Встреча

Встреча. Рассказ.

***

- Да. Мне такие как-то предлагали. Купить. Недорого – поморщился, сдержанно сказал я, глядя на лежащий перед собой на столе предмет. Необычный, в форме треугольника Рело, украшенный по ободу точечным орнаментом и ребристым гуртом, больше всего он напоминал какую-то странную монету или замысловатый киношный реквизит. Я не хотел брать его в руки, так что прихватил салфеткой, надел очки и внимательно пригляделся. Для интереса приложил к застежке чехла планшета, но он оказался не железным и не примагнитился. На одной его стороне был изображен охваченный пламенем восьмиконечный крест, на другой незнакомый, похожий на какой-то иероглиф, символ. Я навел на него камеру планшета и спросил что это такое. Поисковик выдал несколько отдаленно схожих рисунков, все из которых были монетами, но точно такой, среди них не было.
Сидящий напротив меня мужчина мрачно улыбнулся одним краем рта. Достал из поясной сумки и высыпал на стол еще несколько похожих на первую, но по виду разного размера и, судя по всему, разного достоинства, монет.
В фудкорте было шумно, ходили люди, веселилась молодежь. Никто не обращал внимания на нас, двух мужчин в верхней одежде, что сидели за столом в углу. Оба были бородатыми и в длинных черных пальто. Только у одного были разные глаза, а у другого огромные, как лапы медведя, многократно перебитые, со вздутыми узловатыми суставами, кулаки.
- Это ничего не доказывает – осторожно возразил я, глядя в неподвижные и холодно-напряженные глаза собеседника – как и то, что у вас стальной крест поверх рубахи и кожаная планшетная сумка на поясе.
Тот промолчал, достал трубку и кисет, без всякого зазрения совести чиркнул о стол, судя по запаху фосфорно-серной, спичкой и закурил. Несколько раз затянулся крепким, отдающим не табаком, а какими-то северными лесными травами, дымом. За соседним столом засмеялись, показали пальцем в его сторону, но ему, похоже, было плевать на правила и сидящих вокруг людей. Не прошло и минуты, как от ближайшего прилавка к нам подошел молодой человек в форменной кепке продавца, вежливо напомнил, что курить здесь, в помещении, не следует.
- Ага – формально и грубо, без всякого раскаяния, бросил мой собеседник. Убрал трубку в карман пальто, достал из-под полы из планшетной сумки книгу и протянул ее мне.
- А что это за язык? – спросил я, неприязненно приглядываясь к непонятным, ни на что непохожим знакам, но все же взял ее в руки. Всеми силами пытаясь показать, что нисколько не взволнован, раскрыл на первой странице.
На титульном листе был крест, а под ним снова надпись незнакомыми символами. Пролистав несколько страниц, я убедился, что текст разбит на небольшие абзацы и помечен литерами, похожими на те, что были на монетах. Изредка встречались вычурные и сложные, исполненные в никогда не встречавшейся мне до этого художественной манере гравюры, на которых люди в необычных длиннополых одеждах внимали человеку, с огнем на руках и пламенными крыльями. Когда же я снова взял планшет и навел на буквы камеру, выяснилось, что переводчик снова отказался определять что это.  Я закрыл книгу и вернул ее владельцу.
- Такую поделку создать несложно – резонно прокомментировал я – сейчас таких фейков пруд пруди.
Незнакомец мрачно и торжественно улыбнулся, откинулся на спинку стула.
- А мою речь эта ваша цифровая машина перевести сможет? – как будто с насмешкой спросил он. Это была самая длинная фраза, которую он сказал за все время нашего общения с ним.
Я пожал плечами, включил переводчик и протянул ему планшет.
- Скажите что-нибудь.
- Говорю «что-нибудь» – ответил он.
- Язык не определен – заявил ему отвратительный бесполый голос.
- Еще раз говорю «что-нибудь» – повторил собеседник с надменной мрачной улыбкой.
- Язык не определен – снова повторила машина.
Я переключился на другую программу, но результат был все тем же.
Я улыбнулся.
- Это становится забавным. Но опять же, это не доказывает ничего.
- Нейропатика. Я не владею вашей речью, но вы слышите слова на своем языке. Вы же сами писали о таком. Или вам показать блестящую безделушку? – надменно спросил он, как будто немного разговорившись.
- Да – принимая правила игры, ответил я – заберите меня с собой, поставьте мне новые глаза или подарите что-нибудь эмиссионное с расщепительной батареей.
- Обойдетесь.
- Так что вам от меня нужно? – наконец спросил я.
- Лично мне ничего – коротко ответил собеседник. Он встал и, убрав книгу, оставив на столе свои монеты, сделав жест, что я могу оставить их себе, так и не прикоснувшись к кофе, чашку которого заказал, по всей видимости, пока ждал меня, развернулся и, не сказав больше ни слова, пошел к выходу.
Под полой его расстегнутого пальто сверкнул украшенный серебром пояс. Когда этот странный высокий человек, размахивая руками, сутулясь, шагал через толпу, проходящие мимо как будто не замечали его. Глядя сквозь него как через пустое место, расступались, как будто инстинктивно отходя с его пути. Я подождал, пока он отойдет, забрал монеты и пошел следом.
Снаружи, на улице было темно. Стояли холодные зимние сумерки, лежал серый и грязный, рыхлый снег. У дверей торгового центра толпились, проходили люди. Ярко горели желтые фонари,
- Как поговорили? И кто из нас настоящий, а кто выдумка? – отчетливо услышал я как будто звучащий в голове женский голос. Высокий, как будто птичий, с неместным акцентом, он произносил слова на каком-то незнакомом, тоже совершенно непохожем ни на что, но при этом отчего-то интуитивно понятном, как будто искусственном, исполненном математической машинной логики и семантики языке. Я никогда не слышал такого, но при этом отчетливо понимал, о чем она говорит.
- Только ты настоящая, а все остальное это твои поехавшие фантазии – зачесал щеку, точно также отвечал мой недавний собеседник. По его лицу скользнула тень мрачной лукавой улыбки. Они стояли в нескольких десятках метров от меня, щурились, внимательно смотрели в мою сторону, как будто заранее знали, что я пошел за ним.
- Подойди к нему и поговори сама – предложил он, кивая в мою сторону – скажи кто ты.
- Нет! – громко и весело рассмеялась она – я придумала его, чтобы он написал про меня книгу, а не для болтовни. Я напечатаю ему копию себя. Когда они встретятся, она доведет его. Вот пусть с ней и общается, если сможет.
- Ага – ответил он – создай еще одну властолюбивую истеричку-психопатку. Все пойдем, а то ты сейчас опять сцену закатишь, и у них тут все электричество перегорит.
И они развернулись и энергично зашагали по улице прочь. От этого разговора мне стало очень страшно и волнительно. Я окликнул их, побежал к ним, но что-то неуловимо изменилось, и когда я, протолкавшись через людской поток, оказался на том месте, где они стояли всего несколько секунд назад, то не увидел не только их самих, но даже не сумел понять, куда они ушли.
Мимо с шелестом проносились автомобили, сверкали фарами, брызгали грязью. Стояли тени, слепили глаза. Пронзительно горели фонари. Все было также как и во все другие вечера, когда я, поздно просыпаясь после бессонной ночи за компьютером, выходил прогуляться до магазина или сделать круг по ближайшим кварталам. И посыпанный песком грязный, но скользкий лед, и сумрачные прохожие, и ржавый привкус во рту после выкуренной подряд за ночь пачки сигарет.
Все было как всегда, как и в другие дни. Только сейчас я ощущал какую-то неутолимую космическую тоску, как будто навсегда потерял что-то очень важное и ценное. В моем кармане лежали монеты государства, которого никогда не существовало, и не будет существовать, а в ушах, раз за разом эхом звучал мертвый электронный голос, бездумно повторяющий.
- Язык не определен.
Слова, которые я слышал своими ушами и понимал, но не могла транслировать машина, не запрограммированная переводить эту иную, одновременно необычайно красивую, непререкаемую и абсолютно логически точную, не похожую, ни на один из созданных человеческим разумом языков, речь.

Доктор Эф.