Церковь

Злата заболела.
Сказались нервное напряжение и ночная беготня по лесу. Тогда Драган не сразу заметил, что из дома девушка выбежала босиком, а после было поздно. К тому же, она была легко одета, а летние ночи могут быть обманчивы. Теплый воздух сначала разгорячил Злату, а лесная прохлада довершила дело.
Мамаша Кузен, сама того не зная, сослужила добрую службу, охотно рассказывая всем, что Злате было дурно от оленьих хрящей, так что никто не узнал истинной причины ее недомогания. Как не узнали о ночной прогулке в замок.
Злата ни на что не жаловалась, но ее лихорадило, поднялась температура.
Выздоровление затянулось на две недели. Хотя температура через пару дней спала, Драган настоял, чтоб девушка оставалась в постели пока полностью не окрепнет. Он всерьез опасался осложнений.
- Тут нет витаминов, антибиотиков и рентгена для проверки. Остается только постельный режим. И чем дольше – тем лучше.
Полностью занятый Златой, Драган теперь выходил из дому только по неотложным делам, а еще – в церковь. 
И Злата и Драган были католики. Хотя в своем времени они фанатизмом не отличались, но порядок службы им был знаком, так что вписаться в местную жизнь оказалось не так сложно.
Службы велись на латыни, из которой население твердо знало лишь: «In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen»* да пару молитв, так что и тут Драган со Златой ничем не отличались.
Местный кюре быстро выяснил, что Драган ему не соперник по части церковной учености и перестал его опасаться. Напротив, его отношение стало снисходительно-покровительственным.
Проблемы могли возникнуть с исповедью, но Злата выкрутилась, заявив, что исповедуется брату (который с ней очень строг!), а сам брат ходит в один из соседних монастырей, где есть священник, который может его понимать. Драган впрямь много ездил по окрестностям, пропадая из поля зрения кюре, так что объяснение прошло на «ура».
За то время, что Злата болела, Драган несколько раз мельком видел графа в церкви. Но сеньор был там, впереди, за ажурным резным деревом, а Драган – за спинами прихожан. Граф его не заметил.
Желая подбодрить Злату, Драган позже упомянул об этом, сказав, что с Его сиятельством все благополучно. Но ее это не успокоило, а встревожило:
- Почему? Разве был праздник?
- А что? – не понял Драган.
- Он был в приходской церкви вместо замковой часовни? На праздник – понятно. Но сейчас?
- Так ведь не каждый день. Я видел его, кажется, раза три.
- Три? Три?! Это точно? О чем тогда говорили? Драган, о чем?
- Злата, откуда ж мне знать? Я не понимаю французского. Да и латыни тоже.
- Что говорил кюре во время службы? Вспомни!
- Я не знаю, Злата! Да что с тобой?
- Прошу, позови мадам Мартен!
- Послушай, я еле объяснил ей, чтоб не беспокоила тебя.
- А теперь – позови! Скорее!
Видя ее возбуждение, Драган решился:
- Хорошо, только успокойся! Я все узнаю. Тебе нельзя нервничать, а то опять начнется лихорадка. Ложись! Я скоро приду.
Мадам Мартен не было. Не было и Марты. Да и вообще, дом был пуст.
На улице Драган увидел несколько запоздалых зевак, со всех ног мчавшихся куда-то по улице. Вид у людей был радостный и взбудораженный.
- A l’eglise! L’eglise ! **
Драган их не понял, но пошел следом.
Чем ближе он подходил к церкви, тем плотнее становилась толпа. Однако Драгана пропускали, пусть и не очень охотно.
Люди улыбались, толкали друг друга, указывая вперед, что-то выкрикивали, махали руками. В какой-то момент Драган оказался почти у самого края дороги. Его высокая фигура в черном резко выделалась в яркой и светлой толпе.
И его увидела она.
Драган тоже увидел ее.
Белый сияющий свет окружал эту девушку.
Шитые серебром кружева, переливающийся атлас, жемчужные нити в прическе, но, казалось, что вся эта роскошь ни при чем, и сияние идет от нее самой. Ее снежно-белой кожи и волос, серебристых, как лунный свет.
Нежность и невинность сквозили в каждом ее движении, окружая аурой чистоты так естественно, как аромат, исходящий от цветка.
Тонкая, хрупкая, она полагалась на того, кто шел рядом: такой сильный и уверенный. Она едва доставала до его плеча и время от времени бросала на него взгляд, и тут же опускала глаза, скрывая от посторонних радость, предназначенную только двоим.
Черные ресницы затеняли глаза и сначала Драгану показалось, что они синие, темные, как вода на глубине. Но когда девушка подняла на него взгляд и солнце осветило ее лицо, эти глаза оказались прозрачно-голубыми и удивительно светлыми.
Глядя на Драгана, она быстро коснулась кончиком языка розовых губ, возможно, мучаясь от жары и пыли, и Драган мгновенно почувствовал, что у него тоже пересохло во рту.
Указав глазами на фигуру в сутане, девушка что-то сказала мужчине рядом, и только сейчас Драган осознал, что это был граф де Ла Фер. Одет он был не менее роскошно, чем девушка, и держал ее за руку.
Граф вскользь глянул на Драгана и тут же повернул голову – его взгляд неизменно возвращался к невесте. Она снова что-то сказала, он ласково улыбнулся и в ответ поцеловал ей руку.
Пестрая толпа следовала за ними, оставив позади кюре в черном и лепестки цветов, усеявших дорогу.
Драган очнулся, когда его рука коснулась холодной медной ручки на двери дома мадам Мартен. Удивленный, он понял, что не заметил, как и сколько шел домой.
Злата была не одна. С ней был графский паж. Улыбаясь, он почтительно поклонился Драгану.
- Ты где ходил так долго? – шепнула встревоженная Злата. – Мы тебя ждем. Он не хочет говорить без тебя.
Подтверждая ее слова, паж заговорил, обращаясь исключительно к Драгану. Закончив, он еще раз поклонился и с довольным видом ушел.
Вид у Златы был растерянный.
- Что он сказал?
- Нас ждут в замке.




* Во имя отца, и сына, и святого духа. Аминь. (лат)
** В церковь! Церковь!