В порыве нежности

— ...Как ты, кукла Лена, будучи девушкой исключительной скромности...
— Опять собираешься сексуально на меня напасть? Не приставай, я сплю. Голосок у меня такой слабенький, ручки тоненькие... А от тебя, нехристь, ни капли сочувствия.
— В порыве нежности, кукла Лена, в качестве безвинной жертвы всегда выбирают самых хрупких и ранимых.
Так что твои возражения мною не принимаются. На кого же мне, кроме тебя, нападать по твоему мнению?  А ты, в свою очередь, должна принимать это как должное. Потому что этот мой порыв также неминуем, как...
— Но не в четыре же утра! Дай поспать.
— И опять мои робкие ростки нежной любви были тобой грубо растоптаны, кукла Лена. Ладно, спи, раз ты такая. И пусть тебе будет стыдно.
А я пойду пока поработаю. Тем более, что договор аренды Прицеп-роспуска (ПлетеВоз) «ПВ-95» еще не готов. А мне его гендиру на подпись утром предоставить надо. Они его до полудня забрать хотели.
— И сон перебил, и не овладел, как обещал. Ладно, пойду тебе кофе приготовлю.
Я всегда привожу договора в божеский вид с утра, перед работой. Тут нужна свежая голова и обстановка, при которой тебя не дергают. На работе такого не бывает...
А вечером я прихожу домой усталый, и у меня уже башка не варит. Обязательно в тексте договора упущу что-то важное...
Включаю компьютер, открываю документы, начинаю оформлять Предмет договора...
Появляется кукла Лена с кофе и тарелкой с фруктами:
— Только без перекосов с излишнем зацеловыванием. Один вопрос, пока ты все равно кофе пьешь. А Миннеаполис — это где?
— Миннеаполис, кукла Лена —это город, где принял свое мученичество и был беатифицирован Джордж Флойд. Чернокожий человек с пятью судимостями.  О котором ныне и вовеки веков скорбит весь американский народ.
— Ты опять смеешься надо мной. Христопродавец!
— Женщина не может являться объектом сострадания по определению, кукла Лена. Потому что она является предметом вожделения.
— Делай договор, а я рядом тихонько посижу. А если этим своим отказом я отняла у твоих взрослы детей будущее — пожалуйста, покричи здесь как можно протяжнее и с максимумом страдания. Мне будет приятно. Кстати, пока ты спал, твоя Юля из Израиля звонила. Говорит, что скучает.
— Я ей вечером перезвоню. Все равно сейчас в Израиль не полетишь.
В это время года мы с куклой Леной всегда летаем в Израиль к моим детям. И поваляться на пляже. Но в этом году на пути нашему счастью встал коронавирус.
— И потом, кукла Лена. Закон суров вообще, но для кое кого он суров особенно. Будешь мне сейчас мешать — получишь по попе.
— Ой, размечтался! Да у меня полы не мытые и вообще не прибрано. А утром я с тобой в офис поеду.
— Сиди здесь, но тихо. Ты меня вдохновляешь...
— ...Кукла Лена, откуда эта затаенная грусть во взоре?
— Ты мне приказал сидеть тихо. А так мне скучно. Пойми меня правильно, мировая закулиса. Я ничего не имею против твоего с гендиром лицемерия и казнокрадства. Но ты меня содержишь ради обета безмолвия что ли?
— Кукла Лена, впереди нас ждет только хорошее! Но я должен закончить договор.
— Не должен. Ты — коммерческая служба. А договора пусть юристы оформляют.
Она права, ка обычно. Действительно, какого черта! Наш гендир — настоящий буйный, из тех, которых мало. И, при этом, всех остальных он справедливо подозревает в желании нажиться. Просто достал меня.
Вчера, только благодаря обаянию куклы Лены, мне удалось всучить им этот плетевоз, который уже месяц стоит у нас на базе без движения. А с утра с договором пусть юридическая служба парится — им за это деньги платят...
Медленно поворачиваю голову в сторону куклы Лены. Она, в ожидании неизбежного, уже прикрыла ладошками свою пышную грудь...
— И ты, и твой попугай заслуживаете самой горькой участи, так и знай. Я, твоим пренебрежением ко мне, ужасно травмирована. И вот, когда я попытались выразить свое кроткое возмущение...
...Когда я беру куклу Лену за руку и веду в спальню, это, почему-то, всегда сопровождается бурным, но лицемерным возмущением...
— Бешено всех насилуя, на рассвете в город галопом ворвались евреи... Не надо меня за ручку вести — я не ребенок.
— Евреи, кукла Лена, эти люди с руками пианистов и лицами художников (см. картинку над текстом).
— Люди интеллигентные, но абсолютно озверевшие эти евреи.
— Лежи молча! А то я тебе сейчас действительно устрою...