Яблоко юности 18

Шесть

Навалившись локтями на столешницу, за массивным канцелярским столом сидел мужчина лет тридцати пяти. Темный клетчатый пуловер обтягивал его широкие плечи, толстые руки и выпирающий живот. Серый пиджак висел на спинке стула. Мужчина, закрыв глаза, растирал виски, лоб, лысую макушку и короткостриженый затылок. С краю стола дымилась сигарета в пепельнице, полной окурков, поднимался парок над кружкой с черной жидкостью. Мужчина открыл глаза, откинулся на спинку стула и, зевнув, потянулся, хрустя суставами. Хлебнул из кружки, докурил сигарету до фильтра, затушил. Несколько раз включил и выключил лампу с зеленым стеклянным плафоном в форме купола морской медузы. Включил настольный трехлопастной вентилятор, вентилятор загудел, затрясся, воздушная волна выдула пепел из пепельницы, частицы пепла тонким слоем покрыли столешницу и листы бумаги. Мужчина с раздражением выключил вентилятор. Выдернул лист бумаги из каретки пишущей машинки, скомкал его, кинул в пластиковую корзинку, полную бумажного мусора. Бумажный комок упал рядом с корзинкой. Мужчина чертыхнулся, приподнялся лениво, потянулся было за комком, но передумал, шлепнулся обратно на стул. Взял из пачки, лежащей на массивном столе, чистый лист, вставил его в каретку, провернул колесико. Стащил пуловер, ослабил синий синтетический галстук, снял его, скатал в рулончик и сунул в карман пиджака, расстегнул верхнюю пуговицу на синей рубашке, закатал рукава выше локтей, откинулся на спинку стула, сложил ладони в замок на затылке, вытянул ноги, скрестив их. Уставился, не мигая, на фотопортрет Дзержинского, висевший над соседним столом, сказал: «Ну, что, Феликс Эдмундович, думать будем, да?..»
На соседнем столе также размещались телефонный аппарат, пишущая машинка, графин, и зеленая лампа, но пепельницы, картонных папок и пачек бумажных листов не было. Пожилой коллега слег в больницу с межпозвоночной грыжей за пару месяцев до пенсии. На изогнутом крючке, прибитом к стене, рядом с черным плащом, висела авоська с четырьмя апельсинами, кульком шоколадных конфет и пачкой печенья. Собирался после работы заехать в больницу с передачкой, но опять замотался. Мужчина взглянул на часы: полдесятого, а пока то да се, стукнет полночь, в больницу ехать уже поздно. Может, завтра с утра? Мужчина поднялся, поднял с пола скомканную бумажку, придвинул стул коллеги к стене, стал на него. Протер тряпицей стекло, прикрывающее портрет Дзержинского. Спустившись со стула, это же бумажкой протер и сиденье, метнул комок в корзину, попав точно.
Допил остывший кофе, налил из графина в кружку воды, опустил в воду спиральку электрокипятильника. Тряхнул жестяную баночку с изображением грудастой индийской танцовщицы. Брезгливо понюхал коричневые, слипшиеся между собой, гранулки: шестая или пятая кружка растворимого кофе за день, уже воротит от этого пойла.
Прошелся по кабинету. С полминуты побоксировал, глядя на свое отражение в стеклах шкафа, заполненного толстыми папками и книгами. Запыхался, еле отдышался. Ну, его на фиг, надо бросать курить, дыхалка уже ни к черту! Но как тут бросишь? Кофе бы поменьше… Молодой еще, а на сердце будто камень лежит! Посмотрел на свой живот. В спортзал бы почаще! Но где время взять? Сел на край стола, пододвинул к себе папку, развязал тесемки, в который раз перечитал заключение эксперта.
С супругами Подбородковами и их ближайшей соседкой все предельно ясно. Возгорание матраса, скорей всего, заснули с сигаретой; алкоголя в венах больше, чем крови. Но смерть всех троих наступила не от ожогов, а от отравления продуктами горения. Дети Подбородковых могли проснуться в самом начале  пожара, успеть выскочить в окно и убежать, но почему до сих пор они нигде не объявились? Испугались огня, спрятались где-то, это можно понять. Но почему не побежали к соседям? Двое младших детей, девочка и мальчик, умственно неполноценны, могли потеряться в городе, засесть где-нибудь в подвале или на чердаке. Но все подвалы, все чердаки, все канализационные люки, все стройплощадки, все сараи и гаражи, все заколоченные двухэтажные дома района и прилегающих к нему улиц уже обшарены с предельным тщанием, а следов никаких.
У старшего сына Подбородковых, если верить медицинской карте, умственное развитие нормальное. Трудный подросток, как говорится, с биографией. Предположим, он в ту ночь не ночевал дома. Предположим, до сих пор шляется где-то. И возможно, даже не знает о случившейся трагедии. Но где шляется, это надо выяснить. Надо теребить дружков его лепших, а найти их не трудно, вот списочек весь тут. Комсомолец этот, Худойбердыев, зря штаны не просиживал, по всем молодежным шайкам района такие исследования провел, что хоть диссертацию защищай! Так что корешей и марух Сергея Подбородкова мы тряхнем хорошенько. Всё выложат, и найдем его быстро. Но это все завтра, завтра…
А вот гостей Подбородковых мужеского пола личности до сих пор не установлены... Десяток ножевых ранений у одного, да и второй как будто под железный дождь попал. У одного важные органы не задеты, но перерезана бедренная артерия, и умер он быстро, от потери крови. Причина смерти второго – проникающее ранение в мозг, через глазницу, но до этого его шкуру знатно покоцали. Оба умерли примерно в одно время. Кухонные ножи в руках у обоих, и вроде все ясно – бытовая поножовщина на почве внезапно возникшей неприязни, мы по нескольку таких дел в месяц закрываем. Нажрутся дебилы и пыряют друг друга почем зря!.. Нечего тут особо думать. Но, вот, заковыка, раны-то нанесены не теми клинками, которые нашли в руках у трупов. Другим клинком, поуже и покороче, нанесены все ранения, и клинка этого в доме нет. Зато есть следы обуви, а также отпечатки пальцев, которые не принадлежат ни Подбородковым, ни, безымянным пока, погибшим мужчинам. Отпечатки взрослого человека. Младшим детям Подбородковых они не могут принадлежать. Они могут принадлежать старшему, Сергею Подбородкову. Но могут принадлежать и еще какому-то неизвестному лицу. Был кто-то еще в квартире, чую, был. И этот неизвестный кто-то, наверное, считает советских сыскарей идиотами! Замочил собутыльников, а потом, заметая следы, вложил им руки кухонные ножи, и думает, что мы на эту дешевую дулю поведемся. Ха! Думает, что не найдем его. Найдем, найдем… Поймаем, поймаем… Таких орлов ловили, таких мастеров разбойного дела к ногтю прижимали, а тут какого-то пропойцу тупого не отловим? Отловим… Но первым делом, конечно, надо разыскать детей. Надо найти детей… Минут пятнадцать подремлю… Мужчина навалился грудью на стол, уложил голову на скрещенные руки и моментально провалился в крепкий сон.

**
Чиган высунул голову из-под одеяла, протер глаза, посмотрел на часы: половина второго. В комнате было темно, за окном стоял плотный туман. На кухню Чиган прошлепал голышом, из плетеной корзинки цапнул два квадратных печенья, намазал одно из них подтаявшим сливочным маслом, положил сверху вторую печеньку, надавил слегка, чтобы масло вылезло по краям, убрал лишнее масло ножом. Разрезал круглую булочку вдоль, намазал маслом половинки, по краям их сформировал из масла бортики, и заполнил эти емкости: одну клубничным, другую смородиновым вареньем. Уложил на тарелку рядом с печеньем; оглядел свой завтрак, остался доволен и потянулся к жестяной коробке с надписью Какао.
Туман рассеивался. Чиган встал у окна с кружкой в руке. Узкий пустынный двор постепенно светлел, на крыши сарай выползали черные, рыжие и серые кошки; широко разросшийся куст боярышника облепила стая трепещущих крыльями дроздов; розовые ягоды густо усеивали траву под кустом. На конце одной из деревянных стоек, между которыми были протянуты веревки для сушки белья, чернел мужской ботинок с отклеившейся подошвой. У сарая пятеро девочек лет двенадцати подкрашивали друг другу губы, ресницы, веки. Чиган, ухмыляясь, наблюдал за девчонками. Туман совсем рассеялся, двор залило жаркое солнце. Чиган отвлекся от девчонок – на рябой стене противоположного дома он заметил белеющие знаки:
/|+|~ /|+- ~|-[]~ (||+ (|||) ^|^ <()|> :|<>: ~|+<>~ [+(><+)|] >|<//:)-][+~~ -||- :|~+][~ -||- :|:+(~( =||= (+~//><~+(|) :|:+//_][-+>< :| -||- || :+~~|~ |: -|- =|[]|= +///|: =||=+ \||/ <||> `-:| -||- `>-|- -||- <\|/+// ^|^- ^|||^ ~~|| /=||= >||</ =|>|= ~|~ \>|/ -||- (>||  :||: >||< <-~|~ +~||/|~ -|<|/- :|+|: :|||:~ >|~+-|< (|+|/|) ^~|^ :\||:\ =|\||= +~||||~ \|/\\\/~]][
Каждый знак с ладонь. Вчера этих знаков – точно! – не было. Или не заметил? Не мог не заметить! Не было…
Чиган залпом допил остывшее какао, поморщился, ощутив на языке неприятный вкус гущи, сплюнул коричневым на край раковины, отвернул кран, поплескал на плевок, смывая его в воронку, поставил чашку в раковину. Натянув лыжное трико, вышел в коридор и снял трубку массивного аппарата на столе, накрытом клеенкой в цветочек.

Через пару часов Рубль, Туча и Чиган стояли напротив стены и рассматривали знаки. Брюс прилег на кривую скамеечку, закрыл глаза, положил ладонь на лоб.
«Это же наш детский шифр!» – сказал Рубль.
«Ну, да... – согласился Туча. – Наш».
«Я потому и обзвонил вас! – воскликнул Чиган. – Если я этого не писал, если Туча этого не писал, если Рубль этого не писал и если Брюс этого не писал… – Чиган обернулся к дремлющему Брюсу. – Брюс, это не твое?.. – Брюс, не открывая глаз и не убирая ладони со лба, мотнул головой ею вправо-влево. – Вот!.. Значит, кроме Мамонта, больше некому?»
«Н-да…–  Рубль поднял левую бровь, просматривая начертанное мелом на стене. – Ну… и кто из вас помнит наш детский шифр?»
«Элементарно, Ватсон! – сказал Туча, вынул пластиковый чехол, нацепил на нос очки, достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и авторучку. – Это самый примитивный принцип шифровки: один символ соответствует одной букве алфавита. Да, любой дешифровщик расколет в момент…»
«Ну, хорошо, хорошо… – Рубль ткнул пальцем стену. – Давай, прочитай-ка это… дешифровщик».
Туча кашлянул в кулак, подошел к стене поближе, раскрыл блокнот, щелкнул авторучку, прошелся вдоль стены, внимательно всматриваясь в строки: «Тэк-с, тэк-с… Сначала надо выписать все одинаковые символы, которые повторяются по нескольку раз…»
Рубль покивал головой: «Ну, ну…»
«Мне кажется, вот это означало букву А», – сказал Чиган, обведя указательным символ  :|:  .
«Нет, букву А означало вот это…»–  Рубль указал пальцем на \|/ .
«Помолчите, а!» –  Туча полуобернулся и выставил раскрытую ладонь с зажатой между указательным и средним пальцем авторучкой. – Помолчите хоть пять минут! Я думаю...»
«Тихо, Чапай думать будет!..» –  пробасил Чиган.
«Так… – Туча, махнув на Чигана досадливо рукой, стал торопливо чиркать на странице блокнота. – Символ, который чаще всего повторяется… Предположим, он соответствует букве… – Туча, раздраженно рвя бумагу кончиком стержнем, зачеркнул надпись. – Ну, почему Мамонт не сделал интервалов между словами?! Было б гораздо проще…»
«А может, это всего одно слово? – широко улыбнувшись, спросил Чиган. – Длинное-предлинное какое-нибудь словцо…»
«Ну, да… очень смешно!» – Туча дотронулся указательным пальцем до дужки очков, переместив их с с кончика переносицы к бровям.
«Хватит фигней страдать… – тихо сказал Брюс, не убирая руки со лба. – Я помню этот шифр».
«А чего молчишь?» –  восклинули Рубль и Чиган одновременно.
«Ну… не совсем помню… Почти вспомнил… Если перестанете галдеть, то вспомню все…»
Брюс лежал пять минут в тишине, все смотрели на него. Чиган и Туча выкурили по сигарете. Брюс резко встал, подошел к стене, вгляделся в надпись, несколько раз медленно перевел взгляд слева направо и справа налево. Закрыл глаза и постоял, не шевелясь пару минут. Остальные всматривались в безмятежное лицо Брюса. Брюс открыл глаза:
«Это я».
«Это мы видим, что ты!..» –  сказал Рубль, посмотрев на Брюса с тревогой.
«Нет, я просто первые буквы прочитал. – Брюс провел пальцем под первыми знаками . – Тут написано ЭТОЯ».
«Зашибись! – Рубль покачал головой. – И что?»
«Наверное, Мамонт себя имел в виду?..» – спросил Чиган.
«Какой ты догадливый, – съязвил Рубль. – Ясно, что Мамонт себя имел виду. Мог бы и не уточнять, что это он.  Больше ведь некому. А как он умудрился этот шифр не забыть?»
«Так он же его и придумал», – ответил Туча.
 «Дальше… – Брюс поднял ладонь, призывая к тишине, – он пишет, что ему нужна еда, сигареты, спички, мыло, одеяла, котелок и тэдэ».
«Что и тэдэ?»
«Не знаю. Так он написал ИТэДэ – Брюс показал пальцем на конец первого ряда надписи.
«Вот в этом весь Мамонт, – сказал Рубль. – Ни драсте, ни пажалста!.. Это я, везите мне быстренько жратву!»
«Да, он такой…» – вздохнул Туча.
«Ну, а где он затихарился, не пишет?» – спросил Чиган.
«Пишет, –  кивнул Брюс. – На конце реки, где старая крепость».
«Он так и написал: на конце реки?» – спросил Чиган.
«Да», – Брюс повернулся, прошелся, сунув руки в карманы, до скамейки и уселся на ее спинку.
«Вот, бля! – воскликнул Чиган. – Я хоть и семь раз не русский, а и то знаю, что конец реки, это устье. На конце реки! На конце… Конец в штанах у него!»
«Двоечник, что с него взять…» – пожал плечами Рубль.
«А еще писатель называется!» – сказал Чиган и уселся рядом с Брюсом.
«Кто писатель?» – Рубль удивленно вскинул брови.
«Мамонт, кто ж! Не я ж… – Чиган сплюнул, вытер губы большим пальцем. – Ты что не знал, что он сказки сочиняет?»
«Нет».
«Зуб даю!»
«А ты читал?»
«Ну, да!.. Немножко…»
«И как?»
«Да, так… – Чиган пожал плечами. – Никак… Туфта какая-то!.. Сказочки детские…»
«Мамонт и сказочки?..» – скептически протянул Туча.
«Вот, надо же!.. И скрывал от всех! Кроме тебя…»  –Рубль прищурился.
«Не заслужили, значит, вы доверия. – Чиган широко улыбнулся и поднял вверх указательный палец. – А мне он целых две толстых тетради отдал! На хранение... Сказал, что если он погибнет молодым, то мне надо будет его писанину сохранить для потомков. Прикинь, так и сказал… для потомков!»
«Вот же мудило!..» – рассмеялся Рубль.

**
Солнце близилось к зениту, грело жарко, но ветер с моря приносил прохладу. Красно-белая башня маяка высилась вдалеке, у впадения реки в море. Серо-зеленые военные корабли и черно-красные танкеры, казалось, застыли на линии горизонта. Сверхзвуковые истребители чертили небо белыми линиями; стрекотали изредка вертолеты. Альбатросы парили над волнами, бросались вниз, чиркали кончиками крыл по воде и взмывали вверх с серебристой добычей в клювах. Волны разбивались о бетонные кубы прибрежного мола. Руины полузатопленной крепости гнилыми зубьями торчали из воды.
На пригорке, закрытом со всем сторон молодыми соснами, серело поросшее лишайником округлое сооружение из монолитного железобетона, с прямоугольными пулеметными бойницами. Вокруг дота желтели песочные проплешины, отороченные разнообразными травами и мхами. Рядом с дотом валялся кривой, выбеленный, высушенный солнцем и ветрам, древесный ствол. На нем сидела девочка в спортивной кепке с козырьком и в джинсовом комбинезоне с аппликацией в форме ромашки. Девочка ковыряла пятку; ботиночек со всунутым в него носком белым носочком валялся рядом. Мальчик тыкал пальцем в рогатого жука, упрямо ползущего вверх по склону. Из дота выбрался Мамонт  с толстой тетрадкой в руке и авторучкой в зубах, сел между девочкой и мальчиком на ствол.
«Ну, что, про вампирика?.. – спросил он девочку и, не дожидаясь ответа, повернулся к мальчику, который вдавил жука в песок и с интересом наблюдал, как жук, ворочая корпусом, выползает из песка. – Часть вторая, последняя! Окончание, то есть…» – Мамонт раскрыл тетрадь, и стал авторучкой медленно выписывать слова. Ничего не исправлял и не зачеркивал. Досочинив предложение, зачитывал его вслух. Мальчик слушал равнодушно, вполуха, пытаясь обнаружить неизвестно куда пропавшего жука, девочка заинтересованно, приоткрыв рот:

Они все пришли на старинное кладбище и стали рыть землю на могиле того старичка которого они там похоронили. Подняли крышку гроба. Видят что труп старичка лежит растолстевший и с довольным видом. И когти на руках и ногах у старичка выросли как кинжалы и зубы торчат между усмехающихся жестоко губ. А губы в крови все и борода слиплась от крови и спуталась с усами. Дачник тут понял почему его сын начал умирать. Вскрикнул тогда и размахнулся лопатой на старичка. А старичок раскрыл вдруг глаза и засмеялся зловеще и выпрыгнул быстро из могилы. Побежал быстро в лес и все за ним тут же погнались через кусты и овраги. Но не смогли догнать.

Мамонт прервался, заложил авторучку за ухо: «Светка, сходи за лопухом, солнце жарит, не могу!» – и расстегнул молнию на спортивной кофте до пупа. Девочка вскочила, побежала вниз.
«Что ты рвешь, это же не лопух! – заорал Мамонт, а когда девочка вернулась, спросил: – Что ты принесла? Это разве лопух?.. Да, это лопух, но фиговый!.. Побольше не могла найти?.. Махай, давай... А-то я спекусь сейчас... На меня махай… И на Игоря тоже махай, он, видишь, совсем квелый. Что ты только не себя весь ветер гонишь?! Светка, ну-тя нахрен! Кто так махает? Смотри, как надо!» – Мамонт вырвал из рук сестры лист лопуха и стал размахивать им так сильно, что стебель обломился. Девочка рассмеялась. Мамонт зло втоптал пяткой остатки лопуха в песок. Продолжил сочинять и тут же зачитывать вслух:

Бабушка взяла земли из могилы и на даче намазала ею внука с ног до головы. И он быстро выздоровел. Стал здоровым и веселым. Потому что бабушка была колдуньей но доброй. Еще она ходила  ночью вокруг дачи и шептала чтобы мертвый злой старичок не вернулся.
Но однажды под утро кошки зашипели и выгнулись подняв хвост и дверь заскрипела зловеще.  Окно стукнуло и завыло в трубе. Дверь распахнулась а на пороге стоял мертвец ростом до потолка. Он открыл рот и высунул язык защелкав зубами в крови. И стал смотреть на бабушку а бабушка смотрела на него но не боялась ничего. Они долго не мигали глазами и все смотрели и смотрели. Изо рта мертвеца капала кровь по каплям а бабушка грозно шептала УХОДИ ВАМПИР ОБРАТНО В МОГИЛУ. А вампир зловеще смеялся ОТДАЙ МНЕ СЕЙЧАС ЖЕ ЭТОГО РЕБЕНКА.
Вдруг бабушка схватила палку и ударила мертвеца прямо в грудь. И она проткнула гнилую кожу и кости и вышла концом с другой стороны а из дырки побежали черные пауки и поползли волосатые черви. А из ноздрей мертвеца пошел вонючий  ядовитый дым. Бабушка закашлялась она была старенькой но не сдалась и замахнулась палкой еще. Мертвец шел на нее рыча. Его язык высовывался между загнутых зубов и извивался как змея. Но  бабушка пробила ему глаз концом палки и надавила что было сил  и она застряла в черепе. А  мертвец завыл и замахал руками потому что  хотел достать бабушку длинными черными когтями но не хватило длины. Бабушка вскрикнула вырвав палку из черепа и пробила мертвецу второй глаз и он захрипел. У всех уже не было сил но бабушка вспомнила про маленького внука и наполнилась сразу сил. А мертвец вздрогнул от страха он ведь тоже не хотел умирать. Он шипел и пускал желтые пузыри через длинный нос которые лопались с громким звуком. Он попытался в третий раз схватить бабушку когтями и чуть не оцарапал ей голову но она вовремя отскочила. А мертвец упал и стал дергаться скребя когтями Он умер воя. И скрипя зубами выпустил дух.
Тут все проснулись и сбежались в коридор. Увидели на полу гнилого мертвеца с дырой в груди и с выколотыми глазами и спросили бабушку в испуге ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? А бабушка была довольна хоть и устала немного но сказала с радостью во взгляде БОЛЬШЕ МЕРТВЕЦ НЕ ОЖИВЕТ НИКОГДА И НИКОГО НЕ СМОЖЕТ СОЖРАТЬ.
Тогда все успокоились и пошли спать в свои кровати. А бабушка еще долго гладила своего внука по кудрявой голове и шептала ему ласково чтобы он спал крепко и спокойно.   

**
Желтый кривобокий икарус-гармошка катил по шоссе. Справа тянулся речной порт. Гигантские краны желто-синими фламинго перетаскивали в клювах черные, белые, красные кубы. Слева пролегали поля, вдалеке виднелись заводские трубы, пускающие в ярко-синее небо серые султаны дыма.
Брюс сжимал между ног синий нейлоновый чехол с одеялами и туристическими спальными мешками внутри. В ногах у Чигана лежала спортивная сумка, в руке Чиган держал две удочки. Одет Чиган был в новые джинсы, шелковую цветастую рубашку с искорками, на ногах блестели лакированные туфли с острыми носами и золотистыми пряжками; на животе сияла массивная пряжка кожаного ремня в форме львиной головы. Чиган нацепил на переносицу солнечные очки с серебристыми зеркальными стеклами.
«Середина октября, а жарит как летом!»  – сказал Туча, вытирая вспотевшее лицо платком. Туча снял пиджак, сложил вдвое и набросил на объемистую хозяйственную сумку из кожзаменителя, лежащую на соседнем сидении. Привстал, попытался открыть окно, но створки окна заклинило, удалось раздвинуть лишь на треть.
«Очки новые достал?» – спросил Рубль у Чигана. Рубль был одет в вельветовые брюки и черную битловку.
«Ну, да. В Автоматах у центровой фарцы брал».
«Вещная вещь! – Рубль одобрительно кивнул головой. – Только ведь зима близко… А к следующему лету эти очки уже выйдут из моды».
Чиган махнул рукой. Втиснул удочки между двумя сиденьями, прижался лбом к стеклу.
«Теперь, значит, в Автоматах гнездо у них?» – спросил Рубль.
«Да, – ответил Туча, – У Лаймы посерьезней деловары трутся… Рыжье… валюта... А в Автоматах мелкие шмоточники».
«Надо бы к ним еще разок заглянуть. К зиме приодеться, – сказал Чиган. – А-то меня из зимнего одно советское старье…»
Минут пятнадцать молчали. Автобус переехал через мост над узкой речкой. У берега из воды торчали черные деревянные сваи с привязанными к ним моторными и весельными лодками. Посредине речки темнела лодка с двумя сгорбившимися рыбаками, одна из удочек согнулась и вскоре в солнечных лучах блеснула рыбешка.
«Так, Мамонт, получается, под самым носом у погранцов… – сказал Чиган. – Рисково!»
«Рисково, но не глупо, – ответил Рубль. – Мильтоны там его искать не догадаются. Тебя они, кстати, уже трясли насчет...»
«Трясли, – усмехнулся Чиган. – А хули им толку? Я сказал, ни-чо не знаю! Где он, что он, с кем он?..» – Чиган развел руками.
«И поверили?» – спросил Туча.
«Поверили, не поверили, мне пох! Ну, помурыжили пару часов и выгнали, что они сделают».
«Они за тобой хвост не пустили?» – озабоченно спросил Туча
«Ну, да, как же, хвост!.. – хохотнул Чиган. – Туча, ты кино насмотрелся! Какие хвосты? Мусорам делать больше нечего? Особенно в последние теплые деньки…»
«А я вот хочу спросить, – Рубль широко зевнул, – а на фига ты удочки везешь?
«А-чо, отдам Мамонту, пусть рыбачит».
«Он рыбак?»
«Жрать захочет, станет рыбаком».
«Ну-у… тоже верно!»
Полупустой салон автобуса постепенно заполнялся пассажирами. Рядом встал усатый дедок в кепке-восьмиклинке и стал с пьяной ухмылкой разглядывать парней. Спросил:
«Что, рыбалить?»
«Угу, – ответил Туча, снял сумку с сиденья и положил себе на колени. – Присаживайтесь…» 
«К устью?»  – дедок плюхнулся рядом с Тучей и закряхтел.
Рубль бросил на Тучу тревожный взгляд. Туча мотнул головой:
«Не, на острова».
«Да, кто ж там рыбачит теперь?! – протянул дед. – Там подлодками всю рыбу распугали!»
«Нет там подлодок», – сказал Туча.
«А ты почем знаешь? – дед шлепнул себя ладонями по коленкам и хитро прищурился. – Шпион?»
«Я-то нет, –  ответил Туча спокойно. – А вы?»
Дед скрипуче рассмеялся, потрепал седые с концов и желтые посредине усы.
«Там не может быть подлодок, – продолжил Туча. – Мелковато».
Дед достал из кармашка фланелевой рубахи полосатый наборный мундштук из разноцветного стекла, понюхал его, сунул обратно.
«Мелковато-узковато… Специалист!.. Может, там для больших подлодок мелковато, а для мелких-то в самый раз?.. Хотя, не знаю, чем, может и не подлодками… А все-таки распугали. Катерами, может… Один хрен, не клюет. Вот раньше клевало! Шкетами, помню, ловили. Щук было столько, что руками их брали. Зайдешь по яйца в воду и стоишь. Вода прозрачная, видишь, щука плывет, килограм на десять-двадцать, – дед внимательно оглядел компанию, желая убедиться, что ему верят. – Она, щука-дура, думает, ты коряга какая… А ты ее хвать… и на берег, через голову одним броском! Щука бьется, выгибается дугой, брызги на пять метров вокруг летят. К щуке подойти страшно, такая здоровенная, еще убьет хвостом! Или ногу откусит… Ломик возьмешь тогда и тяп-тяп ей по башке!.. Она и того, ку-ку… Только хвостом шваркнет… А ты за следующей идешь… За пару часиков такую гору щук навытаскиваешь, выше тебя ростом. И каждая рыбина, как бревно».
«Да, ну?!» – притворно удивился Чиган
«Чо-да-ну?! Вру я, что ли? Кого только не ловили, и язей, и карасей, вот таких… ох, жирные были караси!.. и угрей... Анаконды, а не угри! А сейчас и сетью никого не вытащишь, только казараг зеленых, которых и кошки не жрут. У моста еще можно что-то поймать… ловят мужики, но всё мелочь идет, не рыба, а слезы… А на островах вообще никто не ловит давно!»
«Да, мы в поход вообще-то,  – сказал Рубль.  – А удочки так… на всякий случай».
«В похо-о-од?! – дед недоуменно оглядел модную импортную одежду парней, их новую дорогую обувь. – Пионеры?»
«Уже нет».
«А где там ходить, в походы-то? С острова на остров, что ли, по висячему мосту? Ну-ну, ходите, ходите. Там ходить больше нечего… Там и без вас уже весь лес повытоптали, топтуны. Туристы, мать их!!! Вот раньше там, помню, был лес… – дед зажмурился, его лицо приобрело мечтательное выражение. –  Оба острова все заросшие, как будто шапки меховые на воде лежат!.. Ох, какой был лес! И грибы там, и ягоды… И зайцы водились, и ондатры, и барсуки, и эти… как их там… бобры… да и цапли… А сейчас там не лес, а слезы!»
Дед открыл глаза, достал пачку Примы и мундштук, сунул в него сигарету, поднялся, постучал себя по карманам: «Спички забыл…»
Туча расстегнул сумку, порылся в ней. Протянул деду коробок спичек: «Берите, берите. У нас спичек много. Мы ж в поход идем».
Дед, кряхтя, поднялся, козырнул, стал протискиваться к дверям. Автобус притормозил, дверь разъехались в стороны.
«Плохо, – Рубль проводил деда взглядом. – Запомнит он нас».
«Он уже всю память пропил», –  сказал Туча.
«Ну-ну, надейся…» – Рубль, прищурившись, смотрел в окно. Дед стоял на остановке и болтал с двумя пожилыми женщинами с алюминиевыми бидончиками в руках.
«Ты, Рубль, какой-то шуганный в последнее время  стал, – сказал Чиган. – Дергаешься чего-то... на измене сидишь».
«Ни на чем я не сижу. Просто думаю много. Кто, кроме меня подумает, чтоб у нас все было чики-пики?!»
Рубль критически осмотрел наряд Чигана.
«Ты поярче еще не мог нарядиться? Сразу видно, какой ты турист! Еще и удочки эти дурацкие…»
«А что?.. Ну-у, нету у меня летних дешевых шмоток. Все выбросил, как маза пошла. Ты на себя посмотри».
«Да, уж… – Туча осмотрел свой пиджак, – туристы из нас еще те... рыбаки… Один Брюс боле-мене на туриста похож».
Нагруженные сумками и рюкзаками, шли по асфальтированной дороге мимо каменных двухэтажных домов с заколоченными окнами. Свернули на грунтовую дорогу, углубились в сосновый лес. Туча указал на еле заметную тропинку: «До старых укреплений вот тут ближе…»
Чиган закатал рукава, расстегнул до пупка рубашку, удочки положил на плечо. Рубль, тяжело пыхтя, тащился позади всех, бледный, мокрый, с покрасневшими белками глаз, с темными веками.
«Тебе не жарко с длинными рукавами?» – спросил Чиган, обернулся, озабоченно посмотрел на Рубля.
«Нет…» – промямлил Рубль и утер рукавом битловки залитое потом лицо
«Что-то  я тебя давно в спортзале не видел», – сказал Брюс.
«Он теперь в кровати тренируется, – хохотнул Чиган, – с тренершей веселой, рыжухой кудреватой. Ви-шь, как похудел?! Еле ходит… Совсем замудохала тебя бикса, да?» – Чиган подмигнул Рублю.
«Отвали…» – ответил Рубль, бросив на Чигана хмурый взгляд.
Они остановились на поляне перед пригорком. Невдалеке шумело море. Пригорок весь порос высокой зеленой растительность с густыми белыми соцветиями и широкими остроугольными листьями:
«Смотрите, – удивился Рубль, – какой здоровенный укроп вымахал... Укроп-мутант!»
«Сам ты укроп! – сказал Туча, оглядывая заросли. – Это борщевик. Древнейшее растение на земле. Только не дотрагивайтесь до него…»
Чиган тут же протянул руку и коснулся пальцем листа: «Ой!» – отдернул руку и посмотрел на покрасневшую подушечку пальца.
«Чиган, я же говорил не трогать… он ядовитый».
Чиган жалобно посмотрел на Тучу: «И чего теперь со мной будет?..»
«Помрешь теперь».
Глаза Чигана округлись, лицо вытянулось. Туча рассмеялся:
«Да, пошутил я… Не бойся. Будет маленький волдырь, скоро продет. Вот если голым через заросли борщевика пройти, тогда, да, можно получить смертельные ожоги».
Чиган скинул рюкзак, положил рядом удочки, нашел в траве палку, бросился на борщевик и стал рубить палкой его толстые, но хрупкие, полые внутри, стебли: «Ах, ты сука! Сука ты, борщевик-***вик! На, тя, ну, тя, вот так!..»
«У него вообще-то и сок тоже ядовитый, – заметил Туча. – Сейчас набрызгаешь на себя…»
Чиган метнул в заросли борщевика позеленевшую палку, осторожно стряхнул с рубашки ошметки растения. Присел спиной к соснам на нагретый солнцем валун, вытянул над головой руки, хрустнув суставами: «А помните… в детстве нас пугали мужиком психованном, который в этих местах прятался?.. Еще говорили, что он кучу народа топором зарубил и даже, кажись, съел потом… Так вот… видел я его однажды!.. В поход мы сюда пошли в классе шестом, на крепостные развалины смотреть… А я отстал от своих, заблудился… Иду, вижу, мужик смотрит на меня из-за кустов… Бородатый такой, лохматый, глаза горят. Сразу видно, псих. Борода до пупа, а в руке топор. Окровавленный! Зуб даю!.. Он такой выходит на меня и лыбится, а зубы, ****ец, как у акулы. И еще пальцем меня поманил, а ноготь сантиметров пять, загнутый такой… Ну, я же не дурак, сразу деру дал. Он за мной с полчаса по лесу гонялся, топором махал и ржал как конь. Потом отстал… Я своих нашел, училке рассказал, она милицию вызвала… Но мильтоны его не смогли поймать. Месяца два за ним гонялись, а бестолку… Тут же подземные лабиринты… Еще со средних веков… Чтоб этого психа поймать, спецназ кэгэбэ подключили. И они его с полгода выслеживали. В музее каком-то нашли старинную карту лабиринта. И по этой карте разыскали все ходы-выходы. Тогда у всех дырок поставили по спецназовцу и пустили внутрь газ специальный. Псих этот задыхаться стал и выскочил из одного лаза. И спецназовец его сразу очередью из калашникова пришил. Специальными пулями, со смещенным центром тяжести. Попадает такая пуля, допустим, в пятку, а вылететь может из глаза или из уха. При этом по пути она виляет по всему организму, все внутренности и кости перемалывает, внутри потом месиво, фарш, да…»
Чиган закурил с важным, задумчивым видом. Из кустов позади Чигана вылезла длинная изогнутая палка с утолщением на конце. Палка тяжело опустилась Чигану на плечо. Чиган поперхнулся, выронил сигарету, вскочил: «А-а-а!..» Из кустов выпрыгнул Мамонт, голый по пояс. Лицо и туловище Мамонта украшали красноватые причудливые узоры, а на голове колыхались черные и белые птичьи перья. Мамонт приложил к губам ладонь, издал индейский клич: «Улю-лю-лю-лю! У-у-у!» Взял палку как копье и стал прыгать вокруг оторопевшего Чигана. Придя в себя, Чиган ногой выбил палку из рук Мамонта, бросился на него и, схватив за ноги, повалил. Они боролись пару минут, взметая пятками и локтями фонтанчики желтого песка, под дружный хохот зрителей. Даже у Рубля улучшилось настроение, он взбодрился и стал энергично подбадривать борцов.
Отдышавшись, Мамонт свистнул в два пальца и махнул рукой. Из леса вышли Света и Игорь, их лица были разрисованы красной и белой глиной, и сажей, а головы украшали перья, треплемые ветром с моря. «Мы тут в индейцев играем, чтоб не заржаветь. А это племя мое!» – пояснил Мамонт.
Спустились через узкое отверстие в дот. Рубль включил карманный фонарик, Туча достал из сумки парафиновые свечи, закрепил их в выступах на стене, зажег. Чиган, Брюс и Туча достали из сумок и рюкзаков одеяла и спальные мешки, расстелили их на свежих еловых ветках, которыми был устлан бетонный пол, стали выкладывать на одеяла жестянки с консервами, пачки с вермишелью и крупой, кульки с конфетами и печеньем. «Ты бы на пол еще деревяшек потолще наложил бы, – посоветовал Туча Мамонту, – а то все бока застудите, и одеяла не помогут».
«А удочки-то мне на хрена? – спросил Мамонт, вертя в руках бамбуковые палки, обмотанные лесками.
«Рыбу будешь ловить...» – ответил Чиган
«А на хрена мне ее ловить, если вы рыбу в банках уже готовую привезли?»
«Мне эти удочки назад, что ли, переть?» – развел руками Чиган.
«Да, ладно уж, оставь!.. – милостиво разрешил Мамонт и спросил, прищурившись: – А водяры привезли?»
«А тебе так уж надо?» –  спросил Рубль
«Ночью здесь не жарко».
«Ладно, привезем тебе в следующий раз водки», – кивнул Рубль
«А денег оставите?»
«Зачем тебе в лесу деньги? Мы все, что нужно, привезем».
«А если вдруг не сможете, нам подыхать тут от голода?.. А так я в магазин смогу сходить, не так уж далеко… через лес. Я уже ходил разок… ну… с****ил там кое-чего... Не засекли… Да, чуть не забыл… батареек для плеера привезите. И записей каких-нибудь новых. Мне эта Саманта Фокс уже обрыдла со скулежом своим!»
Рубль вытянул бумажник из заднего кармана вельветовых брюк, молча отсчитал несколько купюр, протянул Мамонту. Мамонт потянулся за деньгами, но Чиган перехватил его руку.
«Ты чего?» – удивился Мамонт.
«Из руки в руку нельзя деньги передавать. Примета плохая».
«Тьфу ты!.. С приметами с этими… У тебя на каждый бздых своя примета найдется!» – воскликнул Рубль, но все же положил купюры на одеяло.
Пошли к морю, Чиган предложил искупаться и первым разделся до трусов, и полез в воду. «Ну, как вода?»  –спросил Брюс, стягивая через голову спортивную кофту. «Ледяная!» – крикнул Чиган и нырнул с головой. Мамонт и Брюс, пофыркивая, забрели по пояс и одновременно поплыли саженками. Туча разделся до пояса, закатал брюки выше колен, зашел в воду, с опаской побрызгал себе на лицо, грудь и плечи. И сразу вернулся на берег. Рубль, обхватив согнутые колени руками, с мрачным видом сидел на песке, усеянном мелкой галькой, черными водорослями и кусочками древесины.
«А ты чего не освежишься?» – спросил Туча, надевая рубашку.
«Да, так, ничего… – Рубль поежился. – Знобит. Может, простудился слегка…»
«В такую жару? Ну, ты даешь!»
Мамонт и Чиган с криками плескали друг в друга водой. Брюс сосредоточенно плыл вдоль берега. Остывающее солнце клонилось к закату, окрашивая небо в темно-малиновый цвет.

**
Обратно ехали в гудящей, стучащей колесами электричке. За окном мелькали столбы электропередач и полулысые деревья с остатками красно-желтой листвы.
«Как они там перезимуют!» – озабоченно сказал Туча.
«Не будут они там зимовать, – ответил насупленный Рубль. – Квартиру им снимем. Где-нибудь на отшибе…»
«Может, им уехать куда-то…» – предложил Чиган.
«Куда, например?»
«Ну, не знаю, в тайгу какую-нибудь… или в степь. Мало, что ли, места в стране?»
«Нет, – Рубль покачал головой, сложил руки на груди. – Мой отец говорит, что если бы ему пришлось скрываться, он бы прятался в Москве. Там восемь миллионов жителей, и никому ни до кого дела нет. Затеряться легко. А там, где людей мало живет, любая новая фигура привлекает внимание. Сейчас все, кто розыске, не в тайгу бегут, а в крупные города».
«Не сравнивай, – возразил Чиган. – У твоего отца – опыт и связи. А Мамонт в Москве – никто. Да еще с двумя инвалидами на руках. Да с его-то ****утым характером… Обязательно в какую-нибудь ***ню ввяжется»
«В ***ню он где-угодно ввяжется. Уже ввязался... Говорю, хату им снять, это пока лучший вариант. На самой глухой окраине, у бабки какой-нибудь, которой уже всё пофиг и которая стучать не побежит».
«Если бабка не побежит, так соседи настучат, – сказал Чиган.  –Нет, хату лучше в центре снимать, где народу погуще и… ты правильно сказал… затеряться легче». 
«Ладно... – Рубль прикрыл глаза, откинул голову, уперев затылок в дрожащее стекло. – Может, придумаем что-нибудь… до морозов».

**
Белка накинула шаль на белый плафон, и комнату залил рубиновый свет. Белка уселась на Рубля сверху, закинула руки за голову, изогнулась. Ее белое тело приобрело красноватый оттенок, а рыжие волосы стали черными. Белка обмякла, рухнула, обхватила парня за шею, прошептала ему в ухо:
«Ну, как, шмали дунули, так совсем другие ощущения, да?»
«Да».
«А с ширевом так вообще на седьмое небо улетим! Я тебе обещаю…»
Белка потянулась к тумбочке, пошарила в ящике, извлекла коробочку. Зажатая между большим и указательным пальцем, блеснула ампула. Жидкость в ампуле из-за накинутой на лампу шали, приобрела розоватый оттенок.
«Это не какая-нибудь черная вмазка… Это фабричная химия. Чистый сульфат морфина!»
«Белка! – Рубль приподнялся на локте. – Я попробовал несколько раз и хватит с меня».
«Да, ладно?! Не понравилось?..»
«Мне это просто, – Рубль покачал головой, – не нужно...»
«Но ведь понравилось, признайся! – Белка пихнула его кулачком в плечо. – Признавайся же! Чего глаза отводишь?.. Ну, ладно… тебе, может, и не нужно, а мне – нужно. Помоги жгут затянуть…»