Винаг

Злата пояснила, что нужно сделать.
Выглядело просто. Если не считать того, что в целом смахивало на делириум чистой воды. Хотя, исходя из обстоятельств – не воды, а вина.
Всего-то: спуститься в Винаг, как следует хлебнуть от щедрот Старой Трты, впасть в менадическое безумие и отдаться во власть Диониса.
Возможно, именно он их вел, доведя волнение до высшей точки, когда серьезный молодой человек, разумный и, в целом, здравый, и аспирантка, достаточно практичная, прилежная, старательная, в каком-то сомнамбулическом исступлении, почти не сознавая своих действий отправились в путешествие.
Каким-то образом они подстроились к небольшой тургруппе, спускавшейся в Винаг на экскурсию. Туристы, похоже, приняли их за обслуживающий персонал, а гид – за туристов. Прячась за спинами, потом за бочками, они незаметно «просочились» вглубь длинных, уходящих в полутьму рядов.
 Странно, но никто не заметил их отсутствия. И не вспомнил о них. Словно пелена забытья скрывала их от других людей.
В погребе было не жарко, пятнадцать градусов – не курорт, но Драган отирал пот со лба, а у Златы пылали щеки.
Они шли довольно долго, пока нескончаемые ряды не стали окружать их со всех сторон. Злата закрыла глаза и несколько раз покружилась.
- Знаешь, я теперь даже не могу понять, с какой стороны мы пришли. И где выход, – испуганно сказала она.
Но испуг в ее голосе уже сменялся радостью и возбуждением.
- Я не знаю где выход! Драган! Ты помнишь? «…эпоха, в которой мы, вместо того, чтобы говорить о Дионисе, говорим об алкоголизме *»… Теперь я поняла, о чем он! Сумасшедшие они, а не мы. Скажи мне, скажи мне о Дионисе! Расскажи мне о вине!
Драган достал свою заветную бутылочку. Вишневые искры в ней разгорались в пламя.
- Божественные ягоды! Средоточие света и мощи, вспышка мистической энергии. Концентрация силы, которой не могут противиться ни люди, ни животные. Ни боги! Мудрый и щедрый, великолепный Дионис, Бахус, Вакх! Он подчиняет, овладевает и увлекает – туда, в иной, лучший мир, где сердца пылают, а глаза начинают видеть истину.
Он вылил несколько капель вина себе на ладонь и поднес к губам, с трепетом ожидая, когда первая капля коснется губ.
Злата смеялась:
- Жаркий ветер, ураган в твоей крови! Ты чувствуешь его? Он взбаламутит все, саму твою сущность, заставит ее проявиться!
Зрачки Драгана расширились. Он двумя руками взял бутылку, баюкая ее между ладоней, и поднял вверх.
Злата подставила губы под льющееся вино, смеясь, задыхаясь:
-  Истинное лицо этого мира, прекрасное… Лучший мир, где природа великолепна, являя свое совершенство, и где ты, я – такое же совершенство, ведь мы часть этого… 
Красные капли стекали по шее, плечам, груди девушки. Глаза были полузакрыты – у нее не было сил, а, возможно, желания их открыть.
Лицо Драгана стало белым, вся кровь ушла в яростный румянец, два ярких пятна на скулах. С лохматыми прядями черных волос сейчас не справилась бы ни одна расческа.
Его пальцы царапали ее плечо, сдирая платье, ногти распарывали кожу и вишневые струйки смешивались с кровью, смывая ее, и устремляясь вниз.
Под ногой Драгана звякнула бутылочка – уже пустая.
Он не слышал. Только стук сердца, как пульсирующий грохот, рокот неведомых барабанов, задающих ритм его крови. И где-то вдали, едва слышно, ускользающий, легкий перестук копытец.
Он услышал его снова, гораздо более явно. И еще блеянье.
Чуть поодаль раздался стон и это окончательно привело Драгана в себя. Он сел и огляделся.
Прелая солома пополам с какой-то травой. Совсем рядом – козленок, привязанный к колышку, взбрыкивал ножками, стараясь освободиться от пут.
- Беее…
Злата снова застонала и, глянув на нее, Драган поспешно одернул футболку.
- Черт!
Она села и схватилась за голову:
- Болит!
- Похмелье. И это еще не главный сюрприз.
Злата протерла глаза, с изумлением поглядела на разорванное платье, исцарапанные плечи и уставилась на Драгана:
- Ты что это делал?
Драган нахмурился:
- Мы делали. Ты лучше вокруг посмотри.
- Господи! Получилось?






*«Три картины о вине». Ортега-и-Гассет.