О подростках и родителях

Моя Верка чрезвычайно талантлива. Нет, я сейчас не художественный её талант имею в виду и даже не актёрский, хотя ими она тоже наделена - будь здоров! Я сейчас совсем о другом её таланте, паранормальном. Похоже Верка обладает даром телепатии. Да-да, не смейтесь.
Как я поняла это? Очень просто. Вчера вечером я решила, в каких ботинках пойду сегодня на работу во вторую смену, оделась, начала уже, было, обуваться, а ботинки-то... Ушли! Ушли вместе с Веркой в школу в первую смену. Как вы уже поняли, такое случалось и раньше, причём не раз и не два.
Каждый раз я хочу предупредить её с вечера, чтобы не брала именно эту пару сапог (ботинок, туфель, босоножек - нужное вписать), и каждый раз благополучно забываю об этом. Нет, маленький Мирослав, занимающий почти всё моё время вместе с мыслями, конечно не оправдание, я и не оправдываюсь, хотя... Возможно, именно Верка специально забалтывает меня, чтобы я забывала сказать про ботинки. Она ещё и подружек к делу забалтывания активно подключает, да-да. Не глядите, что у неё личико кукольное. На самом деле это тринадцатилетнее создание тот ещё ведьмец.
Верка с детства росла специфическим ребёнком. В полтора года начала возюкать по бумаге карандашом, а в два с половиной уже рисовала полноценных людей: с головами, шеями, туловищами, руками-ногами. Ближе к трём годам уже пальцы им пририсовывала. Никаких головоногов не рисовала никогда - сразу нормальных людей. Зверюги тоже у неё выходили реалистичными.
Дочь засматривалась мультиками, заслушивалась сказками и как будто жила не совсем в этом мире. Она играла в странные игры, о которых я обязательно расскажу когда-нибудь после, и окружающая действительность интересовала её постольку-поскольку. Я переживала за рассудок Верки и за её интеллект, но психологи на кафедре в университете объяснили мне, что всё это признаки творческой натуры и мощнейшего ума, который находится в стадии формирования.
Характер Верки с малолетства был не очень. Упрямая, мрачноватая... Однако народ к ней всегда тянулся. Вот, и теперь к моей подросткессе постоянно приходят подруги. Как минимум по три в день. Мы живём в двух минутах ходьбы от её гимназии. Впрочем, когда жили дальше, ситуация была примерно такая же, только там ещё дворовые приятели-мальчишки постоянно наведывались.
Теперь в основном девочки-одноклассницы. Я радушно встречаю всех: завариваю чай, нарезаю пирог или кекс. У меня почти всегда имеется в наличии свежая выпечка. Я люблю печь, а гости любят пить чай с пирогами. Гостей много, не только Веркиных, но и моих, поэтому духовка отдыхает редко.
Убедившись, что подругам дочери у нас в гостях хорошо, и у них всего вдоволь, я обычно пытаюсь деликатно удалиться, но, не тут-то было! Кто-нибудь из девочек начинает со мной интенсивно общаться, и мы зацепляемся языками надолго. Вот, и вчера Полина пила чай с шоколадным пряником моего производства, нахваливала его, а заодно утешала меня:
- Не расстраивайтесь, тёть Марин. Ну, позлится немного, да и остынет.
Это она о моём муже, отце Верки и Мирослава.
- Да, ну его! - Отмахиваюсь я. - Не хочет, пусть не остывает, горяченьким живёт. Надоел со своими подозрениями. Всю жизнь...
- Как будто не видел, на ком женится! - Воскликнула Полина, всплеснув точёными ладошками, а я напряглась. Любая, думаю, напряглась бы. - Он что не понимает, что к такой красивой женщине всегда подкатывать будут!
Я облегчённо хохочу, а Веркина (Моя?) подружка на редкость серьёзна. Она объясняет мне, что "дядя Андрей" никуда не денется, потому что не найдёт второй такой жены, как я.
В другой раз мы с девчонками азартно швырялись друг в друга кухонной перчаткой. Было, капец, как весело! Мирослав тоже участвовал, хоть ему всего два года. Ещё однажды  мы все вместе пекли к Хэллоуину, который принято праздновать в их английской гимназии, шоколадный кекс в форме гроба и хохотали при этом так, что звенела посуда на полках!.. Однако это всё неважно. Важно то, что Верка и её подруги постоянно забалтывают меня, и я забываю сказать этой стрекозе, чтобы она утром не хватала мои серые ботинки или чёрные сапоги. Она словно чувствует, что я хочу сказать ей что-то очень важное, и начинает болтать на разные темы, одна другой интереснее. Нет, не про мальчишек. Кому они сдались, когда есть краски, холсты и книги, а под окном не сегодня, так завтра зацветёт раскидистый абрикос? Ещё вес их учительницы танцев, кажется на днях перевалил за сотню, а Даша покрасила волосы в апельсиновый цвет.
Однако нынешнему вечеру суждено запечатлеться в моей памяти надолго. Да, что там надолго! Навсегда, ибо это незабываемо.
Вера пришла румяная и радостная с дополнительного занятия по немецкому. Они только недавно начали изучать второй язык, а уже...
- Мы сегодня переводили такой интересный текст! - Вещала Верка с горящими глазами, поглощая свежеиспечённые пончики под искрящийся в бокале с сердечками чаёк. - О родителях и подростках.
Я напряглась. Что-то животрепещущее промелькнуло в этом простом словосочетании.
- Что же в нём было интересного? - Спросила я немного звенящим голосом.
- Там говорилось, что родители перестают быть для подростков идеалом во всём. Подросток, например, никогда не наденет одежду, которую носит родитель его пола.
- Да, что вы говорите? - Поинтересовалась я саркастически. - Почему тогда моя обувь регулярно уходит по утрам в школу? Почему из шкафа исчезают мои вещи, которые я собиралась надеть накануне вечером? Почему...
- Потому что у тебя нормальные шмотки, - объяснила Верка, не моргнув глазом.
- Так, в тексте о каких-то других подростках и родителях говорилось? Не о нас с тобой? - Решила я уточнить на всякий случай.
- Ну, да. Ты-то у меня нормальная. Не то, что другие.
От радости я забыла расспросить про телепатию, и эта тайна так и осталась нераскрытой.