Яблоко юности 14

               

Час волка


Раз

Предутренний туман, молочно-стальной, холодный и тяжелый, заливал Т-образный двор до самых крыш; на расстоянии нескольких шагов уже невозможно было что-либо разглядеть. Желтоватый свет единственного фонаря едва просачивался сквозь этот туман. Рубль дотронулся ладонью до жестяной бочки, поваленной набок и подпертой парой почерневших деревянных брусков; ладонь увлажнилась, Рубль вытер ее о джинсы, достал из кармана ветровки целлофановый пакет с фотографическим изображением красногубых веселых девушек в купальниках, расстелил пакет на бочке, уселся сверху, выпрямил ноги. Бочка катнулась назад, но уперлась в бурую кирпичную стену, полную множеством выбоин и щербин, как будто в нее палили картечью. Рубль растер уши, сунул руки в карманы, приподнял плечи, нахохлился, свесил голову и прикрыл глаза.
Из тумана появился Чиган, с покрасневшими глазами, опухшими веками, стал выгребать из карманов джинсовой куртки скомканные купюры: красные, синие, зеленые. Рубль привстал, подставил раскрытый пакет: «Как?» Чиган небрежно пошвырял купюры в пакет и широко зевнул: «Ну, как всегда. То есть, зашибись». Чиган выгреб купюры из задних и передних карманов джинсов, нагнулся, вытащил несколько купюр из обоих носков. «В трусах не заныкал?»  – спросил Рубль, еле ворочая языком. Чиган осклабился: «Хэ-э!» –  и присел на корточки возле стены, выбил сигарету из бело-синей пачки Кента, щелкнул золотистой зажигалкой в форме русалки: на месте глаз у русалки блестели зеленые стеклышки, а кончики грудей украшали стеклышки алые. Чиган полюбовался на зажигалку, провел подушечкой указательного пальца по русалочьей груди. Появился Брюс в спортивной куртке с капюшоном, стал доставать и кидать в пакет пачки денег, разложенные по номиналу и перетянутые резинками, отошел в сторонку, прислонился лбом к стене, руки сцепил на затылке. Явился Туча, достал из внутреннего кармана короткого черного плаща гигантское портмоне из темно-коричневой кожи с ромбовидным тиснением, кинул в подставленный Рублем пакет пачку купюр – крупные купюры снизу, мелкие сверху, гербами вверх. Посмотрел, прищурившись, на отяжелевший пакет: «Чем хуже погода, тем лучше у нас дела», – вынул из нагрудного кармана алюминиевый тюбик, отвернул крышку и вытряхнул из него на ладонь сигарный окурок, крутанул колесико бензиновой зажигалки. «А зимой так вообще… будет улетать со свистом», – сказал Рубль и швырнул в пакет свою добычу. Банкноты заполняли пакет на треть, ручки пакета натянулись.
«Надо бы хорошую сумку для денег купить», – сказал Туча, достал платок, снял очки  и бережно протер линзы.
«Чемодан!» – воскликнул Чиган.
«И так сойдет», – сказал Рубль, туго свернул пакет и зажал его подмышкой.
«И нравятся тебе эти вонючки?» – спросил Чиган, когда Туча напустил вокруг своей головы облако дыма и стал нюхать воздух. «Ну, так себе… – ответил Туча, – надо привыкнуть… Зараз не могу целиком скурить… Всю ночь по чуть-чуть покуривал…» Несколько раз пыхнув, Туча складным ножом отрезал от сигары горящий кончик и сунул окурок в тюбик. Посмотрел на сигарету Чигана: «Слушай, Чиган, у тебя… нормальных не осталось?..» Чиган усмехнулся: «Что, поднадаёздывало уже эти бревна курить? То-то!.. Их кубинские шлюхи на потных ляжках катают, поэтому сигарный дым такой вонючий… – заглянул в сигаретную пачку. – Последняя… но разве для друга жалко?..» – протянул пачку Туче. Туча вынул сигарету, скомкал пачку, кинул ее под водяной сток.
Послышалось урчание мотора, два белых луча пробили туман, парни зашли за сарай, прижались к стене. Рубль с трудом втиснул свернутый пакет за пояс джинсов, застегнул молнию на куртке; пошлепал ладонью по образовавшейся выпуклости. Через подворотню во двор въехала желтая Волга, с черными шашечками на передних дверцах, остановилась, фары продолжали светить. Дверь распахнулась, показалась худая женская нога в черном ажурном чулке, красная туфелька на шпильке опустилась на асфальт, покрытый жижей, носок туфли окрасился черным. Вторая тонкая ножка вытянулась, произвела в воздухе несколько балетных па. Хозяйка ножек не сразу смогла выбраться из машины. Парни выглядывали из-за сарая, щурясь напряженно
«Я же сказала, вынесу деньги сейчас, ну-у…» – услышали они капризный женский голос.
«Это Верчик-Перчик…» –  шепнул Чиган.
«По ногам узнал? – Рубль прижался спиной к холодной влажной стене. – Не высовывайся!» – вдавил локоть  Чигану в живот.
«Ног таких много, а вот батоны ее с ничьими другими не спутаешь!» – Чиган, вглядываясь, вытянул шею. Женщина выбралась из машины, стала рыться в сумочке, пошатываясь на подламывающихся ногах. Платиновые перышки волос, торчащие надо лбом, слегка подрагивали, малиновая помада размазалась по щеке. – Ох, Вера… Вера… – протянул страстным шепотом Чиган. –  Я ж ее с третьего класса выебать хочу».
«С третьего?!» – Рубль скептически покосился на Чигана.
«Ну, ладно, с пятого».
Рубль издал губами звук «П-ф-ф-ф!..»
«А сколько она берет?» –  шепнул Туча и сглотнул слюну.
«А вот сколько в нее влезает, столько и берет», – ответил Чиган.
«Ну, нет, в смысле… сколько ей надо заплатить? Сколько таким… как она… платят вообще?»
«А почем я знаю? – ответил Чиган. – Я за любовь никогда не платил и не плачу. И платить не стану».
«А при чем тут любовь?..» – удивленно вскинул брови Туча.
«Тихо. Хватит вам орать тут?!» – прошептал Рубль.
«Да, мы и не орем!.. – одновременно прошептали Туча и Чиган. – Сам ты орешь!..»
Вера пьяно пританцовывала, окруженная туманом. Коленки ее подогнулись, она оперлась о капот, ее качнуло назад, и она повисла на открытой дверце, переплетя ножки. «Дверь только мне попробуй сломать, овца!» – послышался раздраженный мужской голос. Вера собралась, распрямила ноги, нашла точку равновесия, подправила прическу. Правая дверца открылась, вылез пузатый шофер в кепке, усы чернели острыми короткими клинышками, как наконечники стрел. Таксист обогнул машину со стороны капота, ухватился за ремешок дамской сумочку.
«Ну, Слава, – Вера потянула сумочку к себе. – Я ж сказала, сейчас вынесу деньги, да-а!.. Ну, чего ты прицепился, вынесу я деньги, ну, ты ж меня знаешь!»
«Вот именно, что знаю… – сказал таксист. – Слишком хорошо знаю!»
«Ну, когда я тебя обманывала, Слав? Отдам я тебе всё».
«Конечно, отдашь… – таксист выпустил ремешок из руки, но пузом припер Веру к корпусу машины. Я поднимусь с тобой, и ты мне отдашь. Можно и натурой», – он осклабился похотливо, положил ладонь на женское бедро.
«Ну, Слав… – Вера отпихнула его руку, – моя натура тебе не по карману. Ты кто ва-ще такой? Извозчик!»
«Да, ладно…»–  таксист сильнее прижался в Вере животом.
«Место знай свое, мужик, окей, да!» – произнесла Вера капризно и попыталась Славу отпихнуть.
«Ну, ты тоже не принцесса».
«Да, тебе, жлобина, полгода надо пахать, чтоб только дотронуться до меня. Лапы-то убери!»
«Да, ты, щелка мохнатая, скоро под забором будешь всем давать. За стакан водяры».
«Не твое дело, урод!» – Вера удалось вывернуться, она отшагнула, продолжая опираться о крышу автомобиля.
«За фунфырик одеколона, ха-а…»
«Козел».
«А за козла-то ведь, знаешь, и на перо сажают...» – угрожающе протянул шофер.
«Ой-ой… Ладна-а-а… Не строй ты из себя блатаря! Кто в это поверит? Кишка у тебя тонка, на перо кого-то посадить».
«А вот переебать по губищам болтливым…  это могу!» – шофер оттеснял Веру в сторону от машины.
«Рискни – ответишь...» – Вера отступала, крутя сумочкой, как кистенем.
«Это перед кем же?» – ухмыльнулся Слава.
«А ты вот только тронь меня, узнаешь, перед кем…» – наградила его Вера кривоватой улыбкой.
«Да, кому ты нужна, мокрощелка?..»
Чиган протянул раскрытую ладонь Рублю: «Дай-ка жменю шуршунов».
«Чего ради?» – покосился на него Рубль.
«Я сказал, дай. В счет моего навара».
«Ну и ско-ка?..» – спросил Рубль, вытягивая пакет из-за пояса. Чиган молча запустил руку в пакет, сграбастал столько бумажек, сколько ухватил пятерней. Расправил плечи, вышел из-за сарая, неторопливо вразвалочку направился к такси, на ходу складывая купюры в пачку. Две купюры он выронил, бумажки, порхая, опустились на землю. Чиган оглянулся, но поднимать не стал. Таксист заметил окутанную туманом мужскую фигуру, пятясь, прижался к боку автомобиля, обогнул Волгу, открыл дверь такси, чуть присел и, не спуская глаз с Чигана, нашарил под водительским сиденьем короткую черную монтировку, один конец которой был обмотан шершавой тканевой изолентой, выпрямился, прикрыл дверь коленом, правую руку прижал к бедру, черная монтировка слилась по цвету с темными брюками, стала незаметной, натянул козырек кепки на переносицу, склонил голову набок, прищурил левый глаза. Вера пофыркивала и, шатаясь, рылась в сумочке. Из сумочки в грязь попадали салфетки, тюбики с губной помадой, из раскрытой пачки посыпались сигареты.
Чиган валкой расслабленной походкой приблизился к машине, остановился у переднего бампера, правую руку упер в бедро, левую забинтованную заложил за спину, улыбнулся таксисту: «Сколько с нее?»
«Сколько должна, все отдаст», – ответил таксист настороженно.
«Я за нее заплачу, – Чиган показал таксисту пачку купюр, помахал ею. – Какие проблемы, шеф? Вот деньги».
«Три червонца», – сказал таксист, с опасливым подозрением глядя на модно одетого цыгана с нахальной физиономией  и  атлетической фигурой. Таксист нервно сжимал в кулаке монтировку, ладонь его вспотела.
«Из Вентспилса, что ли, вез?!» – удивился Чиган,
«Особый тариф», –  ответил таксист.
Чиган отделил от пачки одну десятку, три трешки, один рубль и две пятерки, положил бумажки на капот, пришлепнул их ладонью. Таксист не двинулся с места, продолжая следить за каждым движением Чигана. Чиган посмотрел на Веру, которая, сокрушенно разглядывала россыпь мокрых сигарет у себя под ногами.
«Соседка! А, соседка!» – позвал Чиган Веру. Вера нагнулась, подняла пудреницу в форме сердечка, одноразовую зажигалку, тюбик губной помады. И покачнулась, неловко села на попу. Перевела осоловело-изумленный взгляд с Чигана на таксиста: «Чуваки, закурить не найдется?»
«Не найдется!» – ответил таксист, буравя взглядом Чигана.
«Закончились…» – ответил Чиган, неотрывно глядя в глаза таксисту.
Ветерок колыхал бумажки на капоте, десятку отнес к самому краю. Таксист покосился на бумажку и опять посмотрел Чигану в глаза.
Вера с трудом поднялась, оступилась, шатнулась, стала заваливаться. Чиган дернулся с места, таксист  поднял руку с монтировкой. Чиган подскочил к Вере, подхватил ее, прижал к себе и повел к сараю. Таксист опустил руку, сгреб купюры с капота, сунул их, скомканные, в карман, шагнул назад, провожая взглядом Чигана и Веру, нашарил дверную ручку, уселся за руль, положил монтировку на пассажирское сиденье, дал задний ход. И только, когда вывел машину из подворотни и развернулся, потянулся к бардачку за сигаретами.
Чиган, улыбаясь, вел Веру к подъезду, обняв ее за талию. Проходя мимо сарая, он подмигнул друзьям, стоявшим, руки в карманах у стены.
«Слышь ты, Робин Гуд!» – сказал Рубль.
«Ой, кто здесь!..» – испуганно пискнула Вера.
«Свои, свои…» – шепнул Чиган, нежно щупая ее за бочок.
«Шуршуны-то подбери, которые уронил, – сказал Рубль. –  Не ты один их зарабатывал».
«Не видишь, я занят?..» – Чиган остановился и еще раз подмигнул Рублю. Рубль сквозь зубы выругался и стал собирать купюры с асфальта, оттирать их пальцами от грязи и совать в пакет.
«Мальчики! – Вера изумленно смотрела на парней. – Вы что здесь делаете?.. В такое время!»
«Грибы собираем…» – хмуро ответил Рубль, подобрал последнюю купюру и кинул ее в пакет. Пакет он сунул под мышку.
«А курить нету у вас?» – спросила Вера и хлопнула густо накрашенными ресницами.
«Не курю!» – ответил Рубль раздраженно. – Чиган, давай быстрей, все спать хотят. А нам еще шуршуны считать…»
«А вы пересчитайте без меня, – улыбнулся Чиган и подмигнул Рублю в третий раз. – Можете вообще всю мою долю забрать…» – и подмигнул в четвертый.
«У тебя нервный тик, что ли?» – спросил Рубль, глядя на Чигана исподлобья.
Туча усмехнулся и воздел глаза к небу: «Жрать хочу, как не знаю кто!..» Брюс зевнул, поежился, натянул капюшон до бровей и, сунув руки в карманы,  не спеша двинулся к выходу со двора по длинной подворотне-трубе. Прислонился к створке ворот, укрытый туманом и тенью.
На противоположной стороне дороги, у афишной тумбы, припарковался автомобиль Жигули, фары погасли, мотор заглох. Из автомобиля вышли двое, хлопнули дверцами. Впереди шагал высокий кудрявый блондин в черной куртке с поднятым воротником, за ним упругой рысцой поспешал массивный рыжий коротышка с кустистыми бровями, оба протопали в сторону подворотни. Брюс отступил, вжался в стену, слился со стеной. Двое протопали, не заметив Брюса, вглубь тоннеля. Брюс задумчиво посмотрел им вслед, поправил нунчаки, засунутые сзади за ремень. Неторопливо, вдоль стены, двинулся во двор, не сводя глаз с мужских фигур.
Вера отстранилась от Чигана, сделала пару неуверенных шагов, каблук попал в ямку, ноги Веры подкосились, одна заплелась за другую.
«Верунчик, – метнулся к ней Чиган, – тебя качает. Дай подопру!»
«Не хохми со мной, мальчишка!..» – Веру размахнулась, легонько стукнула сумочкой Чигану по плечу.
«Мальчишкой меня уже лет пять не называют».
«Дома-то у меня есть сигареты…» – томно позевывая, произнесла Вера.
«А можно у тебя одолжить? – спросил Чиган, прижимая к себе Веру. – Всю ночь не курил».
«Ну-у… – Вера икнула, – ну, тогда уж веди меня...»
Чиган еще раз с довольным видом подмигнул друзьям.
Когда Чиган и Вера подошли к дверям, раздался резкий грубый окрик: «Эй, ты, дочь трудового народа! Стоять!» Чиган повернул голову, всмотрелся в туман. Вера ухватилась за ручку и приоткрыла дверь, но пружина поддавалась туго, пальцы соскользнули с влажного метала, и дверь с шумом захлопнулась. Тогда Вера обернулась, сделала брови домиком, а губы бантиком: «Н-ню?»
«Не н-нюкай!» – передразнил ее Виталя и надул белый пузырек жевательной резинки, а Кеша равнодушным взглядом обвел стоящих вдоль стены парней. – Мы за тобой по всему городу, что ли, бегать должны?»
«Дык, не бегайте», –  Вера икнула и опять взялась за дверную ручку. Чиган рывком распахнул дверь, подтолкнул Вера к проему, обернулся к Витале и Кеше: «Чего надо?»
Виталя округлил глаза, перевел изумленный взгляд с Чигана на Кешу и протянул капризно: «Кешик! Ни-понял я, кто эт-тут вякнул ток-что?»
Кеша пожал толстыми плечами, еще раз обвел взглядом парней.
«Кешик, ты их знаешь?»
«Нет».
«Ну, тогда пусть они идут отсюда, да?» – Виталя стал двигать челюстями так быстро и яростно, как будто хотел жевательную резинку уничтожить.
«Пусть идут. Не держу», – сказал Кеша спокойно.
«Э-э!..» – угрожающе произнес Чиган, склонив голову набок, двинулся на Виталю. Рубль выразительно посмотрел на Тучу, вынул пакет из подмышки, запихнул его, втянув живот, за пояс. Туча, широко шагнув, встал у Чигана на пути, положил ему руки на плечи. Вера, разведя руки в стороны, стояла в дверном проеме, носком туфли удерживала дверь.
Виталя скривил лицо в ухмылке и двинулся на Чигана: «Ни-и-понял! Кому тут возбухнуть захотелось? Кто тут совсем страх потерял?» Чиган сунул руку в карман, сжал рукоятку пистолета Вальтер. Рубль сделал шаг, но Кеша небрежно пихнул его локтем в грудь. – Не дергайся». Приблизился Брюс и прислонился к сараю. Кеша заметил Брюса, направил на него указательный палец и негромко, уверенным ровным тоном произнес: «Даже не пытайся». Кеша сунул руку в карман, нащупал кастет. Кеша переводил спокойный, ничего не выражающий взгляд, в котором не было ни злости, ни страха, с Рубля на Брюса, с Брюса на Тучу. Виталя ткнул пальцем в грудь Туче: «А ты, кусок рыхлого сала, отвали-к в сторонку!» Туча отступил, вопросительно посмотрел на Рубля. Рубль, перекрестив ладони перед грудью, помотал головой из стороны в сторону. Виталя оглядел Рубля с ног до головы, задержался взглядом на бугре, выпирающий на животе у Рубля, перевел взгляд на Кешу: «Кешик, шкеты ищут проблем? Они их найдут?» Кеша усмехнулся: «Нет, ребята все поняли правильно. – И обратился к Рублю. – Правда ведь?» Рубль согласно кивнул: «Да, – повернулся к Чигану и Туче. – Уходим».
Чиган, вскипая, попытался выйти из-за Тучи, Туча прихватил его за рукава.
«Что ты его загородил? – рявкнул Чиган на Тучу. – Он что, девочка твоя?»
Чиган отпихнул Тучу и, выпятив грудь, встал перед Виталей.
«Тебе бай-бай не пора, мальчик?» – спросил Виталя.
«А тебе какое дело? Ты кто?»
«На вы! – Виталя двумя пальцами небрежно поддел Чигана под подбородок . – К взрослым надо обращаться на вы».
Рубль успел перехватить правую руку Чигана, сжатую в кулак. Туча схватил Чигана поперек груди. Чиган рвался к Витале.
«Извините его!..»  – попросил Туча.
«Темпераментный какой, чернявый пуделек, а! – Виталя ткнул указательным пальцем Чигану в середину лба. – Кешик, нет, ты видел? Он замахнулся на меня!»
«Виталя… – сказал Кеша. – Остынь. – Кеша полез большим и указательным пальцем себе в ноздрю, выдернул сразу несколько волосков. – Мы сюда зачем пришли?»
«Я помню, зачем… – Виталя выставил в сторону раскрытую ладонь вперед. – Но он замахнулся на меня. Нет, эт-ваще! Борзая зеленая поросль. Вчера то-ка вылупились, ште-ль?»
«Мы извинились…» – Рубль, прихрамывая, подошел к Витале.
«А ты, инвалидушка-обосранец, вообще хлебало завали! – взвизгнул Виталя. – Пока на вторую ногу не захромал…»–  и пихнул Рубля обеими ладонями в грудь.
Виталя перевел злобный взгляд на Брюса: «А ты китайчонок, ште-ль?»
«Русский», –  ответил Брюс без всякого выражения.
«Вижу, какой ты русский… – нервно хохотнул Виталя. – На Брусли похож. – Виталя указал пальцем на лицо Брюса. – Кешик, смотри-ка, вылитый Брусли! Слышь, Брусли, а вот так ты умеешь?»
Виталя сделал несколько быстрых шажков в сторону Брюса. Махнул правой ногой по дуге сбоку, целясь Брюсу в ухо. Брюс чуть отклонился, лакированная туфля промелькнула возле его головы, едва не зацепив. Все лицо Брюса покрылось темными каплями, слетевшими с подошвы. Виталя потерял равновесие, неловко взмахнул руками и едва не грохнулся. Кеша с неожиданной для его комплекции резвостью подскочил к Витале, успел ухватить его за воротник.
«Умею, –  спокойно ответил Брюс и растер мокрую грязь по лицу ладонью. – Но не так хорошо, как вы…»  –достал носовой платок, приложил несколько раз ко лбу и к щекам.
«Так, шкеты, – сказал Кеша, придав Витале вертикальное положение и хлопнув его обеими ладонями по плечам, – вы и правда, валите-ка отсюда… по кроваткам. Взрослым людям надо потереть о серьезном...»
«Да, ребята, идите, – поддержала его Вера, – у нас очень взрослая тема, – Вера присела на корточки. – Ну, кто-нибудь даст мне закурить, наконец?!»
Рубль, удерживая Чигана, прошептал ему что-то на ухо, повел к квадрату подворотни, махнул рукой остальным. Кеша и Виталя проводили взглядами четыре фигуры, которые скрылись в черноте тоннеля, ведущего на улицу.
«Верунчик!.. – Виталя повернулся к Вере, которая дремала, сидя в дверном проеме. Ее спина упиралась в дверной косяк, голова свесилась вниз. Вера вытянула правую ногу наружу, красная туфелька слетела с ноги, сумочка валялась рядом. Вера согнула левую ногу, прижала ее с нежностью к животу. Голубая джинсовая юбка задралась, обнажив белую плоть между черными чулками и красными кружевными трусиками. «О-о-о, ****ина, не спать!.. – Виталя приблизился к двери, уцепил несколько платиновых прядей на голове Веры и резко дернул за них. Вера открыла глаза: «Больно ж, дурак!» –  и шлепнула Виталю по руке. Виталя ухватил Веру за волосы покрепче, всей пятерней: «Это еще не больно, сученька! – сощурив злые глаза, процедил Виталя сквозь зубы. – Это я еще ласково с тобой!» –  и он раза четыре стукнул Веру затылком о косяк. – Это тебе для бодрости… Просыпайся, профурсетка-пососушечка!» Вера шипела и пускала слюни, вцепившись в запястье Витали острыми красными ноготками.
Кеша, опустив подбородок и сложив руки на животе, со скучающим видом наблюдал за этой сценой. Сказал спокойно, увещевательно: «Пригласи нас, что ль, в свою нору. А то чего мы на улице торчим, как будто не родные».
Виталя рванул Веру за волосы, заставив ее подняться. Кеша присел, широко расставив толстые ноги и свесив между ними живот. Взял сумочку, высыпал ее содержимое: пудреницу, зеленые карамельки, упаковку салфеток с надписью Аэрофлот, разноцветные кирпичики с надписью Donald Bubble Gum, мягкие плоские квадратики с надписью ConDom, блестящие щипчики, пилочку для ногтей, пузырек с кроваво-красным лаком. Поворошил кучку указательным пальцем, подцепил за кольцо связку ключей с брелоком в форме сердечка, позвенел ключами и, тяжело ступая, направился вверх по винтовой лестнице черного хода. Виталя пихал перед собой хнычущую извивающуюся Веру. Она, оглянувшись, воскликнула: «Сумочка моя!..» Виталя ткнул Веру кулаком в правый бок, чуть выше поясницы: «Разбудишь соседей, я тебе почки отобью». «Это же фирма Тонелли, она, знаешь скока стоит!..»  –проскулила Вера тихо.
«Ничего… – Виталя усмехнулся и шлепнул Веру по обтянутому узкой юбкой заду. – Резвее будешь подмахивать, заработаешь на новую!..»

Парни шли к воротам. Луч от карманного фонарика, который держал Рубль,  метался по утоптанной щебенке с островками старого асфальта. Железные ворота были открыты, желтоватая полоса света лежала косо. Рубль остановился перед воротами, выключил фонарик. Посмотрел на жигули-копейку, припаркованную у афишной тумбы: «Они на этой жестянке приехали?» Брюс кивнул: «У-гу».
«Так мы их, значит, дождемся?» – спросил Чиган.
«Само собой… – Рубль с усилием закрыл одну створку ворот, несмазанные петли заскрипели. Брюс подобрал с земли изогнутый спиралью обрывок толстой проволоки, прикрыл вторую створку, погремел засовом, сказал: «Посвети-ка мне…» Рубль включил фонарик, направил луч на засов. Брюс распрямил проволоку и протянул ее через ушки засова, концы проволоки крепко закрутил. Рубль повел лучом по стенам: «Здесь где-то дверь в подвал… Вот она!»
На двери висел круглый замок. Чиган ухватился за него, подергал, сначала слабо, потом сильнее, уперся ногой в дверь, ржавая дужка со скрипом вышла из подгнившего дерева, дверь распахнулась наружу. Рубль посветил внутрь фонариком и спустился в подвал по крутой лестнице первым. Брюс спустился последним и прикрыл дверь. Рубль поводил фонариком по сторонам и вверх: деревянные клетушки размером каждая с телефонную будку были частично заполнены дровами.
«В морду мне только не надо светить, да… – сказал Чиган. – Здесь воды по колено… Сколько нам их ждать-то?»
«Сколько надо, столько и будем ждать, – ответил Рубль. – У нас времени много. Вся жизнь впереди… Туча, ты… как всегда».
«У-гу».
«Первым надо рыжего борова свалить, – сказал Рубль. – Губастый пуделек сам растечется».
«Не суди о противнике по внешности», – возразил Брюс.
«А  я не по внешности сужу. Я чую».
Рубль поводил фонариком, засунул пакет с деньгами в щель между рейками, потушил фонарь.
«Ну, вот теперь я тут вообще не вижу ни шиша! – недовольно воскликнул Чиган. – Включи фонарь».
«А чего здесь рассматривать? – сказал Рубль. – И ори шепотом».
«Жалко, с нами Мамонта нет…» – сказал Туча, снял очки, завернул их в платок, убрал в карман пиджака.
«Хорошо, что с нами Мамонта нет… – возразил Рубль. – А то сейчас бы вопли стояли по всему району... А мы тихонько… Быстро, незаметно, но очень больно».
«Бля, здесь крыса, кажись!.. –  воскликнул Чиган. – Шуршит… Ой, я на что-то мягкое наступил, оно ползает!.. Ой, мне за шиворот что-то капнуло!..»
«Ну-у, разойкался… – со смешком заметил Рубль, – прям как девочка».

Виталя спускался по винтовой лестнице лестнице первым, а Кеша пыхтел за ним, его массивный живот колыхался при каждом шаге, Кеша хмурился, смотрел на свой живот недовольно.
«Наглеет шмарочка день ото дня, – сказал Виталя, провел растопыренными пальцами по белым кудрям,  –Страх совсем потеряла! Займусь-ка ее воспитанием… да пожестче…»
«Займешься, займешься… – буркнул Кеша, почесал красную шею. – Зря ты с парнями  так».
«Ты о ком?»
«Ну-у… которые эти… во дворе».
«А-а, тьфу ты, я уж забыл про них… – Виталя перед дверью на улицу застегнул куртку до горла, поднял воротник. – Тебе, Кешик, их жалко что ли?»
«Нет, не жалко… И не называй меня Кешиком!»
«Ну, подумаешь, Кешик, наехал я чуть-слегка на борзый молодняк… Воспитывать таких надо!».
«Ты не просто наехал, Виталя, ты их унизил. А мужчин нельзя унижать. Тем более перед женщиной. Мужчины такое не прощают».
«Чи-во?.. Ну, ты и философ!.. Они – шкеты, а она – шлюха. – Виталя распахнул дверь, шагнул в туман, поежился. – Вот и лету скоро конец… пролетело, а я и не позагорал, как следует.
«Шкеты быстро растут», – Кеша спрыгнул со ступеньки, твердо сжатым кулаком постучал себя по брюху, прислушался к глухому звуку.
«Ты их боишься, что ли?» – Виталя повернул голову, изогнул бровь.
«Нет, – Кеша догнал Виталю. – Но все-таки, зря ты с ними так… Они бы сами ушли».
«Ну, ты и гуманист! Раньше за тобой не замечал…»
«Я не гуманист. Просто я за справедливость… – Кеша подергал себя за кустистую рыжеватую бровь.  –Слышь, Виталь, а ты вот одного из них куском рыхлого сала назвал… А я, что ли, тоже… кусок рыхлого сала?»
Виталя громко заржал, запрокинув голову: «Нет, Кешик, ты не кусок рыхлого сала. Ты – кусок упругого са…» – Виталя осекся, заметив, как недобро смотрит на него Кеша. – Все-все… извини… пошутил я… Уж и пошутить нельзя?»
«Не смешно ни хера... – обиженно буркнул Кеша. – И не называй ты меня Кешиком».
Они шли в молчании. Виталя зацепился носком туфли за осколок кирпича:
«****ь, не видно тут ни ***. У тебя фонарик есть?»
«Нет. Зажигалка вот есть», – Кеша щелкнул бензиновой зажигалкой.
«Тольку от нее…»
Они подошли к закрытым воротам. Кеша потянул створку на себя, ворота поддались лишь на несколько сантиметров. В щель виднелась слабоосвещенная улица. Кеша провел ладонью по засову, обмотанному проволокой: «Не нравится мне это…» – поднял зажигалку повыше, с озабоченным видом огляделся по сторонам, пламя зажигалки колыхалось на слабом ветру. Кеша защелкнул крышечку зажигалки.
«Ну, теперь вообще ничего не видать, – сказал Виталя. – Зажги!»
«Нагрелась. Жжется».
«Дай, я подержу… – Виталя забрал зажигалку у Кеши, щелкнул, поднял повыше.  –Давай, разматывай эту поебень скорее. Время не ждет!»
«Ты поглядывай назад, а…» – Кеша, сгорбившись, стал раскручивать проволоку. – Во, замотал кто-то… Не нравится мне это!..»
«Ты, давай, шустрее, не томи», – Кеша потушил пламя.
«Ну, спасибо, теперь я вообще ни хера не вижу».
«Так нагрелась сволочь, пальцы жжет».
«Вот, и я о том… – Кеша наощупь возился с проволочными узлами. – Нет, ну, какой козлина накрутил здесь  эту херь?.. Ты там не дремай, посматривай, посматривай…»
«Да, я посматриваю, посматриваю… – Виталя опять запалил зажигалку. – Хули тут посматривать, если не видно ни ***! Долго ты там еще?»
«Огонь чуть повыше… – Кеша сопел, распутывая проволоку. – Я сказал, чуть повыше, смотри, куда светишь. Бля, ты только ухо мне не сожги».

Рубль осторожно приоткрыл дверь на пару сантиметров, прошептал Туче.
«Туча, ну, ты понял, как всегда, да? Я сейчас распахну дверь, врублю фонарик, и ты сразу летишь вперед, да!..Ты слышишь меня вообще?..»
«Да, я ж киваю».
«А я что, вижу в темноте, как ты мне киваешь?!»
«Да, понял я, понял все…»
Чиган погладил лежащий в кармане Вальтер, достал пистолет, понюхал затвор, провел пальцем по стволу. Сунул пистолет в карман, пошарил в темноте руками, нащупал шатающуюся доску, подергал ее из стороны в сторону, потянул не себя. Раздается скрип вытягиваемых из дерева гвоздей. Рубль зло прошептал: «Что это?» Чиган прошептал в ответ: «Да, это я тут… досточку себе оторвал…»
«Досточку он… – передразнил Рубль Чигана. – Сейчас весь дом проснется… Досочку, а не досточку, семь раз ты не русский». Чиган глухо хохотнул, и Рубль ткнул его локтем в бок: «Вот поржи еще тут… Самое время... – Рубль приоткрыл дверь, прислушался.
«Н-ну, п-паехали!» – Рубль распахнул подвальную дверь, включил фонарик, направил луч в сторону ворот. Кеша и Виталя обернулись и сразу зажмурились, выставили ладони перед глазами. Кеша поднялся с корточек, сунул руку в карман, сжал кастет. Виталя нервно дернул головой вправо-влево, стиснул кулаки. Туча бросился Кеше в ноги, обхватил их обеими руками чуть выше лодыжек, сжал, что есть сил, и, давя плечом под колени, повалил Кешу на землю. Рубль кулаком ударил Виталю поддых, а Брюс коленкой в пах, зажигалка вылетела у Витали из пальцев, звенькнула о стену, Виталя повалился, охнув и согнувшись пополам, завалился на асфальт, как куль, засучил ногами, хватая ртом воздух. Кеша кастетом нацелился Туче в затылок, но попал вскользь в ухо. Кеша попытался вырвать ноги из захвата, но подскочивший Чиган плашмя ударил Кешу по лицу толстой сырой доской, замахнулся, опустил доску Кеше на макушку, доска разломилась надвое. Чиган прыгнул Кеше обеими ногами на живот, ударил пяткой в подбородок: «Да, вырубайся ж ты, наконец!» Туча отпустил обмякшего Кешу, поднялся, прижал ладонь к разорванному, обильно кровоточащему уху. Рубль ухватил скрючившегося на земле Виталю за воротник куртки и рывком поставил на ноги, Чиган вцепился Витале в волосы и прижал к стене. Рубль направил в глаза Витале луч фонарика.
«Убери!..» – попросил Виталя, жмурясь и кривя губы.
Рубль, оскалившись, прижал светящий фонарик к нижнему веку Витали, надавил фонариком на глазное яблоко, Виталя нервно задергался, громко задышал. Рубль сказал: «Слышь, ты в центре быкуй, может, там ты – основной. Но здесь – Фрича, и здесь ты никто. Появишься еще раз, мы тебя зароем. А приведешь кодлу, мы Космос и Зеленку подымем, и тебя зароют вместе с кодлой. И кусты сверху посадят! Понял? Не слышу?»
«Понял…»
«Я же говорил, –  улыбнулся Рубль, – что он растечется».
«Но вломить ему все же еще надо бы… – сказал Чиган. – А то другану его знатно вломили, а надо по справедливости... Дай-ка я ему пару раз… отпусти его».
«Валяй», – Рубль отступил на шаг. Виталя прикрыл голову руками. Чиган пнул Виталю в грудь и отошел в сторону: «Полубаб не интересно бить!.. Брюс, ты?»
Брюс приблизился к Витале, натянул капюшон до бровей: «Когда ты… Нет, извините, вы… Когда вы показывали мне маваши-гери, то вы кое-что сделали неправильно... Во время удара вы поднялись опорной ногой на носок. А это очень грубая ошибка! Поэтому вы и не смогли удержать равновесие. А надо вот так…»
Брюс по кругу ударил Виталю подъемом стопы по уху, Виталя завалился набок и сжался в комок.
«Ну, у-сё? Па-ашли?» – Чиган
Туча возился с проволокой на засове: «Ну, ты, Брюс, и замотал. Профессионально! Как будто всю жизнь этим занимался».
Ворота открылись. Занимался рассвет. Кеша встал на карачки, замычал, покрутил головой, роняя кровь из носа. Виталя глухо стонал, лежа на боку.

Перешли через улицу, Чиган, проходя мимо Жигулей, разбил каблуком передние габаритные огни, обильно харкнул на ветровое стекло, подобрал осколок кирпича, замахнулся. «Тачка-то при чем? Остынь…» – удержал его Рубль. – Стоп! – и Рубль хлопнул себя по животу. –  Пакет забыл…»
Вприпрыжку он внесся в подворотню. Кешу рвало тушеной капустой и котлетами, из носа свисали кровавые сопли, Кеша поднял голову, посмотрел на Рубля мутными отекшими глазами. Виталя сидел у стенки, обхватив голову руками. Рубль спустился в подвал со светящим фонариком, извлек из щели пакет. Поднялся из подвала, споткнулся о верхнюю ступеньку, выронил пакет. Половина купюр шуршащей волной вытекла из пакета. Кеша и Виталя посмотрели на купюры изумленно. Рубль сделал вид, что хочет ударить ногой Виталю, Виталя съежился. Рубль остановил ступню у его головы и слегка пихнул, оставив на лбу грязный след. Выскочил за ворота, припустил рысцой, на бегу запихивая пакет за ремень.