1. Юрок считал себя личностью

 
Загадочная русская душа…
В тебе сегодня – песенная нежность,
А завтра – безрассудная мятежность.
Так хороша ли ты – нехороша?
                Ю.Энтин

                Юрок, как ласково называют его друзья-омичи, согнув пополам белый лист, красным фломастером начал на немецком выводить объявление: «Дорогие соседи! В субботу у меня день рождения. Пожалуйста, извините за шум в квартире. Господин Кригер». Вообще-то, намеревался он праздновать новоселье, но как оно по-немецки не знал. Заглядывать в словарь не было привычки; обходился теми словами, что слышал от бабушки в детстве в Сибири. Перечитав, добавил: «Р.S. Мы будем петь и танцевать. Очень громко!» Как, весьма аккуратный мужчина, обвёл в красно-синюю рамочку. Спустился со второго этажа и приклеил листок  к своему почтовому ящику.

                Вышел во двор через  мраморное крылечко из двух ступенек, решил по хозяйски осмотреть близлежащую территорию. Под здоровенной черешней на зелёной травке – лавочки и столик,  аккуратненькие белые гаражи – напротив. «Чисто, тепло, светло и мухи не кусают. Отдыхай культурно сколько душе угодно… Чё тебе ещё нужно?» – подбадривал себя Юрок. Потом завернув два раза за угол  налево, и оказавшись на шумной улице, опять успокаивал: «Нормально здесь, живи – не хочу!  Широкая, веселая улица с магазинами, «Шпаркасса» под боком, кафэ «Мороженое», а через дорогу – кладбище, как напоминание о смысле жизни. Тоже – удобство! Но тут же подумал: «Сдохнуть бы… Всё красиво, но всё чужое».

                Выкурил сигарету и  опять – в свою нору-квартиру. Стал круги  нарезать по трём полупустым комнатам, заложив руки за спину, как старый дед. Остановил взгляд на толстенном армейском альбоме – самое дорогое воспоминание прежней жизни. Других фотографий у него пока не было. Даже свадебных и детей; Ленка до развода обещала отсортировать, да ей всё было некогда.

                Он бережно взял фотоальбом собственного производства в руки, полюбовался на прочные листы из картона,  шёлковый шнур для переплёта с двумя стальными наконечниками, на обложке – обшивка из серого бархата, тяжёлой чеканкой надпись «Служба на  Камчатке». Охватила гордость за то, что сделал его собственными руками и оформил с фантазией. Вперемешку с фотографиями наклеивал открытки с видами природы этого уникально-красивейшего края, свои дружеские шаржи на однополчан, а также юморные карикатуры. На фотографиях он подтянутый, аккуратный и даже красивый на фоне сопок и своего, как вылизанного, «уазика» за рулём. Юрок возил самого командира  полка Гвоздева! Это не всякому доверят…

                Но его сердце продолжала точить, как ржа железо, ни на минуту не проходящая обида: дожился, в 40 лет стал холостяком, ненужным жене и детям. Двадцать лет был кормильцем, всю жизнь при делах,  семья, верные друзья-товарищи… Что он знал раньше? Длинномерный «Урал» с прицепом. Пятьдесят шесть километров от села до Омска, и пошёл на деревянную Тюмень  720 кэмэ. Дальше – Сургут,  Ханты-Мансийск. Через две недели возвращался домой. Бывало, мороз давит, а на душе  радостно, едешь и поёшь за рулём:

      Люблю я машины попутные,
      Широкие ленты дорог.
      И пахнущий свежестью утренней,
      Летящий в лицо ветерок.

      Не знаю прекраснее участи,
      Судьбы не желаю иной.
      И самая лучшая в мире попутчица –
      Песня повсюду со мной.

                Домой вернёшься – надо и туда, и сюда сгонять. Нарасхват был. Дети подросли незаметно. Ленка – хорошая мать, до сих пор говорит: «Мои дети, я их вырастила». И  так пошло… её дети, её квартира, её мебель. Они за пять лет здесь адаптировались, а ему не удаётся. Теперь он на чужбине – так, с боку-припёку, в семье стал лишним. А где-то в глубине души, между прочим, он считал себя личностью. И очень уважаемой! Он был не таким, как все. Учителя говорили: «У нас в школе только один видный мальчик! Аккуратный. Ходит нормально. Не вразвалочку. Обувь начищенна, наглаженный, вежливый, культурный и очень симпатичный!»

                А здесь дурной пример подаёт, утром – дети в школу, Ленка – по уборкам своим; руки вконец испортила, а он вынужден глядя в потолок отлёживаться. По «чёрному» пробовал себя на крестьянском дворе трудоустроить, на стройке, садовником на кладбище, обрезкой веток на высоких деревьях занимался. Решил закончить курсы «Трокэнбау» (сухое строительство), но не берут на работу без «эрфарунга» (опыта).  А тут опять очередной ультиматум от супруги: «Не можешь найти работу – уходи!»

                Вот и ушёл на свою голову, показал гордыню. Теперь всё стало «по эгалю» (безразлично); удобное словечко, подделанное под русское матерное.  Не знал, что этим совсем оборвал дорожку к дорогой, родной семье.  Как назло «подходящий случай» привалил. Помогал Лёхе-другу эту квартиру благоустраивать. Настелили ему ламинат, наклеили обои, меблишко на улицах насобирали. Даже стиралку, холодильник и посудомоечную машину подобрали и из неисправных сделали исправными.

                Но тут, вдруг, появилась первая любимая женщина в Лёхиной жизни. В примаки к ней подался, на троих детей пошёл. А тут Ленка в очередной раз: «Живёшь здесь, как в гостях. Уходи, лентяй! Не подавай дурной пример детям!» Такую муть понесла, что мозги начали пухнуть. Юрок, в порыве гнева воспользовавшись моментом, пошёл в домоуправление и тишком переоформил эту квартиру на себя. Так и ушёл…

                В общем, решил он в эту субботу тоску развеять, собрать мальчишник. Пригласить четверых верных друзей, но без дамского вмешательства.  Во-первых, своего одногодку  земляка-односельчанина Сан Саныча, который может всё! (хотя считает себя краснодеревщиком). Под его непосредственным руководством все вместе обустраивали и ремонтировали эту квартиру. А также починили электроприборы. Само собой – Лёху «благодетеля» и   могучих братьев с чудными голосами – Вавана 36-ти лет от роду и Витька – на два года моложе. Для них петь привычно, как дышать. Они хотя и матершинники, что в корне пресекал Юрок, но мурашки бегут по телу, когда два  воротилы с кулаками-кирпичами, обнявшись за плечи и глядя во рты друг другу, тянут каждый свою партию протяжно, нежно - жалобно о том, «как умеют любить сердца, огрубевшие от страданий…»

PS. Через год Юрок умер. От тоски и печали.

Отрывок из рассказа "Пять ребят о любви поют".
Продолжение здесь: http://proza.ru/2020/07/01/1176