверь.
Я пошла как сомнамбула вперёд по коридору. Впереди было поле космопорта, на котором высились корабли пришельцев - закрученные в изящные спирали, они выглядели пугающе чуждыми. Люди вокруг меня испытывали чувство обречённости, которое постепенно усиливалось.
Внезапно я развернулась и рванула назад, расталкивая людей. Я знала, что дверь работает только в одну сторону, но сбоку был невысокий заборчик, построенный просто, чтобы упорядочить потоки пассажиров. Я перемахнула его, ко мне побежали два охранника, но я проскочила между ними, нырнула в служебную дверь и вновь оказалась в зале ожидания. В центре зала стояли две высокие фигуры, и я побежала к ним.
- Анди, нет!
- Линда, я остаюсь. Нет, молчи, я остаюсь с тобой.
Я вдруг увидела его глаза и осеклась: они были мёртвыми и пустыми. Я вдруг поняла, что Линда уже попрощался со мной - а теперь, вернувшись, я вновь заставляю его чувствовать невыносимую боль. Теперь он прощался со своим лучшим другом.
- Карна, - обратился он к своему спутнику, - я только тебе могу доверять...
- Я понимаю тебя.
- Береги её, Карна, она - самое дорогое, что у меня есть. Береги её, пусть она останется жива...
Он взял мою руку и вложил в руку друга. Карна крепко сжал мою кисть, и я почувствовала исходящее от него печальное спокойствие.
- Обещаю, Линда: я буду беречь её жизнь пуще своей, - медленно проговорил он.
Я почувствовала слабость, моя голова кружилась. Слишком много чувств прошли через меня за короткое время.
- А ведь ты соврал, - хихикнула я. - Нет никакого камня. Нет его, ты всё выдумал... Ты не был на Реадран, а ездил по своим глупым партийным делам... Мы ничем не связаны, ничем... Мы расстанемся, и наша любовь рухнет...
Линда медленно взял меня за подбородок и приподнял мою голову, чтобы я смотрела ему прямо в глаза.
- Я клянусь тебе, Анди, - сказал он, - что ты увидишь наш камень.
- Я клянусь, - прошептала я, - что отвечу тебе.
Это было самое абсурдное признание в любви, какое только можно было представить. Самая невыполнимая клятва в истории Бурмаса. Я закрыла глаза, Эллеро Карна взял меня за руку и повёл, как ребёнка, на космодром.
Свидетельство о публикации №220070201957