На усмотрение заказчика

Мистический рассказ с элементами психологического триллера.

Краткая аннотация

Его кабинет заполняет непроглядный мрак - зато любой, кто осмелится войти, имеет право на исполнение заветного желания. Ну а его задача - заключить договор с клиентом, даже если очередная прихоть смертного необдуманна, а форма оплаты отвратительна.

__________

Этот будет последним на сегодня. И пожалуйста, пусть он попросит что-нибудь простое…

С тех пор, как компания начала претворять в жизнь нашумевшую «Программу лояльности», клиентов действительно стало больше. Еще бы, это ведь так заманчиво – исполнить мечту, заплатив чем-то, что всё равно уже не понадобится. Чем-то, что совсем не жаль отдать.

Наверное, кто-то даже получил премию, а то и повышение за эту простую и смелую идею. Что же касается недочетов: «Поймите, развитие без ошибок невозможно. Нам необходимо хотя бы с чего-то начать. А для смягчения последствий у нас есть другие специалисты. Приступайте», – сказали ему и еще 665-ти Менеджерам Отдела заказов. И они приступили, поскольку ничего другого не оставалось.

В дверь кабинета постучали. Сперва тихо, неуверенно – затем громче.

– Входите, – голос Менеджера прозвучал бесцветно и устало.

«Да, на сегодня этот определенно будет последним», – он постарался придать лицу вежливое выражение прежде, чем дверь откроется.

Кирилл мялся на пороге, плохо представляя, что делать дальше. Стульев или иной мебели – кроме той, что предназначалась для Менеджера, – он в кабинете не обнаружил. Как не увидел окон и даже, собственно, стен. Всё окутывал густой, почти осязаемый мрак, не решавшийся подступиться лишь к островку света над единственным столом. Пахло деревом, старой пыльной бумагой и теснотой – как в школьной библиотеке.

– Здравствуйте, – пространство мгновенно поглотило звук, словно камушек упал в мешок с ватой. – Я по записи. Номер 21… эээ... 318.

Менеджер окинул гостя профессиональным взглядом. Хорошо одетый, красивый молодой человек в дорогой темной куртке и стильных джинсах растерянно озирался. Впрочем, это происходило всякий раз, почти с каждым клиентом. Здесь мало кто чувствовал себя в своей тарелке. А этот еще и оказался из числа жертв новой рекламы. После изменения правил они стали приходить всё чаще. Менеджер сделал глубокий вдох – напрасно он надеялся, что разговор получится простым.

– Ну, проходите, проходите, – миролюбиво пригласил хозяин кабинета.

Гость сделал несколько шагов в направлении стола, но близко подойти не решился.
В чистых, ухоженных руках он баюкал сверток с чем-то бесформенным: аккуратно держал кулек чуть выше живота, всё время следя, чтобы верх пакета не раскрылся.

Менеджер глянул внимательнее. Воспитанный, смущенный. Тоже порядком уставший. Долго ждал своей очереди – а потому пришел уже на взводе, нервничает… Явно собирается с духом, чтобы начать. Только боится он не этого места и не старика за столом – отказ его пугает… Трясется над своей мечтой-игрушечкой.

– А у вас тут всегда темень такая? – спросил клиент, опасливо вглядываясь в черноту над головой, словно беспокоясь, что оттуда на него бросится какая-нибудь тварь.

Менеджер кашлянул в кулак и воздержался от ответа.

– И как вы работаете только. Не бережет ваше начальство здоровье сотрудников, – продолжил гость мягко и сочувственно. Впрочем, не дождавшись реакции, решил переходить к делу. – Что ж… я начну, да?

– Приступайте, конечно. Время у нас есть.

– Спасибо. Знаете, я так волновался, пока ждал, – молодой человек невольно улыбнулся. – Хотя все ведь, наверное, волнуются, да?

Голос у него был приятный: сильный, глубокий и в то же время негромкий. И дикция прекрасная – отлично звучал бы в какой-нибудь телепрограмме о жизни классиков. Менеджер терпеливо и вежливо безмолвствовал, глядя на клиента.

– ...Значит, как там надо... Я хотел бы... воспользоваться своим правом на свободу выбора и личное счастье. И на основании данного права заключить с вашей компанией типовой Договор. Предмет которого… Вот.

Подготовленным движением клиент извлек из внутреннего кармана куртки фотографию и, по-прежнему не подходя слишком близко, осторожно положил ее на стол. Менеджер устало потянулся за фото, поднес его к лампе и стал разглядывать, чуть запрокинув голову и прищурившись: мешала дальнозоркость.

– Ну-ка, посмотрим. Недурна. Что-то в ней есть. Но, знаете… сомневается, нужны ли ей сейчас близкие отношения. И людям не доверяет, и в себя не очень верит. Однако при должных усилиях с нашей стороны она может согласиться. ...Да, если компания возьмет ваш заказ, сколько-то вы продержитесь. Погодите-ка, я достану дело.

С этими словами Менеджер полез в стол. Едва его фигура отдалилась от золотистого пятна, как ее окутала непроницаемая тьма. На несколько секунд Кириллу даже показалось, что кресло опустело. Но не успел он толком поймать это ощущение, как старик распрямился, и теплый желтый свет заново сотворил его плечи и лицо из черноты небытия.

Теперь на столе перед Менеджером лежала сероватая папка с грязно-белыми тесемками. Он не спеша раскрыл ее и принялся изучать содержимое, бережно откладывая в сторону просмотренные карточки и листки.

– Простите, вы сказали, «сколько-то»? – Кирилл забеспокоился, но виду не подал – только тихо кашлянул. – Я думал, это…

– Сложно сказать, – откликнулся Менеджер. – Год… Ну, полтора. На данном этапе есть несколько вариантов. И пока все они одинаково вероятны. Вы сами-то уверены, что вам это нужно? Может быть, есть какая-то другая кандидатура?

Задав вопрос, хозяин кабинета обратил лицо прямо к собеседнику и посмотрел внимательным, изучающим взглядом.

Кирилл взгляд принял и даже попробовал выдержать – но через несколько секунд всё же сдался и потупился. Кроме взгляда его сбивал с толку еле слышный плач – будто за стеной, в соседней комнате, кто-то хныкал. А может, и не за стеной... Но плакали так жалобно, что хотелось отложить всё и кинуться на поиски. Помочь, утешить. Он обеспокоенно глянул на Менеджера, пытаясь угадать, слышит ли тот странные звуки, однако на лице старика ничего не отражалось. Кирилл собрался было спросить, но Менеджер опередил его, вернув в русло деловой беседы:

– Так что же? Вы точно уверены, молодой человек?

Обстановка всё больше угнетала. Темнота, плач, а особенно озвученные полтора года сильно встревожили Кирилла. Да и обсуждать личные темы с посторонним, не самым обаятельным человеком было так же неприятно, как если бы его сейчас попросили снять джинсы. Но выхода не оставалось – Кириллу нужна была эта сделка. Впервые за несколько лет он хотел чего-то по-настоящему сильно и по злой иронии не мог получить сам. А значит, нужно было принимать правила игры. Подобравшись, Кирилл ответил с нажимом:

– Уверен. И другие кандидатуры мне не интересны. Пусть даже всё закончится – это неважно. Да, мы недавно познакомились, и я пока знаю о ней совсем немного, но… Понимаете, я просто чувствую, что это она. Та самая девушка, которую я ждал. И я хочу прожить всё, что мне отмерено с ней, до минуты. Полтора года счастья – скажу откровенно, я надеялся на большее. Но даже это не так и мало.

Менеджер помолчал.

– Ваша убежденность, безусловно, достойна уважения, – задумчиво ответил он, – но что насчет самой избранницы? Сомневаюсь, что она хочет того же. И столь же сильно. Как вы думаете?

Вновь повисла пауза. Менеджер продолжал внимательно глядеть на посетителя. Кириллу вдруг показалось, будто стол и сам сидящий за ним стали ближе. Аккуратно, стараясь не выдавать испуга, молодой человек сделал несколько шагов назад. Но ничего не изменилось. Напротив – сейчас он наблюдал лицо хозяина куда более детально, чем хотел бы. Холодный взгляд Менеджера завладел его взглядом, не позволяя зажмуриться или отвернуться. Теперь Кирилл видел всё невыносимо четко: сеточки морщин, дряблые, нависшие веки, почти лишенные ресниц, и выцветшие, водянисто-голубые старческие глаза. Они смотрели спокойно и неотрывно.

«Я делаю всё, чтобы ей понравиться, завоевать ее доверие. Ухаживаю, радую. Знаете, я даже написал ей романтическое письмо, от руки. В конверт запечатал, отправил почтой… Никогда такого не делал – а с ней всё как в первый раз, понимаете… Но без вашей помощи я не справлюсь – она по-прежнему держит меня на расстоянии. Я всё перепробовал, помогите!» – он уже собрался произнести правильный, заготовленный ответ, в который верил и сам. Но на секунду горло перехватил спазм. А дальше совсем другие слова беспрепятственно вышли из его обмякшего рта. Кириллу оставалось только слушать, как они звучат: безжизненно и глухо падая в слежавшуюся тишину кабинета:

– Скажите... а разве наша сделка… как-то зависит… от ее желаний?

Слышать себя было почти больно. Неужели именно это волнует его на самом деле? Стыд горячей волной хлынул на щеки – и где-то на краю сознания промелькнула радость, что здесь так мало света. Да нет, это просто от нервов. Конечно, его волнует ее мнение. И ее счастье… Просто он слишком, слишком любит ее, чтобы потерять сейчас.

Тут он ощутил, как наваждение медленно отступает, взгляд водянистых глаз отдаляется и перестает держать его мертвой хваткой. Еще через секунду Кирилл смог моргнуть, перевести дух и запоздало испугаться.

Менеджер по-прежнему сидел в кресле с усталым видом, погрузившись в свои мысли. Словно и не было этой жутковатой игры в гляделки и никто не принуждал клиента произносить глубоко скрытое.

– Нет, мы в силах выполнить ваш заказ в любом случае. Однако вы должны понимать, что ваши действия влияют и на ее судьбу. Сейчас от вас зависит, как сложится жизнь этой девушки после ваших отношений. И я как должностное лицо обязан обрисовать вам последствия. Чтобы ваше решение было обдуманным и трезвым.

Менеджер снова взял папку, нашел нужный листок и продолжил, время от времени сверяясь с текстом:

– К примеру, прямо сейчас ее отделяет всего несколько дней от встречи с молодым человеком, который, по всем нашим прогнозам, мог бы создать с ней весьма счастливый союз. Возможно, даже на всю текущую жизнь. Этот союз поможет вашей избраннице преодолеть ряд комплексов и страхов, вдохновит на развитие в профессии, а через несколько лет – на открытие собственного дела. Они с супругом поселятся в том климате, о котором оба мечтали. Будут много путешествовать. Один из детей, которые могут родиться у этой пары, станет музыкантом. Другой, с большой вероятностью, – ученым... или крупным общественным деятелем. Здесь есть неточности. Но, так или иначе, будет защищать окружающую среду – и довольно эффективно, если верить нашим аналитикам. Но, пожалуй, главное – с этим мужчиной она будет действительно счастливой… Знаете, сам читаю это в первый раз – выглядит просто как выигрыш в лотерею. Редко когда выпадает такая удача, не так ли? Однако если вы всё же заключите с нами Договор, – Менеджер поднял ничего не выражающий взгляд на Кирилла, – ничего этого не произойдет.

– Ну… Подождите, а как же мы – я и она? Я что, совсем ничего не могу ей дать, по сравнению с этим… кто он там? Вы же ничего обо мне не знаете. ...И вообще, погодите – почему это вы защищаете его интересы, а не мои? Я, на минуточку, ваш клиент.

От возмущения и внезапной ревности Кирилл крепче прижал сверток к животу – и вдруг ощутил, что низ пакета всё-таки промок. Целлофан набряк от скопившейся влаги и, похоже, был где-то надорван – наверняка низ рубашки и джинсы успели испачкаться…

Отвращение и испуг проступили на коже холодным потом, а лицо непроизвольно исказилось. Кирилл мысленно взмолился, чтобы Менеджер списал эту гримасу на огорчение от услышанного. Но что же, черт возьми, делать теперь с пятном… Что, если начнет капать на пол...

– Простите, у вас не будет газетки или пакетика?

От жалобных нот собственного голоса и нелепости вопроса Кириллу стало еще гадостнее. Захотелось провалиться сквозь пол злосчастного кабинета. Боже, ну почему, почему он сразу не взял еще один пакет...

Не отвечая, Менеджер открыл ящик стола и вытащил оттуда сложенную вчетверо пухлую газету. На лице его не промелькнуло ни тени удивления или вопроса. Пряча глаза, клиент поспешно забрал поданное и принялся оборачивать бумагу вокруг своего кулька, нелепо приподняв колено и пытаясь как-то пристроить на него поклажу.

Пару раз сверток почти выпадал из его рук. Наконец, Кириллу удалось сформировать вокруг кулька несколько слоев газетной бумаги. И всё время, пока он возился, жалобный, приглушенный плач не умолкал. Было по-прежнему непонятно, откуда же он доносится, и всё так же хотелось найти страдальца и помочь. В какой-то момент звуки даже стали громче, навязчивее. И снова Кирилл почти раскрыл рот для вопроса – но в последнюю секунду передумал.

Нет, это его не касается. Важно только одно – заключить сделку. А остальное… Да мало ли, что может происходить в таком месте. Кто знает – вдруг это всё нарочно, чтобы его испытать? Нет уж, надо показать им, что он настроен решительно и ни на какие провокации не купится.

Кое-как закончив, Кирилл вновь прижал ношу к себе, но тут вспомнил про джинсы. Прикоснувшись свободной рукой к ткани, он явственно ощутил мокрое, липнущее к пальцам пятно – его вновь передернуло от омерзения, но разглядеть в темноте кабинета собственные бедра и живот оказалось невозможно. «Что ж, может, оно и к лучшему, что тут такая темень, – вновь мелькнуло в голове. – А попаду домой, и там это будет уже неважно».

– Большое спасибо, – Кирилл попытался собраться с мыслями. – И все-таки... Вы хотите сказать, что у нас с ней не может быть ничего настолько же серьезного?

Менеджер еще раз пролистал документы в папке. Впрочем, сделал это больше для видимости. Ответ был известен ему с самого начала беседы.

– Боюсь, что нет. Ну, моменты счастья, гармонии у вас, конечно, будут.
И останутся кое-какие теплые воспоминания… Но поймите: в наших силах лишь предоставить вам максимально благополучную вероятность из существующих. Мы не можем создать вариант из ничего, – он улыбнулся давно отработанной утешительной улыбкой и развел руками. – Для этого мы и ведем с клиентами предварительные переговоры – чтобы после не было разочарований и претензий.

Кирилл почувствовал, как от обиды у него увлажняются глаза, а дышать становится тяжелее. Спасительная мечта, до которой оставался всего шаг, превращалась в устах этого бесчувственного старика в нелепую блажь. В прихоть, о которой всерьез и говорить-то смешно…

Неужели всё, на что он надеялся и ради чего разрушал свой привычный, отлаженный мир, – лишь бестелесный призрак радости, который всё равно не получится удержать? Он столько вынес, так долго ждал. Да неужели он не сможет сделать счастливой любимую женщину? Взять и сдаться только потому, что там, в головах неизвестных аналитиков, для нее есть кто-то получше? А вдруг они всё-таки его проверяют? Вдруг в этом всё дело? Нет, что бы там ни было, нужно стоять на своем, до конца – тем более что плата уже подготовлена. Он постарался взять себя в руки.

– Хорошо, и как выглядит для меня эта… наиболее благополучная вероятность?

Менеджер с готовностью вернулся к документам:

– Ну-с, учитывая ваше отношение к избраннице и ситуации в целом… Согласно нашим расчетам это около полутора лет, год из которых вы проживете вместе. Из этого времени суммарно вас ожидает приблизительно 85 дней безоблачного счастья, 173 дня счастья второй категории – то есть омраченного редкими ссорами, обоюдным эгоизмом и взаимным недопониманием. И примерно еще 160 дней удовлетворительной совместной жизни, уже чаще омрачаемой ссорами и взаимным – как намеренным, так и случайным – причинением страданий. В среднем каждый третий день. Иии… около 127 дней вы потратите на невыносимые отношения, которые приведут вас к окончательному разрыву. Разумеется, хронологически эта последовательность будет выглядеть несколько иначе – я лишь привел вам общие цифры.

Ровный и усталый голос смолк. Тишина, которой он уступил место, показалась Кириллу еще плотнее и глуше, чем была вначале. И только этот угнетающий плач на грани слышимости вплетался в нее слабой, непрочной ниточкой, заставляя сердце сжиматься от черной тоски...

Кирилл не мог найти слов. Мысли мельтешили в голове панически и бесконтрольно – будто несколько мух залетели в комнату и не понимали теперь, как найти обратный путь на свободу.

85 дней… Ведь это чуть меньше трех месяцев. Не может быть, это какая-то ошибка в расчетах... Или всё же провокация? Он ждал этого так долго. Встречал каких-то женщин, не оправдывавших в итоге его ожиданий. Заводил и терпел тоскливые отношения, не стоившие нервов… Ходил на автопилоте в офис и обратно. Жил годами в анабиозе… Сил хватало только на то, чтобы делать карьеру да грызть глотки конкурентам, – тоже рефлекторно, не вдумываясь. Это он умел лучше всего – не позволять никому перейти себе дорогу. Только разве это жизнь? Он понял, что еще может быть живым, только когда встретил Катю. И простая, тихая, искренняя Катя стала всем, чего он хотел, без чего все эти годы тосковал… С ней он наконец-то сможет начать всё заново. Нет, у них там точно какая-то ошибка. Да что он может понимать, этот старый козел!

– Ну, знаете, нет. Я уверен, это какое-то недоразумение. Вы точно достали нужные документы? Екатерина Васнецова? У нас просто не может быть так, как вы описали. Понимаете, мы подходим друг другу.

– Не переживайте – документы те самые. Понимаю, вас обескураживают такие цифры, но это не ошибка. Повторюсь: это как раз самая благополучная версия событий, которую мы можем вам предложить, – всё так же спокойно ответил Менеджер, будто сам увидел беспорядочные мушиные метания в голове клиента. – Именно поэтому, учитывая наши прогнозы, я хотел бы спросить еще раз: точно ли вас интересует обсуждаемый предмет Договора? Сейчас у нас нет друг перед другом никаких обязательств. Вы можете отказаться со спокойной совестью. И, кстати, явиться сюда повторно – для более выгодной сделки.

Кирилл страдальчески выдохнул и принялся тереть переносицу.

– ...И всё-таки я не верю, что это и есть ваш лучший вариант. Прошу вас, давайте разберемся. ...Ну поймите меня как мужчина мужчину, я должен попробовать. Например, возьмем бизнес. Для Кати я и сам могу его открыть, раз уж ей так важно. Вообще, это странновато, конечно, – она и бизнес. Но раз так надо, почему бы и нет. Поиграется, а там бы посмотрели вместе. Климат – вот это вообще без проблем, я могу переехать, куда скажет. Не в самое захолустье, но плюс-минус. Профессия позволяет. И с комплексами помочь постараюсь. Я, конечно, не психолог, но попробую. Ну что там у нее могут быть за комплексы, в ее возрасте – вес что ли, форма носа? Смех один, – его вдруг посетила свежая мысль. – А вообще, знаете, она же еще так молода. Думаю, я смог бы постепенно на нее повлиять. Воспитать, объяснить какие-то вещи – чтобы наши отношения укрепились. А что, почему нет? Ей, может, и карьера тогда не так интересна будет. Что было бы, конечно, неплохо. Все-таки она женщина... Ну, вы понимаете. Но главное, теперь-то я знаю, что будут трудности, – а значит, могу их как-то заранее предупредить… Вам не кажется?

Менеджеру не казалось – это было отлично понятно по отрешенному выражению его худого, утомленного лица. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. Больше всего на свете ему хотелось убраться прочь из кабинета, лечь в свою кровать, укутаться до носа любимым синим пледом и хотя бы ненадолго обрести мир. И уж точно больше никогда не вспоминать об этом человеке. Хотя какой в этом толк, если рано или поздно к нему придет еще один такой, а за ним – еще и еще… Пока не закончится срок его службы здесь.

– Искренне сожалею, но это лучшее, что мы можем предложить в данной ситуации. Суть наших услуг как раз и будет состоять в том, чтобы обеспечить вам описанный вариант – с минимальной погрешностью в сроках и качестве. Попросту говоря, без Договора будет еще хуже. А вот лучше сделать мы, увы, не сможем.

Повисла новая пауза – эта, видимо, обещала быть самой долгой. Клиент заметно нервничал: переступал с ноги на ногу, шумно вздыхал и продолжал потирать переносицу худыми пальцами.

«Ступай домой, – мысленно твердил Менеджер. – Что ты прицепился к этой девочке, ведь я тебе всё объяснил. Дай ей жить свою жизнь. Воспитатель… Ступай домой. И пакет свой жуткий унеси...»

Менеджер еще раз с содроганием взглянул на сверток в руках посетителя: в ясно освещенном кабинете, где прямо сейчас горело множество верхних ламп, от пакета распространялась кромешная, непроглядная тьма – словно черное сияние. Только вот чернота сиять не способна.

В этой тьме тонул сам клиент, она густо и тяжко стелилась по полу, наползала на стены, льнула к ножкам стола, обнимала сейф и шкаф с картотекой в дальнем углу… Яркое верхнее освещение от нее не спасало. И только старый светильник с металлическим абажуром, стоящий слева от Менеджера, упорно отбрасывал черноту прочь от старческих рук и лица.

Другой удручающей вещью был плач. Тихий, непрерывный, он тоже доносился от пакета, становясь всё горше с каждой минутой. Многие плачут, когда очередные ухоженные руки приносят их сюда. Когда компания начинала работать по новым правилам, ему обещали, что это не помешает и он сможет привыкнуть. Но, видимо, он уже слишком стар, чтобы научиться терпеть такое… И ведь этот мальчик тоже слышит. И даже беспокоится. Только едва ли решится пожертвовать своим шансом ради этого.

Менеджер постарался сосредоточиться. Чтобы разглядеть посетителя во мраке, ему приходилось смотреть иначе. Этот был не первым и не последним, кто приносил подобные вещи в кабинет, но работать с ними каждый раз было одинаково тяжело.

«Убирайся отсюда, ну же!» – повторял Менеджер, не сводя глаз с клиента. И всё-таки он не мог произнести это вслух, не мог даже внушить ему эту мысль. План продаж никто не отменял, а Правила есть Правила – пока не истечет его Контракт, он бессилен нарушить их даже в мелочи. Забавно только, что они называют срок наказания Контрактом...

– Я всё обдумал. И я всё равно настаиваю на заключении Договора, – наконец подал голос Кирилл.

Делать было нечего. Лицо Менеджера не выразило ничего, кроме вежливого понимания.

– Что ж, тогда я должен задать вам последний уточняющий вопрос: хорошо ли вы подумали над формой оплаты?

Кирилл вновь инстинктивно сжал пакет и с готовностью покивал.

– Да, не беспокойтесь, с оплатой никаких проблем нет. Я всё приготовил, – он слегка приподнял сверток, демонстрируя его Менеджеру.

– Если вы читали наши рекламные брошюры, вы наверняка обратили внимание на то, что мы рассматриваем самые разные формы оплаты – предметы, память, поступки, помощь, благодарность, добровольные отказы, время. Вам не обязательно расплачиваться именно тем, что вы принесли.

Клиент взглянул обеспокоенно и непонимающе.

– Ну… Это же предмет. Он попадает в список возможных вариантов. Или с ним что-то не так?

– Нет, с вашим предметом всё в полном порядке. Я лишь хотел сказать, что если вам жаль расплачиваться таким дорогим подарком, то мы будем рады рассмотреть любой другой эквивалент.

Посетитель, испытавший при этих словах явное облегчение, равнодушно пожал плечами.

– Как я понял, у меня почти нет времени, чтобы переносить сроки сделки и искать другой вариант оплаты. Иначе Катя встретит этого – кто он там? Так что мне некогда думать о других… эквивалентах. И в любом случае, об этом подарке я не пожалею. Мне подарили, я решил пустить в дело. Вашей компании ведь это без разницы?

Менеджер глубоко вздохнул и на секунду прикрыл глаза. Придется потерпеть еще немного. Совсем немного, и можно будет просто забыть об этом.

– Вы правы, с недавних пор для нашей компании это перестало иметь значение. Что ж, прекрасно. Тогда я позову специалиста – он принесет документы и пояснит необходимые детали. Это займет пару минут.

С этими словами Менеджер поднял трубку старомодного телефонного аппарата, набрал номер и попросил позвать к нему в кабинет кого-нибудь из юристов.

_________________



– Да, не проблема, пусть приходит новенькая. Передайте, что тут интересный случай для ее практики… Да, спасибо, – он положил трубку.

Спустя несколько минут дверь за спиной клиента открылась, и в желтом прямоугольнике проема возник женский силуэт. Обернувшемуся на звук Кириллу силуэт показался странно знакомым, но прежде, чем он успел хоть что-то разглядеть, девушка переступила порог, потянула к себе дверную ручку – и желтый прямоугольник исчез.

– Здравствуйте. А вы чего без света? – удивленно произнесла она. – И кто это у вас тут плачет? Не слышите?

При первых же звуках мягкого, высокого голоса Кирилла обдало холодом. Нет, ему не померещилось – это тот самый голос. Ее голос. Варя! Господи, но как? Откуда она могла тут взяться – они ведь встречались буквально вчера утром, когда пришлось всё объяснять. Разве можно так быстро сюда устроиться?

Кирилл почувствовал, как паника накатывает волнами, почти отключая разум, – хотелось поддаться ей и убежать прочь отсюда, забыв про всё. Но каким-то чудом ему удалось остаться на месте.

– Ты проходи, сейчас сама всё поймешь, – ответил Менеджер, по-прежнему спокойно сидя в своем кресле.

Тихо ступая, Варя прошла к столу, положила на край стопку документов. В свете лампы мелькнул рукав белоснежного пиджака. Затем девушка повернулась куда-то в темноту, вытащила из нее стул и села сбоку. Едва она взглянула на клиента, как на лице ее отразился ужас. Варя ахнула и беспомощно обернулась на Менеджера.

«Узнала. Ну конечно же, она меня узнала», – повторял про себя Кирилл. От волнения его пальцы вцепились в пакет, будто птичьи когти. Он ждал, что Варя обратится к нему, засыплет вопросами, а может, и обвинениями. Но вместо этого она почему-то завертела головой, оглядывая потолок и стены.

– Но… Но как же, вот же лампы, они же все горят… – пролепетала девушка чуть слышно. – Почему не помогает? А эти звуки, боже мой… Как он вообще это сюда пронес? К нам разве пускают с таким?

– Если я ничего не путаю, юрист у нас ты, – сухо, тоже вполголоса отозвался Менеджер. – Ах да, ты же недавно работаешь. Теперь пускают. В том-то и дело. «Форма оплаты услуг избирается на усмотрение заказчика» – читала нововведения? И мы обязаны эту оплату принять. Страницу, пункт и абзац не подскажу – сама найди, если не веришь…

Кирилл не вслушивался в их слова – он только смотрел и смотрел на ее лицо и очертания плеч, почти растворившиеся во тьме, но всё же – узнаваемые… Варя в этом странном белом костюме, и у нее другая стрижка, но сомнений нет. Что же, она так и собирается притворяться, что не узнаёт его?

Затем на ум Кириллу пришла новая неприятная мысль. Варя готовила эти документы – значит, ей уже понятна истинная причина их расставания. Выходит, она могла нарочно что-нибудь исказить, оставить в тексте какую-нибудь ошибку… Юрист она дотошный, цепкий. Последняя догадка всколыхнула в нем новую волну паники, заставив забыть о прочих тревогах.

– Погоди, это еще не самое впечатляющее. Ты у нас тут и не такого насмотришься. Привыкай, – печально сказал девушке Менеджер, а затем кивнул в сторону клиента. – Давайте начинать.

– Вы… не могли бы пройти сюда, под лампу – иначе как же подписывать, – нерешительно пригласила Варя. Нет, она определенно вела себя так, будто видит его впервые.

Менеджер встал, вынул из темноты второй стул – легко, словно кролика из шляпы, – и поставил с другой стороны стола. Кирилл подошел и сел, бережно устроив сверток на коленях. Странно покосившись на его кулек, девушка протянула ему тонкую пачку листов А4:

– Пожалуйста, ваши экземпляры Договора и Приложения. Там всё описано – какие события и в какие сроки компания может вам гарантировать. Прочтите и задайте вопросы, если что-то будет неясно. ...Ну и, конечно, особенно внимательно проверьте ваши личные данные, чтобы всё совпадало: имя, отчество, серия и номер паспорта, дата рождения и смерти, – тут она спохватилась и затараторила, – ...о, нет-нет, не пугайтесь! Дату смерти вы, конечно же, знать еще не можете – это простая формальность, они ее сами проставляют. Бланки уже лет 150 как устарели, а мы всё никак не можем объяснить, что у людей так не работает…

Варя попыталась посмеяться, но вышло жалко. Произнося всё это, она продолжала коситься на сверток, и напряжения в лице не могла скрыть даже вежливая улыбка.

Кирилл забрал бумаги и принялся читать – внимательно, въедливо, тщась выискать подвох, который бывшая жена могла бы оставить назло. Неумолкающее хныканье, доносившееся невесть откуда, порядком сбивало с мысли. Сейчас ему уже меньше верилось, что это реальный человек – невозможно же плакать так долго. Может, запись? Или просто мерещится, в конце концов… Ему говорили, здесь всякое происходит, и лучше ничему не удивляться.

Несколько раз он задавал вопросы по поводу тех или иных формулировок, но на поверку всё выходило логично и по делу – только чересчур витиевато, как бывает и в обычных юридических текстах. Получалось, что никакой мины Варя не подложила... Может, не успела просто?

Как и сказала Варя, Приложение подробнейшим образом описывало, на какие переживания и в какие сроки Кирилл может рассчитывать, будучи Заказчиком. Он торопливо нашел глазами количество дней – надеясь, что в документе их окажется больше, чем озвучил Менеджер… Но, отыскав, не смог сдержать разочарованного вздоха. Нет, это была не проверка, не испытание на силу чувств… Всё те же 85 дней крупно и безжалостно чернели перед ним на бумаге.

Еще не поздно отказаться. Не тратить подарок, дождаться более выгодной возможности. Ведь когда-нибудь она наступит… Да и Катю в этом случае ждет куда более счастливая судьба. А с ним она упустит такой шанс… Повезет ли ей так же хотя бы еще раз в жизни? Так, может, всё-таки?.. Кирилл встряхнул головой, отгоняя сомнения. Да кто вообще сказал, что будущее нельзя изменить? Ведь это всего лишь прогноз, а не приговор! Он слишком много всего преодолел, чтобы сдаться сейчас из-за чьих-то там расчетов, из-за дурацких, тупых цифр...



Он вспомнил, как холодел от тоски и страха вчера утром, когда нужно было сказать Варе, что между ними всё кончено. Как, внутренне сжавшись в комок, слушал ее тихие рыдания. Считал минуты, надеясь, что она наконец успокоится…
Как пытался говорить только самое необходимое, чтобы не попасться от волнения на какой-нибудь глупости. Просто устал. Просто так не может больше продолжаться. Любовь проходит.
«Что значит – проходит? – сквозь всхлипы спрашивала Варя. – Вчера была, а сегодня прошла? Три года была, а за один день – прошла? Как давно ты уже думал об этом? Что пошло не так?» Ответить на эти вопросы Кирилл в целом мог. Но очень, очень не хотел. Да и не до этого ему было. Все эти разбирательства были уже неважными.

Поняв, что Варя еще долго не утихнет, он молча прошел к холодильнику, открыл дверцу морозилки и стал искать. Все пакеты казались одинаковыми, но наконец в самом дальнем углу нижнего ящика, среди заиндевевших ломтей рыбы, обернутых полиэтиленом, он нашел то, что требовалось. Сам же сюда и засунул, склеротик. Прикинул: пакет пролежал там около трех лет. Как раз столько прошло с того дня, когда он сказал Варе, что влюблен в нее.

Тогда он и правда так думал. Тогда за ней ухаживал еще один человек, и даже мысль о том, что Варя может предпочесть того, второго, казалась нестерпимой. Кирилл был уверен, что подходит ей намного больше. Он боролся отчаянно, не брезгуя никакими методами, и в итоге победил: Варя ответила. Думала, решалась, но в итоге поверила именно ему.
В первое время он чувствовал себя таким счастливым, будто не женщины добился, а спасся от смерти, уничтожил врага в поединке. Было что-то ненормальное в этой эйфории первых месяцев… Но постепенно чувства выцвели и прохудились, как вещь, которую носят слишком часто и слишком долго. Осталась только привычка. Потом начались измены – он и сам не понимал, для чего, заполнял пустоту. Иногда ему всё же казалось, что у него может получиться что-то серьезное, но вскоре становилось ясно, что это был лишь очередной мираж.

Вспомнилось, как нестерпимо болели вчера пальцы – от соприкосновения с ледяным свертком. Потом он поднял голову и увидел Варю, стоящую на пороге кухни. «Отдай, – сказала она тихо. – Верни. Ты не можешь просто забрать его». Но он мог. Не отвечая, Кирилл поднялся с корточек, на всякий случай плотнее прижал к себе сверток и, оттеснив Варю, вышел. Да, кажется, она еще попыталась отобрать у него пакет, и он сделал какое-то движение плечом. Варя упала, несильно ударившись спиной о косяк.
«Ты сама мне его отдала! ...Это был подарок! ...А тебе кто-нибудь обязательно еще подарит свое!», – выкрикивал он из коридора, кое-как шнуруя кроссовки свободной рукой. Другая по-прежнему прижимала к животу леденящий ладонь пакет. Варя не отвечала. Тогда, ничего больше не говоря, он вышел и захлопнул входную дверь.



Кирилл поднял глаза на девушку. Та сидела рядом с непроницаемым лицом и ждала, пока он изучит документы. Да что ее, накачали чем-то что ли? Она не могла не узнать его. Да и пакет узнала совершенно точно. И всё-таки сидит с покерфейсом, ни одна черточка не дрогнет! Ерунда какая-то.

– Ну… Мне всё понятно, – сказал он наконец, стараясь сделать голос равнодушным, – Давайте поскорее подпишем, я рассчитаюсь и пойду…

Варя встрепенулась и протянула ему еще один листок А4.

– Вот, извините, я совсем забыла. Это декларация для описания предмета оплаты.

Кирилл смотрел непонимающе.

– Ну… мы так поняли, вы будете рассчитываться бартером, – девушка со странным выражением кивнула на пакет в его руках, – а в таких случаях клиенты обязаны заполнять бумагу с описанием предмета. Да вы посмотрите форму – там всё понятно, пункты все простые.

Кирилл взял листок, ручку со стола и начал заполнять. Декларация и впрямь оказалась несложной: сущность предмета, примерный вес, форма, когда получил да где хранил, отдает ли себе отчет в передаче в руки Исполнителя. И всё-таки пара пунктов заставила его встревожиться. Одна графа называлась «Данные о первоначальном владельце», следующая за ней – «Доказуемые факты или документы, подтверждающие добровольную передачу предмета первоначальным владельцем в собственность Заказчику». Тонкая скользкая ручка дрогнула в его пальцах.

– А зачем здесь вот эта графа? Вам для чего эта информация? – спросил он, слыша, как нарастает волнение в голосе. – Предмет этот мой, я владелец.

Менеджер оторвался от чтения бумаг, в которое, казалось, ушел с головой, спихнув возню с формальностями на молодую коллегу. Он вновь пристально поглядел в глаза Кириллу – и тому стало неуютно.

– Вы первоначальный владелец, верно. Только не этого предмета. Насколько нам известно, свой вы в дар еще никому не передавали. И также все мы здесь знаем, что три года назад этот принадлежал не вам.

Кирилл виновато молчал. Но тут ледяной тон Менеджера сменился на обычный, усталый и скучающий: 

– ...Послушайте, в этом нет ничего страшного – вам нужно просто заполнить графу. Впишите туда фамилию, имя и отчество, адрес… Словом, всё, что требуется. Я ведь уже говорил: согласно новым правилам оплата наших услуг предметами, переданными в дар, не возбраняется. Ведь этот предмет вы получили именно в дар?

Кирилл медленно кивнул. Главное – вести себя уверенно. Отступать сейчас уже слишком поздно. Стараясь успокоиться, он механически вписал в пустую строку «Филимонова Варвара Борисовна», город проживания, адрес, телефон… Однако облегчение было недолгим – в ту же секунду взгляд запнулся о следующий пункт. Факты. И документы, значит, подтверждающие. И где же он что-то подобное сейчас возьмет? И когда уже прекратятся эти тоскливые звуки, они же любого с ума сведут! Нет, этот плач – точно не настоящий, кто-то нарочно поставил запись и издевается. Кирилл покашлял, прочищая пересохшее горло.

– Так а мы… документы же с ней не оформляли, – недоуменно проговорил он, глядя то на Менеджера, то на Варю, – она мне его просто подарила. Передала из рук в руки прямо. Сказала еще так пафосно: «Похоже, я хранила его для тебя. Надеюсь, ты не заставишь его страдать» или «...не заставишь плакать» – я точно не запомнил. Вот это и есть все факты. А расписок или дарственных мы с ней никаких не писали.

Девушка задумалась – в ее лице появилась деловая сосредоточенность. Было похоже, что сказанное показалось ей не вполне однозначным:

– Извините, вы уверены, что правильно истолковали жест вашей супруги? То есть, к примеру, не дала ли она предмет просто вам на хранение? Не просила ли его назад?

Возмущение и страх возникли где-то в легких и стремительно поднялись к самому горлу. Издевается над ним. Играет, как с полудохлой мышью… Кирилл не выдержал:

– Это ты меня спрашиваешь? Да хватит уже притворяться – ты ведь сама мне его отдала! Подарила, в глаза глядя! – он поднял сверток перед собой и потряс им перед лицом Вари. – Вот почему в Договоре подставы нету – потому что тебе это и не нужно! Достаточно просто отказаться от своих действий, да? Сказать, что ты мне ничего не дарила, что я тебя не так понял! Чтобы сорвать сделку и мне нечем было заплатить! Ты всё это заранее подстроила, стерва. Решила, не там – так здесь меня достать, крыса канцелярская. Ты мне не помешаешь, поняла?

Варя испуганно отшатнулась от пакета. Помолчала в растерянности. Затем в ее глазах мелькнула догадка:

– Вы, похоже, подумали… Но я не Варвара, – сказала она тихо, не злясь и не оправдываясь, – мы здесь не носим человеческих имен. Я вообще не ваша бывшая жена. Вам всё это кажется из-за...

Но Кирилл уже не владел собой. Он не слышал и не верил. Вышедшая из повиновения злость, копившаяся столько лет, переполняла, жгла изнутри, рвалась на свободу. Он знал, что буквально через пару минут пожалеет об этом, но сдержаться уже не хватило бы сил.

– Не Варвара? Ты что, думала, я тебя не узнаю с другой стрижкой? Думала, в темноте твое лицо не рассмотрю? Я же слышу твой голос, кончай прикидываться! Скажи ему, – он ткнул пальцем в сторону Менеджера. – Быстро скажи ему, что это твой подарок и я имею полное право им распоряжаться. Потому что это правда. Ну! Что, не узнаешь свое бывшее имущество? Сейчас я тебе покажу...

Кирилл в ярости поднял сверток над столом и начал срывать слои газет и полиэтилена, освобождая содержимое. С каждой секундой испуг в глазах девушки становился всё заметнее. Наконец, Варя закричала:

– Стойте, да как же вы можете! С ним так нельзя, не трогайте, оставьте его! Вы что, не понимаете, что ему больно?

Она подалась вперед и вскинула руки в попытке отобрать сверток – но словно наткнулась на невидимую преграду. Ее жест и отчаянный, полный жалости крик лишь еще больше распалили Кирилла, придали ему какого-то звериного бесстрашия.

Последнее исступленное движение – и на только что заполненные бумаги, прямо под свет лампы, с глухим шлепком упал бурый сочащийся комок. Полуразмороженное человеческое сердце. Документы под ним начали медленно темнеть, с готовностью впитывая влагу. Свет лампы вдруг затрепетал и потускнел – в кабинете стало еще темнее, словно при крохотной свечке. 

– Что вы делаете, так нельзя! С ними так нельзя! – Варя обрушилась на преграду всем телом – раз, потом еще, но это не помогло. Она обреченно заплакала, прижала кулачки к груди и отступила назад.

– Ну что, теперь узнаешь?

Кирилл скалился и тяжело дышал. Его трясло от страха, ненависти и необъяснимого чувства превосходства.

– Ты слышала меня? Подтверди ему мои слова, быстро. А лучше… – новая дикая мысль исказила его красивое лицо смесью злорадства и азарта.

Молниеносным движением он схватил канцелярские ножницы, торчащие в органайзере, и занес их над сердцем. Лицо Вари застыло.

– Бери бумагу, ручку и пиши расписку или что там полагается. Пиши, что передаешь мне предмет безвозмездно во владение, в дар… Короче, сама лучше знаешь. Оглохла? Садись и пиши! Если я не смогу им расплатиться, то и ты его назад не получишь. И сама будешь виновата.

Девушка медленно сделала шаг к столу. Даже в темноте было заметно, как она побелела, – тон ее кожи почти сливался с цветом пиджака. Варя не сводила глаз с лежащего под ножницами сердца.

– Я не ваша бывшая жена, – повторила она размеренно, стараясь успокоить Кирилла. – Я не вправе написать дарственную на то, что мне не принадлежит. Вы же видели, я не могу даже дотронуться до него – потому что оно не мое. Если… вы его повредите, то не сможете расплатиться. Пожалуйста, положите ножницы.

Кирилл прислушался. Странно: тот плач из ниоткуда вроде не стал громче, но теперь звучал особенно близко. Не то детский, не то женский голос стонал и всхлипывал, не находя утешения, нудил и нудил, въедаясь в мозг, – и это злило всё сильнее. Хотелось сделать что угодно, лишь бы не слышать.

– Никогда, никогда ты не могла просто взять и сделать, как я сказал, – прошипел он и вонзил ножницы.

Только почему-то не почувствовал, как они вошли в оттаявшую плоть. Острие замерло в нескольких сантиметрах от беззащитной цели – руку, сжимающую орудие шантажа, будто сковала незримая сила. Кирилл изумленно посмотрел на собственную кисть, на Варю, а затем на Менеджера – и от ужаса ему скрутило живот. Глаза старика налились кровью, черты заострились, а за спиной чернели две огромных тени, напоминающие сложенные крылья гигантского нетопыря. Менеджер не сменил позы и не сделал ни одного движения – просто смотрел. И под этим взглядом хотелось скорчиться и исчезнуть.

«...Ну всё, хватит! – голос старика прогремел в голове Кирилла жутким, потусторонним набатом. Ему почудилось, что череп опустел и превратился в колокол, и голос бьется о его металл изнутри, рождая многократное, мучительное эхо. – Не сметь вести себя так в моем кабинете... Не сметь угрожать сотрудникам... Немедленно положите ножницы и заберите предмет со стола... ВЫПОЛНЯТЬ!»

Дрожащей, но вновь обретшей свободу рукой Кирилл сунул ножницы обратно в органайзер, сгреб со стола бурый комок с остатками пакетов и газет и сосредоточился на том, чтобы хоть как-то завернуть всё обратно. Его трясло, тошнота подкатывала к горлу, руки и одежду покрывали бурые пятна. Дышать было трудно, думать – больно.

Варя, закрыв рот руками, тяжело осела на свой стул и расплакалась снова. В какой-то момент Кирилл бросил на нее опасливый взгляд – и увидел, что на стуле сидит совершенно другая, ничем не похожая на Варю девушка. Миниатюрные плечи – намного уже Вариных – ходили ходуном от сдавленного плача. И неумолкающие тихие рыдания из ниоткуда сливались с ним в нестройный жутковатый дуэт. 

Бумаги на столе продолжали покорно впитывать оттаявшую кровь, в полутьме казавшуюся почти черной. 
____________________


Свет старой настольной лампы вновь сделался ярким. Глаза Менеджера обрели прежний водянисто-голубой цвет, пугающие очертания за плечами исчезли. В полном молчании, неторопливо он сложил промокшие документы в одну аккуратную стопку, приподнял ее над столом и легко встряхнул. Обратно стопка легла сухой и чистой – ни пятнышка, ни одной расплывшейся буквы.

Затем он вынул из кармана платок, едва заметно дунул на него и подал девушке, которая по-прежнему тихонько вздыхала и всхлипывала. Новенькая послушно вытерла опухшие глаза, перестала шмыгать носом и села прямее. Теперь ее лицо выражало полное умиротворение, а на веках не осталось и намека на красноту.

Жаль только, никому не принадлежащий плач так и не утих. Но сейчас Кирилл чувствовал себя таким измотанным, что ему было уже почти всё равно. Сил не осталось даже на раздражение. Наверное, если бы он работал здесь, то мог бы привыкнуть к этим звукам. «Привыкают же люди к шуму железной дороги, к воплям больных в психушке», – думал он, всё больше отдаваясь апатии.

– Ну, полагаю, если все успокоились, мы можем перейти к завершению сделки, – произнес Менеджер как ни в чем не бывало. – Если вы, молодой человек, до сих пор этого хотите.

Не глядя на присутствующих, Кирилл подошел к своему стулу и тоже сел. Плохо завернутое сердце он привычно положил на колени – во что превратилась одежда, его больше совершенно не волновало. Руки были в оттаявшей, а теперь уже и подсохшей крови. Менеджер молча протянул Кириллу еще один платок (будто за пазухой припас целую пачку). Он вытер кисти, отыскал в преобразившейся стопке листок с декларацией, взял ручку.

– Так… как же быть с этой графой про законность подарка?

Незнакомая девушка взглянула на Кирилла без выражения и ответила спокойно, даже как-то нараспев:

– Напишите, что факт дарения состоялся такого-то числа и года, по такому-то адресу и сопровождался такими-то словами изначальной владелицы. Цитату постарайтесь привести максимально дословно. Также отметьте, что документальные подтверждения факта дарения отсутствуют, – она поразмыслила и продолжила. – Напомню вам еще один пункт Договора, прежде чем вы подпишете. Если выяснится, что вы ввели компанию в заблуждение, мы будем вынуждены вернуть предмет изначальной владелице. А с вами свяжемся для согласования иного варианта оплаты либо – расторжения Договора. В этом случае вам также будет назначен штраф за попытку махинаций. Крупный штраф, в несколько раз превышающий размер оплаты. Обращаю ваше внимание, что еще ни разу, никому не удавалось скрыть от компании махинации с оплатой. Рано или поздно мы выясняем всё.

Девушка помолчала, давая Кириллу обдумать услышанное.

– Пожалуйста, не принимайте это именно на свой счет – мы предупреждаем о последствиях всех клиентов. У вас остались вопросы по данному пункту?

Кирилл оцепенел. Какая-то часть сознания беззвучно кричала ему, что нужно положить ручку и уйти отсюда, пока не произошло непоправимое. Просто встать, сказать, что передумал, и уйти – ему ничего не сделают. Но другая часть ясно видела, как тот, другой мужчина из прогнозов целует Катю, раздевает ее в полумраке, завтракает с ней ранним утром, отвозит на работу, встречает после, становится частью ее жизни – забирает себе всё, от чего Кирилла отделяли только несколько неуклюжих завитушек на бумаге. И это было невыносимо. 

– Нет, я всё понял, – выдавил Кирилл и принялся поспешно вписывать надиктованное, пока не забыл.

Наконец, нужные строки были заполнены и подписи обеих сторон легли на все экземпляры. Он чувствовал опустошение. Скорее бы выбраться из этого кошмарного места. И под душ. Под горячий, всё смывающий душ…

Кирилл вновь подумал о Кате. Еще несколько часов назад, нервничая в длинной очереди, он трепетал при мысли о том, как позвонит ей, услышит ее голос, как позовет на свидание – и будет знать, что теперь всё точно получится… Сейчас внутри лежали только разочарование, омерзение и усталость – словно те покрытые инеем ломти рыбы в морозильной камере. Получится. И она ведь даже не оценит, не узнает, что ему пришлось пережить ради этого и чем он заплатит потом.

Сердце с налипшими ошметками газет всё еще покоилось на его коленях. Откуда-то из угла Менеджер извлек термосумку, надел резиновые перчатки и подошел к Кириллу.

– Итак, поздравляю вас. Наша сделка состоялась. Мне остается только принять предмет оплаты.

По-прежнему не глядя Менеджеру в лицо, клиент подал ему сердце. Старик аккуратно взял его в ладони и опустил в нутро термосумки. Затем его пальцы, обтянутые желтой резиной, сжали молнию, закрывая мягкую крышку.

Внезапно плач прекратился. Еще через секунду с потолка ударил слепящий, нестерпимый свет. Кирилл зажмурился, прикрывая глаза локтем, – из-под век градом покатились слезы.

_________________



Смена была почти окончена. Менеджер вошел в хранилище и мягко поставил термосумку на хромированный столик. Здесь было тихо и холодно. И удивительно спокойно. Десятки ламп под высоким потолком ровно горели синим.

Он неторопливо огляделся в поисках свободных ячеек – их было совсем немного. Сколько Договоров удалось заключить сегодня его Отделу? Сколько предметов поступило сюда за смену? И у скольких из них были вторичные владельцы?

Так или иначе, спать здесь безопаснее, чем в банках со спиртом и тесных морозильных камерах… Здесь они наконец-то обретут мир. И больше никто не потревожит их, чтобы сделать легкой платой за чьи-то сокровенные желания.

Как спокойно их приносят к нему в кабинет почти каждую смену… С какой готовностью отдают, глядя ясными глазами ему в глаза и говоря спасибо. Руки уверенно ставят подписи, а рты столь же уверенно задают вопросы о дополнительных бонусах – ведь так написано в треклятых брошюрах. И всё больше появляется тех, кто выдает чужое за свое… Но хотя бы с этим он имеет право бороться.

Менеджер наконец выбрал подходящую ячейку, ввел имя заказчика и дату заключения сделки. Дверца бесшумно двинулась на место, надежно укрывая свое сокровище за толстым стеклом. Но прежде, чем замок щелкнул, Менеджер услышал слабый, едва различимый вздох.

– Потерпи. Возможно, мы скоро вернем тебя домой. А пока никто тебя не побеспокоит. Здесь можно просто поспать и забыть об этом.

Он легонько похлопал по дверце, забрал опустевшую сумку и вышел, привычно погасив свет. Когда-нибудь срок его наказания закончится. Он искупит всё, что сделал, и больше никогда не войдет сюда снова. Он справляется хорошо. Ему обещали.

_________

Спасибо, что дочитали до конца. Буду рада, если вы потратите пару минут и поделитесь в рецензии любыми мыслями впечатлениями от текста.