2-Неизбывная тоска

Глава три. На пороге невозможного.


Лето входило в свои права, но долгожданное тепло возвращалось с трудом. Зима как будто не хотела прощаться совсем. То и дело возвращались холода, и казалось, что кусты сирени этого не переживут. Но белые букеты, разбросанные по живой изгороди, струящейся вдоль домов, распускались и всё чаще радовали глаз. А там глядишь зацветут и милые сердцу жасмины.

Я жил в старинном городе, раскинувшейся у сказочного озера. Практически – в музее под открытым небом, где, немного проходя к центру, натыкаешься на скопление церквей и соборов XII века. Старики говорят, что это то немногое, что осталось после войны, расписывая архитектурное убранство провинциальной столицы в довоенные времена. Столица – это не красное слово. В стародавние древние времена городишко действительно был центром обширных княжеских земель, простиравшихся от Урала до Беломорья.

Мало кто верил в то, что мой город существует в реальности. Благо история земли сплошь состояла из былин и сказаний. Да и годков городу было далеко за тысячу. Старше, может быть, была только сама Бухара. Да и то вряд ли. Слишком многое в истории тех времён было сокрыто от глаз людских. Однако самое удивительное, что с тех сказочных покрытых пылью веков все поголовно были в моём городе грамотны от мала до велика. И часто учёные к своему стыду при раскопках находили исписанные нерадивыми учениками X века стены храмов. Что-то типа – малой Анфим был здесь! Поясняя всё это рисунком-каракулями кирпичной кладке Святой Софии. И рядом такая же надпись вечным пером XX века – Тут был Вася... Что только доказывает неотложную истину: мало быть грамотным, нужно ещё быть разумным.

Ника жила на другом конце города, однако это не было проблемой ни дня. Весь город умещался бы в один перегон между станциями метро, если его сравнивать с сегодняшней столицей. Поэтому туристы, приезжающие из обоих столиц, пройдя город насквозь и уперевшись в окольный вал носом, часто вопрошали: Как, и это все?.. На велосипеде я добирался до её дома максимум за 15 минут, но чаще нам обоим доставляло удовольствие пройтись по набережной, зайти в Кремль и дальше дальше спускаться к другой окраине мимо рынка. А встречать её с поезда было одно удовольствие. Вокзал расположился через дорогу, напротив. На его белокаменных стенах красовалась недвусмысленное название – Старгород!

Утренняя прохлада приятно холодила грудь. Розовые облака закрыли полнеба. Запах железнодорожного вокзала успокаивал и было от чего волноваться. Я усиленно вглядывался в сходящиеся в даль рельсы. Ожидание прибывающего поезда – целый ритуал. Подъём полшестого, непременный букет, наглаженная рубашка, вылизанные свежим лезвием щеки, слезящиеся от утреннего ветерка глаза. Ника приезжает!

И вот уже слышен первый гудок. Длинный зелёный червяк медленно ползёт вдоль мирно спящих домов. Призывно тренькнул телефон и на маленьком дисплее высветилось короткое послание:

Прв1вмрн

Глаза сияют и рот до ушей. Больной получил свою лошадиную дозу адреналина прямо в кровь. Сердце бешено колотится! Это означает, что тебя дурака уже запрягли. Встречай свою королеву! А в дословном переводе – Привет, Лохматый. Я еду в первом вагоне. У меня тяжёлый чемодан, поэтому твоя силушка как нельзя кстати. Мариника.

Как правило, я заказывал заранее такси и платил дополнительно полцены, чтобы он сидел и ждал, пока мы намилуемся в вагоне. Это такая молчаливая игра, когда продираешься сквозь поток выходящих пассажиров, а в конце встречаешь её молчаливый взгляд и замираешь, потому что все уже ушли и мы ждём, когда затихнут последние звуки. Только тогда в полной тишине я подхожу обнимаю её маленькое хрупкое тело, поднимаю над землёй и немного сжимаю, чтобы она взвизгнула. Медленно медленно отпускаю, впиваясь в её нежные губы и закрываю глаза запоминая все шорохи и запахи. Это уже потом долгими одинокими ночами прокручиваешь эти секунды переживая их вновь и вновь, как киноленту, склеенную в кольцо.

Нам не дано предугадать последствия решений, принимаемых в пылу молодой горячности. Но порой мне кажется, что верным бывает как раз это спонтанное решение, принятое на скорую руку. Как будто это уже заранее предрешено силами свыше. Стоит только задуматься, и задать первый вопрос, и всё! Целостность картины ломается, увеличивается количество вероятностей. Они начинают множится, нагромождаться друг на друга, бесконечно рождаясь и умирая. А с ними умирает надежда на верное решение. В противовес лёгкое решение ведёт тебя как по рельсам в страну несбыточных мечтаний так волшебно совершаемых чьей-то невидимой рукой. Я бесконечно благодарен судьбе, спонтанно распорядившейся нашими судьбами и подарившей нам друг друга.

Город замер в ожидании. Мы соединились, как две части одного взрывного устройства. Осталось только детонировать.

Меня всё время как током пробивало, когда Ника рядом. Ты просто погружаешься в транс и не можешь вымолвить ни слова. Жадно впиваясь глазами в её лицо, я проходил глазами все линии её тела, изгибы лица, ласкал взглядом руки. Руки! У неё были особенные руки. Ника говорила, что это последствия упорного занятия спортом. Ладони были жутко сморщенными. Часто это напоминало манипуляторы маленького робота, грубо обтянутые кожей, или высохшие пальцы глубокой старухи. Но она легко могла поднять этими руками своё тело в воздух и бросить его вверх, опираясь лишь на хрупкую перекладину. Разглядывая Нику, я часто приближался слишком близко, на что она неизменно прикрикивала: «Не нависай!»

Уютно расположившись на заднем сидении в такси, мы болтали о пустяках, общих знакомых, глобальных новостях. Проникшись её заботами, я всецело был подчинён её повадкам, и в этот раз заготовил ей маленький сюрприз. В разгар трёпа я достал из-под куртки маленькую подушку ручной работы с надписью: «Я просто Ангел!» С рисунком Купидона и маленькой припиской внизу «когда высплюсь». Юмор заключался в том, что Ника спала очень мало в виду специфики профессии. Раздался дикий визг и машину повело. А я получил свой заслуженный поцелуй. Шофёр с испугом посмотрел в зеркало на сумасшедшую парочку.

Добравшись до места, машина плавно обогнула здание и остановилась напротив углового подъезда. Я забрал вещи и встал у дверей. Что-то кольнуло в сердце. Я услышал недовольный голос водителя: «Хозяйка, надо расплатиться!» Ника резко повернулась к нему, заглянула ему в глаза и твёрдо произнесла: «Иди, проспись!» Длинный верзила сонно обмяк, повернулся и побрёл одному ему известной дорогой. Ника села в машину и отогнала её на стоянку в конце двора.

– Ненавижу этих уродов. Одной цены ему мало. Решил вторую срубить, – зло прошептала она, подходя ко мне.

– Я же ему заплатил? – удивился я.

– Я знаю! Пошли завтракать, – Ника открыла дверь подъезда.

* * *

Я уже начинал привыкать ко всякого рода чудесам, которые вытворяла Ника. Стоило только изменить точку зрения на реальность и всё вставало на вновь обретённые рельсы. Невозможное становилось возможным, а ожидания самые невероятные свершались сами собой. Но порой это просто пугало. Однако Нику это мало заботило, ей сейчас лучше не перечить. Она уже разошлась в своих планах и многое уже было реализовано в её голове. Дело за малым – уговорить меня.

– Как ты тут без меня? Соскучился? Наливай чаю. Я вот чабрец с Алтая привезла, – Ника достала из сумки коробку с пирожными., – Наворачивай. Чур с кремом моё! Я подругу встретила на обратном пути. Интересный проект подкинула. Они занимаются структурированными углеродистыми соединениями. Мы с ней несколько лет не виделись. Я всю ночь с ней проболтала. Какой заказ ты делал последним?

– Конструирование молекул транспорта для производства длинных мономеров. Таких длинных белков, из которых потом можно собирать сложные белковые структуры. Но пока моих сил хватает только на небольшие чудеса. Типа искусственного носа. Правда он чувствительнее нашего раз в сто и используется там, где не получится использовать собак.

– Это баловство с далеко идущими последствиями. Это делает возможным вторжение в структуру человеческого тела на молекулярном уровне. Не известно, как поведут себя молекулы белка, если ты вдруг задумаешь делать из этих белков часть тела. Ты же не Господь Бог? Если вдруг твои творения, не дай бог, приживутся и станут востребованными...

– А твой фокус с водителем? Тебе не кажется, что ты воздействуешь на реальность уже сегодня или нарушаешь причинно-следственные связи?

– Он мог сам передумать работать. Угрызения совести никто не отменял. Я о другом...

– Ника, то что делаю я, я могу и не делать. Не я, так другой сделает. Современный технологический уровень этого не исключает. Это часть эволюции. Уже сегодня находят преступника по одной единственной молекуле, оставленной на месте преступления. Дальше что?

– Дальше? Какой уровень разрешения у твоих микроскопов? Как глубоко ты видишь?

– Макромолекулы, да и то с натяжкой. Часто приходится работать чуть ли не вслепую – почти наощупь. Это при том, что мы находимся в центре города.

– А это тут при чём?

– Солнце, ты вчера родилась? Я полгода убил на то чтобы стабилизировать рабочую платформу. Я каждый подходящий автобус чувствую, как землетрясение. Пришлось сделать управление дистанционным, чтобы убрать себя от электронных пинцетов. Один раз я чихнул. Двухмесячный проект пришлось начинать с нуля. И самое обидное, не скопируешь и не сохранишь.

– Плохо. То есть атомы ты не видишь?

Тут у меня зашевелились волосы на голове, а по спине прошли мурашки и стало холодно. На Нике же ни один волосок не дрогнул. Она просто огорчилась. Вот досада, у него нет электронного туннельного микроскопа. Печалька.

Я не знаю, что на меня нашло! Засунув руки в брюки, я ходил и ходил по комнате. С меня как будто сон сбили. Я сам думал и много, как уйти глубже, если даже молекулы, и то видишь с трудом? Идея витала в воздухе, но не давалась в руки. Я же не научный институт, чтобы за пару миллионов заказать себе технику в министерстве средней промышленности! За кого она меня принимает? И почти разозлившись уставился в окно. Из окон её квартиры открывался старый город с его вычурными домишками, украшенными резными башенками. Сейчас уже так не строят. Сегодня строителям подавай большие проекты, огромные прямые площади и стекло, километры стекла и бетона. Одни прямые, так ненавистные человеческому глазу. Ника подошла сзади, обняла и уткнулась носом в мою спину. Я никогда не мог устоять против такого приёма. Это всё, что мне нужно от вселенной: чтобы Ника стояла у меня за спиной, уткнувшись в меня носом и обняв меня руками.

– Ну, чего ты надулся, дурачок? Я же хочу, как лучше. Ты пойми. Кремний кристалл, и алмаз кристалл. И то, и другое обыкновенный углерод. Есть токопроводящий кристалл алмаза с вкраплениями бериллия. Что если мы будем слой за слоем наращивать такой кристалл? Это же универсальный чип. Ему никакая температура не страшна, и он никогда не разобьётся.

Она резко повернула меня, уставилась глаза в глаза и произнесла с серьёзным видом:

– Запомни, я не люблю тебя, но если ты уйдёшь, во!

И она ткнула мне под нос свой игрушечный кулачок. Сопротивляться после этого жеста я уже не мог. Все последующие события прямо или косвенно связаны с этим ритуалом. Была в её чертах какая-то сила, способная сломить любую волю. И Ника этим очень умело пользовалась. Мне было уже совершенно не важно, что сделать это невозможно. Это означало только одно. Я уже знал, что сделаю это, чего бы мне это ни стоило.

– Через три недели ты приедешь ко мне в Москву, – сказала она том не терпящим возражений, – а пока подумай, что можно с этим сделать? Я знаю, ты найдёшь решение.

Продолжение следует...